Русалка

      Последние дни лета в маленьком бывшем портовом городишке порадовали жителей своей теплотой. Дети плавали в море перед началом учебы, взрослые впускали в дом теплые лучи, а старики в них нежелись. Но с наступлением осени дети перестали плавать, взрослые не открывали на распашку окна, а старики начали жаловаться на ломоту в суставах. Целую неделю лил дождь с краткими перерывами, а в самом море разбушевалась буря. Порты давно закрылись, поэтому и ждать кораблей не приходилось. Но после недели безостановочных ливней, прямо на выходной день, воцарилось спокойствие. Море успокоилось до горизонта, тучи стали прозрачнее. Даже солнышко изредка выглядывало. Но общая мрачность и серость никуда не делась.              Пусть и не в идеальную погоду, но Генри вышел из дома. Работа достала одинокого мужчину и он не упустил момент заняться своим хобби и отдохнуть. А увлечением его была рыбалка. Вот и пришел мужичок на один из старых, заброшенных пирсов, далеко от людского взора. Сел на край, свесил ноги к воде. Пирс был невысокий, но до воды ноги Генри не доставали несколько сантиметров. Наверное, больше от того, что он сам был невысок.              Набор сего рыбака был скуден, но имел самые важные предметы для небольшой рыбалки. Ведерко с водичкой для рыбы, наживка одного вида и самый важный предмет, без которого нельзя обойтись на рыбалке, удочка. Старая, потрепанная, повидавшая виды и доставшаяся Генри от его отца. Она была стара. Как по внешнему виду, так и по факту времени пребывания в человеческих руках. Генри было за тридцать, а сколько удочка пробыла в руках его отца – так ей явно лет пятьдесят. Краска уже вся опала, леска менялась не раз, чинилась... В одном месте изолентой замотано. Но служить ещё удочка может – это главное.              над головой кричат прожорливые чайки. Мужик очередной раз вздохнул, выпрямившись с хрустом. Как долго он сидит, а в его ведре для улова совсем пусто. Поплавок, безмятежно колышась на волнах, привлекал к себе рыбака, но не рыбу. Время от времени он дергался, уходил под воду, но всегда, когда Генри откликался на такие позывы, оставался с пустым крючком. Только мокрая наживка болталась на нем. Создавалось ощущение, словно какие-то дети плавают под трухлявым пирсом и издеваются над горе-рыбаком. Но никого не было. Просто Генри не везло.              После нескольких часов такой безуспешной борьбы на горизонте облака начали плотнеть и чернеть. Видимо, погода решила снова проявить свой бурный характер. А ведь прогноз погоды передавал, что весь месяц осадки будут... Поднимался ветер, ранее совсем не заметный, но сейчас проникающий под свитер и жилет рыбака. Холодало.              Кто-то говорит, что рыба лучше ловится в дождь. Правда это или ложь, но удача сегодня не на стороне Генри. Он, понимая это и не желая промерзнуть под ветром и дождем, стал подниматься. С его телосложением это давалось трудно: упитанный мужик был, с пузом огроменным. Поднявшись, не стесняясь своих охов и кряхтений, Генри одним движением осушил ведро, бросил в него коробку из под наживки и вторую, с крючками и грузилами. Удочку сложил, избавив от мокрого опарыша. После одернул синюю жилетку, печально глядя в море. Эх, неудача. А может, и не в удаче дело, а в неопытности? Кто его знает!              Только он успел отвернуться от моря, только сделал шаг, как вдруг за спиной раздался всплеск. А затем глухой стук, сопровождаемый вибрацией по промокшим доскам. Что-то заскреблось, словно пытаясь удержаться. Генри обернулся и от страха выронил свою ношу. Коробочка с приманкой выкатилась на ребре из ведра и упала в воду, открывшись. Но об этом рыбак уже даже не думал. Он замер, чувствуя, что сердце замирает, а дышать становится тяжело. Взгляд рыбака пал на существо, которое удерживалось за оттопыренную балку, лежа торсом на пирсе. Сначала могло бы показаться, что это девушка. Черные длинные волосы, тонкая талия и изящные плечи. Но это существо не было человеком. Кожа слишком бледная, серая даже, между пальцев перепонки, а вместо ушей... Перья? Может и перья, но не такие, как у птиц. А, например, как у некоторых морских рыб. Существо подняло голову на рыбака. Глаза больше, чем у человека, но очень красивые. Маленький носик, пухлые губы... Очень милое лицо. И вполне человеческое, если опустить некоторые детали.              Оно протянуло тонкую руку, растопырив пять когтистых пальцев, и пару раз махнуло Генри, подзывая его. Подзывая? Выглядело оно очень обреченно, взгляд грустный и молящий. Не такой, как у бездумного зверя. Оно еще пару раз махнуло. Точно. Звало.              — Что ты такое? — спросил мужик, тяжело дыша от страха перед невиданным существом.              Существо пошевелило губами, словно пытаясь что-то сказать. Но звука издать не смогло. Тогда оно схватилось крепче за пирс обеими руками и тяжело подтянулось. Снова плески, скребки по гниющему дереву. После нескольких рывков, оставив следы когтей на пирсе, существо расположилось на пирсе... Нет, не тазом и ногами, а хвостом! Он уходил дальше в воду, но даже сейчас его уже можно было хорошо рассмотреть. Блестящий, с черными чешуйками и светлыми плавниками по бокам.              От сего действия, мужик попятился назад. "Ничего себе, оно ползать умеет!" — пронеслось у него в голове. Но взгляд печали в глазах существа заставил его отпустить страх. Русалка снова потянулась рукой, подзывая рыбака, шевеля губами и прижимаясь к причалу.              Через некоторое время таких немых просьб, Генри двинулся с места. На корточках, почти ползуом, подобрался к существу, осторожно оглядывая. Русалка опустила руки, продолжая жалобно смотреть своими синими глазами на рыбака. Эти глаза словно гипнотизировали: такие красивые и необычные. Она была совершенно спокойна, даже тогда когда Генри осматривал ее тело, несмело касаясь пальцами. Лишь сверлила уже не жалобным, а заинтересованным взглядом человека. Изредка русалка тянула руки, но затем одергивала их. Будто бы она, так же как и человек, впервые встретила существо другого разумного вида.              — А ты милашка, — дернул усами Генри и добавил, улыбнувшейся в тот же миг русалке, — Не смотря на твои зубки. Ты понимаешь меня? Понимаешь, что я говорю?              Существо кивнуло, все так же улыбаясь острыми клыками. Действительно, понимает речь! Ее рука снова потянулась к жилетке, но на этот раз схватила одежду, сжимая пальцы. Второй рукой она схватила плечо мужчины, недавно расслабившегося, но сейчас вновь испуганного, и подтянулась к нему. Лица поравнялись и лишь тогда существо издало звук.              Она не шевелила губами, чарующая песня словно исходила из груди. Шум волн аккомпанемировал этой чарующей мелодии. Испуганный и брыкающийся мужик внезапно расслабился. Генри лишь некоторое время неподвижно и загипнотизированно смотрел в чудесные глаза, а затем начал раздеваться. Словно в жару, он потел, тяжело дышал и открывал рот, чтобы остудиться. Он буквально срывал одежду. В воду полетела жилетка, на пирсе порваный в нескольких местах свитер. Уже через короткое время Генри нависал над русалкой нагой, только носки остались на месте.              А русалка обвила шею рыбака руками, играя когтистым пальцем его черными кудрями. Под поцелуи Генри она запрокинула голову, не прекращая свою песнь. Внезапно чешуя на хвосте стала пропадать, влажная и склизкая кожа начала сохнуть и розоветь. Очень быстро русалка превратилась в человека. Даже перепонки и плавники провали. Тонкая гладкая нога коснулась бедра Генри, возбудив его еще больше. Волос на теле не было, только ресницы, брови, да длинные черные волосы...              Мужчина резко подхватил эту ножку, подстраиваясь к промежности существа. Кажется, его совсем не смутило то, какого это существо пола. Ведь, как оказалось, пусть внешне оно было похоже на женщину, между ног у существа было что-то напоминающее половой орган мужчины. Неужели эта милашка оказалась русалом? Генри было все равно уже. Он поднял его бедра и вошел без каких-либо задержек. Член проник легко в скользкое отверстие. Анатомией русал отличался от человека больше, чем могло показаться на первый взгляд... Далее последовали толчки. Генри двигался так, словно не занимался сексом уже очень давно, что, скорее всего, могло быть правдой. Жены или девушки у него не было. Может и от этого факта он так резко двигался, то вытаскивая свой член почти полностью, то возвращая его до максимума. От этих рывков русал передвигался на досках причала, грозясь подхватить занозу в спину. Но на его лице ничего не отображалось: ни боли, ни удовольствия. И пение чудным образом оставалось ровным, гармоничным и манящим, словно обладатель голоса просто стоял неподвижно. Вместе с этим голосом теперь смешались влажные шлепки и пыхтения Генри. Наверное, с таким пузом, как у него, трудно быть сверху, держать бедра русала на весу и двигаться, чувствуя, как он уходит от резкости толчков. Но рыбак лишь крепко сжимал пальцы, что розовая кожа существа под ним белела снова, как и его пальцы. Русал не был возбужден, но Генри, кажется, вообще было на все плевать. Он был околдован голосом, а его разум улетел далеко от его тела.              Наконец, рыбак остановился, заполняя семенем своего партнера. Он смотрел в русалочьи глаза, словно там находились горы богатств, которые мужчине не хватает для закрытия его кредитов и долгов. А существо незаметно стихло и впервые за все это время подало иные признаки жизни. Он опустил руки на волосатую мужскую грудь, легко надавил на нее. Рыбак последовал этому молчаливому действию, наклоняясь туда, куда велели руки и необычайно холодный взгляд. Вскоре уже русал оказался сверху, а Генри, тяжело дыша после своей работы, раскинул руки на досках.              Не смотря на странный холодный и хищнический взгляд, существо улыбалось своими белыми клыками. Оно следило за тем, как удовлетворенное лицо Генри приобретает оттенки волнения и напряжение. Колдовство подводного жителя спало, и мужчина стал медленно понимать происходящее. Но подействовать никак он не успел. Пока Генри приводил сознание в порядок, русал резко склонился к его шее.              Мужчина забрыкался и попытался оттащить существо от себя. Но оно крепко держалось на месте, не позволяя себя сбросить. Русал впился когтями в его грудь, оставляя длинные красные борозды, а его зубы сомкнулись на шее рыбака. После недолгих слабеющих ударов и брыканий, Генри замер. Его крики, которые, к сожалению, никто не мог услышать в отдалении, превратились сначала в булькания и хрипения, а затем вообще стихли. Кровавая лужа растекалась по доскам и сливалась между ними. Закончив с убийством, русал сел ровно на пузо мужчины, разглядывая свою добычу.              О смерти Генри грустить не будут ни его друзья, ни его родня. Ведь ни того, ни другого у него не было. Этот человек прожил свою жизнь в своем хмуром мире, он не был кому-то интересен и, кажется, его самого это устраивало. И казалось, что умрет он так же серо, как и жил. Но он стал добычей морского существа, о котором лишь в сказках и пишут.              Крики чаек приблизились к пирсу, и вскоре на нем сидела стайка птиц. Тучи становились все гуще, уже совсем скрыв солнце, готовые снова проливать дожди. Ветер стал еще сильнее, что кусты на берегу зашелестели громче. Но русал не спешил возвращаться в свою стихию.              Оставлять человека прожорливым птицам существо не стало. Русал отгонял чаек странным рычанием, а если какая птица подберется слишком близко, могла получить и когтистой рукой. Это была его добыча! И он принялся набивать желудок... Сначала правый глаз был выдавлен когтем, а затем и левый. Оба были с удовольствием съедены. Затем русал вспорол брюхо мужчины и с удовольствием принялся за внутренности. Печень, сердце и легкие существо смаковало с особым удовольствием на лице. Оно сжимало кишки, вытаскивая их из тела и покрывая все вокруг красным: себя, тело Генри, пирс... Ошметки внутренностей иногда перепадали чайкам. Пировавшее существо позабыло о них и, пока оно погружалось в брюхо чуть ли не с головой, птицы быстро подбегали, хватали что-то и улетали. Закончив с телом, русал переполз к голове. С нее начал уже не руками, а зубами рвать кожу и мышцы. Места с волосами он выплевывал в сторону, подкармливая падальщиков.              Так и съел он всего мужика, оставив лишь ошметки и кости. Он сидел рядом, отдыхая после своего кровавого пиршества и наблюдая, как чайки деруться, чтобы обгладать кости. Было не понятно, как в такое хрупкое создание могло вместиться столько мяса! А он просто сидел, иногда слизывая с пухлых губ и пальцев кровь, выскребал из под ногтей кусочки человечины.              И вот во тьме раздался гром, мелькнуло несколько молний. Птицы бросили останки, а существо подняло голову к небу. Пара капеть успело капнуть ему на лоб, тогда русал пополз к краю причала. Без проблем он нырнул и быстро обратился в свою истинную форму, как обращался в человека. Вода помутнела и покраснела от крови, но несколько взмахов сильным хвостом – и кровавые пятна растворились. Начавшийся дождь смывал с пирса кровавые лужи, ударялся о неспокойную гладь соленой воды. А русал все плыл глубже в море, не обращая на волнения природы никакого внимания...