Отражение

POV Хибари Я сильный! Я хищник! И я люблю травоядное! Да и сам выгляжу словно травоядное, неуверенно стоя возле его комнаты и не желая уходить. Недоумеваю, почему мне стоило так много приложить усилий, чтобы сказать эти четыре простых слова. А нет, оказывается очень тяжело. Теперь я понимаю, почему девушки, которые признавались мне, и которых я отшивал, уходили в слезах. — Да, Хибари Кея, теперь пришла твоя очередь пополнить их списки, — шепчу я, зная, что нахожусь в коридоре один, и эту нелепость никто не услышит, а если и услышит, ничего не посмеет сказать в ответ. — Конечно же, кто посмеет перечить Великому Хибари Кее, того постигнет не менее великий камикросс, — горько усмехаюсь своим мыслям и плетусь на улицу, где сейчас льет, словно из ведра одинокий холодный дождь. Кто бы, что не думал о нем, а я люблю его серость. Обычно из-за подобной погоды на улицах тихо и безлюдно, а я люблю и то, и то, только именно сейчас мне бы хотелось укутаться в плед вместе с дорогим для меня человеком и слушать его стук сердца. Чувствовать, как маленькое тельце вздрагивает от холода, а теплые руки крепко держаться за меня, словно за спасательный круг или за природный обогреватель. Холодные капли стекают по волосам, лицу, пропитывают одежду водой, смывая всю горечь ожидания, неведения и грусть. Подняв голову вверх, вижу серое бескрайнее, немного унылое небо, которое шепчет неведомую симфонию переплетения осенних звуков. Капли падают на землю и разбиваются, разлетаясь на сотни подобных себе, а потом снова стекаются и вскоре образуют маленькие озерца, наполненные серостью и горечью неба. Подымаю голову и смотрю наверх. Мое травоядное все так же неподвижно сидит на подоконнике, продолжая смотреть в этот серый мир и вырисовывая незатейливые узоры на стекле, но все они сводятся незатейливым цветочкам и сердечкам. Улыбка сама собой появляется на моих губах, а вместе с ней приходит осознание того, что Савада Тсунаеши самое невинное в мире создание, самое яркое и самое теплое и мне до дрожи в коленках хочется, чтобы он растопил многолетний лед на моем сердце. Оказывается, быть травоядным на самом деле не так уж и плохо. Пусть ты слаб физически, зато ни что не сломит тебя духовно, а если и сломит, рядом с тобой будут люди, которые тебя поднимут и вытянут из дождливой ямы. Даже хищникам почти всегда нужна поддержка, многие из них действуют в стаях, которые я так не люблю, но подобное поведение повышает шансы на выживание. Я тоже пользуюсь чужой помощью, ведь в дисциплинарном комитете состою не только я, а остальные мои подчиненные. Просто раньше я этого не осознавал. — Нет, не так. Я просто отрицал это, — шепчу я, касаясь губ, которые все еще хранят его запах, вкус и прикосновение. Все это время я был даже хуже всех травоядных на планете, вместе взятых. Я отказывался принимать помощь и страдал от одиночества. Я всеми силами отвергал то, что нуждаюсь в Ямамото и, поэтому я терял всю жизнь то, что мне было дорого. Родителей, домашних любимцев, друзей, а потом, когда оставался один, внушал себе, что мне никто не нужен. На самом же деле, я просто врал себе, как какое-то никчемное травоядное, которых я так презираю. — Я люблю тебя, Савада Тсунаеши, — шепчу я, отмечая, что когда я произношу его имя, мое сердце начинает биться быстрее и всякий раз норовит выпрыгнуть из груди, но мне это нравиться. Я могу дышать холодным осенним воздухом на полную грудь и улыбаться искренне без презрения, но эта улыбка принадлежит только ЕМУ, моему травоядному.