Вернуть время

Неожиданно для самой себя, Жади согласилась на предложение Хадижи. Когда за девочкой приехала машина от Саида, мать и дочь сели туда вместе. Водитель был удивлён, однако ничего не сказал. Жади сейчас видела себя как будто со стороны: она и понимала, что её поступок почти безумен, но в то же время знала, что это единственный способ встретиться с Саидом, раз уж он решил избегать её. Вот они подъехали к знакомым воротам, которые охрана открыла перед ними. Жади вспомнила, как четыре года назад стояла под этими воротами, пытаясь докричаться до Саида. Вспомнила его лицо и все слова, которые он ей говорил. Водитель медленно заехал во двор и остановился перед крыльцом, высаживая пассажирок. Ворота закрылись. Жади вспомнила, как после переезда в этот шикарный особняк, тут же оказалась в нём пленницей: Саид отключил телефон в её комнате и в гостиной, поставил заглушку для сотовой связи, а также запретил слугам и охране выпускать Жади из дома. Должно быть, все эти приспособления влетели ему в круглую сумму... и всё ради того чтобы удержать женщину, которую сам привёз к сопернику. Мать и дочь поднялись на крыльцо и вскоре оказались в гостиной. Бывшая жена Саида с любопытством огляделась по сторонам, вспоминая, как всё было при ней и мысленно отмечая, что именно в обстановке Рания за эти годы успела изменить. Судя по всему, Саид не дал первой жене особенно развернуться – он всегда был довольно консервативным человеком – так что все изменения были в мелочах, а в глобальном смысле ничего в главной комнате не поменялось. Их кухни вышла Зулейка: – Хадижа, ты пришла?.. – спросила молодая женщина и осеклась, увидев Жади. Вслед за Зулейкой в гостиной появилась Рания. Та тоже была удивлена, однако на лице её одновременно отразилась и радость. – Пойду скажу Саиду, – произнесла Зулейка и вышла. Рания же бросилась к Жади: – Ты не забыла! Ты пришла! Жади ощутила укол совести, вспомнив, что не так давно пообещала Рании поговорить с Саидом. Попросив Хадижу подняться наверх, к себе, Жади выслушала быстрый рассказ первой жены о том, что эти полтора месяца она старалась ни с кем не ссориться и не перечить Саиду, чтобы он успокоился. Судя по всему, для неё пережить это время было равносильно подвигу. Едва Рания успела поделиться с Жади новостями, как обе услышали голос Саида: – Что ты здесь делаешь, Жади? Не помню, чтобы я приглашал тебя. – Да, ты прав, Саид, – спокойно согласилась она. – Я пришла без приглашения. Но у меня есть повод. Я хочу поговорить. Саид понял, что у него нет видимых причин выставлять бывшую жену за порог. – Хорошо. Пойдём в мой кабинет. Войдя вслед за Жади и прикрыв дверь, Саид постарался прогнать из головы мысли о том, что она действительно пришла, и теперь они наедине. Всё, хватит. Он не позволит больше собой манипулировать. – Саид, я пришла поговорить о Рании, – сказала Жади, решительно обернувшись к нему. – Когда ты намерен её отпустить? – Да хоть сегодня. Она у меня уже поперёк горла стоит со своей влюблённой меланхолией... – Ты знаешь, о чём я говорю. Рания имеет право на свободу и на то чтобы жить со своим сыном. – Жади, а чего это ты взялась помогать моей жене? Когда-то, помнится, вы с ней дрались и осыпали друг друга отборными проклятиями. Что-то не верится мне в твоё бескорыстие... – Не уходи от темы, Саид! Я спрашиваю тебя в последний раз: ты намерен отдать Рании её сына? – А я отвечаю тебе в последний раз, Жади – нет! Я никому и никогда не отдам моего сына и других моих детей. – Понятно, – саркастически усмехнулась Жади. – Тебя послушать, ты их сам всех выносил и родил... Ну ничего, Саид, в суде быстро разберутся. Вот увидишь! – Собираешься подать на меня в суд? – Собираюсь! – Вместе со своим новым любовничком? – А тебе какое дело? Неожиданно Саид шагнул мимо Жади к двери кабинета и широко распахнул её. В коридоре тут же послышались торопливые удаляющиеся шаги, но кто это был – в приглушённом освещении не разобрать. Саид тихо выругался по-арабски, снова закрыл дверь и обернулся к Жади. – Не смей меня ни в чём упрекать, – вполголоса проговорила она, – после того, что ты тогда сделал, а точнее, не сделал. Это была неожиданная смена темы. Саид почувствовал, как его сердце пропустило один удар. – Я... не стану это обсуждать. – Почему не станешь? – Жади сделала шаг к нему. Саид едва удержался, чтобы не отступить назад. – А я вот хочу обсудить и это, и многое другое. Например, почему ты меня избегаешь... – К твоему сведению, – нервно произнёс Саид, стараясь смотреть в сторону, – у меня есть и другие дела, а не только встречи с тобой по разным пустяковым поводам. – Что-то раньше ты об этом не беспокоился, – насмешливо ответила Жади. Она сделала ещё один быстрый и лёгкий шаг вперёд, оказавшись совсем рядом с Саидом и тут же, не давая опомниться, прильнула к нему. Вот уже её руки обвили шею Саида, наклоняя к себе его голову, а губы приблизились. Саид понял, что его поймали в ловушку... но был рад этому. Снова поцелуй, такой же мучительно-нежный, как тогда. Шёпот бессвязных слов, и пальцы Жади, нежно перебирающие его волосы, горько-сладкие слёзы из глаз у них обоих, учащённое сердцебиение... С огромным трудом Саид нашёл в себе силы прервать это колдовство, это состояние, похожее на сбывшийся сон, и отстранился, тяжело дыша. – Жади... зачем всё это? Зачем ты меня мучаешь? – Это ты меня мучаешь! До сих пор не наелся своего любимого блюда под названием «месть»? – и с этими словами она снова бросилась к Саиду. Ещё один продолжительный, сводящий с ума обоих, поцелуй. Они зашатались, едва не падая. – Жади... – едва не умоляюще прошептал Саид, – отпусти меня... мы не можем... – Замолчи... – прозвучало в ответ, – не то я тебя укушу!.. И, чтобы Саид не сомневался, она слегка прикусила его нижнюю губу. Это привело к тому, что у обоих подкосились колени, в результате чего и Саид, и Жади повалились на ковёр. От неожиданности Жади отпустила бывшего мужа, и Саид воспользовался этим моментом, чтобы сесть и немного отдышаться. – Это твоя новая тактика? – спросил он. – Делать то, чего я от тебя не ожидал? Только вряд ли это поможет тебе склонить меня к другому решению насчёт Рании. – Какой же ты... глупый и непрошибаемо упрямый! – снова взорвалась Жади. – Правильно сказала Назира, что вы с братом два о... – Чего? – нахмурился Саид. – Неважно! Ты безнадёжен, ты всё изворачиваешь по-своему! – Кто бы говорил! С тобой тоже невозможно поладить! Долгие годы я делал всё, а тебе было наплевать! – Но я умею учиться на своих ошибках! В отличие от тебя! – О да, научилась ты! За двадцать пять лет, и сколько нервов моих убила за это время! – Давай, Саид, пожалей себя... – язвительно произнесла Жади. – Ты ведь это так любишь... Любишь себя ненаглядного, а вовсе не меня, как всех убеждал долгие годы! – Если тебе легче думать обо мне так, то пожалуйста, – ответил Саид. – В этом случае тебя совесть не замучает. Но если хочешь знать правду... – Хочу, – быстро ответила Жади. – В жизни я любил одну тебя. И до сих пор люблю. Только тебе это всегда было глубоко безразлично. – Саид... Жестом он остановил её, не дав продолжить. – Я знаю, что ты скажешь. Что изменилась, осознала, и так далее. Это ты мне говорила не раз. Пойми, Жади, я уже далеко не молод. Это раньше я мог прощать тебя, принимать обратно, снова тебе верить, и снова... Но не только в доверии дело. Я боюсь самого себя. Боюсь своей ревности, боюсь, что опять могу сорваться и натворить дел... как тогда, четыре года назад. Иногда кажется, что если бы можно было повернуть время вспять и начать всё с чистой страницы... Вот тогда началась бы другая жизнь, можно было не повторить своих ошибок... – Но это неправда! – перебила Жади. – Смысл не в том, чтобы переписать жизнь заново, а в том, чтобы построить своё счастье, имея тот опыт ошибок за плечами, который есть. – Ну, ты теперь пожила со своим принцем Лукасом, ты знаешь, каково бороться с грузом прошлого за спиной. Не все справляются. – Это правда. Но если люди смогли это сделать, несмотря на то что они уже не молоды, и у них остались свои обиды, страхи, недоверие... если они сумели, вопреки всему, использовать этот шанс – значит, они победили. – Жади, это всё хорошие слова, да... – Это то, что я чувствую! – Хорошо, пусть так. Мы с тобой оба не ангелы, много чего натворили, много чего сделали друг другу. И нет уже смысла доказывать, кто первым начал, кто против чего боролся, у кого какие были оправдания... Помнишь, как ты сказала: «Глубоко внутри что-то всегда остаётся»? Тогда это было про Лукаса, но суть не меняется. То зло, та боль, которую мы причинили друг другу – всё это никуда не делось. Ты по-прежнему та Жади, что изменяла мне и обманывала, а я тот Саид, что мстил тебе и бил по самому больному. Эти призраки будут преследовать нас, пусть не сегодня, но завтра... – Зачем ты снова вспоминаешь об этом, Саид! – Потому что ты не понимаешь главного, что я хочу тебе сказать. – Он помолчал, собираясь с духом, ведь слова, которые собирался произнести, были для него не из лёгких. – Жади, твоя судьба – быть с западным человеком, неужели это не очевидно? Жади ничего не ответила. Она не знала, что сказать, и была не в силах заставить себя произнести то, что думала. Всё равно это не поможет. Саид больше ничему не поверит. Они всё ещё сидели на ковре; Саид поднялся на ноги первым и протянул ей руку, которую Жади молча, не глядя на него, приняла. «Саид, Саид, как же ты слеп... Это ты не видишь очевидного...» – А когда найдёшь этого человека, то, пожалуйста, будь счастлива. Этого хочет твой Гордый принц, – Саид мягко обнял её за плечи и поцеловал в лоб. Жади хотелось плакать. Уже на пороге Саид произнёс: – Я подумаю над тем, что ты сказала... насчёт Рании. Они вышли из кабинета и в гостиной увидели всё семейство Саида в полном составе: обеих жён с детьми и Хадижу, да ещё старшую служанку. – Чего это вы здесь собрались? – строго спросил хозяин дома, обводя всех глазами. – Ну-ка, живо, расходитесь по своим комнатам. Детям пора ложиться спать. Зулейка и Рания с неохотой поднялись с дивана, забирая с собой Лейлу и Мунира. – Я не буду спать! – заявил мальчик, держась за руку матери. – А я скоро приду и проверю, – пообещал ему Саид, потом обратился к старшей дочери. – Хадижа, ты можешь пока попрощаться со своей матерью. Мириам, раз уж ты здесь, сходи передай Тони, пусть отвезёт Жади домой на моей машине. – Хорошо, сид Саид. – Я доеду на такси, – возразила Жади. – Нет, – отрезал он. – На улице темнеет, ты поедешь с моим охранником. Хадижа, проводи её до машины вместе с Мириам. Я пойду. Прощай, Жади. Стоя рядом с Хадижей и обняв дочь, Жади проводила Саида молчаливым взглядом. Едва он ушёл, в гостиную прокралась Рания. – Ну что, Жади? – шёпотом спросила она. – Что он говорил? Я слышала, как вы кричали друг на друга, только слов не разобрала. Саид сильно злился? – Всё как обычно, – пояснила Жади, через силу заставив себя говорить. – Но в этот раз он обещал подумать. Возможно, просто тянет время. В любом случае, я позвоню Зейну. Не волнуйся, Рания, мы своего добьёмся. – Ладно, – тихо проговорила первая жена. – Я пойду, пока он меня здесь не увидел. – Мама, – спросила Хадижа, когда Рания скрылась с глаз, – вы с папой не помирились, нет? Вместо ответа Жади тяжело вздохнула и погладила дочь по голове. Личико у Хадижи было печальное. В это время вернулась Мириам, сообщившая, что машина готова. *** Неожиданно рок-группа Glee получила приглашение выступить в клубе «Нефертити», и Жади, конечно, не могла пропустить такое событие. К тому же, она уже несколько месяцев не видела Зейна, и ей было очень любопытно, как поживает её давний покровитель. Жади немного опоздала к началу концерта, и надеялась, что Марко не обидится на неё за это. Накануне в телефонном разговоре мужчина проговорился, что хочет устроить ей какой-то сюрприз, и что это будет связано с концертом, так что Жади не хотела ничего пропустить. Когда она вошла в зал, воспользовавшись пригласительным билетом, который прислал Марко, группа уже была на сцене, а вокруг собралось довольно большое число зрителей. Вход в клуб, подобный «Нефертити», стоит недёшево, но именно по этой причине здесь не было визжащих девочек-фанаток, страшно раздражавших Жади, когда она в прошлый раз была на концерте Марко и его группы в другом, более «дешёвом», месте. Прислушиваясь к знакомым песням, женщина искала глазами хозяина клуба и, наконец, заметила его стоящим на площадке лестницы, рядом с какой-то эффектной рыжеволосой особой. «Проклятье фараонов» не изменился, с улыбкой подумала Жади. Не прошло и пары минут, как Зейн тоже заметил её и вскоре очутился рядом. Они были рады видеть друг друга, и тут же вступили в оживлённую беседу, делясь новостями. Жади, помимо прочего, упомянула тот факт, что начала процедуру официального развода с Лукасом. – Он, наверное, отдаст тебе дом или квартиру? – поинтересовался Зейн. – Нет-нет, – замотала головой Жади, – мне ничего не надо. Это деньги клана Феррасов, а я сама себе на жизнь заработаю. – Ты так изменилась за эти полгода... – Зейн улыбнулся. – Мне даже кажется, что это совсем другая Жади, а не та, с которой я познакомился несколько лет назад... Женщина искренне, без кокетства, ответила на его улыбку. – Ну что ты, Зейн. Я всё та же. Может только, стала чуть более независимой. Он не успел ничего на это ответить, потому что в это время музыка стихла, и со сцены донёсся голос Марко, усиленный микрофоном. Он редко говорил что-то между песнями, но это как раз был тот случай. – Одно время, – начал Марко, держась одной рукой за микрофон на штативе, а другой придерживая гитару, – мы с ребятами часто исполняли чужие песни на своих концертах. Сегодня я хотел бы ненадолго вернуться к той забытой традиции. Сейчас вы услышите кавер-версию песни одного из моих любимых исполнителей, Стинга. Надеюсь, вам понравится... А теперь самое главное, – Марко ладонью откинул со лба волосы и улыбнулся, – Песня называется Desert Rose, или Роза пустыни. И я посвящаю её тебе, Жади! Сказав это, Марко повернул к себе гитару и взял первый аккорд – а через мгновение присоединились две девушки со скрипками, а потом, в свой черёд, и остальные музыканты группы. Жади мало была знакома с творчеством иностранных звёзд, и никогда не слышала эту песню. Однако при первых же звуках чарующей мелодии, в которой ясно угадывалось влияние восточных мотивов, Жади застыла, как вкопанная, и даже не слышала, как Зейн что-то спросил у неё. Песня была на английском – Жади когда-то его учила в школе, но это было слишком давно, и теперь она смогла понять и разобрать лишь дважды прозвучавшее слово love. Но дело было не в тексте, не в голосе Марко и, возможно, даже не в том, насколько хороша версия группы Glee по сравнению с оригиналом, который Жади не слышала. Всё это не имело решающего значения. Просто Жади поняла – едва услышав первые звуки мелодии – что эта музыка написана для неё. Словно недостающая часть её души, та, без которой Жади всё никак не могла обрести целостность, волшебным образом воплотилась в этой, прежде не слышанной, песне. Хотя, почему не слышанной? Теперь Жади поняла, откуда эта музыка, и что за образы она рождает у неё в голове. Это была новая музыка её сердца, зазвучавшая там не так давно. От неё Жади было одновременно и больно, и сладко, а сердце сжималось в каком-то опьяняющем страхе, пробирающем до мурашек... совсем как тогда, в ту ночь... в поцелуе с Саидом. Песня дошла до финала и медленно затихла. Раздались бурные овации. А Жади всё стояла, словно загипнотизированная, пока не очнулась, наконец, и не поняла, что по щекам катятся слёзы. Она вытерла их кончиками пальцев. И едва не вздрогнула, услышав голос Зейна. – Жади, ты настоящая шкатулка с загадками, – негромко произнёс хозяин «Нефертити», наклонившись к её уху. – Сумею ли я когда-нибудь увидеть все твои грани, или это невозможно? Жади повернулась лицом к Зейну и вопросительно посмотрела на него. Одарив собеседницу полуулыбкой, тот пояснил: – Возможно, тебе самой это пока невдомёк, но ты влюблена. – Я? Зейн, ты оши... – О нет, Жади. Влюблённую женщину я узнаю всегда. Ты скрываешь это чувство, прячешь в глубине себя. Но только что, во время этой песни, любовь выглянула на свет, показалась из-под твоих ресниц. Интересно, кто сей счастливец? – спросил Зейн, и в голосе его промелькнула лёгкая грусть. – Судя по всему, это уже не Лукас. Тогда, может...? – он красноречиво указал взглядом в сторону сцены. Жади покачала головой. *** – Спасибо, Марко! Мне раньше никогда не посвящали песен. – И это большое упущение! Жаль только, что вещь не моя... но всё равно, это песня тебе очень подходит. Даже не сколько текстом... а чем-то... – Марко задумался, подбирая слова. Он провожал Жади домой после концерта, и сейчас они вдвоём шли по дорожке под пальмами. Справа пролегала автострада, а слева раскинулся пляж. – Ну, текст мне всё равно без интернета не узнать, английским я не владею, – призналась Жади. – Говорю же тебе, дело не в тексте, – добродушно возразил Марко, – просто эта музыка... она как бы олицетворяет тебя, твою сущность... Ну, по крайней мере, я это так вижу! – закончил он и рассеянно взъерошил себе волосы, как всегда делал в моменты смущения. Жади находила эту его привычку очень милой. Она улыбнулась своему спутнику и снова повторила: – Спасибо, Марко! Именно это я и почувствовала. Ты всегда меня понимаешь... Они остановились и взглянули друг другу в глаза. Марко протянул руку и нежно погладил Жади по щеке. Это было в первый раз, когда он коснулся вот так... по-особенному. Не увидев в её глазах отторжения, Марко слегка наклонился, приближая своё лицо, и поцеловал Жади. Она давно ожидала этого и, после короткого колебания, ответила. Ни Жади, ни Марко не могли, разумеется, знать, что на противоположной стороне улицы, в нескольких метрах от них, у тротуара недавно остановился автомобиль с тонированными стёклами. Машина, заметь её Жади случайно, была для неё абсолютно незнакомой, потому что Саид недавно купил этот BMW. Теперь он регулярно ездил на своём новом приобретении, при этом на обратном пути с работы делая крюк и проезжая по улице, на которой жила Жади. Вот и сейчас Саид наблюдал за ней и, конечно, видел поцелуй с Марко. Адский коктейль разных эмоций закипел внутри у Саида: тут были и ревность, и злость, и отчаяние, и сожаление, и тоска... Вцепившись в руль, Саид продолжал наблюдать за парой, испытывая от этого какое-то мучительное наслаждение. Вот так, думал он, это всё-таки случилось... Но нет, это не ошибка. Жади всё равно не была бы с ним, с Саидом, это исключено. Такова Судьба, такова воля Аллаха. Нет смысла бороться с Его решением, нет смысла добиваться той, в чьём сердце Саид никогда не жил и жить не будет. Её судьба – быть вот с таким Марко, или с кем-то похожим. Это больно, но это правда. И сейчас Саиду хотелось лишь одного – забыться. Через какое-то время Жади прервала поцелуй и с мягкой улыбкой поглядела в глаза Марко. Он убрал руки с её талии, после чего провёл ладонями по голове Жади, приспуская шёлковый платок на плечи и открывая густые красивые волосы, которые тут же стали слегка развеваться, подчиняясь прихотливому океанскому бризу. – Марко, – сказала она, – ты... очень мне нравишься. – Я рад это слышать, Жади. Потому что ты мне тоже очень понравилась, с самой первой нашей встречи в Сан-Паулу. – Вот только... – Жади замялась, – я не хочу... спешить. – Я понимаю, о чём ты говоришь, – кивнул он. – Мы действительно мало знакомы, хотя, конечно, на свете найдутся немало таких, кого на нашем месте это не остановило бы... Знаешь, Жади, те люди, которые относятся ко мне хорошо, называют меня в шутку «последним романтиком на земле», а те, кто недолюбливают, предпочитают термин «тормоз»... но я не обижаюсь! Отсмеявшись вместе с Марко, Жади сказала: – Я, кажется, поняла, отчего мне всегда было так легко с тобой. Потому что ты не пытался сразу покорить меня, сделать своей... Может, кто-то этого и не ценит, но для меня, как оказалось, важно именно такое отношение. – Конечно, Жади. Я не тороплю тебя. Главное, что нам хорошо вместе. – Спасибо. Тихий голос из прошлого – «Не бойся меня. Я тебя не трону. Я подожду, пока ты полюбишь меня. Пока ты захочешь меня...» – обжёг её, словно горячее дыхание возлюбленного. Жади закусила губу. Ей не хотелось вспоминать Саида. Снова накинув на голову платок, она взяла Марко за руку, увлекая его за собой и на ходу сочиняя пустяковую тему для разговора, что-то о фруктовых коктейлях. Жади было невдомёк, что тот, о ком ей не хотелось вспоминать и думать, сейчас провожает её тоскливым взглядом. *** Лишь придя домой, Жади вспомнила, что так и не поговорила с Зейном об адвокате. Ладно, всё равно обстановка там была неподходящая для решения таких вопросов. Жади поняла, что спать ей совершенно не хочется, несмотря на утренние дела, посещение концерта и прогулку пешком с Марко. Всё-таки он приятный мужчина, пусть и моложе на несколько лет. С таким легко общаться, такого можно полюбить... И правильно! Жади больше не будет ни на ком зацикливаться. Хватит ей и одного безумия, длившегося двадцать лет. И вызывавшего такую дикую реакцию у её бывшего мужа. Саид... сумасшедший, ревнивый, взрывной, упрямый, гордый, вредный, противный, ужасный!.. Жади снова захотелось плакать, и чтобы сдержаться, она решила срочно заняться чем-нибудь. Почему бы не найти перевод той песни в интернете? Марко записал для неё английское название... так, сейчас... Но от прочитанного перевода ей стало ещё грустнее. Впрочем, и настоящие арабские песни, по крайней мере те из них, чей смысл Жади был известен, тоже не отличались оптимизмом: в них было всё про какую-то разлуку или неразделённую любовь. Ну, зато под эти мелодии было хорошо танцевать... И тут Жади поняла, какое кардинальное изменение в ней произошло: вот уже больше полугода она не танцевала. Совсем. У неё даже не возникало мысли об этом, а ведь когда-то Жади так любила наряжаться и двигаться под музыку, любуясь на себя в зеркало и танцем прогоняя хандру. А ещё она любила, когда ею любовались. Но сегодня некому было это делать. Впрочем, Жади уже не могла остановиться, она поняла, чего ей хочется – танцевать! Негромко, чтобы не испугать соседей, Жади включила музыку и, напевая себе под нос, стала искать среди вещей, привезённых от Лукаса, свой костюм для танцев... хотя бы один должен быть где-то здесь... Переодевшись, она улыбнулась себе в зеркало. Интересно, а как было бы танцевать под эту песню, Desert Rose? Она, конечно, печальная, а Жади сейчас хотелось чего-то повеселее... Через несколько мгновений она включила песню и, едва услышав первые звуки, снова впала в транс, совсем как тогда, на концерте. Снова это странное чувство в груди, эти воспоминания и ощущение, что Саид рядом... Жади казалось – вот сейчас она обернётся и увидит его сидящим на кровати, не сводящим с неё жадного взгляда и ловящим каждое движение... Никто во время танца не смотрел на неё так, как Саид... никто... и никогда... «Но только тебе это было совсем не нужно, – зазвучал в голове ехидный внутренний голос, – и ты всё время искала возможности, чтобы убежать от Саида или испортить ему жизнь, а потом, когда приходило время отвечать за свои поступки, ты жаловалась, что он к тебе жесток и несправедлив! Ты была ему плохая жена, очень плохая! И с чего он должен мечтать вернуть тебя обратно?» В какой-то момент она поняла, что сидит на коленях и плачет. И только внутренний голос продолжал укорять её: «Думаешь, ему бы понравилось, если бы он увидел, как ты сидишь и рыдаешь? Вставай, Жади! Улыбнись. И танцуй – это всё, что тебе осталось». *** Прошло ещё несколько дней. За это время Жади связалась по телефону с Зейном и попросила у него помощи в поиске адвоката, рассказав о проблеме Рании. В итоге они пришли к выводу, что повестка в суд точно разозлит Саида и только всё испортит, поэтому лучше будет, если сначала к нему в офис приедет адвокат с бумагами и разъяснит все последствия, если дело будет передано в соответствующую инстанцию. Зейн обещал заняться поисками компетентного юриста, и Жади с облегчением вздохнула. Теперь главное, чтобы Рания не передумала. Саида она не видела с того вечера у него дома, но Жади, конечно, не знала, что сам-то он видит её почти каждый день, скрытно наблюдая за ней из окна своей машины. А сегодня, в субботу утром, водитель привёз Хадижу, которая передала Жади загадочный свёрток и объяснила: «Это от папы. Не знаю, что там». Подарочек от Саида... любопытно. Жади надеялась только, что там не спрятан какой-нибудь страшный яд или бомба замедленного действия. Развернув свёрток, она не обнаружила ни того, ни другого – а только две книги по культуре Марокко, обе на португальском, а ещё DVD с фильмом, на обложке которого было указано, что он на арабском с португальскими субтитрами. Жади вспомнила, что этот фильм когда-то продавался на сайте, где они с Хадижей ничего не смогли купить, потому что не знали арабского. Вот это подарок. И как только Саид решился! К диску и книгам была приложена короткая записка: «Надеюсь, это поможет тебе в работе. Сегодня приходил адвокат. Очень мило, Жади». В воскресенье вечером Жади и Хадижа пекли печенье, и когда дочка собиралась домой, Жади вручила ей небольшую коробку. – Когда приедешь, передай это своему отцу. Но только смотри, чтобы никто не видел, хорошо, принцесса? – Это какой-то секрет? – спросила довольная Хадижа. – Да, почти. *** Саид с удивлением принял коробку из рук дочери. Внутри оказался пакетик... со свежим, ещё тёплым печеньем. На дне коробки лежала записка: «Если я правильно помню, это было твоё любимое. И не волнуйся, в нём нет ни яда, ни перца, а соли в тесте ровно столько, сколько нужно по рецепту. Спасибо за книги и диск. И я надеюсь, что ты примешь правильное решение насчёт Рании и Мунира». *** Ещё через несколько дней в квартире Жади раздался звонок телефона. Она только что вернулась из суда, где они с Лукасом подписали бумаги о разводе, и брак между ними был официально расторгнут. Жади удивилась этому звонку, потому что большинство людей звонили ей на сотовый. Кто это может быть... Латифа? Сомнения разрешились, когда Жади взяла трубку и услышала голос Зораидэ. – Жади, я звоню сказать, что сид Али собирается приехать в Бразилию. Он остановится в доме Мухаммеда, но ты должна быть готова, что твой дядя захочет навестить тебя... и Лукаса! – О, Зораидэ... – выдохнула Жади. – У меня просто нет слов... – Ты сама виновата, – заметила пожилая женщина, – сама заварила эту кашу, скрывая от сида Али свой развод. – Зораидэ, но ты понимаешь, что я просто не могу сказать ему правду! – А будет лучше, если он приедет, и тогда всё раскроется? – Не знаю, Зораидэ, не знаю... – в отчаянии пробормотала Жади, теребя пальцами телефонный провод. – Может, я успею что-то придумать... когда дядя Али приезжает? – Через три недели, сначала ему нужно разрешить одно дело здесь, в Фесе. – Странно, Латифа мне ничего не говорила. – Они с Мухаммедом сами ещё не знают. Сид Али собирался позвонить им позже. А сейчас, пока его нет дома, я решила предупредить тебя. Жади, не играй с огнём! Вдруг твой дядя снова решит проклясть тебя, если узнает про обман? – Не узнает, Зораидэ! Не узнает! – Жади! – рассердилась собеседница. – Хватит обманывать себя, ты сама знаешь, что правда выплывет наружу, как всегда бывало! Неужели история с Саидом тебя ничему не научила? Однако упоминание прошлых событий не отрезвило Жади, как надеялась Зораидэ, а лишь добавило дровишек в занимающееся пламя. – Саид, Саид! Как надоели мне эти разговоры о нём! Постоянно все мне твердят, какой Саид замечательный и как глупо было с моей стороны отказаться от такого сокровища! С первых дней в Марокко, с тех пор как дядя Али решил выдать меня за него, я только и слышу, что имя Саида рядом с моим! И это при том, что изначально Саид был женихом Латифы, а о моём замужестве речи не шло! – Сама знаешь, Жади, как это получилось. Постаралась лара Назира... Ну и ты тоже, – напомнила Зораидэ, – бегала тайком к Лукасу и разозлила сида Али... Вот твой дядя и решил наказать тебя, выдав замуж. – Да уж! Наказал! – кипятилась Жади. – Вот только Саид от этого тоже пострадал... – вздохнула Зораидэ. – Ты его ещё и защищаешь! – Саид много чего натерпелся от тебя, Жади. – А я, что, не натерпелась!? Вечно он стоял у меня на пути! Все мои планы срывались из-за него! Сколько раз, Зораидэ, сколько раз в те времена я могла сбежать с Лукасом, но всё срывалось из-за Саида! Однажды, ты помнишь, Лукас уже стоял под окном, ждал меня, и всё было готово к нашему побегу – но тут появился Саид! И откуда он тогда взялся, до сих пор не понимаю, ведь в тот день утром сказал, что у него много дел и что вернётся поздно... Он тогда схватил кинжал и побежал искать Лукаса! – Ох, Жади, не напоминай! Я была там. Только рука Аллаха да мудрость сида Али помогли отвести беду. – А потом, – продолжала Жади, – когда я уже добилась развода, и дядя Али согласился отпустить меня учиться в Бразилию? Всё, чего я несколько лет добивалась, сорвалось из-за моей беременности... и от кого я ждала ребёнка?.. Правильно, от него! Так или иначе, прямо или косвенно, но Саид всегда был замешан! Да он мне всю жизнь испортил! – А ты ему... – пробормотала Зораидэ. – Всё, хватит! Я не хочу от тебя слышать даже имени Саида, и ничего о нём! Ты слышишь, Зораидэ? – Слышу, слышу. Успокойся, Жади. Ни к чему так кричать. Постой... кажется, сид Али вернулся. Не могу больше говорить. А ты, подумай, Жади, о том, что я тебе сказала. *** На другой день Жади гуляла по набережной с Латифой и дочками. Самира и Хадижа шли впереди, а их матери, чуть отстав, обсуждали своё, а именно – грядущий приезд дяди Али. Разумеется, Латифа была полностью согласна с Зораидэ в том, что необходимо рассказать всю правду, и поскорее. – Наш дядя всегда говорит, что отрицание своих ошибкок – это двойная ошибка, – убеждала сестру Латифа, – так почему ты не хочешь признать, что ошиблась с Лукасом? – Потому что я вовсе не ошибалась! – воскликнула Жади. – Я и сейчас считаю, что замуж нужно выходить по любви! Латифа непонимающе покачала головой. – Жади, у меня ощущение, что ты сама себе противоречишь. Но в одном я уверена: дядя простит тебя, если ты сама ему всё расскажешь. – Мама, смотри! Гадалка! – крикнула Хадижа. Жади и Латифа посмотрели туда, куда указывали девочки. На набережной за маленьким столиком устроилась женщина в обычном летнем сарафане, но с замысловатой причёской; она раскладывала перед собой карты Таро, «предсказывая» всем желающим их судьбу, за определённую плату. – Ерунда какая-то, – фыркнула Самира. – Вряд ли кто-то гадает лучше, чем наша Зораидэ, – улыбнулась Хадижа, – но мне всё равно интересно! Мама, можно? Жади пожала плечами, но всё же дала дочке денег на один «сеанс». Хадижа уговорила поучаствовать также Самиру и Латифу (сестра Жади предварительно оглянулась по сторонам, не видит ли кто из знакомых, особенно Мухаммед или Мустафа, которые не одобряли подобных занятий). Всем троим гадалка посулила прекрасное будущее, процветание и счастье. – Хорошо бы! – обрадовалась Латифа. – Жади, давай тебе тоже погадаем? – Нет уж, спасибо, – снисходительно улыбнулась она. – Я уже давно не верю в подобные вещи. Особенно на набережной в Рио, где всем нагадают счастье, лишь бы денег заплатили. – Жади, не обижай добрую женщину, – пристыдила её Латифа, покосившись на гадалку, которая продолжала перекладывать свои карты и, казалось, ничего не слышала. – Каждый зарабатывает себе на жизнь, как может. В этот момент молчаливая гадалка, по-прежнему не поднимая головы, отчётливо произнесла: – Счастье никогда не выпадет тому, кто от него всю жизнь бежит. – Простите... что? – переспросила Латифа. А Жади, словно калёным железом, обожгло внезапное воспоминание. Саид однажды сказал ей нечто очень похожее. «Может, счастье бегало за тобой, а ты бегала от него?» – А теперь уже поздно, – сказала гадалка, впервые подняв на Жади свои жгуче-чёрные глаза, выглядевшие совершенно безумными. – Ты его не вернёшь. Никогда.