Запах Эдема

Утром на защиту, напутственный вдохновляющим поцелуем Жени, Адам ехал в слегка сомнамбулическом состоянии: в голове плавал туман, в котором вместо фраз из магистерской всплывали Женино лицо, его глаза, губы, руки, тепло его тела. За завтраком Женя предложил сопроводить Адама на защиту, оказать моральную поддержку, но Адаму стоило только представить, как он посмотрит на Женю, сидящего в аудитории, встретится с ним глазами, предсказуемо утонет в них, голова освободится от последних мыслей, и он начнет опять блеять и тупить. Нет! Лучше уж он сам съездит защитится, а потом они смогут это дело отметить вдвоем. *** Адам в одних домашних шортах и бандане, по-пиратски завязанной на голове, нарезал мясо на одинаковые куски. Предложение Жени поехать на пару дней в лес с ночевкой было неожиданным, тем более что с ними ехала еще одна пара, но, с другой стороны, жить с Женей в одной палатке, спать рядом, было очень соблазнительно. И вот теперь он делал заготовки на шашлыки, в большой миске уже лежал нарезанный кольцами лук, на соседней доске — подготовленные к мариновке очищенные тушки скумбрий. Запеченные на мангале они тоже будут очень хороши. Продукты для вылазки купили Женя с друзьями, мотивируя тем, что Адаму придется их готовить, но тут Жека, чтоб смягчить горькую правду (ну, какие из них, в самом деле, повара? Только испортят всё!), захлопал пышными ресницами, посмотрел томно и, облизывая губы, прошептал: — Я буду тебе помогать, всё-всё-всё сделаю, что ты скажешь, не думай, что мы будем отдыхать, а ты пахать как раб на плантации. Адам засмеялся, обнял его, прижимая к себе и чувствуя, как внутри поднимается волна тепла и, блин, похоти, сказал на ушко, обжигая своим дыханием: — А я и не думаю ничего, тем более что готовить мне в удовольствие, только я на мангале буду, хорошо? А то на костре попалю еще всё. Ни разу не пробовал. Женька трепетную лань из себя больше не строил, но, видно, кокетство у него было в крови. Ну не мог он, видя, как Адам реагирует на каждое его движение, призывный взгляд, взмах ресниц и нежную улыбку, не посылать ему эти все сигналы. Адам переложил мясо к луку, посыпал солью, специями и добавил пачку майонеза: те «специалисты», что покупали свинину, вместо того, чтобы взять шею или кострец, идеально подходящие для шашлыка, купили постную часть лопатки. Так что теперь вместо того, чтобы замариновать мясо в сухом вине, приходилось это делать в майонезе, иначе шашлык получится сухим. А вино можно взять с собой, у него была пара бутылок испанского Каберне Совиньон, идеально подходящего к шашлыку, ну, по крайней мере, Адам надеялся, что друзья Жени пьют вино. В любом случае Ад не собирался ехать на шару, ну и что, что он будет готовить — это такая мелочь: последить за шашлыком и запечь рыбу и овощи! Нет, он обязательно еще испечет что-нибудь подходящее и возьмет с собой овощи на разные салаты: можно сделать зеленый салат из авокадо с помидорами, луком, стеблями сельдерея и листьями салата — то, что нужно к шашлыку, подойдет также салат из печеных баклажанов с чесноком, помидорами и зеленью, а на заправку — оливковое масло с уксусом. В общем, вариантов масса, отсутствием фантазии он тоже не страдал, так что пусть не рассчитывают, что он явится с пустыми руками. Адам, раздумывая, какой пирог лучше испечь, посолил каждую скумбрию, натер снаружи и изнутри специями, мелко нарезал чеснок, натер сыр и морковь, заложил эту массу внутрь каждой тушки, когда рыбка запечется, расплавленный сыр будет как деликатес. *** Оклик из коридора заставил его вздрогнуть: — Адам! — Я на кухне! Он сложил рыбу в плотный пакет, а грязную посуду в раковину и обернулся к вошедшему Жене. Тот в этот момент так пристально изучал его голый торс, непроизвольно облизывая губы, что Ад почувствовал, как краска заливает лицо. — Э… привет, — вообще-то они уже виделись сегодня, но Адам так засмущался под Жениным взглядом, что не знал, что и сказать. — Привееет, — протянул Женя, поднимая глаза и подходя ближе. — Я там Трэмпа принес, выпустил его возле твоей кошки. А ты чем занимаешься? Адам судорожно вытер мокрые руки и отбросил полотенце: — Уже ничем. — Отлично. Женя сделал еще один шаг и оказался совсем рядом, Адам чувствовал жар, который от него исходит, он протянул руку, и в то же мгновение Женя оказался в его объятьях, приподымаясь на цыпочках и впиваясь своими губами в рот Адама. Нежность, жажда обладания смешивались в коктейль и поднимались жаркой волной, Адам приник к Жениным губам, жадно обсасывая их, лаская языком, пытаясь проникнуть внутрь. Женька таял под таким напором, стремясь слиться воедино, стать еще ближе, он уже стоял на цыпочках на Адамовых ногах, и Адам так и пошел, крепко его прижимая к себе и переступая, словно в танце, в комнату, где плюхнулся на диван, усаживая Женю на колени. От поцелуев все тело обдавало жаром, непроизвольно они прижимались друг к другу все сильнее, у Женьки туман был в голове, и, судя по мутным глазам Адама, с ним происходило то же самое. Низ живота тянуло, и стояло так, что хоть сейчас иди и пользуйся членом вместо отбойного молотка, утешало, что у Адама была та же проблема, о которую Женя с удовольствием терся, вырывая короткие, приглушенные поцелуями, стоны. Кончить в штаны было бы позором, и Женя с трудом нашел в себе силы, чтобы отстраниться от Адама, но тот отпускать не хотел, наоборот, залез руками под футболку и гладил Женькину спину, то поднимаясь и лаская кончиками пальцев шею, то спускаясь вниз и упираясь в резинку шортов. Одежда сейчас казалась такой лишней, но пока избавляться от нее никому и в голову не приходило. Теперь совместные трапезы устраивались на кухне у Адама, и ему очень хотелось предложить Жене вместо совместной стенки на балконе сделать дверь, но он боялся о таком заговаривать, так как не знал, насколько это серьезно для самого Жени. В себе-то он не сомневался, чувствовал какими-то глубинами своей души, что Женя для него половинка, пара, партнер, он не знал, кто именно, но понимал, что единственный. Впервые в жизни он испытывал такие чувства, у него и друзей-то толком не было, так, в лучшем случае, приятели. Хотя Адам любил и в футбол мяч погонять, и в баскетбол, но его зацикленность на растениях была непонятна ровесникам. Ну, естественно, если пацан в шесть лет ловит кузнечиков или ящериц — это нормально, но сидеть часами и пялиться на растения, чтоб увидеть, как они растут, это было выше их разумения. Нет, Адам не был никогда изгоем, может, слегка странным в глазах одноклассников, но от физкультуры он не шарахался, по остальным предметам тоже учился хорошо, опять же, на контроше у него можно было решения скатать, а в университете парни в основном шли на зоологию или физиологию человека, но то, что он выбрал ботанику, особо удивительным не было. У него даже появились приятели в других группах благодаря совместным лекциям, хотя Адам никогда одиноким себя и так не чувствовал, ему было интереснее «общаться» со своим садиком, чем пойти на пиво с однокурсниками. Появление Жени в его жизни изменило многое: ему все так же было интересно возиться со своей флорой, но теперь его мысли постоянно крутились вокруг Илонского, причем становились всё более откровенными. *** Заехать на следующее утро за ними должны были в полседьмого, поэтому в шесть к Адаму пришел завтракать сонный и зевающий, несмотря на принятый только что душ, Жека. — Кофе или чай, — спросил Адам, обнимая и целуя Женю. — Давай чай, нам ехать пару часов, можно будет в машине поспать, — Женя всем телом прижался к Адаму, отвечая на поцелуй, как же хорошо! Адам, поднявшись в полшестого, успел сложить в дорожную сумку продукты, помыться и приготовить завтрак, свой рюкзак он собрал с вечера. Было приятно наблюдать, как после свежего чая и горячих бутербродов с ветчиной и сыром в томных Жениных глазах появляется огонек. Звонок мобильного заставил его вскочить и, бросив на ходу «встретимся внизу», метнуться в свою квартиру. Адам переоделся в светлую футболку (на ней будет лучше видно, если клещ какой прицепится, они не только с травы, но и с дерева-куста упасть могут) и выцветшие добела бледно-голубые джинсы, может, одежда не совсем для похода, но джинсы уже были такие старые, что он их вообще не планировал больше носить, зато мягкие и удобные, и сидели как влитые. Он чмокнул Донну, наказав следить за порядком, закинул на спину рюкзак, подхватил сумку и вышел. Женя спустился одновременно с ним и как раз захлопывал в свой подъезд дверь. Змей, увидев его, вылез из машины и, завопив на весь двор «Ева, любимая», бросился к нему. Со стороны водителя хлопнула дверца, и появился невысокий стройный парень, который бросил короткий взгляд на Змея, тискающего Илонского, подошел к багажнику и открыл его. Женька, врезав локтем под дых Змею, высвободился из его медвежьих объятий и, поздоровавшись с Подорожным, забросил рюкзак в багажник и начал всех знакомить. — Это Адам — мой парень, — сразу установил он приоритеты, — это Владимир Змиевский — друг детства, я упоминал о нем, это Артем Подорожный, тоже знакомы много лет, вместе занимаемся муай-таем. Адам с улыбкой пожал руки парням и, видя, каким взглядом Артем прожигает Женю, тихо сказал Подорожному: «Они действительно только друзья». Женя, заметивший, что его парень что-то шепчет, интимно наклонившись к Подорожному, требовательно позвал: — Адам! — Да? — тот мгновенно обернулся и заулыбался. — Пошли в машину, — Женя улыбнулся в ответ, сверкая соблазнительными ямочками и томно похлопав ресницами, но в глубине его глаз было что-то непонятное, и только умостившись на заднем сиденье рядом с ним, Адам понял, что это, возможно, была ревность. Особенно если учесть, что Женя тут же сел ему на колени и впился в губы крепким поцелуем. Змиевский присвистнул: — Ну вы даете, парни! Адам обнял Женю и слегка сполз на сидении, чтобы тот мог обхватить его ногами, чем Женя мгновенно и воспользовался. Теперь они сидели вплотную, упиваясь поцелуями и вжимаясь друг в друга. Пара поцелуйных дней и неопытный Адам уже целовался требовательно, сжигая в своей страсти Женю, руки скользнули под его черную майку, медленно начали ее поднимать, оглаживая Женину спину. Артем включил в машине музыку погромче и немного сдвинул зеркальце заднего обзора, чтобы исступленно целующаяся пара не попадала в «кадр». Он слегка завидовал парням: Вовка тоже страстный, но какой-то несерьезный, что ли, всё шуточки у него, и поди пойми, как он в действительности относится к нему, Артему. Что он для него: мальчик для секса или нечто большее? Змиевский, который совсем даже не стеснялся, повернулся вполоборота, чтобы лучше видеть творящийся сзади разврат. Он даже поначалу посчитал, что Жека прикалывается так, типа мстит за то, что он накинулся на него во дворе с «Ева, любимая», но чем дальше он наблюдал за парочкой, тем больше убеждался, что они позабыли, где находятся. — Эй, Ева! Вы вообще-то тут не одни, — не выдержал Вовка. *** Подорожный привез их на то место, где всегда отдыхал с родными или друзьями. Место было благоустроенное: подготовленное кострище, обложенное камнями, бревна для посиделок рядышком, ровные, устланные толстым слоем сена, места под палатки. Жене даже слегка неудобно стало: девять лет прозанимались вместе, а он о нем ничего и не знал, кроме спортивных достижений. С другой стороны, для тех, кто всерьез занимается спортом, там нет друзей — все сплошь соперники. Артем вытащил из багажника две двухместные палатки «Monodome», одну серого, другую зеленого цвета. За несколько минут благодаря удобному трубчатому каркасу их установили. Змей тут же оккупировал зеленую, громко крикнув: — Это наша с Темкой. Адам вынул сумку с продуктами и рюкзаки, свой и Женин. — Давай отнесу, — Женя схватил рюкзаки и потащил их в серую палатку. — Возьмите вот еще, — подошедший Артем достал из багажника туристический коврик и спальник, — коврик постелите поперек, главное, чтоб спина не на земле была. Спальник тоже могу вам только один дать, но вы ж не замерзнете и так, — вдруг подмигнул Подорожный. Судя по раздавшемуся сзади рычанию, Женя прекрасно это увидел. Стараясь сдержать улыбку, Адам поблагодарил Артема и пошел обустраиваться в палатке. Несмотря на то, что она была двухместная, изнутри она оказалась довольно просторной, — и четыре человека спокойно могли бы в ней жить. Он расстелил коврик, следуя инструкции Артема, вытащил из своего рюкзака еще один спальник и пояснил: — От сестры остался. Она любила в студенческие годы в походы ходить. Один постелим, а вторым укроемся, да? Он недоуменно посмотрел на почему-то насупившегося Женю и взял его за руку: — Нет? Но недовольно нахмурившийся было Женя уже заулыбался и засиял. Адам покачал его руку: — Эй! И что это было сейчас? Ты говори, что не так, я ж никогда не выезжал на природу с ночевкой, разве что на пикник пару раз на младших курсах, и то мы уже к вечеру домой возвращались. Женя слегка смутился и отвернулся. Адам передвинулся, чтобы сесть прямо перед ним: — Жень, ты чего? Ты меня пугаешь, я ж и в отношениях профан тоже, не только в походах. — Я думал, что мы будем спать вместе, ну, просто спать, — уточнил Женя, — но вместе, а когда увидел второй спальник… — А мы и будем вместе, просто спать, — Адам привлек его к себе и нежно поцеловал. — Эй! Вы че там, репетируете ночь? — раздался вопль Змиевского рядом с палаткой. — Мы уже мангал зажгли, выползайте давайте. Первым из палатки выбрался недовольный Женька: — И чего, спрашивается, вы его зажгли, пол-одиннадцатого только, для шашлыков еще рано. — Для шашлыков рано, но перекусить можно, — Адам подошел к своей сумке и вытащил термос. Артем с Вовкой собрали в стороне от кострища раскладной столик, поставили рядом четыре складных табурета. — Здорово, — восхитился Адам, — у тебя не машина, а пещера Алладина — всё есть. — А то, — подтвердил Подорожный, доставая упаковку с одноразовыми стаканами. Адам поставил на стол кекс с изюмом и апельсиновыми цукатами, еще дома порезанный на куски. — Ух ты, еда, — потер руки Змиевский, присаживаясь на табурет. — Ага, — Адам добавил батон и нарезанную буженину, — ну вот, перекусим, поглядим на природу и можно будет шашлыками заняться. — Я помогу тебе с мангалом, — предложил Артем, не заметив, как на него одновременно недовольно посмотрели Вова и Женя. — Я сам Адаму помогу, — тут же высказался Илонский. — Ты? — заржал Змей. — Да тебя нельзя к готовке подпускать на пушечный выстрел! Ты ж всё испортишь! — Вообще-то работы для всех хватит, — вступился Адам, — нужно будет овощи резать для салатов, стол накрывать. — Вкуснотища! — восхитился Вовка, откусывая кусок кекса. — Повезло Еве с тобой, неудивительно, что он влюбился в тебя за готовку. Женя свирепо посмотрел на Змея и пнул его под столом ногой. — Я тоже сначала в Женю влюбился за его красоту, только потом уже понял, какой он на самом деле, так что мы квиты, — спокойно сказал Адам и взял Илонского за руку, — пошли прогуляемся, а вы тут как раз уберете всё со стола, — и под недовольное ворчание Вовки потянул Женю за собой. Они пошли вдоль берега и остановились за большим кустом, глядя на озеро. Через некоторое время Женя развернулся и обнял Адама, положив голову ему на грудь: — Ух ты, смотри, ягоды. — Это крушина, не вздумай есть, они не только слабительные, но еще и ядовитые. — Надо Змею сказать, а то он тащит в рот что попало. На противоположной стороне озерца устраивалась большая компания, палаток они не ставили, но костер разожгли, видно, тоже приехали на шашлыки, девчонки с визгами вбежали в воду. Адам водил рукой по Жениной спине, прижимаясь щекой к его макушке. — Ты не обиделся? — На что? — Ну, что Змей сказал, что ты мне понравился за готовку, — Женя поднял голову и виновато посмотрел на Адама. — Ты мне и сам нравишься, давно уже. — Наоборот, мне очень приятно, что тебе нравится, как я готовлю. Боюсь, если б я этого не умел, то ты бы и не посмотрел в мою сторону, — Адам ласково провел кончиками пальцев по скуле Евгения, очертил губы. — Почему? Если б я тебя увидел на улице, то очень даже понравился, вот только вряд ли мы с тобой смогли бы познакомиться. — Ну, значит, все к лучшему, — Адам наклонился и поцеловал Женю, — ты такой вкусный. — Это всё твой кекс, — засмеялся Женя. — Я люблю тебя, — тихо сказал Адам, и Женя потянулся к его губам, чувствуя, как внутри вдруг расцвело целое ромашковое поле, он вжался сильнее в Адама. А когда поцелуй закончился, ответил: — И я тебя тоже. *** Они еще немного погуляли вдоль озера и вернулись на свою площадку. Там уже вовсю кипела работа: овощи выложены на стол, ведерко с мясом открыто, и Артем нанизывал куски на шампуры, чередуя их с луком, помидорами и шампиньонами. Змей валялся на расстеленном покрывале — загорал, увидев парней, крикнул: — Ева, иди ко мне, не мешай людям готовить! Перекинемся в картишки! Адам улыбнулся и отпустил Женину руку, но Жека отпускаться не захотел и тоже подошел к столу помогать. Женю неприятно царапало изнутри то, как идеально его Адаму подошел бы хозяйственный Подорожный. И Адам словно почувствовал что-то, может, взгляды какие уловил, вдруг сказал Артему: — Мы на минутку, — и потянул Женю в палатку. В палатке они сели напротив друг друга, и Адам спросил: — Ты знаешь, что противоположности притягиваются? — Ага, учил в школе, — хмыкнул Евгений. — В жизни, видимо, так же, — Ад внимательно смотрел на Женю, — потому что я надышаться тобой не могу, насмотреться на тебя, ненаглядный мой. Женька смущенно почесал нос и буркнул: — Скажешь тоже «ненаглядный». — Уже сказал. Я люблю тебя, Жень, и это не прихоть, не сиюминутное чувство. Боюсь, это навсегда, — Адам грустно смотрел на Женю. Тот подобрался ближе и обнял его: — Чего боишься-то? Ты тут не один такой. Шашлык получился на славу: сочным, прожаренным и слегка подкопченным, с неповторимым ароматом дымка. После шикарного обеда парни валялись на покрывале, играли в карты, слушали музыку, а когда смогли более-менее двигаться, то пошли купаться. Компания на другом берегу угомонилась, и в лесу стало тихо, спокойно, хорошо. В душе плескалось ощущение счастья. Гладь озера была идеально-ровная и блестела как зеркало, в ней отражались небо и все деревья, растущие на берегу. До позднего вечера они плескались в прохладной воде, играли в догонялки, в водное поло (у запасливого Подорожного нашелся мяч в машине), ворот, правда, не было, но гол засчитывался, если мяч падал за спины игроков. Наигравшись вволю, вылезли на берег: Адам занялся мангалом, а Артем костром. Ночь была светла и прохладна. Змей лениво дожевывал шашлык, положив голову на колени Тёхе. Тот время от времени подтягивал к своим губам расслабленную Вовкину руку с шампуром и обкусывал вкуснейшее мясо. Все уже наелись, но оторваться от еды не получалось. — Я сейчас лопну, — сказал Артем, — Жека, ты смотри, сам скоро в «тяжи» перейдешь. — Куда перейдет? — Адам, улыбаясь и покусывая травинку, вопросительно глянул на Женю. Тот хмыкнул. До тяжелого веса ему еще есть и есть. — Эх, надо было тебе, Жека, мелкого взять, щас бы гонялся тут за лягушками. Да и Адам мог свою кошку тоже прихватить с собой, — предложил Змиевский. — Не хватало! — возмутился Женя. — Что это за отдых с детьми? По палаткам расползлись уже далеко за полночь. Никогда у Адама не было такого замечательного отдыха, он лежал рядом с Женей, переплетясь с ним пальцами, и улыбался в темноту. *** Зеленая палатка, установленная в полутора метрах, ржала, трепыхалась и хрюкала — Подорожный и Змиевский вовсю осваивали горизонталь. Негромкие смешки и звуки сочных поцелуев уснуть не давали. Адам сконфуженно потер переносицу и полез за полотенцем: — Окунемся? Ев, непроизвольно прислушивающийся к звукам из соседней палатки, рассеянно кивнул. Охи и вздохи, а потом сладко-сладко так: «Аайя…» — и размеренные шлепки. — Идем? — Ад нежно взял Женьку за кисть. Тот небрежно стянул плавки. — Будешь так? — Ага. А кто увидит-то? На сорок км вокруг никого, — компания напротив давно уехала, Женя повел плечами и потянул за резинку боксеров Адама. Далинь стыдливо попытался удержать последний предмет одежды, а в это время в палатке дело дошло до кульминации. Боксеры шустро покинули место дислокации, и парни, сверкая ягодицами, ломанулись к воде. Ночное озеро было теплое-теплое, словно парное молоко. Женя входил в воду не торопясь, наслаждаясь каждым мгновением этих минут: яркая полная луна на фоне фантастически-прекрасного звездного неба, теплые объятия легкого ветра и нежное касание Адамовой ладони. Ладонь легла на шею и любовно прошлась по фактурной спине, остановившись на перекатывающихся ягодицах, всё выше и выше закрывающихся водой. Евин силуэт, обрисованный луной, и блики озерной воды — всё это создавало впечатление первозданного мира. Адам даже замер на миг. Юный обнаженный бог входил в темное с отраженными звездами озеро, словно ступал по небу, и, чтобы не поверить в иллюзорность этого видения, Ад шагнул за тонкой юношеской фигурой вслед и коснулся рельефных мышц спины. Два молодых тела синхронно вскинули руки и нырнули. Теплая плотность водной толщи обняла обоих парней, едва различимые в ней контуры фигур скользили подобно теням русалок… Женя сделал маховые движения руками и всплыл, выскакивая из воды почти по пояс. Поднявшийся мгновением раньше Адам увидел как по удивительно-выразительным Евиным плечам сверкающими струйками стекла вода. Женька проплывал в такой сладкой близи от Адама, так задевал его плечом, ногой… Ад изнывал — трогал скользящего, гладкого как рыбка паренька, а потом касался себя и вдруг словно впервые открыл тайные желания своего тела, кончил, внезапно, быстро и мощно. Он потрясенно смотрел на Ева, почему-то прижавшегося к нему, и понял, что они давно стоят на дне, по плечи в воде, и Женька смотрит на него немного виновато: — Ад, — смущенно сказал он и замотал головой, — Ад… *** Змиевский смотрел на повернувшегося к нему спиной Артема. Тот после ошеломительно убойного оргазма вздохнул и отвернулся к стенке, словно прячась. — Ты чего, Тём? — спросил Вовка осторожно. — Я тебе ничего… не того? — Нет, — ровно отозвался Артем, — всё в порядке. — Как же, в порядке, — нахмурившийся Змей, по давней привычке не откладывать выяснение неясностей на потом, немедленно подсел к любовнику, — колись давай, что не так! Артем повернулся резко и включил лампу на батарейках — мощную и яркую. Две пары глаз уставились друг на друга. Одни требовательно-тревожно, а в других плескалось неясное выражение, которое требовалось немедленно разгадать. — Что не так, Тём? — непривычный, не ернический тон всегда балагурящего Вовки, видимо, дал толчок, и Подорожный, не отводя взгляда, тихо спросил: — Володя, я для тебя кто? Парень для перепиха или?.. Змиевский помолчал. Чуть сведя брови, он провел указательным пальцем по контуру припухших губ, еще хранящих его поцелуи. Только что Тёмка выкрикивал в экстазе его имя, а сейчас охрипшим голосом спрашивает такое, на что так просто и не ответишь. — Тём, — задумчиво сказал Вовка, — я не умею говорить про всякую там любовь. Но одно точно знаю: я скучаю, когда тебя рядом нет. С тобой в койке охренеть как классно, но если бы дело только в этом было, я б с тобой не встречался. — Так мы встречаемся все-таки? — слегка недоверчиво переспросил Подорожный, краснея и против воли улыбаясь. — Конечно, — Змей серьезно изучал лицо своего парня, — а как иначе мы узнаем друг друга? Расплывшаяся улыбка затопила всю палатку. Радостно-сконфуженный Артем, стыдливо пряча взгляд, кивнул и придвинулся к Вовке. — Выключишь свет? — Конечно, — Змей поцеловал Артёма в висок, и они уснули, обнявшись. *** Предвкушение чего-то неизведанного, счастливого и долгожданного охватило Женьку. Он буквально волок по лестнице за рукав Адама, слегка растерянно улыбающегося. Трэмп и Донна спали, скрутившись в один бело-пестрый клубок, на диване, в уютной глубине мягкой подушки, и скрежет в замочной скважине их нисколько не потревожил. Но вот теплый стон Трэмпа заинтересовал. Разобравшись, где чьи лапы и хвост, он забрал свои и, любопытно блестя глазами, помчался в коридор. Там уже вовсю целовались Верзилы. Поцелуи котейку интересовали мало, а вот лихорадочно гладящие спину ладони возбудили искренний интерес. Адам мягко и крепко держал в руках поскуливающего Женю и исследовал его рот языком. Исследования были до чертиков приятными, и податливость, а лучше сказать «яркое желание» Ева возбуждали неимоверно. Жека цеплялся за шею, ласкал накачанную спину руками и тянул вверх футболку, успевая жарко отвечать на поцелуи своего парня. Трэмп следил за мечущимися руками, очень желая оказаться поближе и поиграть с такими шустрыми конечностями. С этой целью кот резво обошел Верзил по периметру, произвел геометрические подсчеты, использовал пару формул из общего раздела физики и прыгнул вверх, на одежду, висящую на вешалке. Очень кстати решивший прижать сладостно стонущего Ева к стенке, Адам впечатал того спиной в легкую курточку, висящую на крючках. Перебравшийся на плащ Трэмп издал клич кошачьих команчей и, растопырив меховые пальчики, уже вознамерился вцепиться в Женькины плечи, как Жека повис на Далине, обхватив поясницу того ногами. Адам, весь дрожа, подхватил Женю под крепкие ягодицы и ловко разулся, попутно снимая с любимого парня кроссовки. Вся процедура времени заняла совсем немного, но потребовала перемещения в пространстве, а потому Трэмп только моргнуть успел, как вожделенные ладони стали удаляться в сторону ванной. Приоткрыв один глаз, трехцветная кошка обнаружила причину внезапного похолодания — тепленький комочек опять смылся искать приключений на белый хвост. Вздохнув, Донна пошла искать своего «сыночка». Тот с одурелым видом висел на вешалке, изображая то ли капюшон на куртке, то ли опушку на капюшоне, а в ванной в это время творилось что-то интересное. Заглянув туда, Примадонна обнаружила своего любимца, изо всех сил прижимающего к себе паренька, на котором остались только джинсы. Дернув хвостом, Донна зовуще мяукнула, но впервые на кошку не обратили никакого внимания, только ответное мявканье раздалось из коридора, откуда донесся еще и громкий «бум!» — Трэмп спрыгнул с вешалки. Женя ласково гладил лицо кончиками пальцев — нехитрая ласка, но какая же приятная, а еще ловкие пальцы уверенно расстегнули ремень и вытащили его из шлевок. Громко звякнула о кафель пряжка. — Надо их снять, — пробормотал Ев и опустился на колени, расстегивая, стягивая вниз черную джинсу вместе с трусами, — не достать… «Чего не достать?» — подумал было Ад и охнул, когда твердое «чего» достали и лакомо взяли в рот. Адам вдохнул, забыв выдохнуть, и неловко махнул рукой, пытаясь просто удержаться на ногах, которые внезапно ослабели. Женька делал минет неумело, но очень старательно. — Женечка… не так сильно, — дыша через раз, пробормотал Ад. Жека испуганно вскинул глаза и выпустил изо рта твердый член. — Прости! — Нет, ты хорошо делаешь, только чуть нежнее, — Адам всё пытался отдышаться, — может, в спальню? Трэмп обеими лапами (которые сейчас ловили воображаемого таракана в карманах джинсов) был «за». В спальне можно было б влезть на диван и никуда оттуда конечностям не деться! — А это мысль! — Женька лукаво улыбнулся и, взяв в горсть не опадающее орудие, осторожно потянул его к себе. Владелец орудия негромко охнул и понял, что до спальни ужасно далеко, да и боли-то никакой особо нет. Ласково пройдясь пальцами по теплой мошонке, Ев высматривал в глазах цвета расплавленного свинца желание. И оно там было! Горячее, страстное, даже заломленные брови сложились умоляющим домиком — как же сильно Адам хотел большего! Вполне себе разобравшаяся в ситуации Донна попыталась отвлечь мелкотенка от событий, происходящих в ванной, но сладкий вскрик хозяина заставил кошку метнуться в кухню. «Обалдели, так орать!» — было написано на трехцветной мордашке. Примадонна, испуганно дергая хвостом, взметнулась вверх по двери и притаилась наверху. Трэмпа никакие охи-вздохи не пугали, тем более что его Верзила не орал, а только тоненько поскуливал, насаживаясь в кулак Второго. А вот шустрое исчезновение «мамочки» котофейку заинтересовало. И он, плюнув на невесть чем занимающихся верзил, кинулся вослед Донне. Но по пути котишко забыл зачем бежал, а потому для освежения памяти пристроился перекусить. Кто ж знал, что обоих питомцев понесет на кухню! В кухню Ева внесли на руках. Тот, сцепив ступни за спиной Ада, постанывал и терся, терся пахом о живот, даже не замечая, что делает Далинь. А он просто открыл холодильник и достал оттуда взбитые сливки — вот когда они пригодились. Путь к дивану оказался неблизок. Не в силах сдержаться, Адам останавливался через каждый шаг и целовал изнывающего от страсти Жеку. Жека изгибался, стонал всё громче, мотал головой, пытаясь, впрочем безуспешно, удержать стоны. Подкрепившись, Трэмп радостно присоединился к подруге на двери и попытался цопнуть лапкой темные волосы. Но те самым наглым образом, качнулись вперед, и их обладатель, унося в руках обладателя светлых кудрей, удалился в сторону спальни. Ладно, сойдет! Трэмп, торопливо шкрябая коготками по дереву двери и даже не заметив, что впервые забрался на свой личный Эверест, спустился вниз. Задрав хвост, кот прогалопировал к дивану, но тут у Примадонны лопнуло терпение. «Не мешай!» — мяукнула она разгулявшемуся котейке и прикусила загривок шерстистому ребенку. Ребенок мявкнул что-то, вывернулся из пасти и со всех лап ломанулся в спальню. В спальне уже началось самое интересное, и Трэмп приготовился было принять самое непосредственное участие в действе на диване, как Донна, верно оценив обстановку, цапнула разгулявшегося малявку за шкиряк и поволокла выкрикивающего советы обормота привычным путем к себе домой. Пусть их питомцы сами разбираются, что им там надо делать. Свою миссию по их соединению, не без помощи мелкого, Донна выполнила. *** Адам опыта никакого не имел, но утешал себя словами кого-то из знаменитых: «Не бойтесь делать то, что не умеете. Помните, ковчег построил любитель — профессионалы построили Титаник». В конце концов, всю нужную инфу он теоретически уже освоил, осталось применить на практике. Адам уложил Женю на диван и сел на его ноги, обхватил рукой горячий, пульсирующий член, сжал пальцы и провел вверх, оглаживая головку и вырывая стон. Женя расслабился, позволяя делать с собой абсолютно всё. Адам слез с ног, умостившись рядом, наклонился и провел языком по головке, Женя закрыл глаза и замотал головой из стороны в сторону, подаваясь бедрами вверх. Адам сомневался, что сумеет с первого раза сделать шикарный минет, но судя по всему, пока все Жеке нравилось, и он продолжил: обхватил губами головку, слегка пососал ее, обвел вокруг языком, потеребил уздечку. Попытался насадиться ртом поглубже, но понял, что еще не готов к такому, тогда он просто начал сосать ее как леденец, то втягивая, то почти выпуская, не забывая играть языком. По тому, как напрягся Женя, он понял, что тот уже на грани, и еще интенсивнее нарастил темп, помогая рукой. Женя оттолкнул голову Адама и кончил, заливая спермой свой живот, глаза его были закрыты, и сил шевелиться не осталось совершенно. Адам смиренно лежал рядом, упираясь ему в ногу стояком. Можно было дрочкануть, но хотелось совсем другого, и он ждал. — Я думал, что умер, — наконец разлепил губы Женя. Адам успокаивающе погладил его по животу, размазывая сперму. Женя лег на бок и, притянув к себе Адама, смачно поцеловал: — Это было нечто, и ты тоже нечто. — Нечто? — хмыкнул Адам. — Нечто обалденно-ох*ительное, — он потянулся к ящику комода, стоявшего под стенкой за диваном, и вытащил презервативы и смазку, — давай, теперь твоя очередь. Адам положил на постель подсобные средства и, обняв Женю, нежно поцеловал его. Постепенно поцелуи углублялись, становясь всё крепче и жарче, Женя прижимался плотнее, стонал ему в рот: — Адам, Адам, Адам, хочу… Адам, не прерывая поцелуя, провел, лаская, рукой по груди, животу Жени, обводя пальцами накачанные мышцы, обхватил уже вновь напряженный член, перебрал пальцами яички, скользнул рукой ниже и нащупал сжавшийся вход. Он оторвался от губ Жени, взял тюбик со смазкой, выдавил немного на пальцы, и, обхватив одной рукой эрегированный член, пальцем другой кружил возле ануса, дразнил, подбираясь ближе, чуть надавливая и снова уходя. Челюсти ныли с непривычки, но Адам наклонился и снова обхватил губами головку, Женя выгнулся навстречу и раздвинул ноги, Адам протолкнул скользкий палец внутрь его тела и пошевелил им, ощупывая стенки. Женя закусил губы и зажмурил глаза, шумно выдыхая. Адам, обводя языком его головку, добавил еще один палец, горячие, плотные стенки сжимали его так сильно, что он не представлял, как в эту узость сможет войти его член. Но готов был рискнуть, очень готов! Когда он наткнулся на чудо-точку, и Женя взвыл и выгнулся, Адам добавил третий палец. Он растягивал Женю, касаясь каждый раз простаты, доводя до умопомрачения, пока тот не стал кричать: — Давай уже, ну давай же! В секунду натянул презерватив и, смазав его дополнительно лубрикантом, он толкнулся головкой в чуть приоткрытое отверстие, Женя напрягся, но тут же потянул на себя Адама, втягивая в яростный поцелуй. Адам отвечал, сходя с ума от напряжения и страстного желания вбиваться в это восхитительное тело. Он поднял голову, и Женя стал целовать его шею и плечи, оставляя засосы. — Ну же, малыш, расслабься, впусти меня. И Женя расслабился, покорно принимая его в себя. Как только жаркие стенки упруго обняли Адама и он начал двигаться в этой узости, понял, что сейчас и начавшаяся бомбежка не оттянула бы его от Жени. Остановиться невозможно было, получалось только сильнее, глубже вколачиваться, пока все мысли не покинули его голову, кроме одной: он хотел слиться с Женей, втянуться в него всем телом как в черную дыру, остаться так навсегда. Чтобы не закричать, Адам прикусил Женину ключицу и, чувствуя, как тот сжал его внутренними мышцами, сорвался в оргазм, кончая глубоко и сладко, окунаясь в неизведанное раньше наслаждение. Женька взял за руку Адама и, уткнувшись губами в его плечо, тихо сказал: — Какой же ты Ад — ты Рай, мой собственный рай на земле. Конец