Сердце Атлантиды

Рейтинг: G Персонаж: Ричард Вулси Жанр: angst Размер: драббл Memento guod es homo* - Да, и не забудьте представить отчёт вовремя. – Он привычно вскидывает голову, обводит сотрудника проницательным взглядом и снова склоняется над кипой листов. Сотрудник ещё несколько минут мнётся, явно вспоминая, что «вовремя» - это завтра, а сейчас уже восемь и он обещал куда-нибудь сходить с другом или собирался посидеть на пирсе в одиночестве. А вместо этого придётся мусолить нудный отчет, в общем-то, никому и не нужный. Так… сложить в общую толстую папку таких же нудных отчетов и убрать в нижний ящик дорогого стола из красного дерева. Сотрудник ещё несколько мгновений так привычно смотрит на него сверху вниз, потом вздыхает, кивает головой и уходит, понимая, что запланированные дела придётся отложить. Он отрывается от ровных гладких листов и смотрит ему вслед. Сотрудник уходит ссутулившись, по-старчески шаркая и не отвечает на приветственный возглас Чета… Чака – он перебивает сам себя, понимая, что потом снова забудет, и это будет выглядеть очень смешно, когда он, пытаясь выглядеть важным большим человеком, небрежно отмахнётся «Неважно». Хотя на самом деле ему будет очень стыдно, что он снова забылся, оказался невнимателен… Хотя бы вспомнить как его самого дразнили школьные мальчишки из волейбольной сборной. Мальчишки были высокими и спортивными, а он маленьким, худым в нелепых очках и с виноватым взглядом. Он будет казниться за въевшиеся до мозга костей привычки бумажного червя, которым ни секунды не сомневаясь приносил в жертву свободное время и приятные вечера подчиненных. Конечно, пытаясь обмануть самого себя, он будет говорить, что надо всего лишь все делать во время, а не тянуть до последнего. Что пунктуальность и ответственность решают все. Все – только для того, у кого больше ничего нет. Кабинет, дорогой стол, высокая должность и эти листы, заполненные правильным двенадцатым шрифтом с очередным подробным отчетом. И строчки так странно расплываются в глазах… Остальные сейчас собираются в весёлые компании и идут в столовую, чтобы вспомнить очередное спасение галактики, просто хорошо поболтать и отдохнуть от тяжелого, насыщенного опасностями дня. У него же есть книга и отчеты – вот и все друзья. Он так страстно мечтал сталь большим и важным человеком, что совсем забыл, что человеку в первую очередь требуется внимание и капля простого тепла, что нудные отчеты, увы, дать не могут. Он сложит эти белые листы, вызывающие у него тошноту, в стол. Оставив в кабинете идеальный порядок, встанет, одернув куртку поправит очки и пойдёт к себе в комнату. Если он направится в столовую, его обязательно пожалеют и позовут в компанию, он будет улыбаться, смеяться, рассказывать какие-то истории. А остальные будут смотреть на него так привычно, сверху вниз. Нет. Поэтому он пойдёт в свою комнату. И обязательно услышит по дороге тонкий противный скрип колёс. Обычно так скрипят колеса старых инвалидных колясок. - Ричард, почему ты плачешь?- ласковый голос раздаётся сверху, потом его бережно поднимают на руки. Папа высокий и сильный, только он болеет. Ричард не помнит этого, но на полу выцветших фотографиях он улыбается совсем по-другому. - Они дразнятся, говорят, что я малявка… - рубашка отца пахнет дешёвым табаком, пирогом с патокой и домом – он запомнит этот запах очень-очень надолго, на всю жизнь. - Разве это тебя обижает? Запомни Ричард, лу… - но тут раздается звонкий голос матери, она зовёт их обедать и папа не успевает ему что-то досказать. Тихо-тихо скрипят колеса инвалидной каталки. Она катится за ним, не пытаясь ни догнать, ни отстать. Он знает, что если повернётся - увидит пустой коридор. Или каталку, но только пустую. Впрочем, всё равно через мгновение она растворится в наплывающей темноте. - Папа, как ты себя чувствуешь? – теперь рубашка отца пахнет стерильной больницей и лекарствами. Ричарда тошнит от этого запаха. Возможно, именно поэтому он будет так ненавидеть белые листы – они такие же, как эти стерильные стены, гладкие без единого изъяна. – Я поступил! – хвастается он. - Молодец, – отец откидывается в инвалидной каталке, с гордостью глядя на сына. Ричарду очень странно смотреть на отца сверху вниз. Так непривычно, что присаживается на корточки перед сгорбленным полысевшим мужчиной. - Ты будешь мной гордиться! Я стану большим важным человеком и… - Сколько раз я начинал, Ричард, что не… - Время посещения истекло! – Щебечет молодая симпатичная медсестра, и Ричард, взмахивая рукой, убегает, думая, что обязательно дослушает отца в следующий раз. Которого так и не случается. Скрипящая коляска личным конвоиром доводит его до дверей комнаты. Иногда ему кажется, что если изо всех сил напрячь боковое зрение, можно разглядеть сгорбленный силуэт отца. - Прости, папа, у меня большой пост, обязанности, работа,… но я так и остался маленьким человеком, – тихо произносит он, и не оглядываясь заходит в комнату. Глупости, Ричард. Лучше быть маленьким человеком, чем большой сволочью. Город медленно затихает, забываясь беспокойным сном. Атлантида не любит спать, куда интереснее смотреть на этих забавных людей. Спящих, сидящих на пирсе, остервенело печатающих отчет. Каждый из них интересен. Одного хочется проучить, другому скачать что-то очень важное, мимо третьего просто пройти. Но согреть, окутав запахом дешевого табака, пирога с патокой и дома, только этого маленького человека с большим сердцем. … * Помни, что ты человек.