Почти человек

Мерзкое существо, дикая помесь человека и чужого, ещё больший урод, чем она, тянет к ней свои лапы. Он склоняет огромную голову на бок и нечленораздельно мычит, от каждого его шага дрожит пол. Рипли очень хочется засадить в него всю обойму смарта, расстрелять его, чтобы от существа не осталось ничего. Но вместо этого она улыбается и медленно протягивает руку вперёд, касается его длинных склизких пальцев. У неё нет ни оружия, ни возможности убить, даже сбежать не выйдет. Существо склоняется к ней, принюхивается и начинает тереться о ладонь, с его челюсти стекает слюна, а самый кончик языка щекочет кожу. — Послушный мальчик, хороший, — шепчет Рипли, стараясь придать голосу как можно больше мелодичности и нежности. Она видела, что он сделал с Королевой, и пусть даже он считает её матерью, злить его и повторять её судьбу она не намерена. Ей ещё нужна голова. Огромная лапа ложится ей на талию, буквально полностью охватывая её, и существо притягивает Рипли к себе, обнимает, а второй лапой он водит по её голове, перебирает волосы, огромные когти касаются её лишь самыми кончиками. Где-то на периферии сознания она чувствует его радость, возбуждение, преданность. Другие ксеноморфы ощущали её как недочеловека, что пахнет Матерью, он же чувствует в ней Мать. Королеву. Самку. Существо льнёт к ней, тыкается мордой в макушку, и Рипли вынуждена задрать голову вверх. Маленькие чёрные глазки в провалах огромных глазниц внимательно следят за её реакцией и она это чувствует, ощущает, как он постоянно втягивает воздух, словно не может насытиться её запахом. Она ему нравится. Она очень нужна ему. Рипли прикрывает глаза, тянется вперёд подходя ближе, открывает рот — приглашая. Мясистый язык скользит по лицу, покрывает его слюной, а потом проникает в рот, толкаясь глубоко в глотку. Их губы соприкасаются, и если бы не необходимость расслабить горло, то Рипли бы стошнило от зловония и отвращения. Ей не нравятся ни люди, ни чужие, а их помесь вызывает у неё слишком странные эмоции, и она не уверена, что они принадлежат ей. Рипли легонько гладит его морду, трогает челюсть и подбородок, а существо повторяет её жесты, копируя даже силу нажатия. Он тихонечко не то стонет, не то скулит, и от этих звуков её передёргивает. Он зовёт её, взывает к ней. Чужие могут слышать зов Королевы, через него они могут почувствовать её боль, голод, ярость. Так и Рипли чувствует его острую потребность в ней, его желание. Они одной крови, она не может не слышать его. Рипли расстёгивает жилет, стягивает с себя майку и штаны, отбрасывая вещи в сторону. Существо с интересом наблюдает за ней, не переставая трогать: проникать кончиками когтей в рот, задевать грудь, и его длинные, худые лапы чуть вытягиваются, когда она отстраняется. Ему очень нужен контакт с Матерью. Рипли делает пару шагов назад и медленно, не отрывая взгляда, опускается на пол и разводит ноги. Существо с любопытством склоняет голову набок, шевелит губами, а на его мерзкой морде эмоции сменяют друг друга. Морды ксеноморфов не выражают ничего — безликие монстры с неконтролируемым инстинктом к уничтожению всего живого. У помеси чужого и человека есть глаза, нос, он явно умнее нежели другие особи. У него более богатый спектр издаваемых звуков, он может выражать эмоции, но он такой же монстр с потребностью в уничтожении. Это пугает. Рипли хлопает по полу возле себя, и существо медленно подходит, его волочащиеся по земле когти скребут по решеткам, и этот звук вынуждает её неосознанно сглатывать. Он очень долго смотрит на неё, рассматривая и склоняя голову то на один бок, то на другой, Холодные решётки, впивающиеся в спину, успевают нагреться, прежде чем он наконец-то решился. Существо гладит кончиками лап её ступни, очерчивая каждый палец, массируя лодыжки, действия обеих его рук синхронны, и это почти щекотно. Лапы скользят вверх по ногам, он ощупывает её колени, словно сравнивая со своими, а потом медленно разводит ноги Рипли шире и сам опускается на пол. Лапы скользят выше, гладя внутреннюю сторону бёдер и живот, самые кончики когтей проникают в пупок и влагалище. Он трогает её везде, раздвигая и оттягивая половые губы, то нажимая, то оглаживая их, сжимает между когтей клитор, почти не контролируя силу, и Рипли выгибается дугой. Она чувствует его любопытство, свою боль и возбуждение, ставшее общим. Существо тянется лапой к себе между ног и начинает ощупывать и гладить пах. Между его ног расходятся пластины, и огромный ребристый отросток медленно выползает, извиваясь и истекая прозрачной слизью. Существо трогает его лапой, а второй гладит Рипли между ног, все его движения синхронны, он смотрит то на неё, то на себя, словно сравнивая. Рипли предпочла бы этого не видеть. Возбуждения почти нет, лишь отголоски его эмоций. Ему неудобно из-за длины конечностей, но он не пытается противиться её решению, а наоборот — ждёт. И Рипли разрешает. Огромные лапы ложатся ей на бедра и существо тянет её к себе, склоняется, их носы прикасается и Рипли чувствует его резкое дыхание. С раскуроченных губ стекает слюна и падает на лицо, заливая глаза. Рипли одной рукой гладит его морду, чуть щекоча под челюсть, а вторую спускает вниз и, взяв его член, направляет в себя, надрачивая и чуть сжимая у основания. Её ладонь почти полность обхватывает ребристый отросток и Рипли надеется, что он не увеличится и не порвёт её на части в процессе. Существо скулит, тихонько подвывает и трётся мордой об её лицо, проникает кончиком языка ей в рот, сплетая их языки в некотором подобии поцелуя. Он гладит её тело, сжимая в огромных когтях грудь и играясь с затвердевшими сосками, щекочет рёбра и массирует, чуть сдавливая, шею. Существо внимательно следит за её реакцией и пытается доставить удовольствие. Существо носит в себе гены худших из существ во всём космосе, но сейчас, когда это животное ведёт себя как человек, это нагоняет страх. Его нужда в ней заставляет всё внутри сжиматься от ужаса. Она не вставляет в себя весь член, лишь половину, и требовательно заявляет, что больше нельзя, что иначе ей будет больно, и они вынуждены будут прекратить. В маленьких чёрных глазах проскальзывает понимание и любопытство, а потом он прикасается губами к её лбу, и Рипли на мгновение кажется, что он всё же откусит ей голову. Огромные лапищи подхватывают её под бёдра и спину, существо приподнимает её над полом и медленно насаживает на член, а Рипли гладит его под мордой, лаская скукоженную шею. Ребристый, мокрый член, больше похожий на огромного червя, проникает в неё. Рипли старается пошире развести ноги, прижимая ступни к его бокам, и расслабить мышцы, позволяя заполнять себя. Она чувствует его удовольствие, жар и сдерживаемое нетерпение. Дикая помесь человека и чужого снова целует её в лоб, заливая глаза слизью и, придерживая ладонью под головой, существо кладёт один палец ей на губы и тихонько мычит. Его сожаление и сжигающее желание, которому он не может противиться, проникает внутрь, течёт по её венам, сжигает сознание. Она ничего не может сделать. Существо начинает двигаться: очень резко и грубо, вколачиваясь в неё, его отросток очень быстро начинает расти, моментально растягивая её и не давая возможности привыкнуть. Рипли кричит от боли, бьёт его по плечам, выгибается в дуге, пытаясь уйти от контакта, но всё бесполезно. Новорожденный скулит и просит прощения, он сожалеет, но не останавливается. Не может остановиться. Он слишком сильно хочет мать, слиться с ней. Снова стать единым целым.