Достигнет ли нас судьба?

Когда мне ещё было 5 лет, мой отец бросил нас. Мама очень переживала, плакала по ночам. Позже мы узнали, что у мамы рак на последней стадии. Чтобы хоть как продлить жизнь мамы, мы продали небольшой дом, который остался мне от бабушки. 16-17 лет я забросила учёбу и начала работать, хоть мама и была против. Она говорила: — Доченька, не нужно этого делать. Мне осталось жить совсем немного, поэтому брось всю эту затею и живи как ты хочешь. Веселись с друзьями, ходи на свидания с Ли Хон Ки. После моей смерти позвони отцу, пусть он присматривает за тобой. — Мама, не говори так. Я не хочу чтобы ты умирала. Отцу плевать на нас, ты думаешь, что он спустя несколько лет захочет за мной смотреть? Я так не думаю, у него другая семья и ему будет не до меня. — Не нужно так. Он же не виноват, что полюбил другую женщину. — В смысле не виноват? Ещё как виноват, я его за это не прощу никогда. — Дочка... — не договорила мама, так потеряла сознание. — Мама.. Мамочка, что с тобой? Прошу очнись, не оставляй меня одну, — говорила я со слезами на глазах. — Доктор, спасите мою маму, прошу вас, — сказала вошедшему доктору. Он стал её реанимировать, позже он остановился. — Почему вы не спасаете мою маму? — кричала я. — Мне очень жаль, но я не могу спасти её, — говорил доктор. — Почему? — Она скончалась. Примите мои соболезнования, — сказал доктор и пошёл к выходу. — К черту мне ваши извинения сдались. Моя мамочка умерла, — истерила я. Папа не сказал мне, что планирует на сегодня вечеринку. По большому счету, вообще ничего не сказал. И на похоронах мамы не появился. Если бы у меня было где жить, я бы сюда не приехала. Отец за все 6 лет, что мама боролась с раком, ни разу нас не навестил, так что мне было не просто ему позвонить, но пришлось, потому что теперь он вся моя семья. Я смотрела на трехэтажный дом. Это был новый дом моего отца. Его новая семья. Я должна была туда вписаться. Вдруг кто-то рывком распахнул дверь машины. Я инстинктивно выхватила из-под сиденья пистолет и, держа его двумя руками, направила ствол в лицо незнакомца. Это был парень с взлохмаченными каштановыми волосами, заправленными за уши. – Эй-эй, потише… – парень вытаращил глаза и поднял руки. – Я хотел сказать, что ты заехала не туда, но теперь, когда ты наставила на меня пушку, скажу все, что пожелаешь. Я приподняла бровь, но пистолет не опустила. Кто этот парень? Без стука распахивает дверь чужой машины — не лучший способ поприветствовать его хозяина. – Нет, я не думаю, что заехала не туда. Это дом Чан ГынСока? Парень нервно сглотнул: – Плохо соображаю, когда мне в лоб целятся. Милая, ты заставляешь меня нервничать. Не могла бы опустить пистолет, а то еще выстрелишь случайно. Случайно? Так бывает? Этот тип начинает меня раздражать. – Я тебя не знаю. Уже темно, я одна в незнакомом месте. Так что извини, но я не чувствую себя в безопасности. Можешь мне поверить, случайно я не выстрелю. Я умею обращаться с оружием. Очень хорошо умею. Судя по взгляду, он не поверил, а я, присмотревшись к нему получше, поняла, что он ничем не угрожает. Но я еще не была готова опустить пистолет. – ГынСок? – переспросил парень и отрицательно покачал головой, но потом словно передумал и сказал: – Подожди-ка, он – новый отчим Хёнсына. Я встречался с ним, перед тем как они с БоЁн уехали во Францию. Франция? Хёнсын? О чем он? Я ждала, что этот тип скажет что-нибудь ещё, но он молчал и, как загипнотизированный, смотрел в дуло пистолета. Не отрывая от парня глаз, я опустила пистолет и, предварительно поставив на предохранитель, убрала под сиденье. Мне казалось, что после этого парень восстановит способность соображать и все нормально объяснит. – У тебя хоть есть разрешение на ношение оружия? – с сомнением в голосе поинтересовался он. Я была не в настроении обсуждать это, мне нужны были ответы совсем на другие вопросы. – Чан ГынСок во Франции? – уточнила я. Он знал, что я приеду в этот день. Мы разговаривали на прошлой неделе, сразу после того, как я продала дом. Парень кивнул и вроде бы расслабился. – Ты его знаешь? – спросил он. Не очень. С тех пор как он бросил нас с мамой 12 лет назад, я видела его всего два раза. Помню папу, который был у меня до того дня, когда моя сестра-близнец погибла в аварии. За рулем был отец. В тот день он стал другим человеком. Этот человек, пока я ухаживала за больной мамой, не звонил и не интересовался, как у меня дела. Этого человека я не знала. Совсем не знала. – Я Хёна, его дочь. Парень выпучил глаза, потом откинул голову и рассмеялся. Что смешного я сказала? Я ждала объяснений, но он только протянул руку и проговорил: – Хёна, пошли со мной, хочу тебя кое с кем познакомить. Ему это понравится. Я посмотрела на его руку и потянулась к своей сумочке. – У тебя и сумочка заряжена? Мне, наверное, стоит всех предупредить, чтобы тебя не злили? Веселые нотки в его голосе удержали меня от грубости. – Ты не постучал, вот я и испугалась. – Ты всегда, когда пугаешься, сразу хватаешься за пистолет? Ну и девчонка. Откуда сама? Большинство моих знакомых девчонок, когда пугаются, визжат или что-нибудь в этом роде. — Я не как все, — фыркнула я. — Я другая, ясно. Не нужно меня сравнивать с ними. — Я это уже понял. Хорошо, извини. Идём, а то я уже замёрз. — Пф, меньше надо ходить без футболки. — Слушай, киса, не нужно меня злить. Могу и покусать, — прошептал он. — Отойди от меня, — сказала я, оттолкнув его от себя, взяла свои вещи и пошла к дому. — Подожди меня, — крикнул этот парень. — Давай помогу — предложил он свою помощь. – Спасибо… только я не помню, чтобы ты называл свое имя. – Да? А может, просто забыла спросить, когда держала меня на мушке? Я вздохнула. Что ж, с пистолетом, наверное, все-таки вышел перебор, но ведь этот парень же меня напугал. – Я Джейби, ну и друг Хёнсына. – Друг Хёнсына? Опять это имя. Кто он такой? Этот парень снова широко улыбнулся: – Ты не знаешь, кто такой Хёнсын? Я прав? – Ему явно было весело. – Я чертовски рад, что сегодня приехал. – он кивнул в сторону дома. – Пойдем, я тебя представлю. Джейби повел меня к дому, и чем ближе мы подходили, тем громче звучала музыка. Если там нет отца, кто тогда устроил вечеринку? Я знала лишь то, что его новую жену зовут БоЁн. Вечеринку устроили её дети? Сколько им лет? У неё же есть дети? Я точно не помнила. По телефону отец говорил как-то расплывчато. Он сказал, что мне понравится моя новая семья, но что это за семья – не сказал. – Значит, он живет здесь? – спросила я. – Да, живёт, то есть летом точно живёт. — А он, что уезжает куда то? — спросила я. — В Японию. — Что он там забыл? То есть... понятно, — смущённо произнесла я. — Хах. Хёна, а ты смешная и милая. Может начнём встречаться? Хёнсын учится в Японии. — Ну уж нет. — Почему? — Ты конечно красивый, но ты не в моём вкусе. — Почему? — спросил Джейби. Я хотела ответить ему, но не успела, т.к. открылась входная дверь и из неё вышла девушка в очень коротком платье. — Джейби, ты что тут делаешь? — говорила девица, вульгарно одетая к тому же ещё и пьяная в стельку. — А, это кто? — произнесла она и указала на меня. — Сестра Хёнсына. — Что? Какая ещё сестра? У него только одна сестра и это я. Эта стерва мошенница. — У этой стервы есть имя вообще то. Меня зовут Хёна, приятно познакомится, шлюха. —Как ты меня назвала? Совсем страх потеряла? — шипела Сыльги. — Шлюхой, что тут непонятного? Одета очень вульгарно, — произнесла я. — На себя посмотри деревенщина. Проваливай отсюда, если хочешь жить. — Пфф, я пришла сюда ради моего отца, так что сама топай отсюда, — произнесла я, и оттолкнув её, прошла в дом. — Ах, ты стерва, — крикнула она и пошла за мной. — А, ну стой, куда намылилась? Джейби, сделай что нибудь уже, — вопила Сыльги. — Малыш, ты чего так кричишь? — спросил Хосок и уставился на меня. — Тут какая то мымра утверждает, что она сестра Хёнсына, — произнесла Сыльги. — Сама ты мымра, понятно, — говорила я и пыталась разглядеть своего сводного братца, хотя я совершенно его никогда не видела. О! О мой бог! Хёнсын с бутылкой пива в руке сидел в расслабленной позе на голубом диване. Он чуть подался вперед и произнес, лениво растягивая слова: – Неужели? Она миленькая, но слишком молодая. Это явно не моя девочка. – Но она точно по твою душу. Раз уж её папочка на ближайшие несколько недель сбежал с твоей мамочкой во Францию, можно сказать, теперь она принадлежит тебе. Если хочешь, я с радостью предложу ей комнату в своем доме. Правда, только если она пообещает оставить свой пистолет в машине. Парень прищурился и посмотрел на меня уже внимательнее. Глаза у него были очень странные, я ни у кого таких не видела. Не темно - карие, но и не светло-карие, они были такого теплого цвета с тонкими серебряными нитями. Может, контактные линзы? – Это обстоятельство не делает её моей девочкой, – наконец сказал мой "братец" и снова развалился на диване. Джейби откашлялся и спросил: – Ты ведь это не всерьез? Парень, вместо того чтобы ответить, отпил пиво из бутылки с длинным горлышком и перевел взгляд на приятеля. Я увидела в его глазах предупреждение. Похоже, меня сейчас попросят покинуть дом. Дело принимало плохой оборот. У меня в кошельке было ровно двадцать долларов, в баке практически не осталось бензина, а все ценное я уже продала. Когда я позвонила отцу и объяснила, что мне просто нужно где-то перекантоваться, пока не найду работу, чтобы самой снимать жилье, он сразу согласился, дал мне этот адрес и сказал, что будет рад, если я приеду и поживу с ним. Хёнсын снова переключил внимание на меня. Он ждал моего хода. Что я должна была сказать? Его губы дрогнули в улыбке, и он мне подмигнул. – У меня сегодня полон дом гостей, а моя кровать уже занята. – он посмотрел на Джейби. – Думаю, пока я не свяжусь с её папочкой, будет лучше, если мы отпустим её пожить в отеле. Отвращение, с которым он произнес «с её папочкой», не осталось незамеченным. Ему не нравился мой отец. Вообще-то, я не могла винить его за это. Отец пригласил меня в дом этого парня. В дороге я потратила почти все деньги на бензин и еду. Почему я ему поверила? Я взялась за ручку чемодана, который все ещё держал Джейби, и сказала: – Он прав. Мне лучше уйти. Это была плохая идея. Я потянула ручку чемодана на себя, и он неохотно её отпустил. При мысли о том, что я вот-вот стану бездомной, слезы начали щипать мне глаза. Я не могла посмотреть ни на Джейби, ни на своего братца. Так, глядя в пол, развернулась и пошла к выходу. Я слышала, как они спорили друг с другом, но мысленно отгородилась от них. Я совсем не хотела услышать, что этот красивый мужчина говорит обо мне. Я ему не понравилась. Это было ясно. Моего отца в этой семье не любили. Это тоже было очевидно. – Так быстро уходите? – спросил кто-то сладким, как сироп, голосом. Я подняла голову и увидела довольную улыбку на лице этой девицы, которая встретилась нам у парадной двери. Она тоже не была рада меня здесь видеть. Почему я вызывала отвращение у всех этих людей? Я опустила голову и открыла дверь. Злобная сучка не должна видеть мои слезы. Выйдя из дома, я позволила себе расплакаться и пошла обратно к своей машине. Если бы не чемодан, я бы, наверное, побежала. Мне надо было где-то укрыться. Мое место было в машине, а не в обществе надменных и самовлюбленных придурков. Я скучала по своему дому. Я скучала по маме. Дав волю слезам, я закрыла за собой дверь машины.