Миссис Дарби

Между ними снова повисло тяжёлое, как показалось женщине, угрюмое молчание. Она молча рассматривала своё растаявшее мороженое, он так же молча смотрел на неё и о чем-то думал. Почему-то ей вспомнился Джек, обещавший ей сегодня сюрприз. "Что бы это могло быть?" - лениво думала женщина, убирая чёрные шелковые волосы с плеча. - Джун, ты завтра будешь занята? -проследив за изящным жестом сидевшей напротив молодой женщины, спросил Фоулер. От необходимости отвечать ту избавил неожиданно взорвавшийся громкими криками телефон. - Да, милый, - спешно ответила Джун, повесив сумку обратно. - Конечно, - её губы тронула лёгкая улыбка, и она чуть наклонила голову вбок, всматриваясь в пейзаж за окном. - Жду, Джек. - Что-то случилось? - с лёгким раздражением спросил агент Фоулер. Его отношения с сыном Джун стремительно портились, потому что тот всеми способами мешал встречам матери с агентом и создавал порой весьма неловкие ситуации, заставляя Фоулера краснеть от гнева или стыда. Парень был вредный и упорно продолжал мешать ему, и похоже на его стороне была автоботка. - Ничего особенного, - женщина отправила в рот ложечку мороженого. -Просто уже поздно, а Джек обещал мне сюрприз сегодня. Понятное дело, что ему завтра в школу на контрольную, а он ещё не ложился, - быстро доев клубничное мороженое, Джун промокнула губы салфеткой и встала, потянувшись за плащом. Мужчина подал ей темно-шоколадный плащ до колен, помог одеть и оделся сам, так и не доев заказанные пончики. Женщина застегнула пару пуговиц и крепко перетянула талию широким поясом, оживленно подхватила сумочку. - Тогда я провожу, - Фоулер нахмурил брови, открыв дверь и пропуская женщину вперёд. - Агент Фоулер, за мной заедет Джек, идите домой, - мягко улыбнулась ему Джун останавливаясь у перекрестка. Тёплый летний ветер подхватывал ее лёгкие волосы, кидал на лицо, поднимал чёрными языками пламени. Она стояла, держа кремовую сумку обеими руками за ручку, оглядываясь, и улыбалась. Джун сейчас больше была похожа на студентку, свежую и молодую, пышащую здоровьем, тонкую и хрупкую, уязвимую. Раздался звук приближающегося мотоцикла, и женщина оглянулась в очередной раз. - Мама, - тепло улыбнулся ей парень лет семнадцати, остановив синий мощный мотоцикл рядом с ними, снимая шлем. -Агент Фоулер, - улыбка Джека превратилась в ухмылку, едва он повернулся к мужчине. Тот ответил прищуренным взглядом тёмных глаз. - Чтож Джун, - мужчина неожиданно обнял обернувшуюся к нему женщину, придержал за плечи, победно глядя на побледневшего от злости парня, крепко сжимавшего свой шлем побелевшими пальцами. - Ещё раз с Днём Рождения. На последок он ласково посмотрел женщине в глаза и отпустил, развернувшись, пошёл в темноту улицы, засунув руки в карманы брюк. - Здравствуйте, Джун, - поприветствовал мотоцикл, мигнув фарами. - Здравствуй, здравствуй Арси! -радостно отозвалась молодая женщина, на вид лет тридцати пяти. - Рада видеть вас обоих. - Держи, мам, - Джек протянул ей сиреневый шлем. *** - Спасибо, - Джун счастливо улыбалась, окруженная подарками и друзьями. - Как бы я без вас праздновала? Никак! - Ну вы преувеличиваете, миссис Джун, -весело прикрылась ладонью Мико, якобы покраснев. Парни расхохотались, настолько девушка правдоподобно изобразила искреннее смущение, хотя на деле лишь командовала всеми подряд при устройстве маленького праздника для мамы Джека. - Спасибо вам, - женщина накормила всех тремя порциями огромного торта, попыталась дать ребятам на дорогу конфет или апельсинового кекса, но те упорно отнекивались и благодарили. Наконец гости, не желая слушать предложения остаться на ночь, ушли, смеясь и болтая, Джек лег и моментально уснул, а Арси, пожелав имениннице доброй ночи, уехала на базу, последний раз сверкнув за поворотом фарами. Джун стояла, прислонившись к двери гаража, и молча смотрела вслед давно уехавшей фемке. Было уже далеко за полночь. Жизнь в маленьком городе словно вымерла, с ясного бездонно-синего неба на землю смотрела почти полная луна, озаряя словно прожектором деревья и дома. Мертвенно белый свет заливал всё вокруг, выхватывая из отступившей темноты сгорбленную фигурку женщины, делая её лицо неестественно бледным, крепко сжатые губы - тонкой полоской, едва различимой на лице. *** - Они ещё дети, Оптимус! - она второй раз назвала его по имени, но автобот остался, как и прежде, как и всегда, слеп к ней, глядя мудрой понимающей оптикой ей в лицо, не понимая того, что было у неё внутри, может быть даже не подозревая об этом. От его бесчувственного взгляда Джун вновь ощутила до боли знакомое чувство щемящей тоски и уже чуть более спокойно произнесла: - Их должны волновать школа, выпускной, экзамены, а не это всё. Сказав что-то в тумане злости упиравшимся Джеку и Мико, она забрала Рафаэля и хлопнула дверью, выезжая из главного зала базы автоботов. Она понимала, чего хочет, понимала, что этого никогда не будет, что чуда не произойдёт, понимала, что необходимо прекратить это, и не могла. Не могла перестать думать о нём, вспоминать его прошлое, которым он неохотно делился, не могла не вспоминать вновь и вновь мудрую задумчивую оптику насыщенного голубого цвета. Пустую к ней, к её примитивным, отвратительным, ничтожным желаниям. И сейчас, случайно посмотрев в боковое зеркало, она увидела, что он смотрит им вслед, и встретилась с ним глазами в зеркале. Взгляды пересеклись на жалкие доли секунды, но они успели передать друг другу свои чувства: он - легкую печаль, понимание и чувство неисчерпаемой вины перед Рафаэлем, она - тоску и раздражение. Автобот по-прежнему стоял у лестницы, ведущей наверх, с, как бы он не пытался это скрыть, видимым трудом удерживаясь на ногах; испещренная вмятинами и порезами красная броня, казалось, сильно потускнела, словно бы покрылась толстым слоем пыли; мощные серво чуть дрожали; фейсплейт застыл, словно вырезанный из камня. Сколько раз Джун спрашивала себя, что она чувствует к этому автоботу и почему! Сколько раз она плакала и злилась на себя! На свою глупую, однобокую, несчастную, но вместе с тем сильную любовь, накрепко привязавшую её к автоботу. Но ни один из перепробованных способов не смог помочь ей, и она уступила, сдалась. Не сразу, не полностью, но сдалась. И лишь улыбалась своим мыслям, наблюдая за скрывавшимися в зеленом вихре автоботами во главе с предводителем, мило смеялась над их шутками, словно наблюдая за собой со стороны и постоянно смеясь над той глупой-собой. Женщина прекрасно знала, что отдаляет её от Прайма, и постоянно напоминала себе об этом, надеясь успокоить сумасшедшие сердце, звонко бившееся в груди, лишь больше распаляя и обжигая его. Отчаяние и надежда крепким узлом сплелись в ней, и стоило ей пробовать распутать, хотя бы ослабить этот узел, как он наливался сумасшедшей болью от понимания своего положения. Женщина всё чаще уединялась у себя в комнате или на работе в своём кабинете, или просто прогуливаясь по городу. Сидя одна в кафе или читая книгу, она вдруг вспоминала улыбающуюся голубую оптику Прайма, и невольно представляла его, сидящим рядом, что-то спрашивающим у неё мягким приятным голосом, и её руки начинали дрожать. *** Джун стояла, оперевшись о перила на террасе, и часто вдыхала остывший ночной воздух уставшей от переживаний грудью. Фоулера она воспринимала исключительно как знакомого с автоботами человека и не хотела принимать его грамотные ухаживания. Было в них что-то неестественное, отталкивающее, хотя человеком агент Фоулер был хорошим. Она пыталась мягко говорить с ним на эту тему, но её не желали слушать, и она тяготилась его обществом. Неприязнь между собственным сыном и Фоулером она тоже замечала, но ничего не могла с этим поделать: Джек совершенно не слушался, стоило только заговорить об этом с ним, Фоулер отшучивался, что они с Джеком сами перетрут камни между собой. Вновь осмотревшись, женщина скривила губы, вспомнив последний разговор с Праймом наедине. - Миссис Дарби, можно вас на минуту? - неожиданно раздался его голос над головой. Джун удивленно подняла голову и встретилась с ним глазами. Она как раз собиралась уезжать, уже шла к своей машине, как услышала тяжёлые шаги за спиной и голос Оптимуса. - Конечно, - слегка волнуясь, поспешила с ответом женщина. Они стояли напротив друг друга, совершенно одни в огромном зале и на базе в целом. Автобот опустился на колено и чуть наклонился, чтобы их лица были примерно на одном уровне. - Что вы ко мне чувствуете? - Джун опешила от такого вопроса, чувствуя, как моментально вспотели ладони и исказилось лицо. Автобот, увидев не ту реакцию, на которую надеялся, поспешил объяснить. - Джун, вы постоянно задумчивы и печальны. О чем вы постоянно думаете? Могу я быть причиной вашей грусти? "Ничего себе," - подумала женщина, неприятно удивившись. Она часто думала о нём, но не знала, что это так заметно, что даже Прайм забеспокоился, ненапрасно виня в этом себя. Эх, ненапрасно. - Нет, не можешь, Оптимус, - улыбка тронула её тонкие губы. - Можешь думать, что я постоянно размышляю о смысле своей жизни. И не переживать. Не услышав ответа от задумавшегося над её словами Прайма, Джун села в автомобиль и уехала прочь. Джун передернула плечами, чувствуя, что замерзла, но не пошла в дом, в теплую удобную постель. Внутри всё горело глупым желанием остаться здесь, замерзнуть и простудиться. Зачем ей тёплая кровать? Зачем удобства для тела, когда мучается что-то внутри, каждый раз болезненно сжимаясь при виде автобота? Зачем всё это, зачем сон, зачем пища, зачем работа и хобби, когда так плохо и пусто внутри? Когда все внутренности пожирает невидимый огонь тоски? Внезапно вспомнился Джек, сейчас мирно спящий. Он будет переживать, если она заболеет. Наконец сдвинувшись с места, женщина ощутила свинцовую тяжесть во всем теле, в голове бухал огромный молот, в горле неприятно першило, пальцы не чувствовались, и она понесла их к губам, согревая тёплым дыханием. С ничего незначащей улыбкой Джун зашла в дом, с трудом открыв одеревеневшими пальцами дверную ручку, посидела немного на кухне, непонятным взглядом окидывая раскиданные фантики, ленточки и сладости, потом пошла в свою спальню. Уже лежа на двухместной удобной кровати, она подумала: "Зачем мне Прайм? Я ведь ему ни к чему," - коротко улыбнувшись этой мысли, не раз приходившей к ней перед сном, женщина наконец заснула. За что же мы любим? И зачем?