Подпись

      Доктор Циглер не помнила, когда в последний раз появлялась дома, в небольшой квартирке, которую уже и язык не поворачивался назвать уютной, но определённо понимала, что по праздникам уж точно не хочется возвращаться туда. Декабрь нынешнего года, который уже скоро станет январём следующего, был холодным, как никогда прежде, и снежная буря служила отличной причиной не ехать домой среди ночи. Подумать только… который раз подряд она остаётся на ночное дежурство в праздничный день, лишь бы не так остро ощущать пожирающее рассудок одиночество.       Доктор почти жила в кабинете, и даже принесла туда мягкий плед и подушку. Ангела сейчас не слишком заботилась о чистоте и порядке, для этого не осталось ни сил, ни желания. Она молча сидела, сгорбившись в попытке заполнить карту очередного пациента или написать отчёт о недавно проведённой операции, но не собиралась включать свет ярче настольной лампы. Иногда Циглер совсем не хотела заботиться о себе, оставляя это дело случаю, но до сих пор не могла решиться попробовать закурить или выпить за раз целую бутылку вина, которую обычно делила на множество крохотных порций. Сегодня, пожалуй, можно было ограничиться и десятком чашек крепкого кофе.       Нет, Ангела совсем не устала. Она улыбалась друзьям, всегда помогала советом, но даже не думала заикнуться о собственной боли, не собиралась выпускать наружу внутренний крик, который давно застрял в горле и спрятался за фальшивым смехом. Доктор даже не подписывала открытки, чтобы никого не обязывать поздравлять её в ответ, и непременно отправляла их по почте, даже если видится с человеком каждый день, даже если поздравляла его словесно. Нет, она действительно не устала… просто хотела впустить немного счастья в однообразную жизнь.       Отложив очередной отчёт в нужную стопку, Циглер потянулась, с хрустом размяла затекшую шею и сняла очки. Зрение потихоньку начинало портиться, но некому беспокоиться об этом. Осталось немного, а потом можно спокойно лечь спать, чтобы проснуться и в очередной раз с наигранной улыбкой пройтись по больнице и убедиться, что с пациентами всё в порядке. Ангела, на самом деле, сочувствовала им, ведь у каждого есть близкие, с которыми хочется встретить наступление следующего года, но болезнь делает это желание невыполнимым. Одиночество — тоже болезнь, и крепкий кофе, который прямо доктор наливала в кружку, совсем не лекарство. Это лишь попытка временно облегчить боль, которая с каждым разом возвращалась и становилась всё сильнее.       Дверь кабинета открылась с гулким скрипом, и Циглер услышала чьё-то прерывистое дыхание. Она поставила чашку на стол и обернулась, увидев темноволосую девушку, одетую в тёплую куртку. Ангела удивилась и даже не подумала о том, чтобы поскорее скрыть признаки усталости. Ночная гостья выглядела взволнованной, но никак не могла отдышаться, словно спешила попасть сюда как можно скорее. — Фария? — доктор словно не верила своим глазам, но утвердительный кивок всё же убедил в правдивости происходящего. — Что ты делаешь здесь в такое время? — Я пришла… — Амари успела отдышаться, но тут же смутилась. Благо дело, покрасневшие щёки можно объяснить резкой сменой температуры. — Я пришла ответить на Ваше письмо. — Какое ещё письмо? — Циглер с подозрением прищурилась, но, когда гостья достала из кармана небольшую записку, пришла её очередь краснеть. — А, так ты об этом… как ты… — Я тоже хочу встретить этот праздник с Вами… с тобой! — Фария выпалила это на одном дыхании, заставляя доктора смутиться ещё сильнее. Чёрные глаза девушки блестели, и в них читалась уверенность, побеждающая всякие сомнения. — Потому что я тоже люблю тебя, Ангела.       Доктор Циглер ничего не смогла сказать в ответ, потому что ей просто не дали этого сделать. Фария стремительно приблизилась к ней и обняла так крепко, словно и не собиралась отпускать. В глазах Ангелы появились слёзы, и нежный поцелуй, которого они обе так давно желали, ознаменовал начало новой жизни. Часы пробили полночь, и девушки оторвались друг от друга, чтобы выпить по чашке кофе с тортом, который ещё с утра стоял в шкафу и ждал подходящего случая. А записка, написанная явно врачебным почерком, так и осталась лежать на полу, но Ангела вряд ли когда-нибудь вспомнит, что по привычке оставила в конце подпись.

«Прости, что не могу сказать это лично, а вкладываю в очередную открытку. Я мечтаю о том, чтобы каждый праздник ты была рядом со мной. О том, чтобы сделать каждый твой день праздником. Я люблю тебя, Фария.

Доктор Ангела Циглер»