***
Джейкоб встречает Марию с кучей заготовленных улыбок, дежурных фраз, кодов и прочего. На фото её татуировки казались ярче, потрёпанная сумка и стоптанная обувь — ещё атмосферней, а непривычно серьёзное лицо — подчеркнуто пофигистичным. Джейкоб шутит, что ей пошло бы фото с кальяном в руке и что он может найти ей студию, но даже сейчас в ней сквозит слишком много серьёзности, чтобы изображать из себя вроде как хиппи с дредами и татуировками на лице. Ученицы подмечают серьёзность Марии по одному недоумевающему взгляду Джейкоба прежде чем та будет отговариваться что это похмелье и ответит на кодовую фразу: — Подвезите меня до лучшего бара, где можно и опохмелиться, и отключиться в лююом номере. Джейкоб сворачивает все припасённые компанейские шутки и разводит руками, ну что ж, тогда вперёд. Девочки, не отставайте. На последнюю кодовую фразу ученицы, болтая о турпоездках, обступают Марию так, чтобы не было так заметно её лица. Слушая в основном тихие ответы Марии, и понимая, что разнос от Совета ему ещё не грозит, Джейкоб готов найти любое место лишь бы по-детски обиженно поворчать Иви, что те, кто присоединяется к нему в последнее время, не особо общительны. Но вместо этого читает оповещение о «новой коллекции внедорожников» и прикидывает, как бы успеть к своей осведомительнице насчёт ещё одного пополнения в для «Грачей». Всё-таки не каждый день получаешь новости о сделках Тетраса.***
Хоук зовёт Марию потанцевать и первое, что ощущает ― это её мозоли на ладонях. Её руки так же скользят по пальцам Марии, и Хоук улыбается, понимая, что Мария так же почувствовала, что не меньше полученных далеко не мирным путём мозолей есть и у неё. Мир напрямую убеждает каждый раз, как неласков с теми, кто решилась не размягчать свои руки, а, делая их грубее, выказывать свою решимость, грубость или силу. Не то чтобы это так ужасно по сравнению с тем, чтобы на самом деле оказаться слабой или беспомощной, но каждая трещинка на ладони ― это их обоюдный знак: я умею добиваться своего силой или ловкостью, не собираясь этого стыдиться. И этих огрубевших рук достаточно, чтобы Хоук решила ― у них есть что-то общее. И если сам лидер «Грачей» о чём-то говорил с Марией тайком от их цели, но пока не давал знака действовать, то она позовёт танцевать Марию ещё раз. После смерти Андерса это её первый порыв улыбнуться кому-либо, не чувствуя напряжения от мысли, насколько неискренней кажется окружающим её улыбка.***
В их первую встречу Хоук любила отворачиваться спиной даже когда этого не требовалось. Сидя так, спиной к нему, а лицом ― к потоку прохожих в торговом центре, она заставила думать Джейкоба, что именно так она и повернётся задом к его убеждениям, если они вдруг не подойдут к её собственным амбициям. И именно последние просто совпали, так же, как и большинство его убеждений или факт знаний о её хоть и посрамлённой, но вполне намекающей на немалую помощь биографии. ― Знаешь, я жалею, что моя человечность поменяла в мире в целом меньше, чем убитые или равнодушие. С её помощью я бы хотела изменить больше, чем убитыми в банде, во время контракта в армии или теми, кто хотел забрать в Круг Андерса или сестру. О «Грачах» она так и не говорила «банда». Просто «твои» и долгие недели спустя, хоть и с слабо выдаваемой неохотой ― «наши». Джейкоб раз за разом смотрел, как она идёт с ними, как привычно взбирается по выступам, как привычно осматривает трупы и вгоняет нож под рёбра, как легко берёт деньги и думал: она умелая. Просто притворяется, что ей не тяжело после потери должности главной помощницы мэра в их штате. Из неё получится отменная союзница со множеством заокеанских связей, просто нужно время. А потому слушал и ждал.***
— Ты сам говорил, что у вас бывают и… Джейкоб смеётся: — Уж точно не Мария. Хоук поворачивается ровно настолько, чтобы было видно её недоверчиво приподымаемую бровь: — Но у вас же бывали маги… Джейкоб быстро спохватывается, понимая, что Хоук видит в «Грачах» больше, чем просто банду. И едва успевает себя утешить, что теперь-то она понимает их истинные цели, теперь-то она их не винит: — Тут дело в ином. Кто не предаёт — прячем. Хоук нервно поводит плечами и отпивает из бокала. Джейкоб видит, что ей плохо даётся прикрытие из ряда «лидер-пьянчуга нашёл свободные уши и в сотый раз пересказывает ей очередной анекдот». За углом подходят ещё три девушки и Джейкоб кладёт руку ей на плечо, изображая пьяный гогот: ― А она такая, ну с косичками хлыпс! ― и прям ими ему в лицо! Тот… ик! за ней, а она ему прям того, кулаком в глаз, он аж пивом подавился! Хоук кивает и Джейкоб быстро убирает руку, видя как ей плохо даётся даже это служащее отвлекающим манёвром прикосновение. Главное, что она уже получила свою формулировку: найди Марию и пока отвлеки всех от драки.***
― Думаю, что после одной твоей пьянки она решит, что тебе пора к ней в ученики. Просто чтобы не расслаблялся. ― Эй! Когда Марию прислал Совет, Джейкоб, ясное дело, лучезарно улыбался при встрече и думал, что это слишком явное предупреждение, что ему не доверяют. Иви в ответ на его обиженное сопение в трубку лишь насмешливо хмыкнула: ― Опять решили, что ты слишком привыкаешь к власти в ущерб простых людей. Покажи ей тех, кого обучаешь и не дуйся зря. Уж кто-кто, а она оценит, если увидит сколько у тебя информаторов. ― Как будто сама не помнишь, сколько мы вложились в это дело! ― размахивая руками, разлагольствовал Джейкоб, грозя снести половину мебели в защищённой от прослушек штаб-квартирке, просто шагая по ней кругами, ― У меня же все под контролем! ― Ну и встреть её ещё и вместе с ученицами, несостоявшийся разрушитель Лондона, ― на его уже означавшее упрёк за подначку сопение она коротко хохотнула. ― Пускай посмотрит на то, как ты не оставляешь ни одному магистру права даже на особо живописные руины.***
Однажды Хоук не выдерживает. Да, из Джейкоба поддержка в привычном смысле как из овцы ― лириум. Да и вообще, после всех их псевдофилософских бесед она бы с ним и напилась кабы не перспектива сделать то же самое с их новенькой, Марией, и отсутствие мыслей, что для простого намерения познакомиться у неё ушло два года. Но зато она чувствует после этого такой прилив сил, что их хватает на строгие слова: ― Джейкоб, хватит устраивать тут представление. Ты же прекрасно знаешь, сколько за мной числится мёртвых и сколько крови я пролила. Прекращай уже обо мне думать так, будто я тут одна невинная овечка среди сотен неотёсанных пьянчуг, которые не прочь почесать об кого-то кулаки так же легко, как и проблеваться после ночи с понедельника на пятницу. Джейкоб сморит на неё вначале с удивлением и спустя миг, когда он улыбается, это удивление кажется излишне наигранным. ― Добро пожаловать, Хоук. Отсалютовав ей пустой кружкой из-за барной стойки, он перемахивает через последнюю и мотает головой в сторону выхода: ― Пойдём, за баром тут присмотрят. В пабе слишком много зелёных курток и Вердиана вспоминает, все услышанные Варриком предостережения. Если Джейкоб зовёт её не при банде, значит, всё сложней. И всё равно догоняет Джейкоба на ближайшей крыше.***
Из-за грохота музыки в зале даже здесь, на частной пристани, Джейкоб временами читает её слова по губам. ― Знаешь, я сама не верю, что так говорю, но… Хоук отвернулась в сторону пришвартованной вдалеке лодки и постучала мозолистым пальцем по бокалу. ― Но он был хорошим… мужем. Судя по тому, что говорила о ней Мария, факт замужества её ничуть не прельщал. Биография лишь намекала, что в её прошлом был контрактный год в банде и более легальный контрактный год войны. Первое вполне вязалось со вторым, хотя в первом случае заменой контракта служили жизни её семьи. ― Я решилась на это ради того, чтобы было кому меня встретить. Вернись я раненой, мне бы не пришлось ни лежать в больнице, приди без титулов и должностей ― он пошел бы за мной, как и всегда. После смерти матери мне нужны были те, кого бы пустили в палату. Джейкоб снова видит вместо её лица лишь вычурно заплетённую и утыканную шпильками русую косу. Хоук явно уже успела нашмыгаться носом и сейчас пришла просто болтать и пить, что вполне годилось для прикрытия. От вида косы и не столь заметных шрамов на её руках он чуть ухмыльнулся: немало их тут, таких девушек, с залитыми лаком прическами и локонами, в длинных фартуках официанток и вроде как простых девчонок, беззаботно танцующих под впивающимися в темноту кислотными лучами. И отобранных так уверенно, что можно и не сомневаться: при случае они с лёгкостью готовы сломать как минимум пару рук и ног в подворотне. Да и вообще, кабы не он, ни они, ни уж тем более Хоук не взялись бы так мучиться хотя бы с этими причёсками, если бы не такое привычное дело как подчищать улики или прятать труп. ― В то, что он был мне мужем, верится меньше, чем в то что я позволила им его убить. Ну кому нужен тихий домосед, что всегда аккуратно расставляет чашки на полке или миски для своих кошек на полу и потихоньку лечит тех, кто приходит к нему без гроша в кармане? ― В таких часто подозревают незаконно снявшего браслет мага, разве нет? ― У Андерса с его приступами нервозности? Он сам шутил, что для него это давно несерьёзней, чем если бы он вдруг не носил браслет астматика. Когда я пыталась что-то выяснить, как вернулась, я всё ещё думала, что он в плену. Джейкоб отхлёбывает из бокала и пожимает плечами: ― С такой должностью, ― Хоук прекрасно знает, что речь идёт о его подаваемой под видом главаря банды жизни, а не о работе, ― ты привыкаешь, что приходя домой, тебя часто ждут. Даже слишком. Джейкоб узнаёт этот взгляд и замерший силуэт. Значит, Хоук сделала для себя гораздо больше выводов, чем когда узнала от него, что история тамплиеров не оборвалась вместе с жизнью Жака де Моле и что он вовлечен в гораздо большее, чем такие загадки истории. По замершему в дюйме от её рта бокалу он читает: я знаю, что ты скучаешь. Иначе бы не спросила так, будто речь идёт об опасности: ― Ну и как там мисс Фрай? Такая манера беседы настраивала на слова «уехала на задание», хотя как бы он или Мария ни убеждались, что в принадлежности и поддержке тамплиеров Хоук следует подозревать в последнюю очередь, слова о заданиях и отъездах заставили бы держаться её от банды куда подальше. ― Понятия не имею, она после медового месяца особенно и не пишет. Давно не звонил ей, знаешь ли. Вердиана поднимает на него свои точно обведённые красной каймой недосыпа глаза и вспоминая все огораничения на звонки и переписку в Круге, умоляюще выдыхает: ― Ну так позвони ей. Позвони, пока ещё не поздно.***
Этот дом не выглядит сильно обжитым: куча коробок в паре комнат, пыль на тумбочке в одной из спален, скрипучая дверь в комнату, что могла бы быть детской. А ещё ― след от сапога: Джейкоб приходит сюда далеко не через дверь и для главаря поразительно организованной банды оставлять такую улику кажется слишком безалаберным. Джейкоб, услышав про след от сапога, лишь хмыкает, разводя руками: ― Осмотрись тут получше. Хоук этот жест заставляет с усилием не думать о том, как там Варрик и в итоге решить, что направивший её к Фраю Тетрас был прав, когда просил просто побыть наёмницей, а не привычно лезть не в свои дела. Джейкоб уже не раз намекал что в его жизни есть нечто большее, чем просто банда и хитро обставленные отношения с полицией. Вердиана находит это нечто большее, когда проскальзывает к подвалу. У двери есть шифр и она не заперта. В щель видны и стойка с костюмом в капюшоне, и кусок доски что её зоркий глаз определяет как доску с целями и какую-то странную, похожую по форме на грушу, гранату с вычурным узором и знаком, напоминающим букву «А» без поперечной черты. Главарь зачем-то скрывает это от всей банды, но не от неё. Вердиане снова становится жаль, что давшая ей возможность приплыть сюда Изабела не оказалась с ней рядом. Она чует такие опасности на лету. А тем временем Джейкоба не слышно и это слишком настораживает. Вердиана быстро осознаёт: это ловушка. В этот подвал с оружием лучше не заходить. С Джейкобом она сталкивается на лестнице. В фильмах ужасов в такие моменты полагается пятиться. В пафосных боевиках ― врезать по морде и бежать, круша всё на своём пути. А Хоук, опережая события, задаёт лишь один вопрос: ― Раз уж ты пустил меня туда, к своему личному штабу, Джейкоб, то сколько же моих обещаний тебе нужно чтобы я ушла отсюда живой?