Вернуть время

Снова в Рио. Жади невольно испугалась, что возвращение вызовет у неё новый приступ горьких мыслей, но ничего подобного не произошло. Поездка в Сан-Паулу, пусть она была, скорее, командировкой, а не отпуском, оказалась живительным бальзамом для её душевных ран. Как хорошо! Что праздник был такой удачный, что у неё появилась ещё работа: три заказа на разные месяцы. Как хорошо найти новую подругу, Суфию Файруз, и как хорошо, что Хадижа была вместе с Жади! Повезло, что Саид отпустил их дочь. Правда, он тоже ездил с ними... Интересно, зачем ему это понадобилось, думала Жади. Впрочем, Саида тоже можно понять. Если верить словам Хадижи, семейная жизнь в его «мини-гареме» порой такая бурная, что требуется выходной. Жади усмехнулась. Бывший муж сам виноват, и жалеть его она точно не собиралась. Однако её немного настораживал повышенный уровень заботы, который Саид стал проявлять к ней с некоторого времени. Когда узнал, что Жади ушла от Лукаса... Совпадение? В случае с Саидом – маловероятно. Нужно быть осторожной. Это не Зейн, который понимает, когда «нет» означает «нет». Саид вообще такого слова не знает, если чего-то хочет... Весь вопрос в том, что же ему от неё нужно на этот раз. Жади не хотелось думать, что бывший муж лелеет в душе очередную месть. Она не отказалась бы, оставайся их отношения всегда такими, как на обратном пути из Сан-Паулу, когда они всю дорогу в машине самозабвенно болтали на разные темы, и разговору не было конца... Или как в ту ночь в больнице, когда она рассказала ему про неудавшуюся женитьбу Мухаммеда на Зулейке, а потом они вместе вспомнили кучу смешных историй о своих родственниках – конечно, Жади начала всё с корыстной целью, чтобы отвлечь Саида от мыслей об их ссоре и от возможных планов мести, но потом она уже искренне смеялась и получала удовольствие от разговора, несмотря на то что собеседником был Саид. Недавно он ещё больше удивил её, когда в Сан-Паулу Жади узнала от Суфии, что именно Саид Рашид порекомендовал её Файрузам. Да ещё как он это сделал! Устроил просто рекламу какую-то: «Большой опыт, тонкое знание культуры»! Неужели Суфия точно передала его слова? Вот так Саид! Слышали бы его дядя Абдул да лара Назира! Смех разбирал Жади, когда она представляла себе вытянувшиеся лица родственников Саида, если б они узнали, что он расхваливает бывшую жену-«одалиску». Жади с трудом удержалась, чтобы не сообщить Саиду о том, что ей стало всё известно, однако потом она поразмыслила и решила ничего ему не говорить. Неизвестно, как отреагирует Саид, узнав, что его доброе дело рассекречено. Вот только... а что если он вовсе не помочь хотел, а наоборот... Представить Жади талантливой и компетентной, чтобы она в итоге провалилась и была опозорена. Нет, не может быть. Хотя бы потому, что Азиз Файруз – друг Саида и не тот человек, которого можно подставить, даже ради изощрённой мести бывшей жене. Мысли Жади снова унеслись в прошлое: она вспомнила Назиру и первые годы семейной жизни с Саидом, когда сестра мужа придиралась к ней по всякому поводу, изо всех сил стараясь отравить жизнь, а если не получалось с Жади, то звонила в Бразилию, приставая к Латифе с вопросами о будущих детях и доводя кузину Жади до слёз своими намёками на бесплодие. Это было так давно... С тех пор много воды утекло, много всего случилось, и теперь Жади гораздо лучше понимала сестру своего бывшего мужа. Она почти ничего не слышала о Назире, с того времени как та сбежала с бразильцем Миру, за которого вышла замуж после принятия им ислама. Несправедливо, что семья Рашидов отвернулась от бедной женщины, которая всего лишь искала счастье в этой жизни. Как и все мы... Жади вздохнула. Собственные поиски счастья завели её в тупик, но ей хотелось верить, что личная жизнь бывшей золовки сложилась лучше, чем её собственная. Вот бы увидеться с ней... но как теперь найти Назиру? Пожалуй, стоит сходить в тот знаменитый бар донны Журы, чей сын женат на дочери Лукаса, и спросить фамилию Миру. Может быть, там подскажут и что-то ещё... А не был ли супруг Мэл также другом Миру? Тогда он точно знает, где искать мужа Назиры, а значит, и её саму! Жади обрадовалась. Вот только Саид вряд ли будет так же счастлив, подумала она с досадой. Помнится, в больнице он обмолвился, что слышал о возвращении Назиры с мужем в Рио. Вероятно, Саид даже видел их, только не стал подходить. Ну что за упрямый человек, не хочет мириться с родной сестрой, ведь любит же её! Жади уже не раз приходила к выводу, что больное самолюбие Саида портит жизнь в первую очередь ему самому, толкая на дикие поступки и не давая строить нормальные отношения с близкими людьми. Сейчас, стоя у окна своей квартиры, которую она снимала в Сан-Криштоване на самостоятельно заработанные деньги, Жади смотрела, как солнце садится за домами, и тихо, едва шевеля губами, молилась. «Прошу, Аллах, сделай так, чтобы Саид действительно изменился... Убери эту тьму с его сердца, пусть забудет свою гордыню и жажду мести, пусть живёт в гармонии с самим собой... Пусть он будет счастлив...» *** Спустившись в гостиную из своей комнаты, Хадижа застала отца сидящим на диване и читающим газету в ожидании ужина. Тихонько подкравшись, она закрыла ему глаза руками – Саид, разумеется, сразу понял, кто это, но притворился озадаченным, к большой радости своей дочери. Смеясь, Хадижа перелезла через спинку дивана и уселась рядом с отцом, прижавшись к нему и подобрав под себя ноги. Саид обнял дочь одной рукой и поцеловал в лоб. – Ну и выдумщица ты у меня... – произнёс он с нежностью. И добавил то, что частенько повторял, когда Хадижа была маленькая: – Я не променял бы тебя и на десять сыновей. Это была чистая правда. И хотя Саид старался относиться одинаково ко всем троим детям – тринадцатилетней Хадиже, пятилетнему Муниру и годовалой Лейле – в глубине души он понимал, что ближе всех ему старшая дочь. Их словно связывала какая-то невидимая ниточка, протянувшаяся от сердца к сердцу, и чтобы поддерживать эту связь, Саиду даже не обязательно было проводить с Хадижей много времени. Они всегда понимали друг друга. Пару лет назад Саид в каком-то разговоре случайно услышал слова одного психолога, бразильца. Он утверждал, что мать любит своё дитя независимо, от кого оно рождено, а отец больше любит того ребёнка, которого родила ему любимая женщина. Саид был глубоко оскорблён этим словами, которые противоречили принципам, на которых он воспитывался. Всё это западная психология, этих уставших от всего людей, забывших о суде Аллаха и о жизни после смерти. Саид не похож на них, он может справедливо разделить своё внимание между домочадцами. Но потом, спустя некоторое время, он понял, что от себя не убежать. И, стараясь внешне одинаково относиться ко всем своим детям, Саид понимал, что сердца своего ему не поделить, и что большая его часть всегда будет принадлежать Хадиже. Потому что она была первым и самым долгожданным ребёнком. Потому что она такая смышлёная и милая, никогда не унывает. Потому что она дочь Жади... – Есть хочется! – сказала Хадижа. – Эти запахи из кухни сводят меня с ума! – Я понимаю, – улыбнулся Саид, который сидел здесь давно и уже буквально изнывал. – Потерпи немного. Я думаю, это того стоит, потому что Зулейка обещала на ужин что-то грандиозное. – Зулейка? – удивлённо переспросила девочка. – На кухне обычно командует Рания... где она? – У себя в комнате. Сказала, что хочет отдохнуть с дороги. – Но вы же вчера прилетели! – Ну и что? Она устала, ей нездоровится, так бывает. – Да, пожалуй, – согласилась Хадижа, – это называется акк... акклиматизация! В ответ на удивлённо приподнявшиеся брови отца, она пояснила: – Я прочитала об этом в энциклопедии, которую мне дала Самира. – А ты не устаёшь, Хадижа – и уроки делать, и энциклопедии читать? – Ну что ты, папа! Это ведь очень интересно. А знаешь, какой самый старый танец на свете?.. Саид отложил газету, которую до этого держал в руке. – Нет, не знаю. Скажи мне. – А ты угадай! – Не знаю... сдаюсь! – Ладно, – Хадижа хитро улыбнулась. – Даю подсказку. Я умею танцевать этот танец, мама тоже умеет, Зулейка... ну, умеет немного, а Рания не умеет вообще! Саид, с трудом удерживаясь от смеха, погрозил дочери пальцем. – Не вздумай сказать такое при ней самой или при твоём брате! Мы все должны жить дружно. – Ладно... – махнула рукой Хадижа. – Только у меня гораздо лучше получалось жить дружно, когда Рания была в Фесе... Саид в душе вынужден был согласиться, что дочь права. Месяц, прошедший без первой жены, выдался на редкость спокойным. Разумеется, если не считать того, что Мунир каждый день спрашивал про мать и первые несколько дней плакал по вечерам. Однако Зулейке удалось выбрать правильный тон общения с ним, так что к концу первой недели мальчик стал гораздо спокойнее воспринимать временную разлуку с матерью и терпеливо ждать её возвращения. Саид почувствовал благодарность по отношению к Зулейке, хотя, по обыкновению, никак этого не выразил. Вообще, за эти дни он разглядел вторую жену с совершенно иной стороны: без общества Рании та стала очень уравновешенной, и к тому же, прекрасно вела дом. Зулейка создавала вокруг атмосферу какой-то незримой и ненавязчивой заботы, что очень нравилось Саиду. Ему вспомнилось, как он впервые увидел Зулейку на свадьбе дяди Али и Зораидэ: молодая девушка очаровательно танцевала, и её движения на миг напомнили Саиду... кое-кого другого. «Ты любил не Жади, а свои страдания», – проницательно заметил стоявший рядом дядя Али, а очутившаяся тут как тут Рания повисла на шее мужа, ревностно охраняя его от чужих женских взоров. Но было поздно, потому что Саид уже принял своё очередное решение-прихоть. Привезя Зулейку в Бразилию в качестве второй жены, он вернул в дом привычные с некоторых пор скандалы. Темперамент Зулейки оказался не менее взрывным, чем у Рании, и вторая жена ни в чём не давала спуску первой. Порой обстановка накалялась до такой степени, что Саид ощущал потерю контроля над ситуацией и недейственность своих привычных угроз вроде «перееду в другой дом». В такие моменты он начинал жалеть, что рядом нет Назиры – уж она точно навела бы порядок. Но сестра сама выбрала свой путь, который привёл её к проклятию и изгнанию из семьи. Впрочем, если бы Назира раскаялась... Но представить такое Саиду было очень сложно. Он старался поменьше думать о предательнице-сестре, поскольку не мог выносить мысль, что та, которая воспитала их с Мухаммедом и всю жизнь была рядом, вдруг сбежала и вышла замуж за какого-то бразильца, словно это не Назира, а Жади! Опять Жади... почему все его мысли рано или поздно сводятся к ней? Саид всегда осознавал, что ищет образ своей бывшей жены в других женщинах. Вот бы действительно найти где-нибудь её копию... с такой же внешностью, с таким же характером... но только чтобы она любила его... Первые несколько месяцев после женитьбы на Зулейке ему казалось, что он отыскал какое-то подобие – однако иллюзия вскоре рассеялась, и снова наступила обычная жизнь. Потому что на свете существовала только одна Жади, и она больше не принадлежала Саиду. Лишь одно было хорошо в существовании двух жён вместо одной: обе они были слишком заняты соперничеством друг с другом, чтобы заметить и понять, о ком их муж на самом деле грезит. У Саида не было привычки много наблюдать за своими жёнами и стараться вникнуть в мотивы их поступков. Если бы они вели себя тихо и никогда не скандалили, то, возможно, он даже начал бы забывать об их существовании. Вернувшись из Сан-Паулу, Саид, как обещал, слетал в Фес и забрал Ранию из родительского дома. Та вела себя непривычно тихо и даже не стала выяснять, покупал ли Саид что-нибудь второй жене за время отсутствия первой. Это было не похоже на Ранию. Усмехнувшись про себя, Саид сделал вывод, что наказание пошло впрок. Однако и по возвращении домой, оказавшись в прежнем статусе первой жены, Рания в присутствии Саида продолжала ходить, опустив глаза. Ему даже почудилось, что некогда безумно влюблённая и ревнивая жена начала... избегать его. Вот это было действительно странно, и Саид решил незамедлительно поговорить с ней. Зайдя вечером к первой жене, он обнаружил Ранию сидящей на кровати и рассматривающей какое-то странное украшение. Приглядевшись, Саид понял, что это нечто вроде кулона, сплетённого из разноцветных ниток, достаточно жёстких, чтобы держать форму. Заметив вошедшего мужа, Рания испуганно спрятала украшение за спину. – Что это? Покажи! – требовательно произнёс Саид. – Ничего, хабиби... – испуганно пролепетала Рания. – Просто безделушка, которую я купила в Фесе... – Вот, чем ты занималась, будучи наказанной своим мужем! – Я ничего не сделала, клянусь тебе... – по лицу Рании покатились слёзы, и это ещё больше взбесило Саида. – Если ты ничего не сделала, – жёстко сказал он, не сводя с жены испытующего взгляда, – то тебе и нечего бояться. Но помни, Рания, если я узнаю, что ты меня обманула... – Нет, Саид! – взмолилась она звенящим от слёз голосом. – Только не разводись со мной, не забирай у меня Мунира! – А что, ты уже совершила нечто такое, из-за чего я могу с тобой развестись? – подозрительно прищурился Саид. Рания в ответ побледнела как полотно, но её спасло то, что у мужа в кармане зазвонил телефон. Бросив на неё предупреждающий взгляд, Саид вышел из комнаты и ответил на звонок. Потом он отправился в свой кабинет. Углубившись в решение деловых проблем, связанных с подступающим экономическим кризисом, грозившим поставить под вопрос многие долгосрочные проекты, Саид на некоторое время забыл о первой жене, а потом уже окончательно остыл и понял, что у него нет желания снова начинать разборки. Ему и так неплохо удалось припугнуть её. В действительности Саид не верил, что Рания способна на нечто подобное тому, что вытворяла в своё время его ныне бывшая жена. *** День выдался жаркий, дел было много, и к обеду Жади уже порядком устала. Временами она подумывала о том, чтобы в будущем обзавестись машиной, однако каждый раз понимала, что с её расшатанными нервами вождение противопоказано. Ничего не поделаешь, придётся обходиться такси. Или, может быть, однажды Жади сказочно разбогатеет – да так, что утрёт нос даже одному заносчивому субъекту по имени Саид Рашид – и вот тогда она купит себе автомобиль с личным шофёром и красивый дом, где они будут жить вместе с Хадижей... А заносчивый субъект пусть и дальше коротает время со своими многочисленными жёнами и любовницами... Продолжая мечтать, Жади вошла в кафе и пошла вперёд по залу в поисках свободного столика. В этот момент её окликнул мужской голос, показавшийся смутно знакомым. Обернувшись, она сразу же узнала человека, сидевшего за одним из столиков. А узнав, искренне улыбнулась. – Здравствуйте, Марко! Не ожидала встретить Вас в Рио. – Для меня встреча с Вами, Жади, тоже большой сюрприз. Прошу, присаживайтесь! – Вы, наверное, ждёте кого-то, – попыталась отказаться вдруг смутившаяся Жади. – Совсем нет! Я здесь один, просто зашёл выпить чего-нибудь охлаждающего и перекусить. – У меня такая же цель, – улыбнулась Жади, занимая место напротив Марко. Как хорошо ощущать себя свободной. Не надо никого бояться или мучиться угрызениями совести. Можно спокойно пообщаться с приятным мужчиной, без оглядки на Саида, Лукаса, дядю Али и кого бы то ни было. Подошёл официант, Жади и Марко по очереди сделали заказ, удивившись, что им обоим нравится шоколадное мороженое и сок маракуи. – Вы бывали раньше в этом кафе? – спросила Жади первое, что пришло в голову. – Да, я часто здесь обедаю, когда приезжаю в Рио. – А я думала, Вы живёте в Сан-Паулу. – Так и есть. Но ведь я музыкант, мы всё время ездим. Вот и сейчас я приехал на запись радио-программы, а завтра у моей группы концерт в местном клубе. – Давно Вы занимаетесь музыкой? – С юности. В свою первую группу я пришёл в четырнадцать лет. А Вы давно стали... создательницей праздников? Жади снова улыбнулась этому смешному «титулу», которым наградил её Марко в их первую встречу. – Примерно три месяца назад. Так что я ещё сохранила свежий взгляд на профессию! Они дружно рассмеялись. Дальше разговор пошёл так же свободно и непринуждённо. Они говорили практически обо всём подряд: о музыке, о праздниках, о танцах, о еде, о разных городах и странах. Марко, как выяснилось, много путешествовал по работе и по зову души. Он высказал своё мнение о многих местах, где побывал: Италия, Франция, Англия, Испания, Греция... Его было очень интересно слушать. Очень скоро они перешли на «ты», и не прошло даже получаса, как Марко уговорил Жади прийти завтра на концерт его группы. Вдруг, прервав их беседу, из сумочки Жади раздалась зажигательная арабская мелодия. Достав сотовый и увидев имя на экране, она улыбнулась. Не так давно Хадиже удалось уговорить Саида купить ей собственный мобильный телефон, чтобы можно было разговаривать с мамой в любое время. После возвращения из Сан-Паулу бывший муж Жади отчего-то стал более сговорчивым. – Извините, это моя дочь, – сказала Жади своему собеседнику и ответила на звонок. – Алло, принцесса! – Мама, привет! Ты сейчас где? – Я в центре, милая, а ты? – Еду с папой! У него оказалось свободное время, и он сам забрал меня после школы. Мы собираемся на пляж, поехали с нами! Или у тебя дела?.. – Нет, я уже всё закончила на сегодня... – Значит, ты с нами? Поехали, мама! Ты ведь любишь океан... Жади давно задумывалась, почему всякий раз, когда Хадижа едет куда-то с отцом, то непременно зовёт её с ними. Сейчас мог быть подходящий случай спросить об этом свою неугомонную дочурку, если бы напротив не сидел Марко, при котором как-то неловко было вести долгие личные беседы и что-то выяснять. Пришлось Жади согласиться на предложение Хадижи и условиться о встрече: через пятнадцать минут на стоянке перед кафе. – Жади, у тебя дочь? – удивлённо спросил Марко, когда она, закончив говорить, убрала телефон обратно в сумочку. – А что, я разве не похожа на женщину, у которой есть ребёнок? – с улыбкой спросила Жади. – В общем, да... то есть... – Марко смущённо взъерошил себе волосы, – извини за бестактность, просто у тебя на пальце нет обручального кольца, я ещё в прошлую нашу встречу заметил это, вот и подумал... У мусульманской женщины не может быть ребёнка вне брака, а раз ты не замужем, значит... я глупость сказал, да? Прости меня... – мужчина выглядел совсем растерявшимся и смущённым. Жади ободряюще улыбнулась ему. – Всё в порядке. Не нужно так бояться, ты не обидел меня. Да, в нашей религии не бывает внебрачных детей, однако разводы у нас всё же случаются, хотя редко. Я разведена со своим первым мужем, марокканцем, и от него у меня дочь. С другим мужем, уже бразильцем и не мусульманином, я разошлась не так давно, с тех пор и работаю «создательницей праздников», как ты меня называешь. Да, кстати, у меня был ещё фиктивный брак с одним моим другом, несколько лет тому назад. Ну что, страшно? – Да я просто в шоке! – заявил Марко, хотя по его широкой ухмылке это было не заметно. – Жади, да ты, оказывается, опасна! – Правильно! Теперь будешь знать, как приглашать незнакомых женщин к себе за столик! – Женщин? – Марко огляделся по сторонам. – Я вижу здесь только одну, и вовсе не могу назвать её незнакомой. Скорее, наоборот, у меня такое чувство, будто мы давно знаем друг друга. Жади улыбнулась. – Мне тоже было очень приятно пообщаться с тобой, Марко. Надеюсь, мы встретимся снова. – Конечно, встретимся! Что нам помешает, если мы захотим? Я ещё раз повторяю своё приглашение: буду счастлив увидеть тебя завтра на нашем концерте. Если, конечно, твои три бывших мужа не будут тебя преследовать! – сказал Марко и подмигнул. – Не будут, – рассмеялась Жади. – Марко, сейчас мне действительно пора. – Я провожу тебя. Жади кивнула в знак согласия. *** – Это то самое кафе? – спросил Саид Хадижу. Он был за рулём, а она на заднем сидении. – Да, – подтвердила дочка. – Только мамы что-то не видно. – Подождём немного, – сказал Саид, заезжая на автостоянку. – Если через пять минут она не появится, позвонишь снова. Однако ждать долго не пришлось, потому что уже через минуту из кафе вышла Жади, в сопровождении какого-то мужчины, придержавшего для неё дверь. – Это мама! – воскликнула Хадижа, открывая дверь машины. Вспомнив, оглянулась на отца: – Я пойду к ней, можно? – Нет, – резко ответил Саид. Дочь посмотрела на него с выражением непонимания и испуга. – Не надо к ней бежать, – чуть смягчившись, произнёс отец Хадижи. – Пусть Жади сама нас увидит и подойдёт. – Но почему? – обиженно произнесла девочка. – Хадижа, делай, как я говорю. Саид, разумеется, сразу узнал мужчину, с которым Жади вышла из кафе. Сейчас они стояли у крыльца и продолжали о чём-то болтать. Тот самый, из Сан-Паулу, которого он тогда принял за Лукаса. Наверняка они были знакомы раньше, со злостью подумал Саид. И теперь она стоит среди бела дня со своим любовником, на глазах у собственной дочери! Саид стиснул зубы. Нельзя показываться Жади в таком состоянии. Нужно успокоиться. Если он будет всякий раз так остро реагировать, видя свою бывшую жену с другим мужчиной, то очень скоро наживёт себе сердечный приступ. Тем временем Жади и её спутник пожали руки на прощание, после чего он отправился дальше по улице, а она стала оглядываться по сторонам. – Теперь можешь подойти к маме, Хадижа, – разрешил Саид. Девочка радостно выпрыгнула из машины. Когда все трое сидели в салоне, и Саид выводил машину на дорогу, ведущую к пляжу в западной части города, бывший муж Жади спросил, как бы невзначай: – А с кем ты разговаривала, когда мы подъехали? Я его как будто раньше видел. – Наверное, ты видел его в Сан-Паулу на прошлой неделе, – беззаботно ответила Жади. – Он тамошний музыкант, а сейчас приехал в Рио. – И что, известный музыкант? – поинтересовался Саид, как бы из любопытства. – Говорит, что да. – Ну, это ещё не факт, – усмехнулся Саид. – А ты раньше слышала его имя? – Вроде бы нет, – ответила Жади, – но это тоже ни о чём не говорит. Я уже давно не разбираюсь в современной музыке. А ты? – Я тоже. Может, спросим Хадижу. Как зовут этого парня? – Марко Грасси, – сказала Жади, не чувствуя подвоха. – Хадижа, ты слышала про такого? – Нет, – отозвалась девочка, – но я спрошу у Самиры, она увлекается португальской музыкой... Хадижа и Жади заговорили о чём-то своём, а Саид тем временем следил за дорогой, чувствуя, что настроение его поднимается. Теперь ему известно имя этого типа, а значит, можно добыть и остальную информацию, наняв для этой цели специального человека. «Скоро я буду знать о тебе всё, Марко Грасси... И надеюсь, ты не посмеешь перейти мне дорогу, иначе тебе же станет хуже!» *** Когда они приехали на пляж, там было, как всегда, довольно многолюдно, а высокие волны привлекали сёрфингистов. Свежий ветер приносил запах морской воды, и Жади с удовольствием вдыхала свой любимый аромат, теперь ставший для неё синонимом свободы и счастья. Увидев палатку с кокосовым молоком, Хадижа, разумеется, захотела тоже. Взяв себе по кокосу с трубочкой, все трое уселись за деревянный столик: Жади с Хадижей рядом, Саид напротив. Было хорошо: светило солнце, шумели волны, слышались крики пролетавших чаек и весёлые возгласы людей, игравших в мяч на песке. Хадижа болтала без умолку, рассказывая про школу и про драматический кружок, в который записалась около месяца назад. Потом она уговорила родителей пойти поближе к воде. Разувшись и оставив обувь в машине Саида, все трое пошли босиком, выбирая дорогу в тени и держась подальше от сухого раскалённого песка. Наконец, когда до воды оставалось шагов десять, Саид и Жади отпустили Хадижу дальше – помочить ноги в ласковых волнах прибоя, а сами сели на песок под деревом, напротив друг друга. Отсюда особенно чувствовался свежий ветер с океана. Жади вдруг ощутила огромное желание скинуть с головы платок и закружиться, держа его над головой, чтобы ветер надувал ткань, словно парус. Так было однажды: несколько лет назад, в сумерках на безлюдном пляже, и тогда с ней был Лео – «тень» Лукаса. Где сейчас этот мальчик? Он подарил ей такие приятные воспоминания... Жади хотелось повторить их однажды, вот только пока было не с кем... Саид снял пиджак, ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Он смотрел на океан, и лицо у него было умиротворённое. Жади решила, что сейчас самое время задать волновавший её вопрос. – Скажи, Саид, – начала она, стараясь не показать бывшему мужу своего волнения. – Ты уже думал о том, чтобы выдать Хадижу замуж? – Думал, – спокойно ответил Саид. – Ещё в прошлом году. – Не может быть! – воскликнула Жади, сразу позабыв про самообладание. – Ты сошёл с ума! Хочешь, как дядя Абдул... – Успокойся, Жади, – перебил Саид. Он, в противоположность бывшей жене, хранил непроницаемое выражение лица. – Никто не говорит о свадьбе прямо сейчас. Но подумать о том, чтобы найти подходящего жениха, нужно уже сегодня. Учитывая то, что выбор у нас невелик, благодаря твоим «замечательным» выходкам в прошлом, которые сильно подпортили репутацию обеих наших семей. – Саид, ты... – И, кстати, дядя Абдул не всегда ошибается: недавно он нашёл жениха для Сумайи, который ей понравился. Но надо сказать, нелегко было сговориться с семьёй. Повезло, что Сумайя не близкая твоя родственница. А вот дядя Али – ты наверняка не в курсе этого – уже давно не может выдать замуж одну из младших дочерей, и всё из-за слухов, который гуляют по медине. Слухов о твоём прошлом. – Почему я должна отвечать за то, что происходит в Фесе? – Потому что всё связано, Жади, ты прекрасно знаешь. Дядя Али простил тебя, но это ударило по репутации его семьи. Закусив губу, Жади молчала. – И теперь я не знаю, – продолжал Саид, – как это отразится на Хадиже. Здравый смысл подсказывает мне, что жениха в Марокко для неё уже не найти. Значит, придётся узнавать в семьях, живущих в Бразилии. А это риск, потому что люди, выросшие вдали от своих корней, совсем другие. Одно время я думал о сыне одного из моих друзей, он старше нашей дочери всего на два года. Но потом оказалось, что родители уже нашли ему невесту из Марокко. Наверное, мне не скоро удастся подобрать Хадиже жениха из такой семьи, которая бы меня устраивала. – Ну и слава Аллаху! – не скрывала своей радости Жади. – Хадиже ещё много чего предстоит, прежде чем она встретит человека, за которого выйдет замуж. Сначала она окончит школу, потом университет... – Жади! Хватит внушать Хадиже то, что ты хотела для себя. Она совсем другая. – А вот и неправда! – торжествующе улыбнулась Жади. – Недавно Хадижа сказала мне, что хочет пойти в университет или колледж, чтобы разбираться в разных вещах и не быть похожей на твоих жён! Саид мрачно вздохнул. Возразить ему было нечего: ни Рания, ни Зулейка особым умом не блистали, и поговорить с ними можно только на бытовые темы. Он посмотрел на дочь, бродившую по мокрому песку у кромки воды и оглядывающуюся на собственные следы, которые быстро смывали набегающие волны. И в глубине души Саид не хотел, чтобы его живая любознательная Хадижа после замужества превратилась в такую же курицу-наседку. Жади тоже посмотрела на дочь. А потом, вдохновлённая маленькой победой, продолжила добивать своего бывшего: – Представь, ты выдашь Хадижу замуж совсем юной, а муж не пустит её учиться. Она будет зависима от него и не сможет ничего сделать. Мне это очень хорошо знакомо! – Не прибедняйся! – возразил Саид, который сразу понял, куда она клонит. – Я вовсе не запрещал тебе учиться на врача, при условии, что ты будешь лечить женщин и детей. Если бы ты в то время тратила свою неуёмную энергию на подготовку к поступлению, а не на попытки получить развод, тогда бы я понял, что ты настроена всерьёз, а не просто болтаешь языком. – Я не болтала! – возмутилась Жади. – И это ты сейчас так говоришь, а тогда слушал дядю Абдула, и... Она продолжала что-то с жаром доказывать, но Саид уже просто смотрел на неё, толком не слушая, погружённый в свои воспоминания. Как он тогда ревновал свою молодую жену. Как боялся, что учёба отдалит её от него ещё больше. Или вдруг Жади встретит кого-то во дворе университета, случайно, и влюбится в другого... Тогда Саид не знал, что дальше отдаляться уже некуда, что Жади одержима Лукасом, что грезит о нём дни и ночи напролёт, и что у него, Саида, нет ни малейшего шанса, даже если он в лепёшку разобьётся. Но даже узнав, как глубоко чувство Жади к его сопернику, Саид не сумел ожесточиться против неё. Позже, спустя годы, она обвиняла его в том, что все проявления любви у него были только для того, чтобы выиграть «соревнование» с Лукасом. Может, в чём-то так и было, но... – Я пытался уберечь тебя, – неожиданно произнёс Саид, прервав поток её воспоминаний и старых обвинений. Наступила пауза. Жади смотрела на бывшего мужа с нескрываемым изумлением. – Уберечь от чего, Саид? – От того, что происходит сейчас. «От того, как ты сломала свою жизнь». – Я хотел, чтобы ты была счастлива, чтобы улыбалась... чтобы у тебя было всё, чтобы ты никогда не знала горя. Жади покачала головой. – Даже если намерения твои были благородными... Желая подарить счастье, ты никогда не спрашивал меня, чего я хочу. А счастливым насильно никого не сделаешь, надеюсь, теперь-то ты это понимаешь? Саиду, разумеется, не понравились такие слова. Да и не могли понравиться – ведь он сам понимал, насколько они истинны. Чтобы уйти от этой неприятной темы, Саид стал неосознанно искать того, кто, как ему казалось, был виноват сильнее. – Ну а твой Лукас? Он сделал тебя счастливой, он знал, что тебе нужно? Жади молчала, глядя на горизонт, и Саид продолжил: – Твой Лукас просто слабак, который был не способен бороться за свою любовь, а потом даже не смог сохранить то, что ему досталось. – Саид, не надо, – поморщилась Жади, поворачиваясь лицом к бывшему мужу. – Ты ничего не знаешь о Лукасе. – Ты мне уже говорила. – Но это правда. Ты судишь его с позиций своего менталитета, но Лукас – это не ты, не Мухаммед, не дядя Али. Он обычный мужчина, каких много здесь. И, кстати, не только Лукас не смог, как ты выражаешься, «сохранить то, что досталось». – О чём ты? Жади снова перевела взгляд на зелёное, играющее в солнечных лучах, море, на фоне которого выделялся хрупкий силуэт Хадижи. – Сам знаешь. Вспомни историю своего переезда в Бразилию. Саид задумался, с неприятным чувством осознавая, что бывшая жена права. Она тем временем продолжила вслух рассуждать о Лукасе: – Да, он не принц... часто трусил и совершал ошибки... но кто их не совершает? У Лукаса доброе сердце, он никому не желает зла... Но ему мешает непоследовательность и привычка отступать в решительный момент, как раз тогда, когда надо собрать всю волю в кулак и действовать... бежать вперёд, идти, ползти на коленях, но только не стоять на месте и не убегать! «Я понимаю это... – подумал Саид. – Мне близко то, о чём она сейчас говорит». – Именно так я всегда жила... – продолжала Жади, глядя вдаль, туда, где небо встречается с морем. – Лукас... к сожалению, это не про него. Хотя он хороший человек, правда хороший... Стараясь подавить горечь, Саид проговорил: – Жаль, Лукас тебя сейчас не слышит. Ему было бы приятно, что ты о нём так отзываешься. – Лукас вовсе не плохой человек... – повторила Жади, словно не слыша слов бывшего мужа. – Я простила его, обиды в моём сердце больше нет. Но любить... не могу. Причём не только его. Я вообще не могу больше представить себя влюблённой в кого-то. Порой кажется, будто во мне, глубоко внутри, что-то сломалось. А иногда кажется, что я давно умерла, и остался только... призрак, который совершает какие-то механические действия, притворяясь, что живёт. «И это мне тоже знакомо...» – Знаю, что это слабость, что так нельзя! Но... ничего не могу поделать. Наверное, если бы я однажды проснулась и поняла, что моё сердце не бьётся... я бы даже не удивилась. «Ты больше ни во что не веришь, потому что твои мечты не сбылись, и ты не понимаешь, как это случилось и в чём твоя вина. Я знаю, что ты чувствуешь, Жади. И точно так же я знаю, что к этому состоянию можно привыкнуть. Проходит время, и ты перестаёшь обращать внимание на душевную боль, будто сродняешься с ней». – Ты всё ещё винишь себя в том, что брак с Лукасом не удался? – спросил Саид спокойным голосом. Словно они никогда и не были соперниками. Удивлённо взглянув на бывшего мужа, Жади, тем не менее, ответила на его вопрос. – Когда отношения разваливаются, всегда виноваты оба. Я раньше слышала эту фразу, но как-то не вдумывалась в её настоящий смысл. Думаю, мы с Лукасом всё равно расстались бы рано или поздно. – Почему? Жади не спешила отвечать на вопрос Саида. Казалось, она только сейчас опомнилась и осознала, с кем говорит. Губы её чуть искривились в грустной усмешке, когда Жади сказала: – Тебе, наверное, очень приятно слышать всё это. Ты так мечтал, что я однажды начну говорить гадости про Лукаса, говорить, что я его не люблю... ты рад, да? – Нет, Жади. Я не рад, что тебе сейчас грустно. – Мне вовсе не грустно. – Ты грустишь, оттого что тебе кажется, будто твоя жизнь напрасна, что в ней нет смысла, а только череда дней, которые приносят какие-то события, большинство из которых тебе совершенно не интересны. Я знаю, каково это. Я чувствую подобное каждый день и уже привык к этому. К пустоте. Наверное, для меня уже давно наступил тот день, когда моё сердце остановилось, а сам я продолжаю жить, словно по инерции. Жади внимательно смотрела на бывшего мужа. «Мне жаль его... Саид переносит на меня свои чувства. Думает, что я тоже не вижу в своей жизни смысла. Хотя... наверное, месяц или два назад всё так и было». – Я не рад, Жади, если ты чувствуешь такое же опустошение. Возможно, в это трудно поверить, но это так. Я изменился за прошедшие три года, во многом. И хотя было бы лицемерием утверждать, что я желал тебе счастья с Лукасом... но всё же, я не желал тебе несчастья. Я не хотел, чтобы ты страдала... и сейчас не хочу. – Я тоже, Саид, – искренне сказала Жади, глядя в глаза бывшему мужу, – я тоже не хотела, чтобы ты мучился... хотела тебе счастья... всегда. Саид закрыл глаза. «Но я не стал счастлив без тебя... Так и не стал...» Они ещё немного помолчали, потом Саид снова заговорил: – Почему же ты говоришь, что всё равно рассталась бы с Лукасом? – Из-за своих мыслей. И предчувствий. – Что это значит? – У каждого человека свой груз за плечами. Вот ты, Саид, – она помедлила, словно подбирая слова, – когда мы были женаты, ты так и не смог забыть прошлое... Воспоминания мучили тебя, и ты хотел отомстить, думая, что это поможет. Саид поразился тому, как Жади высказала вслух его мысли. Неужели она тоже понимает его? Сейчас они сидели друг напротив друга, глядя в глаза, и она была так близко, что Саиду с трудом удавалось подавить желание протянуть руку и дотронуться до неё. – Неизвестно, правда, кому ты пытался отомстить: Лукасу, мне, или нам обоим? Жади вздохнула и перевела взгляд на океан. Хадижа заметила её и помахала рукой, Жади ответила тем же. Потом продолжила. – Я, в отличие от тебя, не мстительна... но мне точно так же трудно... забывать обиды. Даже я сама могу думать, что простила, но внутри... глубоко внутри что-то всегда остаётся. И я всё время чувствовала, что не могу доверять Лукасу полностью, до конца... что где-то в глубине души я боюсь, вдруг он снова струсит и оставит меня одну. Саид был ошеломлён её признанием. Ему-то казалось, что Жади, наоборот, всегда слепо верила Лукасу. – К тому же, – быстро продолжила она, – мы слишком разные с ним. Разная культура, разное прошлое. Его родственники меня не любят, хотя не это, кажется, самое главное... Я не понимаю его, а он меня. Из-за этого все ссоры... Жади грустно улыбнулась. – Но меня, наверное, никому не понять, ведь я словно из двух половинок – Восток и Запад... Лукас никогда не понимал и не воспринимал серьёзно мою восточную половину, а все остальные: дядя Али, Латифа, Зораидэ, Хадижа, ты... вы не понимаете то, что во мне от западных людей. И я никогда не видела мужчину, который бы думал как я, хоть в чём-то. «Да, Жади... не видела... но это не значит, что такого мужчины не было. Просто ты его не замечала». – Ну... может, ещё встретишь, – сказал Саид. – Похожего на тебя по мировоззрению. Мусульманина, выросшего на Западе. Кого-нибудь вроде Зейна. Лишь он один знал, как нелегко дались ему и эти слова, и спокойная интонация, и маска хладнокровия на лице. Жади слегка улыбнулась. – Спасибо за пожелание, Саид. Что касается Зейна... да, он понимает меня. Я доверяю ему как другу. Но не как мужчине, с которым можно построить отношения. А Маиза... она понимает тебя? Жади спросила это совершенно серьёзно, без тени сарказма. «Аллах всемогущий! Она не забыла! Неужели Жади действительно поверила, что у меня до сих пор роман с Маизой? И как теперь выкручиваться?» – Я не всё рассказываю Маизе. Но есть вещи, в которых только она способна меня понять. – Значит, у вас это серьёзно? – спросила Жади. «А её вопросы становятся всё страшнее...» – подумал Саид. – Отвечу так: на свете есть женщина, ради которой я могу сделать всё, на что не пошёл бы ни при каких других обстоятельствах. Но эта женщина – не моя жена. «Он любит Маизу...» – сделала свой ошибочный вывод Жади. – А эта женщина, Саид... она тоже готова ради тебя на всё? – Знаешь, Жади... Я давно уже понял, что в любых отношениях есть две роли: тот, кто любит, и тот, кто позволяет себя любить. Это неизбежно. И поделать тут ничего нельзя. – Я думаю... – сказала Жади, – ты прав. Узнав это на собственном опыте, я больше не верю во взаимную любовь. – Я тоже. *** На следующий день Саид, не мешкая, связался с частным детективом, услугами которого нередко пользовался, чтобы добыть необходимую информацию, как по вопросам бизнеса, так и по семейным делам. То, что он поручил своему человеку сейчас, относилось, пожалуй, к последней категории дел. Саид даже не пытался найти оправдание и убедить себя, что якобы заботится о Жади, чтобы она по наивности не связалась с каким-нибудь проходимцем. Саид отлично понимал, что на поиск информации о таинственном музыканте Марко Грасси его толкнуло не беспокойство о бывшей жене, а банальная ревность. К полудню следующего дня Саиду был предоставлен первый отчёт. Прочтя информацию, присланную детективом, он понял, что давние предчувствия его не обманули. И не зря в первую секунду, когда Саид увидел этого Марко Грасси рядом с Жади, ему почудился бывший соперник. Саид знал, что рано или поздно Жади найдёт нового Лукаса. Так и вышло. Марко Грасси, сын влиятельного бразильского бизнесмена Антонио Грасси. Саиду приходилось иметь дело с этим человеком, правда, до заключения сделки тогда не дошло. А теперь на пути Саида встал его отпрыск, ну почему этот мир так тесен. Саид продолжил читать отчёт. Возраст – тридцать четыре года. Не женат, и подружки в данный момент нет. Профессия – музыкант, вокалист и гитарист музыкальной группы Glee из Сан-Паулу, исполняющей инди-рок. Саид понятия не имел, что это такое, и решил не вникать. Гораздо больше его интересовала информация о ранних годах жизни нынешнего кумира молодёжи. Выяснилось, что Грасси-младший заинтересовался музыкой ещё в школьные годы, однако отец не одобрял этого увлечения и отправил сына учиться на экономиста. Но исполняя родительскую волю и учась в университете, тот продолжал по вечерам репетировать, а на третьем курсе окончательно забросил экономику и занялся музыкой. Отец не смог этого простить единственному сыну, который должен был унаследовать компанию Грасси; он выгнал его из дома. Далее в отчёте было сказано, что Марко работал официантом, барменом, продавцом, даже таксистом, лишь бы заработать денег на еду и струны для гитары. Так продолжалось почти семь лет. Но однажды целеустремлённость, помноженная на работоспособность, встретилась с удачей – что принесло Марко и его группе контракт с крупным бразильским звукозаписывающим лейблом. Когда новость о достижениях сына дошла до его отца, тот попросил у него прощения и принял обратно в семью. Последние пять лет успех группы держится ровно, дважды они получали национальную музыкальную премию, сейчас планируют большой концертный тур по Бразилии и Аргентине. Этот Марко оказался не просто вторым Лукасом, он был «улучшенной версией» Лукаса, как если бы тот не отказался от своей мечты и осуществил всё, что хотел, не испугавшись гнева отца. Марко не был «золотым мальчиком», своего успеха он добился сам. Саид всегда уважал таких людей. Марко Грасси также заслуживает уважения... даже если скоро уведёт у Саида женщину его мечты. Что ж... пусть уж лучше он, чем Лукас. Всё равно ничего изменить нельзя – значит, остаётся смириться... или, по крайней мере, притвориться, что смирился. С этой мыслью Саид вышел из своего кабинета и отправился в комнату переодеваться. Сегодня у него был выходной, и он обещал Муниру, что отправится с ним в парк, запускать на пруду радиоуправляемую модель лодки. *** Три месяца спустя Жизнь завертелась вокруг Жади: работа, общение с родными, новые знакомства... Она сходила в клуб на концерт Марко и его группы, погуляла с ним по городу накануне его возвращения в Сан-Паулу. Затем они стали регулярно перезваниваться, и это непринуждённое общение доставляло обоим массу удовольствия. Также Жади довольно часто, через день-два, разговаривала по телефону с Суфией. Они стали хорошими подругами, несмотря на разделявшее их расстояние. Пару раз звонила в Фес, и чувствовала ни с чем не сравнимый стыд от необходимости врать дяде Али, что она «нашла себе новое хобби», а «у Лукаса всё хорошо». Жади просто не находила в себе сил признаться дяде в настоящем положении вещей, потому что слишком хорошо представляла, какой будет реакция. Что касается Хадижи, то она часто жила у матери на выходных – в шкафу уже стабильно существовала полочка с её вещами, и глядя на них, Жади всякий раз улыбалась. Недавно они с дочерью устраивали настоящий приём для Латифы и Самиры, украсив квартиру Жади и наготовив разных вкусностей. Это был прекрасный вечер вчетвером, и Жади оказался особенно приятен комплимент сестры, когда Латифа похвалила её скромную стряпню. Она решила, что в ближайшее свободное время ещё попрактикуется в кулинарии, взявшись за более сложные марокканские блюда. С бывшим мужем Жади тоже виделась или созванивалась примерно раз в неделю. Порой она ловила себя на мысли, что воспринимает Саида как совершенно другого человека, и это ощущение было до того странно, что изумляло её саму. Но самое счастливое время в жизни Жади наступало, когда Хадижа была с ней. Марко, который постепенно стал в курсе многих подробностей запутанной жизненной истории Жади, всё недоумевал, почему она не отсудит дочь у Саида. Он также удивил её своей подкованностью в этом вопросе, которую объяснил тем, что покопался в интернете. Марко сообщил Жади, что с 2004 года в Марокко вступил в силу закон, позволяющий детям оставаться после развода с матерью, а не с отцом. Значит, Саид больше не может ни на что ссылаться, оставляя дочь у себя. Жади была тронута искренней заботой и поблагодарила Марко, однако не чувствовала необходимости менять существующий порядок вещей. Ей не хотелось ссориться с Саидом. И это тоже было весьма необычно. В общем, Жади не знала, зачем ей эта информация про новый марокканский закон о разводе. Не знала до того момента, пока обстоятельства не повернулись весьма неожиданным образом. В один из будних дней, выйдя из цветочного салона, где заказывала украшения для ближайшего праздника, Жади решила зайти в свой любимый торговый центр – присмотреть себе парочку новых платков, а, может, ещё чего-нибудь. Проходя мимо лифтов, она вспомнила, что несколько месяцев назад на этом самом месте Саид едва не развёлся с Ранией. С тех пор он вообще не упоминал первую жену в разговорах. Интересно, как у них дела сейчас? Словно в ответ на этот мысленный вопрос, Жади увидела в толпе – впереди, всего в паре десятков шагов от себя – обеих жён Саида. Видимо, тоже пришли сюда за какими-то женскими покупками. Лица у обеих были сосредоточенные и замкнутые. Желая избежать повторения прошлой неприятной встречи, Жади собралась свернуть за угол, но в этот момент Рания заметила её. И реакция первой жены Саида оказалась совершенно непредсказуемой: она ускорила шаг и окликнула Жади. При этом голос её звучал как-то странно... отчаянно. Жади остановилась. Рания подбежала к ней, в её глазах читалась немая мольба. – Жади!.. Я так долго искала тебя... Пожалуйста... Мне нужно с тобой поговорить... это очень важно... Жади посмотрела на Зулейку. Та стояла в нескольких шагах от них, сложив руки на груди. Рания тоже взглянула на неё через плечо и прошептала: – Зулейка следит за мной... Она всё расскажет Саиду. Прошу, помоги мне! – Но что случилось? – не понимала та. – Мне нужна твоя помощь, – умоляющим шёпотом продолжала Рания, – потому что, Жади, только ты можешь мне сказать, что делать. Я хочу... развестись с Саидом. Ошеломлённая Жади потеряла дар речи, а Рания тем временем подхватила её под руку и потащила за собой, прочь от Зулейки. Они быстро оказались на улице. Светило яркое солнце, люди входили и выходили через прозрачные автоматические двери в торговый центр. Рания отошла в сторону, подальше от толпы, прислонилась к стене, закрыла лицо руками и разрыдалась. Жади попыталась успокоить молодую женщину, но у той была настоящая истерика. В перерывах между всхлипами она произносила взывания к Аллаху и бессвязные слова, из которых ничего нельзя было понять. Жади почувствовала, что здесь она от Рании ничего не добьётся, и нужно вести её к себе домой. Конечно, сомнительное удовольствие – ввязываться в семейные дела Саида, из которых она еле выпуталась, получив долгожданный развод. Но бедная Рания, кажется, влипла во что-то серьёзное, иначе не стала бы так отчаянно умолять о помощи ту, кого она, по собственному признанию, ненавидела. Жади быстро поймала такси и помогла туда сесть дрожащей Рании, которая чуть-чуть успокоилась только когда услышала, куда они едут. Пока Рания умывалась в небольшой ванной комнате, Жади приготовила им обеим марокканский чай с мятой и достала миндальное печенье, которое они вчера пекли с Хадижей. После чая жена Саида окончательно пришла в себя и даже стала придирчиво осматриваться по сторонам, изучая, в каких условиях живёт её бывшая соперница. Но Жади не дала ей углубиться в осмотр своего скромного жилища и потребовала немедленный подробный рассказ обо всём, что случилось. Рания призналась Жади, что наказание Саида неожиданно обернулось против него самого: за тот месяц, проведённый в Фесе, она полюбила другого. – Его имя Казим, – сказала Рания, и на лице её расцвела мечтательная улыбка, напомнившая Жади кое-что о собственном прошлом. То, что она предпочла бы не вспоминать. – Он старше меня на четыре года, – продолжала свой рассказ Рания, – мы знакомы с детства, потому что наши семьи дружат... Знаешь, Жади, я никогда не думала, что он мог бы... Но однажды, когда мне исполнилось восемнадцать, Казим пришёл к моему отцу, и... Я не знала, что думать. Отец тоже сомневался, ведь Казим был небогат, только недавно открыл свою лавку на медине... В общем, мой отец отказал ему. Я ещё не успела ничего понять, но тут появился Саид Рашид... из уважаемой семьи... богатый... живущий в Бразилии... Мой отец сразу согласился, и все были очень рады за меня, пусть даже мне предстояло стать второй женой... Жади видела перед глазами картину: Гостиная в доме дяди Али, где она сама стоит, сжав в руках камень-талисман, который Саид снял, чтобы надеть на неё свой подарок, золотое ожерелье. У Саида слегка дрожат руки, он не может сразу справиться с застёжкой – вряд ли он кому-то прежде застёгивал украшение – и Жади чувствует, как он задерживает дыхание от волнения. А потом в комнату входит Лукас... – Ты ведь знаешь, я не видела Саида до самого дня свадьбы, и я так боялась, что он окажется старым и некрасивым... Но в действительности я влюбилась в него, как только увидела, и мне сразу же захотелось сделать его счастливым, родить ему сына, а потом ещё много детей, и наполнить его дом радостью, и чтобы... чтобы мой муж тоже любил меня... Они с Саидом остались наедине после свадьбы, и он ещё не знает, что она сказала ему «да», только лишь бы всё побыстрее закончилось, потому что Жади мечтает об одном: чтобы ей выпала лёгкая смерть. «Пусть меня отравят, – думает она, пока ничего не подозревающий влюблённый муж целует её обнажённые плечи и шею, – пусть утопят... или задушат...» Но скоро стало ясно, что Саид собирается сделать вовсе не то, что Жади от него ожидала. – И я боролась за его любовь... я верила, что после рождения нашего сына Саид полюбит меня... но я так устала ждать этого... видеть его с другими женщинами... с тобой... с той бразильянкой, Маизой... с Зулейкой... Я не знала, что такое взаимность, пока мой муж, решив наказать, не отправил меня в Фес. Выполняя поручение матери, я искала ткань для занавесей и случайно зашла в незнакомую лавку... а там... Казим... Он не забыл меня, Жади, представляешь! Он всё это время вспоминал меня. Два года назад его жена умерла при родах вместе с ребёнком, с тех пор он совершенно одинок, в его жизни нет любви... как и в моей. Смотри, Жади! – Рания достала висевший у неё на шее и спрятанный под одеждой кулон, сплетённый из цветных ниток. – Казим сделал, для меня! Я не променяю эту вещь на всё золото, подаренное Саидом. Это, оказывается, такое счастье... когда и ты любишь, и тебя любят! Жаркий дневной воздух окутал Фес, но в спальне старинного дома стоит приятная прохлада. Двухлетняя Хадижа, утомившись от беготни, спит поперёк родительской кровати, раскинув руки и ноги. С одной стороны от неё сидит Жади в домашней одежде, с распущенными по плечам волосами, а с другой – Саид в светло-сером костюме, он заглянул домой на час, чтобы пообедать и снова вернуться на фабрику. Они смотрят на дочь и оба улыбаются тому, как она во сне смешно надула свои пухлые губки. – Я пыталась забыть все те мечты, которые разбудил во мне Казим, пыталась жить с Саидом ради моего сыночка, старалась... но не могу. Я не могу жить с ним, он стал мне противен, я не понимаю, как я столько лет могла... – старшая жена Саида снова разрыдалась, спрятав лицо в ладонях. – Быть не может, Рания! С тобой случилось именно то, в чём ты когда-то обвиняла меня... помнишь? – упрекнула её Жади, впрочем, безо всякого злорадства. Впервые за долгое время она увидела в Рании всего лишь молодую женщину, хотевшую счастливой жизни, но в итоге ставшую невольной жертвой: с одной стороны, обычаев целого народа, а с другой – жертвой эгоизма отдельного мужчины. – А теперь... – всхлипнула Рания, – он приехал... мой любимый приехал в Рио и предлагает нам убежать... нам втроём, вместе с Муниром... далеко, туда, где Саид не найдёт... например, в Америку... – Да вы с ума сошли! – воскликнула Жади, забыв, как всего несколько лет назад сама пыталась сбежать и спрятаться от Саида вместе с Хадижей. – У него кругом свои люди, вы даже до Мексики не успеете добраться, он вас в два счёта отыщет и четвертует обоих! Услышав это, первая жена стала белее мела, и Жади поняла, что перегнула палку с метафорами. Однако гнева Саида стоило опасаться, даже если речь не шла о физической расправе. – Успокойся, Рания, успокойся... Вот, выпей ещё чаю, тебе сразу станет лучше. Молодец... умница... вот так... хорошо. В этот самый момент Жади впервые по-настоящему осознала, что Рания моложе её на целых – страшно сказать! – двадцать лет. Она поняла, что теперь искренне жалеет первую жену Саида и рядом с ней чувствует себя мудрее и старше. Это было непривычное для Жади ощущение, которое требовало от неё ответственности в принятии решений. – Послушай, Рания. Должен быть какой-то другой выход, без риска для жизни, и мы его найдём. Вот увидишь! Рания слабо улыбнулась: – Жади! Мне тебя сам Аллах послал! – женщина вздохнула. – Но всё равно... я погибла!.. Саид давно меня подозревает, а теперь, когда Зулейка расскажет ему, что мне помогаешь ты... Вот тогда он точно всё поймёт... И мне страшно... что Саид может сделать? Будто в ответ на этот вопрос, у Жади зазвонил мобильник. Не нужно было говорить, кто звонит – обе женщины прекрасно это знали. – Алло? ... Да, Саид, ты прав: Рания у меня. Я смотрю, ты преуспел в запугивании тех, кто от тебя зависит... Именно так, и я собираюсь помочь ей... О да, я прекрасно знаю, что у тебя на уме. Жади говорила спокойно, не обращая внимания на гневные реплики, доносившиеся из трубки. – Не смей шантажировать меня. Хадижа уже не ребёнок, она всё видит и понимает. Люди не принадлежат тебе, Саид: ни я, ни Хадижа, ни Рания, ни Мунир... Нет. Я сказала – нет. Она переночует у меня, а завтра посмотрим. Я сама тебе позвоню. Жади отключилась. Больше её мобильный не звонил. – И что? – пролепетала по-прежнему бледная Рания. – Надо же быть таким собственником! – раздражённо воскликнула Жади. И пояснила: – Саид всё знает. Твой Казим ему звонил сегодня. Саид заявляет, что ты ему безразлична, но развод он тебе не даст! А если даст, то про Мунира можешь забыть... Ну, это мы ещё посмотрим! – сверкнула глазами Жади. – Ты одна можешь мне помочь... – слабым голосом сказала первая жена Саида. – Ведь тебе когда-то удалось развестись с ним и получить право видеть свою дочь... – Не волнуйся, Рания, – успокоила её Жади, – сейчас всё стало намного проще, чем было несколько лет назад. Недавно я узнала, что с этого года у нас на родине приняли новый закон... – и Жади подробно рассказала, что узнала от Марко. Потом они залезли в интернет и прочитали всё, что было можно, по этой теме. Рания постепенно приходила в себя. На улице начинало смеркаться, и женщины стали стелить постели. В этот момент раздался звонок в дверь. – Это Саид! – Рания едва не вскрикнула от ужаса. В подтверждение её слов за дверью послышался до боли знакомый голос. – Жади! Открывай! – потребовал Саид. Ему, похоже, было всё равно, что подумают соседи, увидев солидного мужчину в деловом костюме, долбящегося в двери одинокой женщины. – Я приехал за своей женой, ты не можешь прятать её у себя. – Это ты не можешь играть чужими жизнями! – крикнула в ответ Жади. – Уходи, Саид! Завтра поговорим. – Нет! Сейчас! – упорствовал тот. – Открывай, Жади, пока я дверь не выломал! Жади перевела дух. Нужно что-то делать, иначе он действительно может исполнить свою угрозу. Разозлённый Саид способен на многое. Особенно – если было задето его самолюбие. – Саид, я не впущу тебя в свою квартиру. Максимум, что мы можем сделать, это поговорить на улице. Спускайся вниз и жди меня на крыльце. Но не вздумай обмануть: тебя будет видно в окно. Я спущусь, когда ты будешь стоять там. Согласен? – Ладно! Жади прислушалась. Шаги Саида зазвучали на лестнице. Она надела платок, подхватила сумочку и выглянула в окно. Саид уже был на крыльце, стоял, заложив руки в карманы и глядя себе под ноги. Рания, ни жива ни мертва от страха, сжалась в углу дивана. Жади ободряюще улыбнулась ей и вышла из квартиры, заперев дверь на ключ. Воздух на улице был тёплым от нагретого за день асфальта. Жади и Саид, не разговаривая, быстрым шагом шли по узким улочкам Сан-Криштована. Вскоре они оказались на каменистом пляже. Жади вспомнила, что когда-то, живя в доме Латифы, гуляла здесь, пытаясь привести в порядок мысли и понять, что делать дальше со своей жизнью. Однажды здесь ей повстречался Лео, который подобрал оброненный ею амулет с жадеитом, а заодно напугал до смерти своим сходством с Лукасом. Как давно это было... Но само место не изменилось: волны прибоя всё так же разбивались о камни с громким шумом, всё так же возвышались скалы, казавшиеся почти чёрными в тускнеющем освещении, солнце почти село, от воды дул прохладный ветер... – Ты должен дать Рании развод и оставить Мунира с ней! – заявила Жади, останавливаясь и разворачиваясь лицом к Саиду. Трудно было понять, о чём он сейчас думает: лицо его было похоже на суровую маску, а глаза холодны. – С какой радости я должен уступать то, что принадлежит мне? – Ничего тебе не принадлежит, Саид! Наоборот, это за тобой... своего рода долг. – Какой ещё долг? Кому? – Рании. Ты должен ей годы настоящего счастья. Если бы ты не женился на ней тогда по своей глупой прихоти, она бы сейчас была счастлива замужем за своим Казимом, который действительно её любит и ценит! – О да, – усмехнулся Саид, – а я просто кошмарный тиран, который обеспечил ей безбедную жизнь! Хочешь быть адвокатом Рании? Тогда вспомни, кто толкнул меня к женитьбе на ней! Чьё поведение, чьи измены! – Вот не надо сейчас всё валить на меня, Саид! – вскричала Жади, сверкнув глазами. Её бывший муж открыл рот, собираясь ответить что-то резкое, однако сдержался. Чуть успокоившись, Жади продолжила: – Ты должен был сам знать, чем играешь. Для чего ты женился на глупой молоденькой девушке, которую никогда не полюбишь? Зачем привёз меня в Бразилию и заставил встретиться лицом к лицу с моим прошлым? Зачем, Саид? Ведь всё было хорошо... – Не было, Жади! – резко оборвал он. – Не было! Никогда не было хорошо, потому что ты всё время жила мечтами о своём Лукасе, всё время притворялась! – лицо Саида дёрнулось, точно от боли. Потом он добавил тихо: – Ты мне лгала... а когда я целовал тебя, ты закрывала глаза и представляла на моём месте другого. – Неправда! – вскричала Жади, прежде чем успела подумать и взвесить свои слова. В глазах Саида не отражалось ничего, кроме недоверия. – Я хотела сказать, – продолжила она, – что это было только поначалу. Ты сам помнишь, как мы жили до рождения Хадижи. Я действительно всё время думала о Лукасе, но ведь и ты – да, Саид, ты сам не давал мне его забыть! – Жади почувствовала, что снова начинает «заводиться» от гнева. – Вспомни, Саид! Вспомни, как тыкал мне в нос статьями из бразильских газет, писавших про свадьбу Лукаса и Маизы, про их родившуюся дочь! Вспомни, как ты каждый день начинал разговоры про него! Ты сам напоминал мне о том, что я старалась забыть! Ты сам, Саид! – Жади! – произнёс тот с раздражением. Но бывшая жена не дала ему даже начать. – Ты сам всё это сделал, Саид, своими руками! Ты разрушил семью, которая у нас была, потому что хотел увидеть, как я отвергну Лукаса спустя двадцать лет! Ты хотел потешить своё уязвлённое самолюбие, поэтому и притащил меня обратно в Бразилию, в дом Феррасов! Тебе мало было, что я забыла Лукаса, что я успокоилась, ты хотел ещё, чтобы я его возненавидела! Но вместо него я возненавидела тебя – за свои мучения, за испытание, которому ты меня подверг, за разлуку с Хадижей, за шантаж! Ты сам во всём виноват! И в том, что я больше не твоя, и в том, что твой дом – сплошное лицемерие, и в том, что твои две жены тебя не любят! – А ты, я смотрю, рада этому! Да, Жади, я несчастлив! Тебе это хочется услышать?! Похоже, не я один получаю удовольствие от мести... – Саид! – Нет, Жади! – жёстко оборвал он. – Я тебя слушал, теперь ты меня послушай. Хочешь предъявить счета за прошлое? Давай вспомним твои первые побеги к Лукасу, твои обманы, твои старания от меня отделаться, которые непременно увенчались бы успехом, если бы не рождение Хадижи. Припоминаешь? Я всё прощал тебе, потому что любил, а ты продолжала пользоваться этим! Думала, Саид дурак или слепой? Думала, из меня можно верёвки вить? Он остановился, явно чтобы набрать воздуха и продолжить. Но Жади, воспользовавшись паузой, тут же перешла в наступление: – Если всё было так ужасно, Саид, почему же ты со мной не разводился? Почему терпел? Почему не вернул меня дяде Али после первой ночи? – она сузила глаза. – А, может, тебе это просто нравилось... изображать мученика? – Надо было, – сквозь зубы процедил Саид и кивнул, медленно, с какой-то яростной готовностью, – надо было так и сделать. Не спасать тебя от позора, от наказания... ведь именно этого ты хотела... – Хотела! – незамедлительно вскричала Жади. Глаза её сверкали, когда она сделала невольный шаг вперёд, как будто Саид недостаточно хорошо слышал её выкрики. – Хотела, я хотела умереть, для того и вышла за тебя! – И кто же у нас теперь главный мученик, – криво усмехнулся Саид. – Ты хотела умереть, но только вместо этого почему-то убивала меня. Год за годом топтала меня ногами, трепала мне нервы, пила из меня кровь... – Я предлагала тебе развестись со мной! – прервала Жади поток излияний своего бывшего. – Постоянно предлагала! Но ты не хотел! Ты сам не желал меня отпустить, вот мне и приходилось выкручиваться своими силами, чтобы получить этот драгоценный развод! – Опять мы вернулись к тому, с чего начали, – устало покачал головой Саид. Отступив от бывшей жены на несколько шагов, он отвернулся. Ему не хватало слов, не хватало выдержки, не хватало душевных сил, чтобы продолжать этот бесконечный, крутящийся по кругу, длящийся уже многие годы разговор, который происходил нередко даже не в реальности, а в голове у каждого из участников. – Ты виноват во всём, только ты! – снова закричала Жади, воспользовавшись молчанием бывшего мужа. Топнув для убедительности ногой, она набрала в лёгкие побольше воздуха и продолжила свою вдохновенную обличительную речь. – Для чего ты привёз меня обратно в Бразилию?! Чего ты хотел?! Я помню твои слова! Ещё там, в Фесе, ты сказал, что нереализованные мечты обладают огромной силой, и что ты сам порой думаешь, что мог развестись со мной и стать ещё счастливее! Ты этого хотел, да!? Ты для этого притащил меня к Лукасу!? Хотел избавиться от надоевшей старой жены, чтобы завести себе парочку новых, молодых! – размахивая руками, Жади кричала всё громче, рискуя сорвать голос. – Что ж, Саид, ты получил всё, что хотел, и даже больше! У тебя есть две молодые жены, одна из которых родила тебе сына, у тебя есть любовница, и наверняка не одна! У тебя есть всё, а у меня нет ничего! Ни своего дома, ни любви, ни семьи! Даже свою единственную дочь я вижу, только когда ты позволяешь! Наконец-то, Саид, наконец-то ты сполна отомстил мне! Тебя это радует, хабиби?! Где-то на середине сей тирады Саид повернулся к бывшей жене, не веря собственным ушам. Жади много чего могла насочинять в порыве вдохновения, но подобной ереси ему от неё слышать ещё не доводилось. Обвинять его в том, что он привёз её к Лукасу, чтобы таким образом «сбыть с рук», а самому жениться на Рании с Зулейкой? Похоже, дела в голове у Жади обстояли ещё хуже, чем Саид себе представлял... А уж когда она употребила любимое словечко Рании, он и вовсе засомневался в психической адекватности своей бывшей жены. Нужно было срочно что-то делать, пока не стало поздно, иначе следующей идеей, пришедшей в голову Жади, могло стать убеждение, что Саид и Лукас изначально были сообщниками, сговорившимися сжить её со свету. Надо сказать, что Саид почти не ошибся в своём предположении, потому что следующими выкрикнутыми ею словами были: – Ты ничем не лучше Лукаса! Ничем! – Жади, если ты сейчас же не закроешь свой рот, – угрожающе произнёс Саид, – я заставлю тебя замолчать! – Давай! Заставь! – в запальчивости крикнула она. – Что ты мне сделаешь!? Она поздно поняла, что не стоило произносить этих слов. Не стоило подстрекать его к активным действиям, потому что результат мог быть непредсказуемым. Глядя на бывшую жену мрачным взглядом исподлобья, Саид сделал широкий шаг по направлению к ней. Жади застыла на месте от ужаса. Сердце заколотилось как бешеное. Жади вспомнила: однажды, несколько лет назад, он залепил ей с размаху пощёчину, когда услышал, что она была с Лукасом. «Аллах, защити меня...» Но было поздно. Поздно бежать, поздно сопротивляться, поздно кричать и звать на помощь. Похоже, этим вечером Аллах решил обрушить свою кару. За считанные секунды сократив разделявшее их расстояние, Саид схватил Жади за плечи, притянул к себе и страстно поцеловал. Если бы кто-то увидел их сейчас со стороны, то сказал бы, что смотрелись они довольно необычно. Целуя бывшую жену, Саид закрыл глаза – а Жади, наоборот, широко распахнула свои, и в них был настоящий шок. Саид не слышал ничего, кроме ненормально громкого стука своего собственного сердца, затопившего всё вокруг, поэтому он не мог знать, что сердце Жади перестало биться на секунду – в тот момент, когда их губы соединились. А когда на миг споткнувшееся сердцебиение возобновилось, Жади словно обмякла, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание. В это время наваждение, охватившее Саида, прошло. Осознав, что сейчас натворил, он оторвался от губ Жади, выпустил её из объятий и отступил на шаг. Она слегка покачнулась, думая, что сейчас упадёт, однако удержалась на ногах, к собственному удивлению. Саид увидел в её глазах выражение, которое принял за ужас и даже брезгливость. Он понял, что за несколько мгновений разрушил все отношения с Жади, которые осторожно выстраивал последние полгода. Что теперь ей сказать? Как заставить забыть этот сумасшедший поступок, перечеркнувший всё? «Аллах, что я сделал...» На что он надеялся? Что Жади радостно бросится ему на шею? Этого не могло быть. Она не любит его, никогда не любила – сколько раз он слышал это от неё... А сейчас, поддавшись своей слабости, он вызвал у неё страх, гнев, отвращение... все эти чувства так ясно читаются в её глазах, когда она смотрит на него сейчас... И слёзы... это слёзы жалости?.. Она жалеет его... Какое унижение... Разве можно теперь что-то ей объяснить? Разве можно теперь находиться здесь? Нужно уйти... немедленно! Судорожно сглотнув и сжав кулаки, Саид метнулся прочь, быстрым шагом покидая место своего позора. Жади не смотрела ему вслед. У неё подкосились ноги, и она рухнула на колени. Из распахнутых глаз продолжали катиться слёзы, а дрожащие пальцы медленно коснулись приоткрывшихся губ. Выражение на лице Жади, которое Саид принял за ужас и отвращение, в действительности было шоком и отчаянием. Смутное чувство знакомости преследовало её... «Это уже было, – мысленно повторяла Жади, – уже было...» Это было. Поцелуй. Четыре с половиной года назад. А потом Саид так же ушёл, сказав, что ему надоело ждать её с распростёртыми объятьями и что он больше не верит ни единому её слову. Ушёл... хотя по его глазам Жади видела, что он хочет остаться. Ушёл... в тот самый момент, когда действительно был ей нужен. Или Жади себя в этом убедила, потому что злилась на Лукаса? Но даже если так было в то время, то сейчас... Сейчас она не злится ни на кого.