Запах Эдема

Несмотря на фингал, с тренировки в этот день Женька возвращался в приподнятом настроении, и только когда голодно заурчал желудок, понял почему: ведь если Адаму так понравилась Ева, то он должен сделать всё возможное, чтобы организовать ужин, раз уж прошел на него намек. Душ он принял еще в клубе боевых искусств, в котором занимался муай таем, так что теперь оставалось только переодеться в домашнее и можно идти в разведку. А это стало проблемой: дома он обычно ходил в старых спортивных штанах и футболке, но вещи, как эти, так и более приличные сидели на нем прекрасно, подчеркивая хоть и довольно изящную, но совсем не женскую фигуру. Да и изящной она была только с поверхностного взгляда, тут, видимо, вводили в заблуждение его рост, природная стройность и смазливая мордаха, но стоило приглядеться получше, и становилось видно вполне себе прокачанную мускулатуру, узкие бедра и широкие не по-девичьи плечи. Хорошо, что догадался еще из клуба позвонить Змею, чтобы тот привез пару своих ненужных рубашек и какую-нибудь фигню замазать синяк. Синяк совсем не вписывался в образ нежной феечки, за которую его принял Адам, да еще и получил его Женя до обидного нелепо. Надо ж было этому придурку Тёхе нанести прямой удар в голову Жени после окончания спарринга, когда Женька этого совсем не ожидал. Он, конечно, отклонился, но скотина Подорожный все равно зацепил. За все годы занятий тайским боксом Женьке еще ни разу не прилетало выше шеи: в муай тае не было большего унижения, чем получить во время боя удар ногой по фэйсу — это сродни плевку в лицо. Одно утешение — бой уже закончился, и Жеке всяко-разно не грех было расслабиться и пропустить удар. Но с Подорожным явно было что-то не то: он весь последний год пытался так или иначе задеть Женю, на это даже тренер обратил внимание. После тренировки мастер Тёхе вставил пистон за размахивание ногами после сигнала, Тёмка пыхтел, угрюмо сверкал глазами исподлобья, но по роже было видно — ни хрена он не раскаивается. Женька только плечами мысленно пожал. Где он перебежал тропинку Подорожному — фиг знает, да и не в этом суть. Куда теперь синяк деть прикажете? Фингал наливался и грозил скоро засиять всеми оттенками фиолетового. В мясной лавке, где Жене по договоренности оставляли кролика для хвостатого обормота, продавщица аж языком прищелкнула, глядя на назревающую красоту. Трэмп встретил его у двери, как и положено порядочному коту, и тут же, не теряя времени понапрасну, полез с ревизией в сумку, где деловито зашуршал пакетами. Котенок весь день был занят. Сперва, конечно, он подремал. После того, как Донна перенесла его в квартиру к Адаму, к своей миске, занялся поеданием вкуснейшего обеда, где не съел только лишь перепелиные яйца, которые Адам давал любимице прямо в скорлупе. Зато он погонял мелкие шарики яиц по полу, потаскал их в зубах и даже, не жалея сил, пристроил один шарик в хозяйский тапок. Потом, разумеется, Трэмп поспал. После того, как Примадонна перенесла отяжелевшего Трэмпа назад, потренировался в ловле мух. На этот раз никакая мошка не залетела ни в одну из комнат, но котик представил, что муха сидит на кончике хвоста у Кошки, и усердно ловил ее там. Донна, мурлыча, снисходительно подергивала хвостом — пусть играет! Затем котишко пристроился под мягонький животик подруге, и они оба очутились в объятиях Морфея. Далее на повестке дня стоял вопрос освоения оргтехники. И если выдернуть сетевой шнур у компа у Трэмпа вышло самостоятельно (Жене еще предстояло заново писать доклад и скачивать с торрента фильм), то свалить на пол телефон и базу, на которой тот стоял, ему помогла Донна. Телефон весело проскакал по полу и упокоился на уголке ковра, а Примадонна решила, что хорошенького помаленьку, и, предварительно попив из аквариума, ушла домой. Трэмп заскучал, поспал, а тут и Верзила вернулся. *** Не успел Женька бросить рюкзак и раздеться, как в дверь пронзительно позвонили. Жека, скрипя зубами, отправился к входной двери — только Змей не снимал палец со звонка, пока ему не откроют. — Сколько можно, долб*б? — Ух ты! Илонский, да ты красавчик! — заржал Вовка, увидев живописный фонарь под глазом у друга. Трэмп, до этого шебуршавший в пакете у хозяина, вылез к новоприбывшим ногам и заинтересованно поддал лапкой шнурок на кроссовке. Скорябав сосредоточенную мордаху, он посмотрел снизу вверх на Вовчика. Вовка от хохота согнулся пополам — и у хозяина и у его котишки были одинаковые фингалы, только под разными глазами. Вовчик булькал, хрюкал и хлопал ладонями по коленям. — Проржался? Давай, че там принес, — Женя поднял с пола пакет с тренировочным костюмом, кроликом и Трэмпом, вцепившимся в дно. Котенок несколько секунд уперто висел на одной лапе, а потом разочарованно шлепнулся на пол. Посидел, закинув голову, сосредоточенно почесал за ухом и подался в комнату. — А зачем тебе тонак? Шрамы украшают настоящих мужчин, — пафосно добавил Вован. Женька ткнул его кулаком в плечо и кокетливо захлопал ресницами: — Я на ужин сегодня иду. Змиевский прыснул: — У нашей Евы свидание? Наконец-то. — Ужин, придурок. — С парнем или с девушкой? — с жадным любопытством поинтересовался Вовка. — С парнем, — недовольно ответил Женя. — Ага! — радостно воскликнул друг. — Значит, все-таки свидание. Женька легонько стукнул его в лобешник: — Придурок! Говорю ж, просто ужин. Не с кем там на свидания ходить. — Так если просто ужин, на фига тебе тонак? И мои старые рубашки тоже? — Он думает, что я девушка, — с тяжким вздохом признался Женя, — но там так готовят, что я согласен прикинуться девчонкой. — Ууу, друг, как все запущено. — Ты бы пожил с мое на полуфабрикатах, я б посмотрел тогда, на что бы ты пошел ради нормальной еды, — надулся Женя. — Ладно, показывай, что ты привез. Вова вытащил два тюбика и дал их Жене: — Сестра сказала сначала этим намазать, видишь, так и называется «Синяк-off», он с тонирующим эффектом, но она говорит, что все равно заметно будет. Поэтому потом вот этим намажешь сверху. Женя закатил глаза. — А еще вот, — Вовка протянул маленькую плоскую коробочку, — тени. Женька взял, покрутил в руке: — Тени? Че за тени? — Сеструха сказала, что если накраситься тенями, то это отвлечет внимание от такой мелочи, как твой замазанный фингал. — Куда их красить-то? — На глаза, — Вовка еле сдерживался, чтоб не заржать, — в смысле, на веки, сверху. — А инструкция есть? — Дебил, — ласково сказал верный друг. Ох уж этот Вовик! Вот по жизни был мистификатором. Разыграть кого — да милое дело! Вот и сейчас он с восторгом принялся руководить маскарадом. Влез в шкаф с одеждой, а Трэмп тут же примчался помогать, и ему моментально обломилась футболка, свалившаяся шмакодявке на голову и скрывшая его с хвостом. Женя подхватил чистую белую футболку с пола — Трэмп только лапой успел взмахнуть, как она улетела ввысь, накинул сверху Вовкину прошлогоднюю рубашку с короткими рукавами и подозрительным рисунком в крупный цветок — Трэмп неотвязно следил за движениями, но и тут ему не обломилось. Котенок путался под ногами, мяукал и вообще вносил конструктивные предложения по носкам, но его никто не слушал. Вовчик с головой зарылся в шкаф, вытаскивая то старый шарф, то бермуды, и наконец достал классный ремень, с плейбоистым зайчиком на пряжке. — Во! Подпоясать рубашку этим — и ваще! Туго только не затягивай. Трэмп чихнул, сунув нос на нижнюю полку, и был бесцеремонно выдворен из шкафа. Дверца была безжалостно закрыта. «Тьфу на вас», — как-то так подумал котенок и пристроился под креслом. Авось кто носки скинет. Женька оглядел себя. Решение надеть ремень, походу, было гениальным. Теперь рубашка над талией стояла складками, создавая видимость несуществующего бюста. В ванную они тоже поперлись втроем. Там, под скептическим взглядом кота и под неусыпным наблюдением Змея, начал маскировать синяк. Учитывая, что уже спустились сумерки, Женя надеялся, что это тоже поможет скрыть столь неприятную для девушки вещь. Ну и тени, конечно, которые якобы должны отвлечь внимание. Тени оказались серебряными и ярко блестели в электрическом свете. Женя с опаской поводил по ним кисточкой, а потом по очереди по каждому веку, старательно закрывая накрашиваемый глаз. Закончив неблагодарное дело, он пошел посмотреть на себя в спальню, где в шкафу-купе были зеркальные дверцы. Сзади, давясь смехом, шел Вовка. Женя с ужасом уставился на свое отражение. В цветастой рубашке, которая выглядела на нем словно короткий халат, и с серебряными тенями он напоминал себе тех девиц, которые крутятся в ночных клубах, мечтая снять кого-нибудь на ночь.  — Выглядишь как девочка для съема, — заржал Змей. — Заткнись, идиот, — зашипел Женька, — мне б не пришлось позориться, если бы ты догадался привезти нормальной жратвы из дома. — Борща, что ли? *** Полдня Адам изводился, думая, что приготовить на ужин для прекрасной Евы. Ведь она сказала: «До вечера», ему же не послышалось? У девушки хороший аппетит, что очень радовало. Его задрало слушать, как на биофаке одногруппницы обсуждают различные диеты, а с учетом того, что в их группе на кафедре ботаники он был единственным парнем, то разговоров таких избежать не мог при всем желании. Эти курицы лучше бы фитнесом занялись, тем более что это так модно сейчас. Были в группе и нормальные девчонки, которые и учились хорошо, и поговорить с ними было о чем, и заморочками всякими не страдали. Правда, парочка из них с трудом проходила в двери, а остальным, кроме учебы, все ж таки не мешало бы и макияжем иногда пользоваться. Адам помнил, как преображалась сестра, когда куда-нибудь собиралась. Она хоть и так была симпатичной девчонкой, тем не менее считала, что следить за собой нужно всегда: идешь ли ты на занятия или на вечеринку. Хотя Ева была так прелестна, что ей уж точно никакие краски не нужны. — А на ужин, красотка, — Адам пощекотал любимицу под подбородком, — мы запечем буженину и отварим картофель. Блюда простые, без изысков, но вкусные! — Примадонна улыбчиво жмурилась и мурлыкала. — И к тому же на десерт будут оладушки с шоколадом. С меню Донна, в принципе, была согласна, лишним, по ее мнению, были только картофель и оладьи. Но и здесь есть своя выгода — чем больше гарнира, тем меньше съедят мяса. Проверено! И кошка мечтательно повела усами… А ее питомец, уверенно следуя рецепту, уйму которых хранил в памяти, разморозил в микроволновке, помыл и обсушил крупный кусок свинины, щедро нашпиговал его чесноком, хорошенько натер солью и посыпал черным перцем. Обернул фольгой мясо, и вся конструкция нырнула в жар духовки. К вечеру вся эта красота как раз охладится, и ее можно будет нарезать красивыми ломтиками. — А картошечку нужно почистить заранее, — продолжал вещать парень, — пусть лежит в миске с водой, вымывает нитраты. Хорошо было бы молодую купить… — Адам ее уже видел в продаже и на рынке, и в магазинах, — но, знаешь, лучше уж дождаться, когда вырастет родительская, а то в этой, кроме химии, ничего нет. Донна снисходительно зевнула — проблемы с овощами ее интересовали мало, но это же неразумный человечек, пусть болтает. А неразумный человечек тем временем спохватился, что ходит босиком, и надел-таки тапки. Молодец. — Донна! Что это за хулиганство?! Кошка слегка повела ухом. Виноватой она себя не чувствовала (да и, правду сказать, ею не была), а потому и с места не сдвинулась, когда возмущенный таким равнодушием Адам прискакал на одной ноге в кухню. «Подумаешь!» — весь вид кошки говорил о том, что из-за таких пустяков, как перемазанная в яйце нога, и верещать-то не стоило. Зато до вечера дело будет. Давно надо было эти тапки постирать. Примадонна с чистой совестью уснула, а ее хозяин вздохнул и подался в ванную. Ближе к вечеру Адам, успешно постиравший тапки и вымывший пол, развел тесто на оладьи, наколол кондитерский шоколад маленькими кусочками, протер в очередной раз подоконник, на котором, как он очень надеялся, должен состояться ужин, и принял душ. Он с огромным трудом удерживал себя от нового посещения балкона, но ведь, с другой стороны, у него там масса дел. Так что он туда выходил проверить растения, пару огурцов сорвать или, вот, черри: он же еще салат хотел сделать, а вовсе не для того, чтоб посмотреть, не мелькнет ли там изящный силуэт Евы. В шесть часов Адам добавил шоколад в тесто, размешал его и испек пару сковородок вкуснейших оладий. Донна принюхалась, но ничего для себя притягательного в расписных тарелках, куда ее воспитанник красивой горкой выложил и слегка присыпал сахарной пудрой с натуральной ванилью оладушки, не обнаружила. Адам только укоризненно покачал головой, видя кошку, вставшую передними мохнатыми лапками на стол, но ругаться не стал — правила Донна знала и не выпрыгивала, куда не следовало. Умница-кошка отлично понимала, где свою шерсть оставлять не стоило. Картошка, сваренная крупными кусками, пахла просто умопомрачающе, она была выложена в глубокую тарелку с тонким орнаментом и смазана сливочным маслом. Теперь ее только посыпать нарезанным укропом и можно подавать. И ничуть не хуже, чем молодая. — Знаешь, Донна, Ева такая… такая… понимаешь, настоящая, — кошка приоткрыла один глаз. — Не притворяется, не строит из себя гламурную кису и не развязная, как наши на потоке. Насмотрелся я, сама знаешь… Донна знала: сколько раз ее подопечный рассказывал о своих одногруппницах, а кто тебя выслушает лучше, чем собственная кошка? — Я бы ей столько всего рассказал, а язык какие-то кренделя выписывает, и в горле пересыхает сразу! — жаловался Адам. — Порасспрашивать бы, как живет, чем увлекается, и, это… ну… есть ли у нее парень, — парень присел и заглянул в зеленые глазки, уставившиеся на него с любовью и сочувствием, — но ты, конечно, навсегда останешься моей любимой женщиной! Пуховая лапка уперлась в губы Адама, словно говоря «молчи уж!», и Примадонна потерлась мордочкой о подбородок своего любимца. — Как думаешь, мне хоть что-нибудь светит? Донна муркнула, словно утвердительно, и парень расцвел: — Она ведь красивая очень. Хрупкая. Я бы берег и… черт, чуть не сказал «покупал бы всякое». Такие, как она, на материальное не ведутся. Но было бы здорово что-нибудь подарить! А я, видишь, только готовить и могу. Хвост распушился, и кошечка спрыгнула со стула на пол. Что-то такое мелькнуло в ее голове. Готовить? Это ведь хорошо… и не надо было бы детку, заметно отъевшуюся за последнее время, через балконы таскать… так-так-так. Мысль, еще не до конца оформившаяся, стала настойчиво толкаться между ушками с кисточками на кончиках. *** Закончив нарезать овощи для салата, Адам снял фартук и бандану, которой повязывал голову, чтобы, не дай Бог, ни один волосок не попал в готовящуюся пищу, и вышел на балкон. Она — его мечта — была там и шепотом переругивалась с кем-то, находящимся в комнате. Адам робко кашлянул, привлекая к себе внимание. Женя тут же обернулся и расцвел улыбкой. — Привет, — нежно пропел он. — Эм, доб… добрый вечер, — выговорил Адам, с изумлением рассматривая девушку, — так ужин… — В силе? — уточнил Женя. Адам отчаянно закивал и, пробормотав что-то вроде «я щас», метнулся в комнату. Женя тут же набросился на Вовку, который поперся за ним и пытался следить через штору: — Я тебе что сказал? Сиди в спальне, жди! Какого ты за мной увязался? Ужин состоится, так что, давай, вали домой. Не хватало еще, чтоб он тебя увидел. — Но должен же я посмотреть, в чьи руки тебя отдаю, — Змей хихикал, уворачивался и всячески сопротивлялся выдворению. — Не на что там смотреть! Вали давай, кому сказал. Завтра созвонимся. А то он тебя увидит и еще испугается, чего доброго. В принципе, пугаться было чего и в самом деле: почти все вечера добрый молодец Владимир проводил в качалке. Да при этом не брезгуя белковыми коктейлями и спортивными добавками (нет, нет, не анаболиками и не стероидами, Боже упаси! Что ж он, враг себе?). Так что его рост метр девяносто вполне сочетался с огромной мышечной массой. Сейчас эта масса фыркала от смеха и ловко уклонялась от легких и не очень тумаков Женьки. Тот, выглядящий как тростинка на фоне обычных среднестатистических парней, рядом со Змиевским был просто незаметен, но только не в том случае, когда на нем была петушистая рубаха, косящая под мини-платье, и серебряные тени на глазах. — Ева, ты продался за еду, — укоризненно заметил зараза-Вовка, пытаясь сдержать хохот. Трэмп присоединился к веселью, цапая Вовчика за носки и оставляя на них затяжки. Двухметровая махина прихахатывая, ойкал и осторожно, боясь раздавить кроху, подпрыгивал. — Ща тебе кошака за пазуху скину! — пригрозил Ев. — Или в штаны! Пусть отгрызет что-нибудь ценное! Вовка запрыгал на одной ноге, пытаясь аккуратненько стряхнуть с другой вцепившегося в носок котенка, и ржал, не переставая. Пока Жека выталкивал из квартиры наглого Змея, Адам успел накрыть импровизированный стол. Донна, естественно, изящно проскользнула туда, незаметно устроившись среди горшков: трехцветие ее шкурки обеспечивало прекрасную маскировку. У Жени чуть слюни не закапали, когда он увидел и унюхал свой ужин: аппетитную ровно нарезанную буженину с вкраплениями чеснока, исходящую паром картошку, посыпанную укропчиком, и прозрачную салатницу, заполненную салатом из свежих овощей. Когда он последний раз наслаждался простым, но таким вкусным домашним ужином? Адама рядом не наблюдалось, и Женя придвинул табурет, кинул на него диванную подушку и взобрался с ногами, чтобы хоть немного уменьшить высоту «стола». Несмотря на огромное желание приступить к ужину, не дожидаясь соседа, Евгений сдержал себя, утешившись тут же сворованной клубничкой. Наскоро прожевав стащенное, он остановил себя, однако, от повторения хищения — не хватало еще глупо спалиться, но одним глазком всё-таки приметив еще одну, особо крупную клубничину, сделал себе пометку «стырить!». Клубничина нагло соблазняла, но Ева вступил с собою в бой. Победила осторожность, а нахальная клубничина была прикрыта вернувшимся Адамом, который держал в руках тарелку с кусками свежеиспеченного хлеба и салфетки. — Всё так вкусно пахнет, — с восторгом сообщил Женя, невинно хлопая ресницами — в эту минуту он сильно напоминал Адаму кого-то, но кого — сообразить никак не удавалось. Ассоциация на самом деле была проста: таким же наивно-открытым взглядом ему отвечала Донна, когда ей удавалось поточить коготочки обо что-нибудь нужное. — Да… э… спасибо. После того, как половина приготовленного была съедена и Женя смог вести непринужденную беседу, он снова поинтересовался с легкой улыбкой, старательно игнорируя оборзевшего Трэмпа, пытавшегося вскарабкаться по голой ноге, непредусмотрительно опущенной вниз: — Так кого мне благодарить за столь чудесный ужин? — нога как бы незаметно подтянулась вверх. Трэмп, привстав на задние лапки, ловко куснул большой палец, явно не желающий играть и вознамерившийся удрать. Адам чувствовал себя неловко, но скрывать, что готовил он сам, не собирался, поэтому поправил очки, зачем-то потер переносицу и ответил: — Меня… то есть можно эээ… не благодарить. Последнее слово ему далось с великим трудом, но он уже почти не краснел, ну, может, самую малость. Адам опустил глаза, и это спасло Евин палец от бессовестных посягательств — нога взмыла ввысь и устроилась на подушке, а ладонь мгновенно сняла с тарелки небольшой кусочек буженины. Котенок подпрыгнул, дернул мясо из пальцев, вонзив коготок в один из них. Женька мгновенно сунул пострадавшую фалангу в рот, отчего лицо приняло завлекающе-соблазнительное выражение. Очень быстро привыкший к невразумительной речи соседа, он тем не менее последнюю фразу прокрутил в голове несколько раз, прежде чем до него дошло. Чееерт! Если он все правильно понял, то парень готовит сам. И как готовит! Теперь у него шло переосмысление образа. Типичный лох и ботаник имел достоинство, перед которым на данный момент меркло всё остальное — он умел и, судя по всему, любил готовить. Да он даже хлеб пек! К вечеру проголодавшийся Трэмп, урча, глодал вкуснейшую буженину. Холодный вареный крол на кухне был забыт. На мгновение какая-то мыслишка проскользнула в белой головенке и стала настойчиво прокладывать себе путь. «Нажоррристо, — мурчал котенок, — но горррсточка, миааало!» Женя внимательно разглядывал Адама: старая футболка и очки. Нет, интереснее он не стал, но умение готовить его, безусловно, очень украсило. Да в конце концов, что, им детей вместе крестить? Адам не его парень, чтобы Женю вдруг заволновало, как тот выглядит. Да и судя по тому, как он запал на Еву, Адам чистокровнейший натурал. — Значит, это готовил ты? — все же уточнил Евгений, восхищенно глядя на него. Адам ожидаемо смутился и стал неловко возить вилкой по тарелке кусочек помидора: — Да. — Где же ты так научился? — Всегда нравилось, — он сглотнул. Ну как можно быть такой красивой?! Язык все время в одно место залипает. И как понравиться девушке, если двух слов связать не получается? Адам сделал глубокий вдох и попытался взять себя в руки. — А как остался сам… — еще один вдох. Дыши, Адам, дыши. — То вот… Он повел рукой над едой, показывая хотя бы жестами то, что не получилось сказать. — Понятно, — глубокомысленно сказал Женя, не решаясь спросить, почему Адам остался один. — Значит, тебе нравится это дело? — Да, очень, — словно прилежный первоклашка ответил Ад. — Здорово! А ты работаешь где-то, учишься? — продолжил светскую беседу Ев, незаметно скидывая мелкому обжоре еще кусочек. Обжора махом заткнулся, и мысль, копошившаяся на задворках его сознания, вылезла, плеснув из хулиганистого глаза с меховым фингалом. Так-так-так… и никаких надоевших кроликов и консервов… ага! — Заканчиваю… биофак. — А чего ты не пошел учиться на повара? Ты изумительно готовишь, — подлил сахарного сиропчика Женя, взмахивая ресницами, особо заметными на фоне серебристых теней. — Это как бы хобби, мне больше нравится возиться с растениями. — О! Так эти зеленые насаждения тоже твоих рук дело? — показал Женя вилкой в сторону Адамова огородика. Нахальная клубничина словно подмигнула, и Женька старательно отвел взор. — Э… да, я люблю получать плоды своих трудов в прямом смысле слова, — Адам гордился собой — он смог сказать достаточно длинное предложение, почти не запинаясь. — Я в восторге, ты просто гений какой-то и в ботанике, и в кулинарии, — Женя замаскировал ухмылку под очаровательную улыбку. — И тебе не лень готовить для себя одного? Просто это так странно для парня. Адам пожал плечами: — Кушать-то нужно. К тому же, я люблю что-то сымпровизировать. А что любишь готовить ты? Женя чуть не подавился куском буженины. Точно! Раз, по его логике, парню уметь готовить странно, значит, он, как положено девушке, должен уметь это делать. И если он сейчас соврет Адаму, то потом, когда выяснится правда, а она выяснится, иначе ему придется делать ответный жест и угощать своей готовкой (Женя представил пиалки с запаренной «Мивиной»), то, возможно, его быстренько отлучат от стола. — А я обычно без импровизаций, полностью в деле готовки доверяю маме, — спокойно признался Женя вычитанной откуда-то фразой, — этот старый, проверенный рецепт достался мне от папы. Адам в недоумении захлопал глазами: — То есть ты не умеешь готовить? — Ну почему? — обиженно поджал губки Женя. — Я могу сварить макароны или пельмени. Адама и так конкретно клинило на Еве: все эти ее плавные жесты, взмахи длинных ресниц, легкая улыбка, не девушка, а божественное создание. Идеал. Но теперь оказалось, что у идеала есть маленький изъян — неумение готовить, и это опускало ее с Небес на землю, делало ближе и… доступнее? Не в плане доступнее, а в плане, что можно хотя бы подступиться. Попробовать поухаживать, приманить вкусной едой. Адам оживился, есть, есть еще удача на этом свете! Да он, Господи, да он такие рецепты знает! Да он так расстарается! Беседа потекла оживленнее. В ее процессе выяснилось, что Ева учится в политехническом университете на факультете компьютерных систем. Этот типично мужской ВУЗ не очень увязывался у Адама в голове с нежным и хрупким цветочком, которым была девушка. Сколько же сюрпризов хранит в себе это воздушное создание? Донна и Трэмп могли бы, конечно, сказать, что самый большой сюрприз… ну, неважно. Сейчас кошачьи мысли занимала некая авантюра. Вы скажете, что такого не может быть, что кошки вовсе не мыслят, как люди, но мы вам возразим: а откуда вы, собственно, это знаете? Вы что — были когда-то кошкой? Нет? Тогда примите как данность — некоторые животные поумнее некоторых людей! Адам принес чай и подогретые в микроволновке оладьи. — А пирога не осталось? — как бы невзначай поинтересовался Женя. — Остался, — заулыбался Адам, — ты попробуй оладьи, они тоже очень вкусные, с шоколадом. — Хм, — Женя осторожно откусил оладушек и прикрыл от удовольствия глаза, — и вправду вкусно. Ни разу такое не доводилось пробовать. — Их с чем угодно можно делать, — махнул рукой Адам, — с фруктами любыми, а если соленые, то с укропом очень вкусно. — С укропом? — Я как-нибудь сделаю, попробуешь со сметаной. К сожалению, больше четырех волшебно-вкусных оладий не поместилось; Женя интеллигентно промокнул салфеткой рот и с тщательно замаскированной надеждой сказал: — Спасибо за прекрасный ужин. До завтра? — Погоди! — Адам кинулся в квартиру и вскоре вернулся с тарелкой, на которой лежал огромный кус утрешнего пирога с вишней. — Обожруся и помру молодой! — тихо процитировал Жека знаменитый мультик и, явив ямочки на улыбающихся щечках, сказал уже громче: — Приятно было пообщаться. Завтра повторим. Адам видел теплую улыбку и таял. Проводив взглядом девушку, он подхватил Донну на руки и, целуя ее в носик, радостно прошептал в дернувшееся ушко: — Она сказала «до завтра»!