Зов неба

Раньше Аранею часто обвиняли в том, что она сражается за деньги. Обычно, чтобы оборвать таких умников, ей хватало предложить отдать всю зарплату на благотворительность: вдруг оказывалось, что каждый труд должен быть оплачен, а сражаться в рядах армии по зову ума ничуть не хуже, чем по зову сердца. Раньше на Аранею недоуменно смотрели, узнав ее специализацию: где, мол, это видано — женщина и ближний бой, да еще и в агрессивно-наступательной манере? Раньше она ловила косые взгляды даже за то, что не замужем, хотя здесь ей было и вовсе плевать: Леди А не привязывается ни к кому и гордится этим. Ну, разве что к Биггсу и Веджу. Чуть-чуть. Сейчас все обвинения в ее адрес свелись к одному-единственному: «Почему ты вообще сражаешься за империю?» Аранея может начать рассказывать о своей семье, о своей мечте, о том, что империя дала ей возможность стать тем, кем она ощущала себя чуть ли не с рождения. Вместо этого Аранея смотрит на спрашивающего так, что он забывает, о чем говорил, и отвечает: «За деньги, конечно же». Аранея никому не рассказывает о том, что назвалась Леди А в первую очередь из-за нежелания светить направо и налево свою фамилию. Скажешь: «Леди А», — и собеседники просто кивают. А вот если представляться по форме, «Капитан Аранея Хайвинд»… Она не стесняется своего рода. Аранея носит в кармане блокнот с тщательно перерисованным семейным древом и любит, останавливаясь на привалы, водить пальцами по линиям, отслеживая, кто на ком женился, кто когда родился, и как сложилась его жизнь потом. Впрочем, последнее у всех наследников семьи одинаково: с самого первого корня, с основателя рода, Хайвинды всегда были воинами. Офицерами. Драгунами. Аранея касается кончиком пальца имени основателя. Эту историю в детстве ей рассказывали особенно часто: как драгунское искусство в империи почти умерло, как последних драгунов преследовали за то, что они посмели выступить против тогдашнего императора, и как некий Хайвинд, которому позже суждено было основать прославленный род, отказался с этим смириться и присоединился к повстанцам. Он, к сожалению, гражданской войны в империи не пережил, но оставил после себя жену, сына — и безграничную мечту о сражении в небе, не погибшую, даже когда все вокруг пыталось ее убить. Аранея фыркает, глядя чуть выше, на следующее в древе имя. На самом деле сын основателя ему не родной, он ребенок его погибшего лучшего друга, усыновленный после смерти отца, так что, получается, в самой Аранее крови основателя рода нет вовсе… Но имеет ли это значение? История этого сына в детстве нравилась ей гораздо больше, да и сейчас вызывает сочувствие. В доме родителей, среди прочих фамильных ценностей, остался его портрет, и Аранея до сих пор, хотя не заезжала домой уже несколько лет, помнит серьезного и немного печального юношу с длинными светлыми волосами, в темных доспехах и с копьем в руках. Как и приемный отец, он оказался втянут в гражданскую войну, на сей раз — между двумя братьями, наследниками престола. Будучи другом младшего принца, он почему-то выбрал сторону старшего, проиграл, был объявлен предателем и отправился в изгнание, чтобы вернуться лишь через долгие, долгие годы. Аранея думает о том, что если бы он не вернулся, не помирился с другом и не продолжил начатое отцом возрождение драгунов, не было бы ни ее, ни семьи, ни этого искусства, и мысленно благодарит его, надеясь, что он услышит ее, где бы ни был. Именно он передал многим и многим поколениям рода эту страсть — страсть к небу. Большинство родившихся в семье Хайвинд и помыслить не могли о другом пути, кроме пути драгуна, но были и те, кто выбрал другой способ следовать зову неба в крови. Аранея находит в семейном древе очередное имя и улыбается, вспоминая, как однажды, будучи школьницей, обнаружила это имя в учебнике, в списке самых выдающихся строителей воздушных кораблей. Очередной Хайвинд умел обращаться с копьем, но инженером оказался гораздо лучшим, чем солдатом, и вместо того, чтобы изучать прыжки и с упоением отдаваться воздушному бою, принялся строить корабли и даже изобрел какой-то принципиально новый метод расхода топлива, который имперские челноки используют и сейчас. Жаль, она, Аранея, не унаследовала его технического таланта… Аранея вздыхает и закрывает блокнот, вспоминая теперь уже собственное прошлое. На самом деле ее проблема всегда была не в отсутствии инженерной чуйки, не в том, что из нее не могло получиться хорошего драгуна, а лишь в том, что ее угораздило родиться девочкой. У Аранеи есть братья, именно их родители готовили к судьбе драгунов, а от нее никто особенных успехов не ждал. Она до сих пор помнит удивление отца, когда она объявила, что тоже хочет пойти по стопам предков; Аранея не стала объяснять про зов неба, про то, что сами родители своими бесконечными рассказами в ее детстве не оставили ей другого выбора. Но отец, спасибо ему, понял, начал тренировать ее вместе с братьями, и очень скоро она их превзошла. Аранея помнит те эмоции, что ощутила после первого в своей жизни воздушного боя — по-настоящему воздушного, когда опираешься лишь на ветер и копье в руках, когда под ногами пустота, но ты все равно сражаешься, а внутри нет страха, лишь эйфория от того, что земля больше не властна над тобой. Она ощущает это до сих пор, и каждый раз, когда взмывает в воздух, чтобы обрушиться на врага в стремительном рывке, Аранея чувствует, что находится на своем месте. И разве виновата она, что из всех королевств лишь империя сохранила драгунское искусство? Не будь она нифльхеймкой от рождения, думает Аранея, сейчас считалась бы предателем, потому что не смогла бы противостоять этому, даже если бы захотела. Аранея никогда не общалась близко с главнокомандующим, но весть о его казни неожиданно расстраивает ее. Они были чем-то похожи: он тоже сражался за империю, потому что у него не было другого выхода. Даже Биггс и Ведж думают, что дело только в деньгах. Нет, ладно, деньги — это прекрасно, но… А с другой стороны, если уж главнокомандующего казнили, то что сделают с ней, если узнают, что она помогала мятежному принцу Люциса? Утром, на привале после целой длинной — слишком длинной — ночи, полной охоты на демонов, Аранея опять листает свой блокнот и спрашивает совета у поколений предков. «Я не могу больше оставаться в империи, но разве где-то в другом месте я смогу быть драгуном?» «А разве зов неба — не то, что ты носишь в крови? — спрашивает ее основатель, суровый мужчина в шлеме с маленькими драконьими крылышками. — Даже забытая и запретная, мечта все равно остается мечтой». «Даже если ты заклеймена предательницей, — вторит ему длинноволосый юноша, — ты все равно можешь оставаться собой». Инженер достает из-за уха сигарету, сует в зубы, поджигает и с наслаждением затягивается. «И какая разница, где и как ты реализуешь свое призвание?» Аранея закрывает блокнот и вскакивает. Хлопает в ладоши, переполошив уже задремавших помощников. — Парни, мы уходим в отставку, и пусть империя подавится моим последним гонораром. Они переглядываются: кажется, не могут поверить. — Леди А… — осторожно начинает Биггс. — И что же мы будем делать? — То, что нужно — бить демонов и спасать людей. Может, вместо презренного злата мне захотелось немножечко мирской славы. Представляете заголовки газет: «Леди-драгун набрала отряд, обучила своему мастерству, надрала задницы демонам и спасла все королевства»? Они опять переглядываются. — Вы собираетесь обучить целый отряд? Аранея пожимает плечами. — А почему нет? Я ведь — Аранея Хайвинд. А значит, драгуны будут там, где я.