Счастливое время

Гарри Поттер не был уверен, что знает, как реагировать на распоряжение Дамблдора. Нет, он, конечно, был рад — ещё бы, провести лето не с Дурслями! С самого начала первого учебного года Гарри думал только о том, что возвращение в «реальный мир» будет просто ужасным. Никакой магии, никаких друзей, только вечные упрёки со стороны Петуньи и Вернона. Он так отвык от этой жизни, что порой стал забывать о том, что дядя с тётей вообще существуют. Но если уж говорить честно, то лето Гарри предпочёл бы провести у Рона. Он был благодарен Гермионе за помощь и уже понял, что она очень хороший человек… Но с ней наверняка будет безумно скучно. — Нет уж, мистер Поттер, — говорит Минерва Макгонагалл непреклонно, — Боюсь, что с мистером Уизли вам всё же суждено расстаться на ближайшие два месяца. И Гарри поначалу вздыхает, но потом соглашается с самим собой, что это всё же лучше, чем в доме на Тисовой улице. Хотя туда тоже предстоит вернуться на последние две недели каникул — на другой расклад Вернон Дурсль не соглашался. — И зачем я им там? — вопрошает Гарри, пожалуй, самому себе, потому что друзья лишь пожимают плечами. — Они ненавидят меня. Готовы даже терпеть моё присутствие, лишь бы только точно знать, что я несчастен. Впрочем, разговор этот не продолжается, и вскоре Поттер стоит у своей кровати перед раскрытым чемоданом, в который складывает вещи. Что же, это лето будет точно лучше, чем все предыдущие. *** — Мисс Грейнджер, я надеюсь, вы понимаете, что мы отправляем к вам мистера Поттера не для того, чтобы вы развлекались, — Минерва выглядит строгой, и Гермиона опускает виновато голову, хотя, если честно, ни о каких развлечениях она и не думала. — Ваши родители согласились принять мистера Поттера почти на все каникулы, и, я надеюсь, за это время вам удастся привить ему любовь к учёбе. Хотя бы немного. Гермиона быстро кивает головой, хотя пока что слабо представляет, что будет делать. Она надеется, что Гарри не такой же, как Рон Уизли, ведь того наверняка ничему уже не научить. Она честно пыталась, подсовывала ему интересные книги, но нет — рыжего мальчишку интересовали только шахматы, квиддич и всякий бред. Ну, на взгляд самой Грейнджер. — Я не подведу вас, профессор, — говорит девочка с такой искренней честностью на лице, что Минерва внутренне умиляется. — Думаю, за лето мы с Гарри прочитаем очень много книг. И сделаем всё домашнее задание. — Спасибо, мисс Грейнджер, — кивает профессор, пряча улыбку. — Мы все рассчитываем только на вас. И девочка, мотнув непослушной копной кудрявых волос, скрывается за дверью. Сердечко её стучит быстро-быстро от волнения. Оправдать ожидание профессоров — это лучшее, что она может. Это то, о чем она мечтает. — Так, Гермиона, не волнуйся, — говорит она сама себе. — У тебя всё получится! *** Первые недели в доме Грейнджеров Гарри запомнит на всю оставшуюся жизнь. Впервые ему не нужно было вставать по расписанию, бежать на кухню, чтобы приготовить идеальный завтрак. Как же ему влетало, если бекон подгорел! Он спал в большой светлой комнате на втором этаже, из окна которой открывался вид на милые соседние домики и подстриженные зелёные газоны у них. Ночью в комнату проникал свет фонаря, но это совсем не доставляло Гарри неудобств — скорее наоборот, он улыбался, смотря в окно, и спокойно засыпал. Спокойнее, чем в родном доме, который стал для него настоящей тюрьмой строгого режима. — Гермиона, милая, вам ни к чему сразу же садиться за учебники, — мягко говорила миссис Грейнджер за завтраком в один из первых дней. — Я думаю, и ты, и Гарри устали за весь этот учебный год. Отдохните немного, покажи Гарри свои любимые места, погуляйте. А потом уже начинайте заниматься, чтобы всё успеть. Гермиона была явно недовольна, но всё же сдалась, увидев умоляющий взгляд Поттера. Тот смотрел на её родителей со странным и плохо скрытым восторгом, но в то же время непониманием. Он порывался то и дело убирать со стола, помогать миссис Грейнджер на кухне, спрашивал всё время, что нужно делать. — Бедный мальчик, он совсем не знает, что такое отдых, — говорила мать Гермионе, когда они остались вдвоём, а мистер Грейнджер повёл Гарри в гараж что-то показать. — Я понимаю, что тебе дали ответственное задание, и думаю, что ты, как всегда, справишься с ним на отлично. Но всё же не забывай о человеческой стороне вопроса. Ты должна помочь ему не только в учебе, но и показать, что такое друзья и семья. Гермиона прислушалась к матери, так как уже точно знала: эта женщина всегда права. В обед она повела мальчика к небольшому ларьку, в котором продавали самое вкусное мороженое, по её личному мнению. Даже магическое не шло в сравнение! — Мистер Трист — хозяин этого фургончика, — рассказывала она Гарри по дороге. — У него какой-то секретный рецепт, это точно! Сейчас сам попробуешь. Уже меньше, чем через полчаса оба юных волшебника сидели на скамеечке в парке и за обе щеки уплетали купленный пломбир. Гарри взял себе с клубникой и шоколадом, а Гермиона — с фисташками. Возможно, ничего особенного мистер Трист и не делал, но Поттеру это мороженое тоже показалось самым вкусным на свете. *** — Я думаю, мы достаточно отдохнули, — известила о своём решении Гермиона в конце второй недели каникул, и Гарри тут же слегка приуныл. Он подружился с Грейнджер после того случая с троллем, которого выпустил профессор Квиррелл, но всё же считал её заучкой. Мальчик был уверен, что развлекаться и веселиться Гермиона не умеет. За эти две недели она почти развеяла такие мысли, но теперь, когда они уселись за книги, Гарри снова стало скучно. — Послушай, — твердо сказала девчонка, заметив, что друг витает в облаках во время их «занятия». — Я понимаю, ты думаешь, что тебе это не нужно. Рон вбил тебе в голову, что оценки не имеют значения. Так вот, Гарри, это не правда. Хорошие оценки и знания — это очень важно, особенно для тебя. Если Тот-кого-нельзя-называть снова попробует напасть, то ты точно должен знать, что делать, ведь в следующий раз может уже не повезти! Гарри кивал на её слова, но Гермиона не была уверена, что до мальчика они действительно доходят. Несколько дней подряд они вместе читали учебники, она объясняла ему сложные темы. Поттер, вроде как, слушал, что-то понимал, но этого явно было недостаточно. Юная мисс Грейнджер вспомнила кое-что сказанное ей профессором МакГонагалл. Женщина предполагала, что будут такие проблемы, и поведала юной студентке одну историю. Именно этот рассказ и надо было озвучить Гарри в крайнем случае, если он сам не возьмётся за голову… Так Гермиона и решила поступить. — Знаешь, Гарри, — неспешно начала она, закрывая книгу, которую они изучали, и смотря мальчику прямо в глаза. — Помнишь, я показала тебе имя твоего отца на том стенде, посвященном квиддичу? Он был отличным игроком, одним из самых лучших. Но профессор МакГонагалл рассказала мне кое-что ещё о нём. — И что же? — в глазах Гарри загорелся неподдельный интерес. Он не знал родителей, не помнил их. Всё, что у него было теперь — альбом, что отдал Хагрид, и воспоминания других людей. Тех, кто провёл с ними так много времени, в отличии от него самого. Со слов других волшебников Гарри узнал, что они были героями. Гермиона рассказала ему, что Джеймс Поттер играл в квиддич. Так, по маленьким крупицам, он собирал общую картину, мог представлять их всё ярче, чётче, словно бы… Словно бы знал их сам. — Профессор рассказала мне, что Джеймс Поттер — твой отец — был одним из самых непослушных учеников. Он часто проказничал вместе с друзьями, доставлял много проблем, — Гермиона увидела, что Гарри начинает хмуриться, и торопливо продолжила. — Но, несмотря на всё это, он был один из лучших учеников по успеваемости. Да, Гарри, твой отец получал по всем предметам высшие баллы! Профессор сказала, что он был очень одаренным волшебником, а вот твоя мама всего добивалась с трудом. Она сидела вечерами в библиотеке, читала много книг, и постепенно тоже стала отличницей. Она ведь тоже ничего не знала о волшебном мире, пока не получила письмо. Как и ты. Как и я. Мы должны учиться, Гарри, добиваться высот. Ты ведь хочешь быть похож на них — на своих родителей? Хочешь, чтобы они гордились тобой? Гарри Поттер ничего не ответил Гермионе, лишь опустил глаза. Она не могла себе представить, как это тяжело — не знать своих родителей, потерять их в юном возрасте. И всё же Грейнджер попала в цель, подобрала самые нужные слова из всех, что могли быть сказаны. С этого дня Гарри стал куда внимательнее слушать её, что-то записывать. Теперь они разбирали сложные темы и вопросы вместе, и внезапно Гермиона поняла одну вещь — Гарри был совсем не глуп. То, что рассказала Макгонагалл про его отца, можно было отнести и к самому юному Поттеру. *** Дело пошло куда быстрее, и вскоре все уроки на будущий год были сделаны. Оставалось ещё две недели до того, как Гарри должен был отправиться к Дурслям, а он и думать об этом забыл. Семья Грейнджеров оказалась очень дружелюбной, приняла его, как родного. Мать Гермионы спрашивала, что Гарри хотел бы на обед, что он любит, а что нет. Отец то и дело пытался привить мальчику любовь ко всему, что нравится в двенадцатилетнем возрасте — машины, игрушечные солдатики. Этот мужчина никак не мог понять, что волшебникам, увы, приходится взрослеть куда быстрее. Двенадцатый день рождения Гарри прошёл так идеально, что в какой-то момент ему показалось будто всё происходящее — сон. Такой яркий, красочный, но нереальный. Однако подарок, купленный Грейнджерами, оказался вполне осязаемым — Гермиона сходила с родителями в Косой Переулок и купила волшебные подарки. Среди них, конечно же, нашлась и книга. Гарри сидел за столом, и перед ним стоял настоящий торт со свечами и кучей крема. Мальчик едва мог сдержать слёзы счастья, и всей душой надеялся, что следующее лето ему позволят провести здесь. Довольно душным июльским вечером Гарри и Гермиона сидели на небольшом холме, покрытом мягкой зелёной травой. Отсюда открывался очень красивый вид, и юные волшебники не могли оторвать от панорамы глаз. Мальчик заговорил первым. — Знаешь, Гермиона, я думал всё будет куда хуже, — он слегка улыбнулся, надеясь, что девочку не обидят эти слова. — Но теперь мне хочется и в следующем году учиться плохо, чтобы лето снова провести здесь. — О, я прошу тебя, Гарри, учись хорошо, — Грейнджер шутливо погрозила ему пальцем. — Я обещала профессору и директору, что не подведу их, и рада, что у меня всё получилось. Ты ведь оказался совсем не таким глупым, как я думала! — Ну спасибо, — Гарри чуть усмехнулся, и девочка тут же принялась извиняться, но он лишь засмеялся. И они вновь замолчали. Такие маленькие, но уже совсем взрослые, задумчиво смотрящие на оранжевый диск солнца, медленно уходящий куда-то за линию горизонта. Гарри хотелось остаться здесь. Провести остаток лета на этом холме, и прямо с него отправиться в последний день в Хогвартс. Но увы, реальность стучалась в двери его души ногой — бесцеремонно и жутко. — Твои дядя с тетей заберут тебя завтра, — говорит миссис Грейнджер, и Гарри чувствует, как тоска тут же охватывает его сердце. Летняя сказка подошла к концу. Он понимает это, садясь на заднее кресло в такой знакомой машине, и видя, как Гермиона с её родителями остаётся позади. Дурсли тут же начинают говорить мальчику что-то совершенно неприятное, осыпать грозными обещаниями. Кажется, Вернон кричит что-то про порку, ведь Гарри наверняка совсем отбился от рук. — И как эти люди могут гордиться тем, что их дочь мерзкая колдунья! — причитает дядя, выплёвывая буквально эти слова. — Более мерзких, чем вы, всё равно не найти, — едва слышно отзывается Гарри. — Ты что-то сказал, гаденыш?! — Нет, дядя Вернон, я молчал. — Смотри мне, мелкий поганец! Я же говорю, Петунья, он совсем расслабился! И крики не затихают до самого дома. Не умолкают они и там. А Гарри всё крепче сжимает в руках две фотографии. На одной — его мама и папа. Они улыбаются, светятся от счастья. На другой — он с Гермионой. Снимок не магический, не двигается. Но всё же точно так же передает всю радость двух детей, запечатленных на фотобумаге.