Запах Анк-Морпорка

В последнее время Сэм совсем замотался на работе – образование новой гильдии финансистов и железнодорожников шло с чудовищным скрипом и под мощнейшее сопротивление прочих гильдий. На улицах то и дело случались стычки, в трактирах – драки. Произошло несколько откровенно кровавых самоубийств традиционным анк-морпоркским способом. Кроме активной политической жизни, кипела и общественная – вот-вот должен был состояться общегородской чемпионат по футболу, и хотя патриций прозрачно намекнул, что не желает беспорядков, а глаза Ваймса становились день ото дня краснее, пугая уже не только обывателей, но и его собственных подчиненных, болельщики и даже сами игроки то и дело переходили черту, устраивая беспорядки и спонтанные акции в поддержку любимой команды. На фоне этого старая-добрая обычная городская преступность уже казалась Сэму оплотом спокойствия и надежности. Но несмотря на бедлам, творящийся в городе, Сэм неукоснительно прибегал домой в шесть вечера. Он читал юному Сэму книжку, заталкивал в рот что-то наверняка съедобное, что заботливо предлагала ему Сибилла, беспокойно спал несколько часов и снова выходил в ночную смену, помятый, неотдохнувший и очень злой. Чтобы вернуться домой только следующим вечером. Порой в мутном тумане, что стал окружать его день и ночь, Ваймсу чудился укоризненный взгляд Сибиллы. И, кажется, даже Ветинари позволил себе сделать намек. И Моркоу. И, если он ничего не путает, Ангва. Стук в дверь встряхнул его. Судя по тени, отбрасываемой столом, он провел в полудреме не больше получаса, рассвет только-только наступил. А показалось – вечность. Ну или как минимум половину вечности. – Сэр, к вам пришли. Ваймс, чей чувствительный на неприятности нюх в последнее время был напряжен до предела, тут же уловил в голосе сержанта Колона странные нотки. Нотки, которых он никогда не слышал… ... нет, слышал, много лет назад. Когда город терроризировал дракон, и вся надежда на спасение лежала на них… О нет, только не снова! Не может быть, чтобы в его городе произошло что-то подобное, он много лет упорно трудился, чтобы навести хоть какое-то подобие порядка, и если сейчас произойдет нечто столь же непоправимое… К счастью, в этот момент сержант Колон, который уже какое-то время тщетно дожидался ответа, неуверенно переступил с ноги на ногу, вызвав натужный скрип половиц, и Ваймс вынырнул из кошмарных образов, заполнивших перегруженный мозг. – Да, – хрипло бросил он. – Да, пусть входят. А сам постарался приготовиться к любым возможным неприятностям, которые сулил неожиданный визит неизвестно кого. Но в дверь, аккуратно ступая по полу, вздутому от дождя, частенько захаживающего в гости через слегка дырявую крышу, вступили три незнакомые женщины в длинных черных платьях. На самом деле их лица были смутно знакомы Ваймсу, но он никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах видел их. И даже внезапное ощущение озноба, будто он замерзает, не слишком помогло. – Доброго дня, Ваша светлость, – произнесла одна из дам, и к чувству метафорического холода прибавилось ощущение натирающих промежность заскорузлых от мороза мокрых швов. – А, вы же из Убервальда! Хозяйки вишневого сада! – Предчувствие неприятностей немного ослабло, но не исчезло совсем. Сэм встал из-за стола, чтобы поприветствовать дам. – Смотрю, вы получили билеты на почтовую карету, что я велел вам отправить. Как вы нашли Анк-Морпорк? Задавая этот вопрос, Ваймс вовсе не намеревался злорадствовать, просто он не знал, что еще у них можно спросить. Не о том же, что привело их сюда, – это было бы ужасно недипломатично*. И, возможно, они пришли потребовать обратно старые штаны дяди Вани, которые Ваймс приказал сжечь, как только снял с себя. – Ах, он прекрасен! Изыскан! Куртуазен! – нестройным хором заголосили женщины, а самая молодая, скорчив гримаску, честно добавила: – Только запах ужасен. – На самом деле, мы пришли поблагодарить вас, – наконец соизволила объясниться одна из них. Какой-то звук из-за их спин отвлек Ваймса от формулирования ответной благодарности и вежливой формы выпроваживания гостий из его кабинета, и он разглядел, что Колон все еще стоит в проеме двери, делая вид, что ожидает распоряжений. Выражение его лица было точным мимическим аналогом тех самых ноток, что прозвучали в его голосе, когда он сообщил о приходе посетителей. Похоже, дело было все-таки не в драконе: брови Колона извивались странным, противоестественным образом и на какой-то момент прямо-таки заворожили Ваймса. – Сержант? Кажется, он начал понимать, что происходит. – Я могила, сэр. Вы же знаете, на старину Колона всегда можно положиться. Не переживай, Сэм, – еще тише добавил он. – Я никому, ни слова, ни полслова… Дверь за ним закрылась непривычно тихо, и Ваймс в ужасе уставился на женщин. – Не стоило, – промямлил он, придавленный осознанием того, на что намекал сержант и его давний товарищ, но потом все-таки вспомнил, кто он такой, где находится и что вообще происходит, и тут же выпрямился, расправил плечи, чем вызвал необъяснимую волну придушенных вздохов со стороны дам, и четко и громко произнес: – Я благодарен вам не менее, чем вы мне. – От которой из них прозвучало сдавленное «ох!», он не понял. – Поэтому считаю, что вы мне ничего не должны. Если же все дело в штанах дяди Вани… Ему не дали договорить – женщины кинулись ему на шею, восторженно пища и норовя чмокнуть куда дотянутся. Все трое были почти на полголовы ниже самого Ваймса, и всего через несколько секунд его подбородок с уже начавшей пробиваться щетиной, вся нижняя челюсть и та небольшая часть шеи, что выглядывала из-под форменного воротника, оказались покрыты тремя разными оттенками красной помады. – Дамы, – пытаясь отпихнуть от себя благодарных гостий насколько возможно деликатно, Ваймс сделал шаг назад и уперся в собственный стол. Отступать было некуда. – Ах, Ваша светлость! Командор! Вы воплощение мужественности! И благородства! Вы мечта любой женщины. Не успел Сэм опомниться, как значительная часть его одежды, включая нагрудник, кольчугу и прочие металлические элементы формы, оказалась на полу. Он видел у женщин десятки открытых, уязвимых мест, удар по которым – локтем, коленом, кулаком или даже ребром ладони – мгновенно вывел бы их из строя, возможно, на несколько недель. Но бить их все еще казалось неправильным. В отчаянии рванувшись назад, Сэм со скрежетом сдвинул свой стол – бумажные горы на нем угрожающе закачались. Сэм краем глаза заметил широкую царапину, прочерченную ножкой в остатках краски на полу, а в следующий момент оказался спиной на столе, и чьи-то руки уже теребили завязки его бриджей. Этот бой он проигрывал вчистую, все козыри оказались у противника, и даже фирменное ваймсовское упрямство пасовало перед женской целеустремленностью. – Дамы, дамы, – слабо трепыхаясь, предпринял Сэм еще одну попытку. – Да стойте же, тролль вас дери! Но дамы были глухи к его словам, зато он отлично слышал, как они восторженно шепчут и восхваляют его. Следует отметить, что лихорадочные, беспорядочные прикосновения горячих ладоней в самых неожиданных местах и страстные поцелуи сделали свое дело, и возбуждение, нежеланное, но весьма сильное охватило Сэма. Смущенный и оттого еще более решительный, он все же сумел оттолкнуть от себя одну из женщин, но в этот момент губы другой коснулись его члена, ладонь обхватила мошонку. – …! – выдохнул он. – Ах, Ваша светлость! – пропели в самое ухо, и Сэм окончательно сдался. Происходящее подернулось мутной пеленой – совсем как после полбутылки самого дешевого виски Пивомеса, тело наполнилось легкостью, а голос, противно визжащий в голове с самого прихода Колона, заскулил и сдох в мучениях. Руки нашарили ближайшую к нему женщину и притянули в страстный поцелуй. Сэм никогда не посещал заведений госпожи Лады, хотя возможностей было хоть отбавляй, и никогда не интересовался тамошним разнообразием. И теперь он столкнулся с трудностью, которая на первый взгляд выглядела неразрешимой. Мозг функционировал не в полную силу, иначе, он был уверен, смог бы найти решение, но томная нега и вернувшаяся впервые за многие годы трезвости расслабленность не позволяли собраться и найти выход из положения. К счастью, убервальдские дамы вполне понимали, как им действовать. На Сэма, все еще возлежащего посреди бумажных гор на столе, подобрав юбки, уселась самая старшая. Он охнул, но нашел в себе силы спросить: – Как вас зовут, мадам? – Не самый подходящий вопрос в данной ситуации, понял он, но вернуть свои слова был не в силах. – Ох, Ваша светлость, – только и ответила она. Пока она поднималась и опускалась на Сэме, который запустил руки ей под подол и с силой схватился за бедра, две другие с упоением гладили, царапали, целовали его и друг друга, устроившись по бокам от него все на том же многострадальном столе. Сэм не представлял, как сумеет удовлетворить трех женщин за раз, но думать у него совершенно не получалось. Сэм всегда полагался на свои инстинкты там, где были бессильны ум и знания, поэтому он сделал то, что в любой другой момент показалось бы ему невозможным: он, не потревожив бумажных гор и не раздавив буквально на глазах становящийся заслуженным стол, сумел перекатиться и оказаться сверху. Сразу стало очень неудобно. – Командор, вы так решительны, – шепнули ему в ухо. По спине скользнула ладонь, и Сэм ощутил палец там, где отродясь ничего не бывало. – Ну же, ваша светлость! Двигайтесь. И Сэм двигался. Он вбивался в женское тело словно последний раз в жизни, упоенно целовался, сминая в руках щедрую плоть, и ловил отголоски необычных ощущений в своем заду. Его член пульсировал, готовый излиться в любой момент, и Сэм отстранился, чтобы отсрочить неизбежный финал, и женщины тут же воспользовались этим: место старшей заняла другая. Она была горячей, мокрой и узкой, и Сэм застонал. Третья из женщин, все еще обделенная его вниманием, поднялась во весь рост, бесстыдно задрала подол до талии и за затылок притянула Сэма к своему паху. К тому моменту, когда все получили все, что хотели, у Сэма болели шея и спина, ныли локти и колени, онемели язык и пальцы, но по телу разлилась сытая нега и истома. *** Когда женщины ушли, весьма довольные собой и Сэмом, он сполз со стола и покрутил головой. Внезапно накатившее состояние – смесь жгучего стыда, осознание собственной никчемности и желание как можно быстрее забыть о первых двух – напоминали пресловутое похмелье. В прошлой жизни Сэм боролся с ним хорошей порцией виски, но как поступить сейчас, он не знал. Торопливо одевшись и закурив сигару, он без сил повалился на стул. Рассеяно выпуская клубы дыма, Сэм невидящим взглядом уставился перед собой, пытаясь осмыслить свою жизнь, хотя отлично знал, что в таком раздрае ничего хорошего не придумается. Сильнее всего терзало чувство вины перед Сибиллой, и рука помимо воли уверенным движением скользнула в нижний ящик стола. Сэм думал, что давно избавился от этого жеста. Он так и замер, в неудобной позе, перекосившись на одну сторону, и снова впал в задумчивость. – Командор! Ваша светлость! Мистер Ваймс! Сэм очнулся от забытья, в которое провалился, сам не заметив как, и мутным взором уставился на Моркоу. – К’п’тан? – Командор, пришел господин Липвиг. Кажется, он хочет поговорить о новой гильдии. Сэм, чей мозг выплывал из тумана беспамятства неприятно медленно, разжал руку, судорожно сжимавшую толстое горло бутылки, встал и успел сделать пару шагов к двери прежде, чем вспомнил, что происходило здесь совсем недавно. Он замер на секунду, а затем с ужасом оглянулся на стол в поисках оставшихся следов, одновременно пытаясь на ощупь определить, осталась ли на лице помада. Но под пальцами не было ничего необычного, бумаги были в порядке, точнее – в привычном беспорядке, и совсем не походили на место какого бы то ни было происшествия, скорее, они наводили на мысли о долгом, тоскливом и совершенно бездеятельном ожидании. Сэм метнул взгляд вниз: одежда тоже радовала должным видом – насколько такое возможно после ночи на ногах и сна в сидячем положении. Только на коленях серели смазанные следы сигаретного пепла. Все еще не до конца придя в себя, Сэм неуверенно спросил: – А. Э… Фред ни о чем не предупреждал? – Сержант Колон еще на рассвете отправился домой, отсыпаться после ночного дежурства, – отрапортовал Моркоу. – Кгхм. Некоторое время Сэм задумчиво молчал, а его взгляд сам собой шарил по комнате и, пока лобные доли командорского мозга корчились в попытках сформулировать более развернутый ответ, подкидывал информацию таламусу. Натренированный видеть нестыковки, он скользил по привычной обстановке вхолостую, пока вновь не вернулся к столу. Тот стоял именно там, где ему и полагалось, – и никаких царапин в районе ножек не наблюдалось. – Капитан? – позвал Сэм. – Да, сэр. – Ты видишь царапину на полу возле этой ножки? – Сэм постарался задать вопрос с максимально нейтральным выражением лица. Судя по беспокойству, отразившемуся на честном лице Моркоу, ему это не очень удалось. – А она должна быть там, сэр? Можем позвать Детрита, чтобы он ее сделал. – Не стоит, капитан. – Но что… – Фактически, это означает, что я изменяю своей жене с работой. «И что работа имеет меня по полной», – мысленно добавил он. – Пожалуй, мне нужен выходной. Прямо сейчас. И Сэм, преодолевая ломоту в костях, зашагал к двери, начисто проигнорировав напоминание, что его вообще-то ждет господин Липвиг. * Некоторые вещи становятся привычкой, даже если ты этого совершенно не желаешь.