Tell me goodbye

Самое страшное в жизни - это отнюдь не смерть. Нет. Самое страшное - терять родного и любимого человека. Бесповоротно и навсегда. Когда вместе с близким человеком в бесконечность уходит вся радость, оставляя вслед себе только горькую печаль и тоску. Когда он забирает часть души - это мучительно больно. Больно от осознания безнадёжности ситуации. Нет больше шанса исправить всё. Даже самого крохотного. Йесон коротал очередной вечер, сидя одиноко на балконе и наблюдая за городом, погружающимся в сумерки, захваченный в плен дождя. Холодный поток воздуха, идущий с открытого окна и не встречающий преграды в виде оконной рамы со стеклом, не давал парню задохнуться в собственных мыслях. Он играл с его короткими волосами, и юноша ощущал слабую надежду, что он не один. Глубоко в тишине квартиры громко тикали часы, и словно одинокий страж, висели на холодной стене. Весь балкон был окутан тёплым и приятным, как шёлк, светом, который распространялся от расставленных тут и там свечей. На небе сквозь дождь светились первые ночные маяки. Йесон держал в уже застывших пальцах чашку с кофе. Особенным кофе, который умел готовить только Кю и который он готовил только для своего Черепашки. Кофе с мёдом. На первый взгляд странное сочетание. Но вполне в духе Кюхёна. Единственное сочетание, которое сполна устраивало Йе. Странный дуэт ароматов сгорающего воска и дорогого кофе с цветочным нектаром. Счастливые воспоминания одно за другим посещали измученную памятью голову брюнета. Йесон прекрасно понимал, что все мы не ангелы, и Кюхён тоже не был истинно святым. Но хорошего в воспоминаниях, как ни странно, было больше. Даже его лёгкий сарказм и нарочито обидные колкости превратились в милые моменты, что навсегда отпечатались на сердце старшего. Йе не плакал. Ведь он обещал. Даже на похоронах, когда его маленький и бесконечно любимый дьяволёнок навсегда ушёл в иной, недосягаемый мир, Йесон не проронил ни слезинки. Слёзы душили изнутри. Было невыносимо больно осознавать, что Кюхён больше никогда не раскроет своих светлых очей миру и не улыбнётся своей искренней улыбкой Йесону. С каждым неспешным глотком, с каждым вынужденным вздохом память подкидывала очередной момент из некогда счастливой жизни. Каждая, даже самая малая деталь чего-либо обязательно напоминала о каком-нибудь событии. Большом и значимом или маленьком и незаметном за суетой жизни. В квартире находиться было трудно. Она была окутана печалью ровно настолько же, насколько и её обитатель, плечи которого осунулись и опустились, будто на них упало небо и весь мир. По сути так и было. Весь хрупкий мир Йесона в одночасье разбился, рухнул, разлетелся на тысячи и миллионы осколков, что больно впивались воспоминаниями в душу. Внутренний мир Йе сгорел и превратился в пепел, погиб вместе с Кюхёном. Кровавое Солнце уже терялось за горизонтом, умирало сегодня, чтобы возродиться в завтра. Но птица-феникс в душе Йесона погибла навсегда. На пепелище и руинах больше не зажжётся спасительного маяка. Солнце больше не появится на горизонте. Он остался один. Один посреди огромного холодного моря тоски, покрытого непроницаемым льдом печали. Парень прикрыл глаза, но надежды от этого не прибавилось. Кофе уже порядком остыл, и Йесон залпом выпил оставшийся тёмный напиток, краем сознания мечтая, чтобы это оказался яд. Спать юноша наотрез отказывался. Без пожелания спокойной ночи от своего ангела, без любимой колыбельной, Йе было не за чем спать. Так же не за чем было и просыпать, ведь теперь его никто не будил в 5 утра с криком "Вставай, Хён, пожар!". И каждый раз причины и катастрофы были разными и каждый раз всё интересней и интересней. Кю с широкой улыбкой будил отчаянно, будто в квартире и правда пожар. Кюхён всегда любил и ценил жизнь, в меру был неравнодушен к алкоголю, шахматам, шашкам и никогда - к картам. Всего-лишь один раз Йесон видел у Кю в руках карты. Они вместе играли в азартную игру, название которой парень сейчас и не помнит. Под градусом в Кюхёне просыпался дух неутомимого рассказчика, который прошёл, как говорится, "крым и рым". И плевать, что большинство историй - больше вымысел, нежели правда. Йесон всё равно с достаточным пониманием выслушивал все "великие" мысли этого "философа от Бога". Парни часто играли в шашки или шахматы, и всегда выигрывал Кюхён. Лишь раз Йе смог победить непризнанного стратега, из-за чего младший дулся на него, наверное, с неделю. Сейчас, сидя на балконе, было грустно понимать, что больше не будет задушевных разговоров, не несущих никакой смысловой нагрузки. А тот поистине волшебный вечер на Рождество, когда падкому до странности и дурачества Кюхёну пришла в голову идея танцевать со старшим вальс, больше не повторится. Йесон никогда не забудет эти несколько чудесных мгновений, когда две родственные души забылись в нежном танце. За окном тогда творилась сказка, яркие звёзды сыпались на Землю, лишь бы подсмотреть в их дом, превращаясь в хрупкие снежинки, которые кружились в воздухе, уподобляясь двум танцующим парням. Сейчас лето и Йесону думается, что лучше умереть вслед за Кю, чем встретить очередной воздушный снегопад, очередную кружевную зиму, очередное волшебное Рождество без Него. Но Йе поклялся жить. Он поклялся исполнить за Кюхёна все его мечты, их совместные мечты. Йесон обязательно побывает на море. Он обязательно выложит на берегу их имена, чтобы Солнце всегда согревало их любовь, а пенящиеся волны, убаюкивая, пели колыбельную. Йесон обязательно доберётся до безжизненной одинокой пустыни и нанесёт имена на песке, чтобы ветер, стирая их, подхватил его любовь и унёс на своих крыльях высоко в небо, чтобы небеса узнали, насколько она сильна. Йесон взберётся на самую высокую и заснеженную гору и там увековечит их имена на льду, чтобы сошедшая вдруг лавина навечно похоронила эту любовь, что ядом растекается по венам, медленно убивая парня изнутри. Дождь всё продолжал отбивать по крышам одному ему известный ритм. В первый день их странного знакомства так же лил дождь. Оба промокли до нитки. Кюхён тогда много говорил о том, что дождь смывает печали и тревоги, забирая с собой прошлое и очищая будущее. Но нынешний дождь не такой. Этот дождь будто из серной кислоты. Он убивает все чувства. Смывает едкой жидкостью будущее, оставляя кровавые шрамы от прошлого. Этот дождь заставляет задуматься Йесона о том, как он сам умрёт. В мучениях, в приступе невыносимой боли, его собьёт грузовик или он просто тихо умрёт, уснёт в тёплой постели и не проснётся. С улыбкой на губах. Может быть, именно сейчас... Чувство лёгкости, тепла...любимый, до боли родной голос. Йесон раскрыл глаза и тут же их закрыл: яркий солнечный свет ударил парню в лицо. Кое-как прывыкнув к яркому свечению, Йе смог рассмотреть небо над собой. Оно было чисто-голубым с редкими медленно проплывающими ленивыми облаками, похожими на пушистых белых медвежат. Йесон нашёл себя посреди поля. Золотые колоски раскачивались под лёгкими порывами летнего ветра, который доносил до юноши шум лесного ручья, пение диких птиц и сладковатый аромат полевых цветов. Оглядевшись по сторонам и так и не сфокусировав взгляд на чём-либо, кроме диких лошадей, пасущихся вдали, Йесон снова упал в траву и стал рассматривать облака. По золотому полю, отливающему всеми солнечными оттенками, порхали яркие бабочки и летали с цветка на цветок пчёлы, собирая нектар для мёда. Мёд. Как сейчас хотелось кофе с мёдом и булочек с яблочным вареньем... - Хён! Еле тебя нашёл, - прокричал Кюхён, привязав к одинокому деревцу разноцветного воздушного змея, что парил под облаками высоко в небе, и упал рядом с Йесоном, отправив в полёт несколько лёгких лепестков. Светловолосый пожёвывал веточку с колоском пшеницы. - Ты живой, - задумчиво произнёс старший, всмотриваясь в карие глаза с хитрым прищуром. - Живее всех живых, как и ты. - И я живой, - как-то уж слишком отрешённо на выдохе произнёс шатен, прикрывая глаза, не веря в чудо и всё ещё в страхе их открыть. - Йесон, тебе что, совсем голову напекло? - кое-как подняв с природного ложа старшего, Кюхён отвёл Йе в тень под старым дубом и напоил водой. В его глазах читалось беспокойство. Впервые настолько явственно. - Кюхён-а, я люблю тебя и хочу, чтобы все твои мечты сбылись... - Йесон, ты точно перегрелся. Было ли Йесону видение или это был страшный сон - он так и не понял. Одно парень осознал точно, разглядывая кусочки голубых небес сквозь изумрудную листву - нужно ценить каждый миг жизни. И если судьба дала ему второй шанс - он не допустит повторения.