Я любил её как никого
— Тсубоми, иди сюда. Девушка улыбается, и откладывая нож на доску, вытирает руки на ходу. Длинные руки обвили её за талию, прижимая к себе. Уставшая мордашка уткнулась ей в грудь, а Кидо ерошила чёрные волосы. — Я люблю тебя. Очень-очень сильно. — змей приподнял голову и посмотрел на ответную любовь в глазах. Удостоившись таким ответом, Куроха нежно поцеловал свою так внезапно найденную возлюбленную.Я был безразличен к ней, как будто никогда не знал её
Тяжёлая сумка бухнулась у входа, и послышался усталый вздох и торопливые шаги. Ребята так не вовремя ушли гулять — у них должна была быть уборка. Кидо, вернувшаяся с подработки, тут же принялась вычищать весь дом, закатывая рукава и сдувая волосы с лица. Брюнет лежал на диване, спиной к ней, и она решила, что он спит, и будить его не стала — какая она девушка после этого? Главное, что они любят друг друга, и это хорошо. Куроха следил за передвижениями лидера ушами, упрямо пялясь в обшивку спинки дивана и надеясь, что она увидит его не спящим и поймёт, что нахрен не нужна ему.Я думал о ней, пытаясь забыть
Мари сказала ему, что если он будет много о чём-то думать, то это вскоре вылетит из его головы. Он каждый день смотрел на свою девушку, думал о ней ночами напролёт, старался как можно больше вспоминать её очертания. И у него это отлично получалось. Её образ, вместо того, чтобы стираться из-за такого навязывания, крепко засел у него в голове, вовсе не желая теперь уже уходить или забываться. Он слышал её голос в тишине, видел перед собой в пустоте — змей начал болеть ею.И я забывал, но всё равно помнил
Иногда образ Кидо исчезал из его головы. Например, когда она была забита чем-то другим. В разговорах вместе с кем-то или думах, зелёноволосая девушка больше не давила на мозг. Но как только разум вновь становился чистым, голова парня начинала гудеть. Трещать, ломить, трезвонить — «Ты кое-что забыл! Это очень важно! Вспомни!». И Курохе приходилось, ибо по-другому боль не уходила. Но когда он вспоминал, что же именно, а точнее кого, он забыл, змей рычал от злости на себя же и его назойливую Тсубоми.Я ревновал ни к чему, ни к кому, а ко всему
— Не трогай его. — Поставь на место. — Закрой глаза. Такие упрёки бедная слышала каждый день, стоило ей начать делать хоть что-то. Она помогала Хибие с готовкой — подходил Куроха и уводил её. Она брала книгу, увлекаясь ею без памяти — литература вскоре откидывалась в сторону чужой рукой. Девушка любовалась пейзажам за окном — её лицо грубо поворачивали обратно. Ей надоедало, но она ничего не говорила. Беспрекословно выполняла все приказы и указания. Она не хотела расстраивать своего любимого. Она сделает всё, чтобы доказать, что она только его. — Умри.Я подходил, но не хотел разговаривать
Он сядет рядом, и она обязательно отвлечётся, не смотря на то, занята она, или отдыхает. Она будет смотреть на него, ждать чего-то — он ведь подошёл не просто так? Но Куроха упрямо молчит, а вскоре просто ложит свою голову на её плечо. Кидо улыбается и начинает гладить его по голове нежно-нежно, и позже облокачивает свою голову на его. Большая ладонь берёт ладонь поменьше, переплетая их пальцы и крепко сжимая. Сердце Тсубоми колотится, и он слышит. Он ничего не будет говорить — он покажет всё действиями. Покажет, как же сильно он её любит и дорожит своим маленьким миром.Не пересекался с ней, но ждал встречи
Куроха много спал, долго принимал ванну, общался с другими — а она по большей части была одна. Он не видел, чтобы она грустила, и ему это не нравилось. Тсубоми интроверт — она на кухне и пьёт чай с лёгкой улыбкой; слушает музыку на диване, посапывая; смотрит в одну точку без толики скуки. А он её игнорирует. Лишний раз не пройдёт мимо или не окликнет. Он избегает её. Старательно, умело. А она не идёт к нему. Не просит внимания, прогулок, подарков. Она странная. Не за это ли он её полюбил? Он не помнит.Я кричал, когда она меня успокаивала
— Не ругайся, прошу тебя! — Кидо стояла на коленях перед ним. Теперь она ещё меньше — теперь её легче убить. Куроха тяжело и громко дышал, пребывая в божеской ярости Ареса. Его любимая Афродита оправдала свой похабный характер, дав простому смертному блондину-идиоту поцеловать себя в щёку. Какая жалость, что именно тогда Куроха заходил на базу. — Клянусь, я отымею тебя так, что твои слабые ножки забудут, какого это — ходить без дрожи! — зрачки сузились, и Куроха сделал шаг вперёд, но скорее просто припугнуть. И у него это удалось — действия только сильнее надавили после жестоких слов, и Кидо закричала, отшатываясь назад и машинально сводя пока ещё двигающиеся ноги. Она закрыла лицо руками, заплакав, пока Куроха продолжал кричать на неё и угрожать. Она молила о помощи, сожаление — но всё напрасно. Крики продолжали давить на неё, доводя до нервного срыва.Я смотрел её фотографии, но ненавидел их
Гостиная их базы, вообще-то, красивая. Небольшая, уютная. Особенно фотографии на камине — ламповые улыбки и радостные ребята вдохновляли на продуктивность. Но Куроха эти фотографии не любил. На всех была Кидо, и её счастье было предназначено не ему. Мерзко и глупо — она его. Его телефон был так же забит ею. В галерее было всего-то два альбома, и оба — для неё. Одни он просматривал часто, когда настрой был не направлен на убийство всех вокруг. На этих милых фото они были вместе, и теперь её улыбка была его. Он просил с ней сфотографироваться, фотографировался сам, исподтишка беря в план камеры её на заднем фоне. Они корчили рожицы, становились рядом с интересными местами и делали просто красивые снимки. Другой альбом был предназначен только для него. В этом альбоме все снимки были чёрного контраста — они были сделаны в тёмных комнатах. Вот тут Тсубоми в ошейнике, сидит словно собачка; здесь она лежит на спине, вовсе в неприличной позе, да и к тому же голая; тут на ней белая жидкость, что попала на лицо и волосы. Его любимый альбом, о котором не знает даже сама фотомодель.Я обижал её, но обижался сам
— Истеричка. — вновь хлопок, и Кидо повторно всхлипывает. Пощёчины стали уже обыденны, и её щёки не редко горели, будто бы румянец. — Если ещё раз закатишь подобную хрень, то можешь забыть о собственном языке. И вправду, чего это она? Куроха же просто обижал несчастного Хибию, а она вступилась. Они разругались на глазах у всех, а позже получала только Тсубоми. Не честно, но он это делает, чтобы сохранить их отношения, верно? Эта покорность иногда пугала. Он чуть ли не избивает её, а она лишь послушно машет головкой. Думает, ему приятно? Возможно. Он же змей из чрева, он фактически питается страданиями. Но только от каждого движения «хорошей и послушной девочки» любой удар отзывался в нём таким же, и Куроха злился больше, только уже на себя.Я причинял ей боль
— Я поняла! Поняла! Я больше не буду! — громкие шлепки раздавались друг за другом, чередуясь вскриками и судорожными вздохами. — Правда? Неужели? — ему приходилось повышать голос, чтобы она слышала его через свои сладкие звуки боли. Что ж, девочка вновь не послушалась — пошла по доброте душевной помогать однокласснику с домашкой, а телефон взять забыла. А он тут сидит, волнуется, места не находит. Совсем бессовестно. — Куроха, прошу, перестань! Я исправлюсь, извинюсь! — голос постепенно начинал хрипеть из-за визгов, а девушка продолжала вздрагивать, лёжа животом на коленях парня. — Не перестану, пока ты сидеть не сможешь! — безумный смех заставил сердечко лидера чуть ли не разорваться от страха. Она себя чувствует лишь виноватой — а то, что её лупят по пятой точке, лишь наказание.И защищал от других
Холодная стена была самым худшим, что она могла сейчас только почувствовать своей спиной, загоняемая в угол тремя наркоманами, словно мышка котами. В карманах ничего не было, исчезать смысла не было, она не выберется — закоулок слишком узкий. — Даже не смотря на то, что ты угловатая, щёлка то у тебя есть, а значит развлечься можно, — довольно омерзительно слышать такое, и Кидо сжала одежду. Не стоило идти в магазин так поздно. В раздумьях, как она будет объясняться своему милому змею, девушка не сразу заметила дыру в животе у одного из ночных гостей. Видимо, те тоже — они ещё смотрели на неё. Но всё же, упав замертво, труп привлёк внимание двух других пока ещё живых. Но собственно, не долго они ещё жили — мозги окрасили стену узкого переулка, а из вспоротого живота полезли кишки и прочие внутренности. — Куроха! — девушка бросилась вперёд, обнимая парня и плевав на чужую кровь на его руках. — Я думала о тебе! — Вот я и пришёл, — змей посмеялся, совсем невинно. Его возлюбленная жива, и что же может быть лучше? — Идём домой, завтра вместе сходим в магазин, милая. — Угу! — превратившись в собачку, что радостно тявкала при виде хозяина, Тсубоми даже не заметила этого. Теперь она ничего не замечала. В её жизни был только Куроха. « — Я любил её всем сердцем, делал всё, чтобы она улыбалась, обожал это маленькое чудо, греющее моё сердце каждый день — » Я люблю тебя…или же…
…нет?