Ментол

Я не знаю почему, прихожу к тебе, как на исповедь. Не знаю почему стелюсь к твоим ногам. Я альфа, у меня есть власть и деньги. То, чего ты так желаешь, но даже не осознаешь, что имеешь силу большую, чем имею я. Я прихожу к тебе, чтобы покаяться в грехах, я жду, когда ты разозлишься на меня, закричишь. Я жду, когда ты топнешь ногой и выгонишь меня из квартиры. Я хочу увидеть твои слезы, но недостоин. Я бегу от тебя на шум клубов и баров, я пытаюсь забыться в чужой постели, но просыпаясь, всегда чувствую твое нежное дыхание на моем плече, даже если нас разделяет несколько десятков километров. Ты, сам того не осознавая, затягиваешь удавку на моей шее и смеешься. Ты даже представить себе не можешь, как тяжело находиться рядом. Как больно держать за руку. Пьяный, обдолбанный я всегда иду к тебе, чтобы заглянуть в глаза, чтобы упасть в твои ноги и признать свое поражение. И не красота меня покорила, не гордый недоступный вид и не множество талантов. Дело совсем в другом. Дело во взгляде, магнетической силе, ласковой улыбке. Дело в надежде, которую ты умеешь дарить. Так красноречиво, как это не умеет никто другой. Когда ты впервые поцеловал меня, потом отстранился, мне показалось, что ты, сломав ребра, порвав мышцы, рывком ворвался в мою грудную клетку, сжал тонкими длинными пальцами сердце. Впился в истекающую кровью плоть короткими квадратными ногтями. А потом поднял на меня глаза и прошептал на ухо: «Оно только мое». Так и было. Лучше бы я умер тогда. Но вместо того, чтобы снести мне голову, раздавить чертов орган, ты сделал меня своим пленником. Ты лишил меня жизни, а потом подарил. Это ужасно. Ты отравил мое сердце. И теперь мне больно носить его в себе, но без него я просто умру. Некомфортно просто от того, что существую. Наша первая встреча. Первый поцелуй. Я все это помню в деталях. Я тогда решил, что ты будешь стелиться под меня как остальные, но не мог оценить того, как ты не похож на всех, кто бы ни был у меня до тебя. Немного хмельной, с блестящими глазами, загадочной кривой, самодовольной улыбкой. Ты подошел ко мне первый, только что с танцпола, покрытый легкой испариной, с тяжело вздымающейся грудью, под тонкой белой майкой – алкоголичкой и сразу же, не представляясь, поцеловал. Просто впился своими губами в мои, пьяно рассмеялся, схватил с барной стойки свою стопку горячительного, опрокинул одним махом в себя и ускакал в толпу, словно ничего и не было. Думал, с ума сойду, несколько часов крутил по сторонам головой, выискивая тебя в толпе. Ты и ухом не повел. Поцеловал и свалил. Никогда не чувствовал себя таким идиотом, как в ту ночь. И если бы не день рождения нашего общего друга, может, мы никогда бы не встретились снова. Вопреки ожиданиям, на празднике ты был искрометен, весел, но трезв. Тогда я решил: «Этот парень будет моим». Я так решил, но отказывался верить в то, что уже после первого поцелуя это я принадлежал тебе. Жалок? Смешон? Можешь любить такого? Это я, а не ты, валяюсь у ног и, как собака, клянчу ласки. Ты - не я, как гулящий кот. Захотел – ушел, захотел – пришел, не понравилось - оскалился, оставил одного, нравится – ластишься, даришь нежность. Я боюсь выпускать тебя из дома. Знаю, что вернешься, чтобы вылизать шерстку и выспаться, но не знаю, какие крыши ты выберешь для своих прогулок. Пусть тебе кажется смешной, нелепой моя ревность. Я знаю, что у тебя почти нет друзей, но окружающие обращают на тебя внимание. Что же с тобой? Сам себе на уме. Это бесит. Не говоришь о чувствах первым, принимаешь мои, но держишь их в раскрытой ладони. Умоляю, сожми крепче. Но ты только смеешься, подпирая лицо свободной рукой, приподнимаешь. «Да ничего с ними не будет. Смотри» - смеешься, подкидываешь мои чувства вверх, словно мячик, небрежно ловишь, а у меня все внутри болезненно сжимается. Смотри, ничего не происходит. Так, да? А хочешь ты того или не хочешь – мое сердце кровоточит. С тобой быть невозможно, но без тебя и того хуже. Блядь, Ману. Ты такой охуенный. С сигаретой в зубах или с мечом для кендо, в одежде или без нее. Такой же шикарный, как в нашей первой встрече. Я ненавижу тебя за твою жестокость, готов вот-вот сорваться и убежать, но ты неожиданно нежно улыбаешься, целуешь мои глаза, говоришь, что все будет хорошо. А я верю! ВЕРЮ! ВЕРЮ ТЕБЕ БЕЗОГОВОРОЧНО! Все будет хорошо. Все будет хорошо, если это все, даже если оно плохое с тобой. А без тебя и все хорошее поблекнет. У нас все могло бы получиться. Мы могли бы быть вместе навсегда, если бы я любил тебя меньше. Шесть утра? Интересно, он спит? Свет в окне не горит, но мне безумно хочется войти, хотя бы потому, что я уже добрые полчаса торчу в машине под его окном. Все-таки это моя квартира. Выхожу, включаю сигнализацию и поднимаюсь на нужный этаж. Впервые меня охватывает какая-то нерешительность, но я все равно стучусь. И через двадцать минут он появляется на пороге. Растрепанный, сонный, в голубых семейниках, устало потирающий глаза. - Доброе утро, - переступаю порог, закрываю за собой дверь. Ману только пожимает плечами, разворачивается и идет в зал. Настигаю почти рядом с диваном, где он себе постелил, обнимаю со спины за талию, прижимаюсь носом к шее, затем коротко целую в плечо, - а где мое доброе утро? Ману вздыхает, запрокидывает голову на мое плечо, закрывает глаза, заводя одну руку за мою шею, сонно бормочет: - Я спал всего полчаса, какое доброе и какое утро, ну любимый, - вздрагиваю, так приятно, что он говорит это прямо сейчас, еще теплый ото сна, витающий где-то в прострации, отчаянно цепляющийся за свои сновидения, готовый вот-вот уснуть прямо так, в моих объятиях. - Я сегодня вообще не спал и тебе больше не дам, - покрываю поцелуями кожу, спускаюсь от виска к шее, затем к плечу, поглаживаю живот. Ману лениво потягивается, изловчившись, поворачивается ко мне лицом, смачно зевает, обнимает за шею и коротко целует в верхнюю губу. - Пойдем спать, - настойчиво требует мой любовник, тянет за собой на диван. Сажусь почти на край, позволяю ему себя неторопливо раздевать. Есть в этом что-то очень сексуальное. Стоит парню встать на колени, как меня прошибает ток. От кончиков пальцев до кончиков волос. Я хочу его прямо сейчас, прямо здесь. В голове картинки. Одна эротичнее другой. Ману стягивает мои трусы, ненадолго поднимает полные желания загадочные глаза, проводит ладонью по эрегированному члену, прихватывает губами головку, играет с ней языком. С губ невольно срывается стон, но Тагари уже закончил с моей одеждой, и трусы его не особенно интересуют, к сожалению. Обогнув меня, Ману заваливается на бок и почти засыпает. Ничего не остается, кроме как обнять его сзади и закрыть глаза.