* * *
Я вскрикнула, дернувшись в сторону и широко раскрыв глаза. Замерла, с силой сжав белую простынь, на которой из-за испуга взрывались фейерверки. К горлу подкатил ком, мешающий дышать, а сердце билось тихо, но быстро. В рой ужаса, кишащий в голове, медленно врезалось понимание того, что я жива. Что не сгорала заживо. Что могу дышать, не чувствуя запах гари собственного тела. Что тело чувствует не безжалостное пламя, а свежую прохладу белых простыней. И я вдохнула, рвано и порывисто. Сердце тут же гулко забилось где-то в пятках, как будто ждало осознания безопасности, и после нескольких глубоких вдохов сердцебиение выровнялось. Медленно, с опаской прижала ноги, ощущая утреннюю прохладу, и прикрыла глаза, порывисто обнимая себя за плечи. Нужно отвлечься от ужасных ощущений. Скорее забыть. …таких снов мне ещё не снилось. Девочка из сна совершенно точно говорила со мной и в меня же направила заклинание. У нее были смазанные черты лица, хоть глаза на нем различались предельно четко и ясно: они посветлели от ярости, исказившей лицо, а в глубине зрачков засело что-то странно знакомое. И в снах-воспоминаниях такого точно не было. Я всегда смотрела глазами загадочной женщины, а не… Да и посох… Почему на моем посохе во сне были белые жемчужины? Игры разума? Но что-то противно пищало внутри о проблемах на горизонте. И том, что такие сны не сулят мне ничего хорошо. С силой провела ладонью по лицу, надеясь смахнуть дрожь, и криво улыбнулась, открывая глаза. Я немного приподнялась, смотря по сторонам и заглядывая в окно, и со вздохом опустилась на кровать: было слишком рано, чтобы вставать. Веки все ещё опускались, пусть заснуть я уже точно не могла. И решила просто полежать. Стараясь отвлечься, приоткрыла один глаз и повернулась к Синдбаду лицом, смотря на расслабленные мышцы спины и шеи. Волосы короля был распущенны, и за ночь разметались по кровати не хуже моих, так что я без опасения взяла в руки конец фиолетовой пряди. А потом подвинулась ближе и нагло притронулась к смуглой спине, очерчивая лопатки. По коже сразу разбежались легкие мурашки, а мышцы ненадолго напряглись. Как завороженная, я повторяла это движение снова и снова. Ха-ха, главное, чтобы меня потом за покушение на королевскую честь и достоинство не казнили. Нервная улыбка растянулась на лице. Я прикрыла глаза, усмехаясь и представляя, как «радостно» будет встречать меня Джафар. За подпорченные нервишки, однако, придется платить. Вот отписаться Селен и девочкам нужно сегодня. Они расскажут и парням, и Шерон. Жаль только, что телепортироваться не могу. Не думаю, что у Синдбада хватит доверия ко мне, чтобы отпускаться в вольное плавание под честное слово. Я бы сама себя не отпустила, чего уж. Детей повидала, успокоилась… Так что мне остается уповать только на благосклонность синдорийского советника в вопросе свободы передвижений и воли, ха-ха. А если смогу урвать шанс один раз смотаться в Ксантос, обязательно захвачу Латифу в Синдорию. Вот кто точно растопит сердце неприступного Джафара. Дети — наше оружие и оборона! Надеюсь… Я подложила руку под голову, невольно скрипя кроватью, и замерла. Выдохнула, когда Синдбад только немного пошевелился, и прикрыла глаза. Мне действительно все равно, что мое поведение со стороны может выглядеть вульгарным и вызывающим. В наглую лечь в кровать к королю? Да запросто. Я ведь без подтекста, насильно не заставляла, да и он сам виноват: пригласил на свой корабль, не дав каюты. Я разумно предположила, что Синдбад в силах потеснится для одной-единственной меня. Слава бабника летит быстрее мужчины. Да и раз ни я, ни он не до конца доверяем друг другу, не было бы логично предположить, что король всё так и спланировал? Специально сделал так, чтобы я не выходила из-под его личного присмотра. Чтобы добровольно оставить меня под его наблюдем, и чтобы я не сотворила что-то наподобие телепорта. А мне и не жалко, хах. Кровать мягкая, никто особо не трогает, волосы королевские пощупать удалось. Кажется, в этой жизни я сделала всё. Теперь не страшно идти к Джафару. Так и быть, после объятий он может делать со мной, что хочет. Я всё ещё лежала с закрытыми глазами, так что ощутимо дернулась, когда после короткого скрипа кровати горячая рука прижала меня к горячему телу. С добрым утром, еб твою. Из-за того, что я ночью все-таки немного замерзла, контраст температур заставил дернуться в попытке отползти. Потом я решительно уперлась ладонями Синдбаду в грудь, сопротивляясь, но была взята в оборот и прижата к телу сильнее. Ладно, если не хочет по-хорошему, то мне не составит труда его разбудить. — Синдбад, отпусти, — я потрясла короля за плечо, получив какое-то невнятное бормотание в ответ. — Милая, — сонно сказал он в подушку. — Эта ночь была великолепна. — Что?! — Но тебе нужно скорее бежать, пока мой советник не застал нас… Я пораженно подняла брови, не в силах что-то сказать или сделать. Это же надо… Если король такое полусонный говорит, насколько часто он вообще спит? И… И я пожму руку Джафару за его терпение, да. — Вставай, черт возьми! — сильней дёрнула Синдбада, пока ещё не применяя магию и надеясь на королевское благоразумие. Но, как видно, зря. Мужчина нахмурился, приоткрыл глаза и сразу уткнулся носом мне в макушку. Я дернула голову вверх, чтобы заорать в королевское ухо, но услышала звучный только глухой «хрусь» и тихую ругань. Кому-то точно влетит…* * *
Я с нескрываемым скепсисом смотрела на Синдбада с видом оскорбленной невинности, меланхолично думая о том, что его болтовня — не самое худшее наказание за несовершенное преступление. И держала ладони у его разбитого носа, да. Лечебная магия — ответвление магии жизни, и особо сложной она не была, когда дело касалось базовых заклинаний. Я могла пользоваться только простыми, состоящими из двух-трех цепочек формул, потому что эта магия — полная противоположность моему любимому огню. Однако несколько заклинаний я успешно использовала, выучив ещё в Синдории. Плюсом в них было то, что они позволяли залечивать не только поврежденную эпителиальную и мышечную ткань, но и сращивали переломы, вправляли вывихи. Одно такое я сейчас и использовала, чтобы остановить кровотечение и чтобы нос Синдбада снова пришёл к своему традиционному виду. Даже если он сам виноват в своём положении, негоже ведь королю ходить с кривым носом? Заодно и навык ринопластики получу. — Все, — тихо выдохнула, довольно осматривая результат. Зеленоватый свет сошёл с ладоней, и я несильно потерла затекшие запястья. — В следующий раз помогать не буду, Синдбад, — аккуратно слезла с кровати, доставая одежду из сумки, и начала натягивать элиохапские сандалии. — Ты кричала ночью, — пробубнил Синдбад, и я на секунду замерла, сразу вставая и поправляя белые полоски на икрах. — Что-то случилось? — Просто сон, — отмахнулась я. — Отвернись на пару минут, пожалуйста. Последние крохи стеснения испарились после парочки походов с Ником и Реем, оставляя только сомнительные рамки приличия. Мне стеснятся нечего, а Синдбад видел женское тело, эм… По утреннему «разговору» понятно, сколько и в каких позах он видел, так что неудобств ему это доставлять не должно. Наверно. Но его никто не спрашивал. А ещё мне просто лень куда-то выходить. — М-м? — Я обернулась, имея честь созерцать довольную королевскую морду. — А если я не хочу? Приподняла брови, не удивляясь во истину королевской наглости, и с легкой улыбкой вытянула руку. — Поджарю, — я легко щелкнула пальцами, предъявляя королю весомый аргумент его «не хочу» и с милой улыбкой вызывая мелкий сгусток пламени. Синдбад поднял руки, принимая поражение, и отвернулся, а я спокойно расстегнула пуговицы и скинула рубашку, надевая другую, с длинными рукавами, пусть и немного рваную. — Тебе бы тоже не помешало надеть что-то кроме шаровар, — окликнула я короля, складывая рубашку по швам и пряча ее обратно в сумку. — Вдруг замерзнешь? — ухмыльнулась я, вставая и нагло смотря на Синдбада. — Я смущаю тебя? — Мое «ха-ха» немного оскорбило мужчину, но он всё же повернулся к своим вещам, начиная одеваться. — И что с тобой не так? — сокрушался он, надевая свободную фиолетовую кофту. — В Синдории жила скромная девушка, которую почти не было видно, — он повязал под грудью белую ткань, которая легла на плечи накидкой. Один вопрос: зачем ему столько слоев одежды? — А сейчас я вижу перед собой… — со вздохом повернулся ко мне, цепляя на шею массивное колье. — Свободу слова ещё никто не отменял, Синдбад, — пропела я имя мужчины, слегка щуря глаза, и улыбнулась. Мне ли говорить такое королю? — Настоящую стерву, — с наслаждением закончил король, а моментально состроила оскорбленный вид. — Э?! Как вы могли, ваше величество?! Я… Я ведь!.. — получала истинное удовольствие от обеспокоенного лица короля, который уже шагнул ко мне. — Как раз хотела попросить тебя дать мне бумагу. Я хочу написать подругам, чтобы они не волновались. — Боги, мне достанется, но эти моменты просто бесценны! — Сте-ерва, — уже без особых переживаний повторил Синдбад. — Да ладно, не обижайся, — легко махнула рукой. — Только бумагу и правда дай, пожалуйста.* * *
Я была поражена до глубины души. Вот Синдбад вроде взрослый здравомыслящий мужчина, а… Обиделся на меня? Серьёзно. Не разговаривает, не обращает внимания и практически игнорирует. Я, конечно, понимала, что толика моей вины в его поведении есть, но… Он же не ребенок уже, чтобы по пустякам обижаться! Обижаться, Карл! Синдбад — обижаться! Неужели я правда не умею общаться с людьми? А самое ужасное в этой ситуации было то, что я беспокоилась из-за этого. И тщетно пыталась разговорить мужчину. — Синдбад? — пишет дальше, не обращая внимания. — Слушай, Синдбад… — прошел мимо, будто не замечая меня. — Синдба-а-ад, — даже не кинул взгляд, хотя я пообещала ему повеситься. Всё глухо и тупо. И это мужчины на женскую логику жалуются? Ткните мне пальцем, и, может быть, я пойму, как сработала она у короля. Я хочу к своим мальчикам… Недовсхлип-недописк заставил Синдбада краем глаза посмотреть на меня, но он сразу отвернулся, а я начала искать потерянную строчку в книге. Не знаю, что он там себе надумал, раз соизволил обратить свое королевское внимание, но звук этот означал крайнюю степень моей растроганности. Мои мальчики… Я так по ним скучаю! По всем-всем! Оставила книгу на кровати, щелчком пальцев призывая в руку посох, и с мимолетной вспышкой оказалась на палубе. Знаешь, величество, иди-ка ты в зад. Кто из нас должен просить прощение за утро и неосторожное слово? Верно: не я, а пальцем показывать не буду. Палуба встретила меня суетой, криком чаек и приятно холодящим морским ветерком, и я прикрыла глаза: как будто в родном городке оказалась… Минутка сентиментальности, и вот я уже поймала матроса, который сказал, что до прибытия в Синдорию осталось примерно часов семь-восемь. С учетом того, что, судя по солнцу, сейчас время ближе к полудню, мне оставалось только печально вздыхать. И идти на поиски приключений, да. На палубе был небольшой колокол, который служил для оповещения об опасности. Несмотря на свои размеры, противный звук был достаточно громким, чтобы у меня, стоящей не так далеко от него, уши свернулись в трубочку. И я почти не приукрасила. Матросы застыли, а после с какой-то недо-паникой понеслись прочь с палубы. Я позволила себе предположить, что они ждут Синдбада или Дракона. Видимо, мы уже вошли в зону опасных синдорийских вод, раз на корабль напала морская тварь, которая не сильно возвышалась над кораблем и в которой матросы видели опасного противника. Я же флегматично уставилась на бушующего монстра, из случайной книги помня, что подвид этих тварей с закрученный рогом представляют сильную опасность для обычных людей. Себя обычной я не считала, монстра жалко не было, а к Джафару в объятья хотелось сильно, так что я с хрустом потянулась, достала посох и невысоко подлетела в воздух. Тихо чихнула, уворачиваясь от струи воды, которую выплюнуло чудовище, и сотворила в полумесяце поток воздуха в форме шара. Я не считала себя сильным магом. Я считала, что умнее других, потому что пользовалась не голыми заклинаниями. Я пользовалась воспоминаниями, физикой и сжатием. Воздушный шар тихо фыркнул и сжался в точку, вышедшую за пределы полумесяца, а после растянувшуюся в невидимое воздушное лезвие. Я направила его в незащищенную кожистую шею монстра, уворачиваясь от очередной струи кипятка, и спустила заклинание с «крючка». Лезвие со свистом прорезало воздух и, издавая легкий скрип, распалось, обращая сжатый воздух в свободный порыв ветра. Я медленно нахмурилась, осознавая неправильность этой атаки каким-то шестым чувством, и, медленно облокачиваясь о посох, уставилась на сияющее море: палуба оставалась внизу. Формула ветряного лезвия состояла из двух не очень длинных цепочек команд: созидания, ветра и клинка. Девушка из снов добавила в эту формулу фирменное сжатие, делая лезвие прочнее и опаснее, а я охотно переняла новшество. Зная, как претворенная в жизнь формула должна выглядеть, я отчетливо понимала, что всё — серьезно, всё! — пошло кувырком, и что ошибки не было и быть не могло. Проблема могла заключаться только в одном: я недодала магой. Только вот как такое могло произойти… Наверно, это из-за того, что эмоциональный фон всё ещё не выровнялся. Да, точно, только от этого и могло такое быть… Я часто-часто заморгала, когда картинка перед глазами смазалась и поплыла, а после заиграла какими-то фейерверками. В лицо врезался прохладный поток воздуха, до конца приводя в чувства, и я нарочно громко выдохнула, похлопывая себя по щекам одной рукой. Сквозь прикрытые веки я бросила взгляд на палубу, и какой-то обреченный вздох-писк невольно вырвался наружу: корабля подо мной не было. Нет, серьезно, почему я такая рассеянная? Плакать хочется. Раздраженно тряхнула резко потяжелевшем посохом, отпуская импульс магой, и с каким-то содроганием снова вспомнила, какой страшной силой обладает Синдбад. А ещё поблагодарила за это, потому что именно он стал моим маяком, и уже через минуту я нагнала корабль, ещё не успевший оплыть далеко от потонувшей туши морского монстра. Настроение почему-то было ни к чёрту, видеть перед собой кислую физиономию короля, облачившегося в покров перистого джинна, не хотелось, и возникло острое желание утопиться неподалеку от свежесдохшей туши. Мы с королем упрямо смотрели глаза в глаза. Он стоял в своей любимой позе, выражая не то протест, не то презрение, а я как-то устало приподняла брови, искренне не желая продолжать очередную ссору из-за совершенно глупой причины. Синдбад этой глупости, видимо, не понимал, и… Я просто круто развернулась на носках, напевая какой-то заразительный трек, кажется, даже на русском, и подогнула ногу, стягивая сандалии. В районе солнечного сплетения было гадко, так что в попытке не расправиться с королем, я пошла достигать дзен на верхнюю палубу. Пошло оно всё к хуям.* * *
— Причаливаем! Глупо дёрнувшись и от того потеряв равновесие, я с глухим звуком упала и больно ударилась плечом. Великий мастер достигает просветления путем сна. Я же, никчемный подмастерье, достигаю нирваны и нервного срыва — ха-ха — путем хандры. А ещё я хочу сдохнуть и предсмертные обнимашки. Пожалуйста. С силой вдарив кулаком о сырые доски, я в один рывок встала, с хрустом подтягиваясь и в удовольствие зевая. Мутная поле сна картинка заставила меня мягко улыбнуться, восхищаясь персиковым оттенком закатного солнца. Солнце… Сокровище… Золото… Да. Нужно будет сходить на рынок и прикупить себе чего-нибудь местного. Серёжки там, браслеты, и будет вообще супер, если все это добро — зачарованное. Потому что мне нужно понять, что происходит. Давай, Саша. Нежели тебе легче спускать всё с рук? Пора вцепиться в свои проблемы мертвой хваткой и душить их. Потому что никто мне не поможет, а мне нужно помочь другим… Или нет? Не с первой попытки вставила посох в крепление за спиной и на пятках развернулась к палубе лицом, взглядом зацепившись за яркое фиолетовое пятно. Я всей грудью вдохнула родной морской воздух, ухватившись за далекое детское воспоминание, где я с отцом и матерью смотрела на отливающее бирюзой море, и… Решилась смириться с самой смелой мыслью, которая могла витать в собственной голове с самого появления в моей жизни Аладдина. Да, меня всё ещё звали Александра Харрис, я всё ещё имела странных и верных друзей в мире, куда попала после свой смерти, была сестрой лучших в мире братьев и искренне любила четырех сорванцов, одному из которых, наверно, уже стукнуло восемнадцать, но… Я просто поняла, что сейчас, когда страх умереть безвозвратно начинал медленно мной овладевать, а я все ещё не сотворила в этой жизни всё, что хотела, настало время действовать. Поэтому… Поэтому босые ноги быстро спустились по скрипящим ступенькам на палубу, пока разум не остановил тело, безумные идеи горячего сердца продолжали пылать в душе черным эгоистичным огоньком. Поэтому торопливым бегом моё тело приблизилось к пахнущим чем-то приторным влажным сливовым волосам, лицо с немым укором уткнулось в моментально напрягшуюся мужскую спину, а где-то в душе пронесся звук, который обычно возникает с исчезновением вакуума. Поэтому я — я, я, я, я, это всё сделала я сама, по собственному выбору, и, боги, сделала это наконец-то, — прижала Синдбада к себе и прижалась к нему сама, ощущая обжигающее чувство стыда внизу живота и улыбку, от которой обещаю болеть щеки. Ладони превратились в прочный замок на мужском животе, к которому сразу же потянулись чужие шершавые ладони, но я лишь крепче прижалась к спине короля, не желая отпускать его до победного мира. Моя самая смелая мысль — пожалуй, самая смела в обеих жизнях — была бы приторной, клишированной, такой отвратительной и совершенно мне не свойственной. Но переменная сменилась, и штамп ванильных сказок для маленьких девочек превратил прекрасного принца на белом коне в Синдбада. В коварного монстра со светлой душой, помутневшими амбициями и роем мотыльков за спиной. Мне хотелось поставить его наравне. Хотелось сделать так, чтобы все ночные бабочки сожгли полупрозрачные крылышки в моём настоящем пламени и были забыты. Мне хотелось быть в жизни Синдбада, и я хотела этого целиком и полностью, каждой клеткой ненасытного тела, потому что этот мужчина заставил меня впасть в отвратительное состояние подчинения. Этот мужчина… Просто. — Я хочу тебя всего и без остатка, Синдбад. Тихие слова потонули во все ещё приторно пахнущих влажных сливовых волосах, а я почувствовала легкое головокружение от того, что избавилась от невесомого груза, который засел в травмированной Джударом руке. Я с растерянностью встрепенулась, когда король незаметно для меня повернулся ко мне лицом, и, не разрывая замка рук, обнял меня в ответ. Это был его белый флаг, который я сорвала и которым я перевязала наше соглашение о мире. Я закреплю чертов результат. — Не хочешь пойти к генералам? — шепнули мне куда-то в макушку. — Думаю, матросы и так увидели слишком много. — Думаю, что ты просто хочешь, чтобы Джафар разорвал меня на маленькие клочки, — недовольно призналась я. — Ладно тебе, — с немного насмешливой улыбкой Синдбад выпрямился, не разрывая объятий, и невесомо коснулся холодными губами третьего глаза на моем лбу, теперь совсем отпрянув. — Пойдем, я даю слово, что Джафар будет хорошим мальчиком, — глаза короля заговорчески блестели, но меня в этот момент, похоже, немного закоротило, так что Сину пришлось повторить свои слова ещё раз, на что я неуверенно кивнула. — Только, это… Иди вперед, пожалуйста. С издевательским смешком и хитрющей улыбкой Синдбад аки Титаник гордо двинулся вперед, когда я буксиром тащилась за ним, с панической икотой ожидая обиды, равнодушия и чего угодно. На трапе я даже почти ретировалась, но… — Даже не думай. Что ж… Это был один из тот оттенков голоса короля, когда противиться его воле было крайне опрометчивым решением, и я двинулась дальше… В гул порта Синдории, в его головокружительные запахи и прямо в руки его создателей. Синдбад практически силой вытащил меня на свет, и я всей своей неуверенностью, подкрепленной обломом, который устроил мне Величество, предстала перед глазами Писти, Шаркана и Джафара. Король в порыве подарить хотя бы каплю уверенности, положил на мою спину руку, но всё, что во мне изменилось — нервно дернувшийся глаз. Впрочем, стоит ли мне говорить, что после секунды тишина я была сложена в три погибели, обтискана и облапана Писти, а затем отправилась прямиком к Шаркану в его мозолистые руки, где я уже обрела уверенность, душа его за шею в ответ на такой же нежный порыв мечника. — Давненько тебя не видела. Та-а-ак по тебе скучала, — аки Элиохапская кобра прошипела я, играясь магией силы с садистским удовольствием. — А как я рад тебя видеть, — с хрипом от легкого удушения просвистел Шаркан. — Каждую ночь ты мне снилась, и каждый раз я так нежно сворачивал твою ше… Тут мы с парнем вздрогнули. Тяжелый взгляд заставил обняться нас, как родных, а после ещё и с невероятно широкими улыбками повернуться к советнику, у которого в глазах плескался гнев, и неудачно сдерживающему короткие смешки королю. — Подойди, — спокойно сказал мне Джафар. Спокойно, но до дрожи. Так, как умел только он. Он, этот удивительный человек, каких я ещё никогда не встречала и вряд ли встречу, просто взял и… Обнял меня? — Добро пожаловать домой, сестра, — тихо шепнули мне на ухо, а на глаза навернулись непрошеные слёзы. Я не заслуживала. Никогда не заслужу.* * *
Не знаю, каким чудом ревущую меня смогли оторвать от Джафара. Наверно, все дело в магии. Иначе как я могу объяснить то, что к сумеркам я уже немного разложила за какой-то удивительный срок занесенную слугами сумку и искупаться. Кстати. Я совершила одно великое дело. Ну, насколько великим может быть то, что у Джафара я таки стащила шикарную рубашку. Больше похоже на бесстрашие. Когда из комнаты советника я телепортировалась обратно в свою комнату, прикусив губу и преодолевая себя, я оставила посох в обычном шкафу для одежды. И направилась в обусловленное место, куда нужно было прийти к сумеркам, и где мы с детьми уже как-то бывали. Личная комната короля и генералов, находящаяся в башне Пурпурного Льва. После глухого стука в тяжёлую деревянную дверь раздался скрип, который навеял лёгкую ностальгию, и в желтоватом свете маслянистых ламп передо мной предстала довольная жизнью Писти. — Входи, все тебя только и ждут! — и поскакала в угол балкона, к Спартосу, которого я первый раз увидела без Сасанских доспехов. Все приветливо махнули мне рукой, и я спокойно села на мягкую восточную подушку, прижимаясь спиной к стене и плечом Джафару. Синдбад, сидящий напротив, подал мне бокал вина, и разговор завертелся. Действительно… Лишь бы не сломать.