Секунда до бесконечности

– Ох, сколько же чудесных воспоминаний...  – тихо произнёс я, перелистывая очередную страницу альбома. Улыбаюсь, смотря на свои фотографии. С каждой страницей я менялся. Так образ милого маленького морячка стал тридцатилетним парнем. Да, я изменился внешне. Но привычки до сих пор остались. По всему телу все ещё находятся бинты, а на голове, пусть другая, но фуражка. Хех, на фотографиях я всегда хорошо выходил. Выходил... Хотелось бы взглянуть на себя в зеркало. В последний раз. Да уж, в больницах скучно, а кровати были очень неудобные. Но я уже привык за время, что пробыл здесь. Лейкоз. Или рак крови, кому как правильнее. Я бы все отдал, чтобы тогда никто не узнал об этом. Ведь реакция у всех была отнюдь не спокойная. По-началу все шло хорошо, но позже мы узнали, что лечение никак не помогало. Все, что могли сделать врачи, это сказать их знаменитое «Мы делали все, что а наших силах» и назвать точную дату моей смерти. Хех, помню, как от одного только этого слова я дрожал, словно три дня сидел в холодильнике без одежды. Остальным я ничего не сказал, а тем, кто знают, попросил не говорить. А как бы я хотел услышать подбадривающее чириканье под ухом... Но увы, птицам не дано жить столько же, сколько и человеку. Когда Джеймса не стало, я всерьёз думал о том, чтобы забросить карьеру вокалоида. Но мои друзья, моя семья. Они помогли мне идти дальше. Все ещё трудно принять тот факт, что я уже не проснусь завтра. И все же обидно, что попались такие врачи, что теперь все настолько поздно, что и самые современные технологии уже не помогут. Дверь открылась и в дверном проеме я увидел сестру. Свою весёлую, безбашенную сестру, что молча подошла ко мне, протирая единственный глаз от слез, что особо не помогало. – Оливия... – улыбнулся я. – Ты пришла самая первая. Но она молчала, крепко сжимая мою ладонь в своих руках. – Братик... – Хе-хех, по-крайней мере я буду знать, что кто-то видел мою смерть. – Идиот! – вскрикнула та, вознёсся надо мной сжатый кулак, который вскоре попросту опустила. Мне осталось лишь неловко хихикнуть. Но Оливия моего веселья не разделяла. Один только этот пустой взгляд резал мне сердце. – Дэнни. Он с тобой? – Да, но... Ты уверен, что ребёнок должен знать об этом? – Нет. Я не скажу ему, не хочу ломать психику малышу. Просто хочу увидеть его в последний раз. Поправив повязку на глазу, она неуверенно кивнула и поднявшись вышла из палаты. И опять я в одиночестве, хоть и ненадолго. Я ещё стольких хочу увидеть... Но и в то же время не хочу видеть их грустные, заплаканные лица. Я этого не выдержу. Наверное поэтому об этом знают только близкие Услышав знакомый скрип двери, я тихо откашлялся в подушку и поспешно закрыл макушкой кровь, которая осталась на ней. Вот в палату и забежало моё маленькое блондинистое чудо. Увидев меня, он улыбнулся и с громким «папа» побежал ко мне. – Дэниэл, солнце моё! – откликнулся я, выдавив из себя силы, чтобы принять сидячее положение и обнять дитя. – Ой, папа, у тебя кловь? Не успел я отреагировать, как Оливия тут же стала вытирать кровь с носа салфеткой, которые вскоре оказались у меня в носу, дабы ту же кровь остановить. – Нет, малыш, папа просто выпил много вишнёвого сока и...эээ...он... – Высол из носа? – договорил моё бредовое объяснение Дэнни. – Ага.. Уже более спокойная Оливия лишь хлопнула себя по лбу. – И отец, и сын...оба дураки. – Цыц, женщина! – пошутил я, чувствуя, что мне скоро прилетит чем-то в лоб. – Сыс, зенсина! – спас меня сын от возможных возмущений сестры. Улыбка все же появилась на заплаканном лице. Пусть это и была грустная улыбка, но это намного лучше того, что я видел несколько минут назад. Дверь снова открылась. Я сразу же узнал новоприбывшего. В принципе не возможно узнать такого человека, как... – Пианист! И опять эти грустные глаза. Хоть бы ради приличия улыбались! Стива я не видел где-то  5-6 лет, после того, как он уволился. Возраст все же добрался до него. Были видны несколько седых волосков, на лице появилось пару морщин. Стареет. – Давно не виделись.. – чуть ли не шепотом произнёс он, поправляя больничный халат. Я, вынув салфетки из носа, кивнул. – Спасибо, что пришёл, Стим. Дэнни, увидев незнакомого парня, поклонился, в знак приветствия. Похоже сестрица и этому его научила. – Так и не научился правильно произносить мое имя. – хмыкнул он, на что я хихикнул. – Ну как ты? Семья хоть есть? Дети? – Нашел время спрашивать об этом... – нахмурился Стив – И всё же... – Есть жена. Дома беременная сидит. – А чего ты её беременной одну бросил?! – Не ори. Она с мамой своей. – Кстати о жене... Оливия привлекла внимание всех присутствующих, затем отрицательно помотала головой. Но заинтересованные взгляды многих вынудили её продолжить речь. – Почему ты не сказал ЕЙ? Я перевёл на ребёнка, который к счастью не понял, что разговор о его маме. – Я сказал. Но похоже она приедет поздно... – Если вообще приедет. – продолжила за меня неугомонная сестра. – А Ревило? Он хоть знает? – Я бы хотел, чтобы он знал. Но в Германии он похоже сменил номер. По крайней мере никто не будет орать и нападать на врачей. Почувствовав вкус железа на языке, я чуть поежился. – Пожалуйста, не примите за грубость. Но можете выйти? Я хочу поговорить с сыном. Я ожидал шума и возмущений. Но к счастью, оба нехотя вышли, оставив меня с Дэнни. – Дэниэл, дитя моё, присядь рядом. Мое пятилетние чудо потопало к моей кровати и послушно плюхнулся рядом со мной. – Мм? Я прижал его к себе и поцеловал в макушку, положив подбородок на его голову. По щеке пробежала слеза, которую я поторопился убрать рукой. «Я не буду плакать! Ведь я сильный!» – говорил я ещё с детства. Но сейчас быть сильным очень трудно... – Послушай, малыш... Мне скоро нужно будет поспать. А потом я уеду далеко-далеко. – увидев обеспокоенный взгляд Дэнни, мне пришлось врать ещё больше. – Но ты жди меня и я обязательно, приеду, хорошо? Блондин неуверенно кивнул. Позже он перевёл свой взгляд на окно. Не прошло и секунды, как мальчик вскрикнул: – Папа, смотли! Я проследил за его взглядом и увидел самую настоящую канарейку! Пусть и птенца, но канарейка, чёрт возьми! – Малыш, открой окошко, впусти его к нам... Мальчик послушно открыл окно и птенец тут же подлетел к плечу Дэнни, усевшись на нем и кажется он решил сидеть так ещё долго. А мой сын в начале удивился, затем радостно засмеялся, проверив, смотрю ли я. А я же чувствовал, как все тело то нагревалось, то замерзало, а веки становились всё тяжелее. – Ладно, Дэнни, иди к тёте Оливии, папе нужно отдохнуть. Мальчик с улыбкой радостно покинул палату с новым другом. Но не тут то было. Дверь снова открылась. Я уже было готовился прогонять сестру, но пришедший гость действительно удивил меня. – Р-рин? Опять же заплаканные омуты смотрели на меня. Она тихо всхлипнула и подбежав ко мне, обняла. – Как ты... – Дурак! Болван! Почему не сказал нам?! Почему не сказал мне?! Поняв, что ответа я не дождусь, я прижал плачущую Кагамине к себе. – Не хотел расстраивать вас. Тебя. Она несильно стукнула меня по плечу, в которое вскоре и уткнулась. Я снова почувствовал усиленный вкус железа. – Как же...неужели ничего нельзя сделать? – Нет. – Ты так спокойно говоришь об этом?! – Смирился. – пожал плечами я. – Дурак! Идиот! А как же сын? Брат с сестрой?! – Мог бы я сделать что-то - я бы несомненно сделал. Мы оба замолчали, так и оставшись в таком положении. Внезапно я захотел сделать кое-что. То, что хотел сделать ещё в детстве. Ведь больше я этого сделать не смогу Я осторожно приподнял лицо Рин за подбородок и довольно быстро приблизился к ней. Поцелуй. Столь желанный и успокаивающий. А Рин...возможно их жалости лишь ответила. Отстранившись, я тут же увидел поднимающуюся руку Кагамине и зажмурился. Но удара не последовало. Только лёгкое тепло на щеке от её ладони. – Оливер... – с всхлипом позвала она. Но тут мне стало ужасно тяжело. Точнее тело стало ужасно тяжёлым. Я невольно плюхнулся на кровать, чувствуя, как глаза закрылись сами, а с носа потекла кровь. – ОЛИВЕР!! Я.. Сейчас. Позову врача! Держись! Послышался звук захлопнувшейся двери. Я уже не чувствовал своего тела. Только разум остался и кажется ненадолго. Чтож, жизнь прожил не зря. Весёлое детство, не менее весёлое подростковом время. Жена, которую я так и не полюбил искренне. Ребёнок. Развод. Моё первое обновление и разрешение петь в новом стиле. А потом рак. Я буду скучать. По любимым сестре и брату. Сыну. Шумному Фукасе. Веселому Лену. Жизнерадостной Мику. И Рин... Неужели фетиль моей свечи закончился? Нет... Огонек на свече потух раньше времени Я так хочу Пожить ещё немного Но у меня осталась лишь секунда До бесконечности