K Side: Black & White

Для такого гения, каким являлся Вайсман, план был поистине детским, поскольку ничем не отличался от шутки ученика средней школы. Он придумал использовать бродячего кота, недавно пробравшегося в институт. Это был толстый кот с длинной мордой, которого совершенно не волновали люди. Вайсман сам дал ему имя — «Тамагору». Этот кот появился в институте примерно в одно время с Кокуджоджи. Поэтому он решил взять кота с японским именем. Вайсман задумал посадить кота в сумку и сделать так, чтобы Кокуджоджи опустил туда руку. Его целью было повергнуть его в шок. Это должно было сработать как незаметная ловушка. Однако Тамагору оказался не тем котом, который легко подчинился бы приказу Вайсмана. Он извивался, сопротивляясь; в конце концов, ему удалось поцарапать руку Вайсмана и сбежать. — Ой! — вскрикнул Вайсман, погнавшись за котом. — Подожди меня, глупый кот! В следующий раз я отвезу тебя в Японию! По-видимому, это предложение не привлекло кота. Он быстро побежал прочь. Вайсман весело помчался за ним, но сразу же столкнулся с кем-то на углу коридора. — Ах! Что-то разбилось, с громким звуком ударившись о землю, сопровождаясь чьим-то пронзительным криком. — Ох! Простите! Вайсман, на мгновение увидевший звёзды, смог распознать, что человеком, на которого он сейчас налетел, был Кокуджоджи. На полу у его ног были повсюду разбросаны осколки разбитой керамической вазы. В то же самое время сестра Вайсмана Клаудия закрыла рот, останавливая вырвавшийся крик, и её взгляд устремился в его сторону. Похоже, он врезался в Кокуджоджи, который шёл бок о бок с Клаудией. Человеком, державшим керамическую вазу, был Кокуджоджи? — Лейтенант! Простите, простите! Подражая японцам, Вайсман просил прощения, сомкнув обе ладони прямо перед глазами. До сих пор, даже несмотря на своё крайнее сожаление, он не понимал всей серьёзности ситуации. Он не ожидал… — … — … Глядя на выражение Кокуджоджи и Клаудии, становилось ясно, что случилась беда. Прежде всего, Клаудия выглядела бледной. У неё было трагическое выражение лица, которого Вайсман никогда не видел прежде, когда она смотрела на него, и она молча качала головой. Было ли это его воображением? В её глазах застыли слёзы. Вайсман почувствовал, как сердце учащённо забилось. — Э? Что происходит? Почему это выглядит так, будто всё плохо? С другой стороны, Кокуджоджи выглядел бесстрастным, как обычно. Он бросил пристальный взгляд на осколки, и маска отчаяния появилась на его лице. — Ах, она разбилась. — П-простите… Лейтенант? — Ничего не поделаешь. Похоже, мне придётся сделать сэппуку. — Эй? От этого неприятного слова глаза Вайсмана расширились. Сняв с пояса нож, Кокуджоджи принялся пристально разглядывать лезвие. — Подождите, а? Эй? Клаудия громко прикрикнула на обезумевшего Вайсмана. — Адди! Эта ваза была специально подарена Лейтенанту японским генералом. Это единственное и неповторимое сокровище в мире! Кокуджоджи мягко остановил Клаудию, но это не помешало ей продолжить свои слова. — Это я настояла, чтобы он показал её мне, поэтому он достал её, а ты… — В это время слёзы и в самом деле хлынули из глаз Клаудии. — Что ты наделал? Вайсманом овладела паника. — Э? Не может быть! Вы меня разыгрываете, да? — Мне очень жаль, Вайсман. — Кокуджоджи улыбнулся ему. — Я больше не смогу помочь вам в ваших исследованиях, пожалуйста, сообщите на мою родину от моего имени. — Почему так? Просто из-за того… Почему? — Как-то вы спрашивали меня, ниндзя я или самурай? Теперь я могу сказать вам — я самурай. Поэтому, чтобы заслужить прощение, я должен сделать сэппуку. — Сэппуку? Холод пробежал по его спине. Адольф Вайсман знал об этом. Когда самураи совершали непоправимую ошибку, чтобы сохранить свою честь, они должны были покончить с собой. — Нет! — Он не смог удержаться от крика. — Не надо, Лейтенант! Было слишком поздно. Кокуджоджи направил клинок себе в живот и нанёс удар. — ! Вайсман напрасно кричал. Только едва он подумал, что Кокуджоджи сейчас медленно упадёт… — Вайсман. — На лице, выражающем мрачную решимость, появилась слабая улыбка. — Удалось вас напугать? Кокуджоджи осторожно вытащил клинок, кончик которого превратился в букет цветов. — Теперь, пожалуйста, ведите меня за собой дальше. Эти цветы в знак моей благодарности, пожалуйста, примите их. Приглядевшись внимательнее, он понял, что не заметил, когда Клаудия остановила слёзы и искренне захихикала. Вайсман удивлённо растянул рот до ушей. «Лейтенант? Человек, который во всём придерживается правил, выставил меня дураком?» Кокуджоджи серьёзно заметил: — Сунь-Цзы сказал: «Вся война основана на лжи».* Планирование стратегии изначально было военной обязанностью. Внезапно Вайсмана озарило. «Ясно! Лейтенант находится на одной волне со мной!» Для того чтобы ответить на его выходку, Кокуджоджи спланировал то, в чём он не был хорош. Это было выражение, придуманное кем-то таким же серьёзным, как и он сам, человеком с похожим способом мышления. Он имел в виду, что готов испробовать всё возможное, чтобы играть вместе с ним. Его губы сами собой изогнулись в улыбке, которая очень быстро взорвалась смехом. В этот момент Вайсман был действительно счастлив, очень-очень счастлив. Впервые в жизни он нашёл себе друга, готового играть с ним. На лице Клаудии, стоявшей сбоку, была ободряющая улыбка. Кокуджоджи также улыбался. — Лейтенант! — Вайсман бессознательно протянул руку для пожатия. — На самом деле, это я — тот, кто нуждается в том, чтобы вы меня направляли. Кокуджоджи пожал ему руку и сказал: — Вайсман, по поводу анализа Сланца у меня есть предложение, надеюсь, вы меня выслушаете… Это предложение открывало новые перспективы, которые могли бы обеспечить прорыв в успешной активации Сланца в будущем. В тот момент Кокуджоджи, Адольф и Клаудия ещё не знали, какая судьба ожидает каждого из них. ________________ *Сунь-Цзы (VI—V вв. до н.э.) — крупнейший военачальник и военный теоретик Древнего Китая, автор трактата «Искусство войны».