***
Всё выходит случайно, совсем не так, как Сэм представлял. У твари нет чёрных глаз и длинных клыков, она не обрастает мехом в полнолуние и не питается человечиной. Разве что страданиями. Ей дела нет до Сэма-мать-его-Винчестера, имя его — пустой звук. Важна лишь его смерть. Сэм попадается на крючок легко, виной тому его главный недостаток, который не вышло вытравить за долгие годы, — умение сострадать. Пропитанный потом после долгой утренней пробежки, обдуваемый январским, пахнущим холодом и смертью ветром, Сэм не может пройти мимо незадачливого автолюбителя, с отчаянием разглядывающего внутренности под капотом. Дин в такой ситуации, конечно, куда больше пришёлся бы ко двору… Сэм передёргивает плечами и окликает: — Вам нужна помощь? Худощавый молодой человек рассыпается в благодарностях, когда Сэм справляется с лёгкой поломкой, и предлагает подвезти. Сэм поначалу отнекивается, чувствуя какое-то внутреннее напряжение, лёгкую фальшь в улыбке и жестах, но ветер крепчает, а до бункера ещё полчаса ходу. Сэм кивает, улыбнувшись, и забирается на переднее сидение. Водитель — Мэттью — суетится, возится долго с печкой, и Сэм переносится мысленно в четвёртое июля девяносто пятого, видит слепяще-яркие фейерверки в небе и улыбку Дина, его Дина... Резкий укол в шею, и Сэм снова в машине, а с лица Мэттью сползли заячья неуверенность и фальшивая доброжелательность. Сэм ещё успевает дотянуться до руля и резко повернуть его в сторону, но периферию уже затягивает мутно-серым.***
Серийный убийца — что может быть забавнее? Из всех возможностей пускай и не тривиальная, но редкая для охотника на сверхъестественное смерть. Сэм вполуха слушает откровения Мэттью о прошлых убийствах, о том, почему именно он — «какие стройные ноги», «изящные ступни» — вздрагивая от прикосновений шершавых кончиков пальцев. «Распят и повешен, Иисус и Иуда», — Сэм цепляет обрывки фраз, глядя, как из раскрытых до кости предплечий струится чёрная отравленная в младенчестве кровь. Шею стягивает грубая верёвка, ненадёжная опора ходит под изящными ступнями ходуном, Сэм думает: «Дин не успеет», Сэм глядит на пляшущих в темноте бабочек, так похожих на залпы фейерверка. Сэм шепчет потрескавшимися губами: «Мой Дин», и думает: «Хорошо».***
— У н-него пистолет!.. Д-дин! — кричит Сэм, хребет Мэттью пронзает острая пуля, и тот падает, как распятая иглой бабочка. Сэм падает тоже, кулём оскальзываясь на мокром ведре, чтобы быть подхваченным крепкими руками. — Успел. Я успел, Сэм, — бормочет Дин в ухо. Перед глазами порхают бабочки и осыпаются на залитый кровью пол погасшими искрами.***
Сутки спустя Сэм глядит на нетронутую кожу предплечий, а затем натягивает рубашку с длинными рукавами, прикрывая своё уродство. Дин кормит его домашними бургерами, Джек восхищается вкусом и предлагает очередную охоту, а Сэм переносится мысленно в две тысячи седьмой: тёмное небо хмурится тучами, руку пронзает болью, а под ногами чавкает жидкая грязь. Тихо, пахнет серой. Дин не успел. Сэм думает: «Хорошо».