В попытках сдохнуть

— Ебун, ты спал? — заботливый крик Леры едва слышно доносился откуда-то снизу. Темно. Жарко. И удушливо пахнет немытым телом. Он подскочил, отлипнув рожей от клавиатуры, и шею кольнуло болью. Даня медленно опустился на спинку стула, запрокидывая голову и разминая шею. Мозги медленно превращались из желе в кисель. — Когда я спрашиваю, спал ты или нет, я хочу получить ответ! — Лера входит в комнату. Она повышает голос. Сильно повышает голос. Кисель в голове начинает закипать. Даня не смотрит на нее. Он достает сигареты из ящика, устало вздыхает и не без труда встает, явно направляясь на балкон. Лера закрывает ему путь и бьет по руке. Открытая пачка сигарет летит на пол. — Охуел? — тройным эхом отдается в мозговом киселе этот визг. Даня кривит губы и пытается остановить на Лере взгляд, но не выходит. Глаза то закатываются, то смотрят на сигареты. Лера дергает его за подбородок, и бессмысленный тупой взгляд снисходит до её лица. — Тебе прописали спать. Ты помнишь? — она наступает на сигарету. Наверняка нарочно. В ответ неясное бурчание. Сложно генерировать слова кипяченым киселем. — Даня! Я работаю и не могу быть с тобой постоянно! — Я знаю, — кисель всколыхнулся. — Я позволяю тебе писать свою музыку и не работать, но я… — резко осеклась. Вспомнила. Отвела взгляд. Его лицо перекосила кривая усмешка. — Я прекрасно помню, что сижу на твоей шее. Спасибо, что в очередной раз напомнила, — вышел. Из комнаты. Из квартиры. Не из жизни, но это поправимо. «…Вот такой скандал. Без слез и истерик. Просто два уставших друг от друга человека.» /Send/ Трафик кончается. И наверняка в этом кафе нельзя просто так сидеть, надо что-нибудь заказать, а у него денег нет. Черт. Даня роняет голову на сложенные на столе руки и зарывается пальцами в рыжие волосы с отросшими пшеничными корнями. Пахнет кофе. Один Вячеслав бы со мной не согласился, но в этой кофейне и правда пахло кофе. Ламповый желтый свет обволакивал, и казалось что его можно черпать и есть ложками, как мед. Хотелось есть, и, совсем немного — перестать быть мразью. Есть хотелось сильнее. Наигрывал легкий, будто вечно парящий и неприлипчивый мотивчик… а если сделать его выразительнее и более надоедли… — Серьезно? — На столик выразительно поставили стаканчик с кофе. — Черпаешь вдохновение из этой дерьмовой песни? Да у тебя все хуже, чем я думала! Даня вскинул голову и сначала увидел кофе. Вернее, кофе — единственное, что он хотел видеть. Сглотнул. — Пей, это тебе. За счет заведения, так сказать. Кисель медленно перемешивался с кофе. — А если серьезно — ты правда пытаешься искать здесь вдохновение? — он наконец смог оторвать взгляд и рассмотреть севшую напротив девушку. Ничего необычного, просто черная футболка, не очень чистая, просто черные джинсы. Да и девушка обычная. Наверное, просто пожалела. — Да, такого как ты только пожалеть и осталось. — Мне понравилась мелодия, — он пропустил колкость. — Её можно усилить, кое-где пич изменить… — То есть ты думаешь, — грубо его прервала, — что если первый свой удачный трек ты сочинил в кафешке, то и второй раз так прокатит? — усмехнулась. — Правда? — Откуда ты знаешь? — Даня нахмурился и откинулся назад, порываясь встать. — Мы знакомы? — Немного. Ты пару раз бывал на моих праздниках, но был слишком пиздюком, чтобы запомнить. — Каких еще праздниках? — Даня едва не встал, но следующая её фраза сковала тело. — Сначала в девяносто втором, затем в нулевые, а последний раз… — она заглянула в айфон, пролистав что-то пальцем, — три года назад, в июне. — Это не смешно, — тщательно маскируя дрожь в коленях, он фыркнул и сел, закинув ногу на ногу, — вы, простите, ебнутая? В июле. Три года назад. Были. Похороны. Отца. Она уважительно подняла брови и поджала губы. — А из тебя получился бы неплохой актер. Никогда не думал? — и погано ухмыльнулась. Если бы Даня спал хотя бы сутки назад, то, вероятно, сложил бы два и два и получил четыре. На данный момент из дважды два выходил кисель. — Меня зовут Смерть, но можно просто Лиза.