В сентябре распускаются цветы

Тщетно пытаясь сконцентрироваться на полупустом листе, испещренном разбросанными рисунками и перечеркнутыми идеями, Тейлор вздохнула и поднялась из-за стола. Теплые лучи августовского солнца, преследовавшие ее весь день, все-таки смогли обойти не закрывавшиеся до конца жалюзи и уже наверное полчаса обволакивали ее тело жутким жаром, который лживо пытается прикинуться уютным одеялом первые пять минут, прежде чем начинает душить свою жертву. Мысли девушки и так разбегались сегодня, и солнце, которому она так обрадовалась с утра, не помогало. Хоть и зная, что это не поможет, девушка еще раз потянула шнурок на жалюзях, но тот, конечно же, был затянут до упора. Тейлор присела на подоконник и оглядела классную комнату в поиске тени. Разгладив юбку своего плотного цветочного платья, она еще раз пожалела, что не надела сегодня шорты. В глубине души она понимала, что это была та часть взрослой жизни, к которой придётся привыкнуть, но в послеполуденной жаре важность ответственности и сладость уважения казались ей гораздо менее привлекательными, чем в утренней прохладе своей комнаты. В конце концов, в первый выходной день учебного года в школе еще не должно было быть много учащихся, а других преподавателей она могла бы избежать, бесшумно проскользив по многочисленным коридорам в своих балетках, и затерявшись в тени деревьев до выхода со школьной территории -- а там, снаружи, она была уже не на работе, и ее возраст двадцати одного года позволял ей без осуждения разгуливать в шортах по улицам их маленького городка. Возможно на следующей неделе она так и поступит. Тейлор взяла свой лист и ручку и направилась в наиболее темный угол класса, на ступеньки, служившими сидениями для музыкантов. Однако, даже после спасения от надвигавшегося теплового удара, идеи не шли ей в голову. Раньше таких проблем не было, но раньше она и не преподавала в школе. Работать частно было проще, она всегда любила узнавать людей, их планы, их мечты. Любила то, как легко музыка и правильный подход могли раскрыть человека, растворить его маску и даже у самых замкнутых людей пустить чужака в их ощущения и чувства. Стоило ей увидеть что-то общее между собой и человеком, узнать, что произвольная Джанет -- это не только желание стать врачом, как ее мать, и научиться играть любимую песню бабушки и дедушки до их 50-летней годовщины, но что час, проводимой за пианино -- это единственный момент в тяжелом дне девочки, когда она может расслабиться, забыть о своих проблемах, дать успокоиться мыслям и позволить себе делать ошибки, как Тейлор сразу понимала, какая музыка подходит ученице, вспоминала, что сама чувствовала в сложные моменты и что хотела бы услышать от своего учителя. Редкий человек не оставался о ней хорошего впечатления, наверное потому что она сама каждый раз была приятно удивлена новыми людьми. В ее институтские годы были люди, которые считали ее “слишком уж хорошей и вечно добренькой”, называли за глаза “фальшивкой”, но большинство из них после более близкого знакомства с ней меняли мнение, а на других она, со временем, научилась не обращать внимание. В школе все пока было совсем по другому. Здесь у нее были десятки учеников, и задание должно было подходить всей группе, а черновик годового плана для отдельных людей, занимавшихся углубленно, должен был быть готов уже через пару недель. Здравый смысл говорил ей попросту подобрать что-то простое и универсальное, любимую всеми классику, но каждый раз когда девушка на что-то решалась, ее привыкший угождать всем мозг находил в идее изъян и цикл начинался по новой. Вынырнув из своих мыслей, Тейлор осознала, что лист все так же пуст, не считая дорисовывашегося ею изображения изящной женской руки, державшей пион. В отчаянии девушка свесила руки и опустила голову на колени. Сегодня ее мысли были не в том месте. Мерный стук каблуков пронзил тишину коридора, и Тейлор подскочила, не обращая внимание, на соскользнувший с колен лист. Словно девочка, еще сама-то не выпустившаяся из школы, учительница подбежала к двери и выглянула наружу, чувствуя как отдается участившееся биение сердца в желудке. Проходившая мимо коллега, пожилая маленькая женщина с седыми волосами красивого темно-серого цвета, прищурилась сквозь очки и улыбнувшись кивнула ей. Тейлор вовремя не позволила своей улыбке полностью исчезнуть в разочаровании, и кивнула в ответ. С опущенными плечами она вернулась в класс и подобрала лист, проклиная свое подростковое поведение, и радуясь, что ее мозг, очевидно не слишком хорошо контролировавший тело, все же не дал ей надеть шорты сегодня. И о чем она вообще думала? Шаги были слишком медленными для Дианны. Положив лист обратно в стопку на учительском столе, девушка подобрала гитару. Что за песня играла в пятницу в ресторане? Она перебрала пару аккордов пока не попала в нужный. Немного поиграв по памяти, девушка чуть изменила мелодию на ту, что играла в ее голове вчера в два часа ночи. Смесь слов в мыслях начала обретать форму, понемногу, частями, выплевывая из общей кучи фразы и выражения, но она не остановилась их записать, продолжая наигрывать мелодию. Ресторан был милым местечком с живой музыкой, точнее с пианино пустовавшим большую часть времени кроме праздничных и выходных вечеров, когда за ним возникал музыкант. Это было наверное лучшее место в городе, по крайней мере точно самое живописное, с верандой увитой зеленью, выходившей на пешеходную набережную. Сюда она приводила всех кто приезжал навестить ее в ее новом жилище: родителей, родственников, подругам она как-то даже играла здесь летним днём, когда пианино пустовало, чем очень обрадовала хозяев ресторана и получила предложение подработки музыкантом, но отказалась: выходные вечера она предпочитала оставлять себе. В прошлую пятницу пианино было занято. Она провела вечер в компании своих новых коллег, собравшихся после каникул в вечер первого учебного дня. Она быстро запомнила их имена, но возможность более близкого знакомства была ограничена ее ближайшими соседями из-за шума и плотной рассадки на цветущей веранде. Большинство людей за столом уже хорошо знали друг друга, кто-то даже с детства, всю жизнь прожив в одном городе. Тейлор хотелось верить, что она оставила впечатление приятной девушки, и хоть она и была рада узнать, что миссис Хопкинс слева отпраздновала свой с мужем день рождения этим летом у дочери во Флориде(а тот факт, что у них был день рождения в один и тот же день был самой милой вещью, что она когда-либо слышала, превзойдённый лишь тем, что они подарили друг другу одну и ту же пластинку, о которой оба мечтали с 83 года), а мисс Нортон справа за июль пропутешествовала пешком чуть меньше трехсот миль через Вермонт(пешеходные путешествия были одной из причин, почему мисс Нортон, можно называть ее просто Эвелин, вернулась в родной город на работу учителя естественных наук со своей исследовательской должности -- так у нее было целых два месяца отпуска), она продолжала в течение всего вечера бросать взгляды на зеленоглазую блондинку на другом конце стола, изредка встречаясь с ней глазами и получая в ответ обворожительную улыбку, с такой легкостью дарившуюся всем окружающим. Дианна, с двумя “н”(как знала Тейлор с ее странички в фейсбуке), была учительницей литературы и драматургии, жившей где-то неподалеку от Тейлор, что доказывалось их вечными пересечениями в квартале, и бывшая частой картинкой, возникавшей в ее голове с тех пор как девушка узнала о ней из сайта школы, и увидела записи выступлений театрального кружка. Дианна, всего на пару лет старше Тей, наверняка была причиной большинства влюбленностей в школе, источником большинства разбитых сердец в округе, и, судя по тому с какой легкостью она общалась со всеми окружавшими ее людьми, центром любой комнаты, в которую она входила в течение всей своей жизни. Для Тейлор она была изображением составленным в голове лишь по фотографиям из соцсетей, к которым девушка возвращалась раз за разом. Она была назойливым источником вдохновения в моменты раздумий за мытьем посуды. Она была внезапным ощущением единения с какой-то увиденной в сети мыслью Дианны, о котором Тейлор не могла ничего сказать незнакомке. Она была загадкой, не в каком-то клишированном смысле, а просто загадкой -- пока, пока было еще непонятно кто она на самом деле, и кем они могут быть. И она была источником подскочившего счастливого ощущения в животе девушки, когда загадка подошла к ней с утра и пригласила на это мероприятие, как и причиной впервые произнесенного в связи со всей этой ситуацией в голове Тейлор “черт”. Наигрывая новую мелодию на гитаре, Тейлор позволила мыслям литься самим по себе, пробуя одну за другой появлявшиеся строчки. Наконец впервые за все утро ее разум был в покое -- своем хаотичном покое, наверное показавшимся бы странным для кого-либо еще. Описания струились одно за другим, вдохновленные фотографиями в ее голове, оставшимися со встреч с Дианной: четкий профиль в освещении желтых фонариков веранды, растянутые в улыбке яркие губы, готовившиеся метко дополнить чью-то шутку, немного усталые внимательные глаза, будто только что поймавшие какую-то идею, чуть округлые руки гармонично продолжавшие широкие плечи, грациозно лежавшие на спинке дивана и удерживая бокал вина. Детали выскальзывали наружу, рисуя картинки в нежно-желтом воздухе класса. Девушка почувствовала, что мягко улыбается. Она подобрала лист, не снимая с колен гитару, и записала пару строчек, крутившихся в ее голове. Четверостишье осталось незаконченным, но она уже принялась за новое, начало которого вылилось на страницу так же легко. Куча строчек заполнили пустое пространство, но Тейлор поморщилась. Это была не песня о любви, не песня о чувствах, это была очередная ода, напоминавшая ее детские творения. Множество раз уже она попадалась в эту ловушку. Влюбленность, восхищение другим человеком как результат давала лишь мириады возносящих строчек. Когда-то это лишь заставляло ее еще быстрее погружаться с головой в пучину -- как можно не влюбляться каждый день по новой в человека, который вдохновляет тебя снова и снова? Но с годами она все же выучила простой урок: влюбленность была лишь чем-то внутри нее, волшебство возникало не столько из-за красоты и уникальности другого человека, сколько из ее таланта, из ее способности видеть в людях так много прекрасного. Она перестала любить такие песни -- простой слишком долгий комплимент чьим-то глазам и волосам. В песне должно было быть что-то в основе, какое-то чувство, какая-то идея, какая-то история. “Я снова влюбилась, но теперь это блондинка” было не достаточно. Поэтому, так же как она хотела узнать своих учеников прежде чем смогла бы работать с ними, она хотела узнать Дианну. Влюбленность как всегда была прекрасна -- и ужасна, но у нее еще не было развития, не было продолжения. И именно поэтому не было окончания ни у одного четверостишия об оливково-зеленых глазах Дианны. Поборов желание скомкать и выкинуть листок, девушка бросила его на столе и спустила с колен гитару. Поднявшись, она взяла кошелек и, оставив в классе даже телефон, вышла в коридор. Судя по последним нескольким часам сегодняшний день был потрачен впустую по всем фронтам. Ей нужно было побыть подальше ото всех целей и задумок, желательно со стаканом лимонада и хот-догом в руке. На улице было так же жарко, но чуть полегче чем в нагретом солнцем помещении. Тейлор старалась оставаться в тени, перебираясь от дерева к дереву. Выбравшись со школьной территории, она пошла вдоль дороги по кромке парка. Даже проезжая часть была тихой, с редкими машинами выскальзывавшими будто из паралелльного мира и проносившимися мимо обратно, прочь в никуда. Люди либо прятались по домам от жары, либо проводили последние семейные выходные этого лета подальше от центра и от школы. Горстка людей собралась рядом со школьным стадионом и о чем-то дружелюбно болтали. Маленькие частные магазины вдоль улицы были открыты, но явно не особо ожидали посетителей. Их хозяева досыпали свои украденные у ночи часы в сладкой послеполуденной дреме, или мерно убирали помещения, заброшенные в последние пару недель, популярные для отпусков, или обновляли витрины. Хозяйка мебельного магазинчика махнула Тейлор через окно, и девушка махнула в ответ. Нужно было зайти как-нибудь на неделе и проверить не завезли ли еще садовых стульев. Парикмахерская была пуста, как и магазин часов -- он впрочем был пуст всегда. Тейлор прошла мимо строгого бежевого здания с узкими окнами, которое, судя по вывескам, делили “Организация свадеб и других Мероприятий” и “Юридическая помощь”, и свернула в маленькое здание с громадными окнами, занимавшими весь фасад, полную противоположность своего соседа. Двухэтажный домик с садом на крыше приютил в себе кофейню, и можно было бы подумать что он пытается бросить вызов строгому столетнему зданию рядом, если бы он только не был столь милым. Кофейня была открыта совсем недавно и возможно поэтому так нравилась Тейлор -- они обе были совсем новенькими в этом городе и изо всех сил старались произвести впечатление, при этом не умея притвориться никем кроме себя. Кофейня нравилась жителям, что подавало Тейлор надежду. Но сегодня и она была почти пуста. Пара молодых девушек сидели в углу у окна и громко, но мирно, обменивались историями о лете. Возможно они были ее будущими ученицами. Судя по мягкому мурчанию еще несколько людей было на втором этаже, нависавшим балконом над уходившей вглубь кухней, стойками с кофемашинами, где орудовали баристы, и витриной, заполненной свежими сладостями. Поздоровавшись, Тейлор заказала себе мандариновый лимонад и хот-дог из скорее всего доживавшего последние деньки летнего меню. Ожидая свой заказ, он внимательно осмотрела всю витрину, переговариваясь с Лилией, маленькой полной девушкой с загорелой кожей и хвостом прямых волос. С ее легкой руки и чаровавших голодный живот Тейлор описаний заказ пополнился сначала клубничным тортом на нежном бисквите, а после вторым его куском(на вечер). Забрав свой заказ, Тейлор вышла из кофейни, еще раз прозвенев колокольчиком на входной двери и улыбнувшись девушкам, на секунду прервавшим беседу. Сжимая в кулачке ручки бумажного пакета, она уже чувствовала себя лучше. В парке все-таки была рассыпанная в тени деревьев и беседок горстка людей. Бабушка и мама с детьми. Кучка засыпавших под дубом подростков. Девочка с книгой на пледе. Мальчик с собакой. Тейлор свернула на тропинку, уходившую вглубь, и направилась внутрь парка. Вдали от людей, на знакомом пути, ее мысли вновь стали громче, вырываясь из-за тихого стука ее шагов. Позволив им спокойно плавать в голове, Тейлор дошла до своей скамейки и устроилась на ней. Ее тело и голова были спрятаны в тени, а ноги, стоило их немного вытянуть, можно было греть на солнце. Девушка скинула балетки и вцепилась в еще теплый хот-дог, запивая его лимонадом и рассматривая клумбу перед собой. В каком-то смысле, думала она, скользя взглядом по темно-зеленым листьям с белой каемкой, она была на той грани с которой “падают”, или скорее “прыгают” в любовь. Лет пять назад она бы с удовольствием рухнула в эту пропасть. Теперь она просто ходила по ее краю, нервно поглядывая вниз, стараясь как можно крепче врасти ногами в землю, дабы избежать падения в случае неожиданного толчка, вряд ли особо успешно. Но пока она была еще снаружи. Пока. Второй раз она встретила Дианну вчера утром. Поднявшись чуть раньше и выкроив таким образом себе полчасика на сад, Тейлор вовсю боролась с сорняками, напевая себе под нос, и даже не заметила стук каблуков, остановившихся перед ее калиткой, пока с ней не поздоровались. Девушка поднялась с колен, радуясь что ее бежевый размашистый комбинезон закрывал старую домашнюю футболку с улыбающейся звездочкой. Поправляя на ходу выбившиеся из хвоста волосы, она подошла к калитке. Блондинка в очередном платье с замысловатым принтом, аккуратной сумкой и крупными солнечными очками в руке, которые она, видимо, только что сняла, стояла на тротуаре. Она наверняка была ниже Тейлор, но ее вечные каблуки делали их одного роста, а сутулость Тейлор ставила Дианну даже чуточку выше. Тейлор поздоровалась в ответ. -- Я проходила мимо… -- начала Дианна, но неожиданно оборвала себя и, после короткой паузы, засмеялась, -- Нет, сказать по правде, мне в эту сторону никаким образом не по пути. Я видела тебя здесь несколько дней назад, вечером, и мне ужасно захотелось посмотреть на твой сад, -- девушка вопросительно уставилась на Тейлор, но та не сразу поняла чего от нее ждут, пытаясь вспомнить, в который день она в последний раз копалась в саду, что было на ней надето, была ли она(хоть немного) похожа в своих движениях в тот день на грациозную фею цветов, и также -- тщетно -- пытаясь отряхнуть руки от земли за спиной, -- Можно? -- наконец спросила Дианна, и Тейлор торопливо кивнула и с неловким смехом открыла калитку. Каблуки застучали по кривоватой дорожке и настоящая королева фей проникла в сад Тейлор, которой оставалось лишь следовать за ней в своем почти школьном комбинезоне, пряча руки за спиной. -- У тебя очаровательный сад, -- заметила Дианна, разглядывая кусты и клумбы, которые девушке удалось разместить между деревьями перед домом, -- Неужели ты каждое утро ухаживаешь за ними? Смущенная и -- немного -- пристыженная, Тейлор снова рассмеялась: -- Я поднимаюсь только когда меня разбудит кошка. И засыпаю только когда она даст мне наконец заснуть, -- Дианна понимающе кивнула, -- Впрочем, я бы и так наверное не смогла бы вставать в такую рань каждый день, -- Тейлор оборвала несколько засохших листьев с куста отказывавшихся зацвести роз, -- Поэтому я почти все лето пыталась привести все это в порядок, и подготовить к зиме. Дианна удивленно подняла на нее голову: -- Ты сама устроила это все за лето? Я думала тебе хоть какие-то наработки достались от прошлых хозяев! Подавив(почти успешно) гримасу, Тейлор покачала головой, вспоминая все те засохшие и отчаянно боровшиеся друг с другом растения, которые встретили ее здесь. Часть из них удалось спасти, тот же розовый куст, об оттенке цветков которого ей оставалось только гадать в ожидании того, как они наконец решатся выйти в свет. Она деликатно продолжила: -- Они… Почти не занимались садом. Но мне все равно было нечего делать до середины августа. Мне нужно было чем-то себя занять. -- Я за это лето только и сделала что несколько раз прокосила лужайку перед домом, -- с ноткой грусти сказала Дианна. Интересно, подумала Тейлор, что было с лужайкой за домом? Гостья перевела взгляд на уставленное горшками с бушующими растениями крыльцо дома и вздохнула все с тем же разочарованием, -- Как думаешь, для меня уже полностью потеряна надежда? Может есть хоть что-то, что может вырастить человек, который не отличает косу от грабель? Тейлор задумалась. Хризантемы? Слишком пестро. Может нежные флоксы? Яркие ирисы? -- Пионы, -- ответила Тейлор, вспоминая пышные цветы, распускавшиеся из плотного клубка в короны благородных оттенков, -- И хосты, -- мясистые темные листья со светлыми полосами, -- Или сирень, или магония падуболистная, или мыльнянка, -- сиреневые грозди будто пастельного винограда, темно зеленые листья, темневшие в бордовый, розовые сказочные цветочки, ковром покрывавшие землю. Все они были достойны королевы фей. Дианна кивала головой на каждое предложение. У большого куста, украшенного шарами соцветий она остановилась и присела на корточки. -- Ты сидела вот у этого куста, -- тихо сказала она улыбаясь, и протянула руку к цветам, -- В таком же розовом платье, вы почти сливались, я даже не сразу заметила тебя, -- Тейлор присела на корточки рядом. -- Это гортензия. Но у меня она почти все лето белая, и розовеет только к осени. Они бывают очень красивые, -- мечтательно вздохнула девушка, -- сиреневые, голубые, даже красные. Но у меня никогда не получалось поддержать правильную кислоту в почве для этих оттенков. Повисла пауза, но Тейлор наконец было комфортно. Розово-белые шары раскинулись перед ними и рука с часами протянулась к одному из них. Королева фей, снова пронеслось в голове у Тейлор, пришедшая навестить простой сад одной из своих старательных, хоть и не очень умелых подданных. Нежный запах гортензии смешался с ванильным парфюмом и окутал их. -- Все равно очень красивый цвет, -- королева повернулась к юной фее гортензий, — Я смогу такую вырастить? Фея кивнула: — Сейчас самое время их посадить. Или уже весной. Королева снова одарила куст улыбкой и поднялась. Она непринужденно рассмеялась, и фея удивилась, как она могла быть столь близкой, что она вообще делала в этом простом саду. — Спасибо! Ты меня вдохновила. Я попробую, вопреки здравому смыслу. Тряхнув головой, Тейлор тоже поднялась. Они все ещё были в ее маленьком саду, и за забором все так же изредка проносились машины, ненадолго затмевая крики играющих детей. Каблуки Дианны прошли к калитке и они попрощались. Запах ванили исчез, но Тейлор уже не смогла вернуться к сорнякам. Это была среда, подумала она, расправляя волосы перед зеркалом. Среда, и на мне было мое атласное розовое платье. Странно, она никогда не замечала, что оно и вправду было похоже по цвету на гортензию. Клумба в парке была гораздо аккуратнее чем у неё дома. Смесь оранжевых, малиновых и желтых цветов была уже готова встречать осень. Тейлор закончила свой(вполне себе вкусный) хот-дог и вновь направилась по дорожке в сторону дороги — и школы. Солнце наконец сжалилось, после полудня, и по дороге обратно девушке даже почти не приходилось прятаться за деревьями. Она жмурилась, то и дело поглядывая на залитую солнцем улицу. В ее голове снова крутились строчки, про пионы, про крылья, про белый недавно покрашенный заборчик. Тейлор потрясла головой и напомнила себе о тысяче таких же черновиков в своих архивах. И о том, что фей не существует. Коридоры школы были почти прохладными, и все такими же тихими. От класса с его духотой, правда, Тейлор не ожидала ничего хорошего, с жалостью выкидывая пустой стакан от лимонада. Открыв дверь, она резко остановилась и прищурилась, пытаясь разобрать тень на своём столе. Подойдя поближе, девушка разобрала коричневую оберточную бумагу и не задумываясь взяла букет в руки. Розовые лилии, того же цвета что ее платье, что ее гортензии смотрели на неё, изящно свешиваясь со светло-зелёных стеблей, перемеженные ещё не раскрывшимися бутонами. Где-то на задворках сознания Тейлор поняла, что улыбается, но не задержалась на этой мысли. Она наклонилась к столу, туда где только что лежал букет. Рядом с ее измученным за утро листом лежала записка. «Они напомнили мне о тебе, Ди» Вытянув из стопки чистый лист, Тейлор села на стул и вернула на колени гитару. Возможно у неё все же получится сегодня найти конец парочке четверостиший, подумала девушка и начала играть.