Возвращение Рю-тян

Маша так и слетела с кровати, запутавшись в одеяле и прихватив его с собой. Не может быть! Это, наверное, продолжение сна. Девушка укусила себя за костяшку пальца и… - Ай! Чтоб тебе ни дна ни покрышки! - Конити-ва, - встала и поклонилась японочка. Одета девушка из сна была в повседневную одежду самураев, названия которой Маша не знала, шелковые волосы рассыпались по спине и плечам, завесой набегая на белый лоб и немного странно оттеняя неожиданно серые глаза. Фудзико-сан была не накрашена, без обуви и без оружия, а у ее ног на полу лежал небольшой кожаный рюкзачок. - Ты откуда? – спросила Маша, пытаясь выпутаться из одеяла. - Там, во сне, ты пожалела меня, и шинигами дали мне вторую жизнь – здесь, в твоем времени и пространстве, - ответила девушка-самурай. Только сейчас до Маши дошло, что говорит Фудзико по-русски, причем очень чисто, как коренная москвичка, а шрам на горле исчез. - Так ты чего, живая? – тупо спросила девушка. - Ну да, и это благодаря тебе, Марико-тян. Маша в свои восемнадцать лет была девушкой деловой (еще бы, уже даже на работу поступила, благо институт заочный), так что она первым делом озаботилась документами неожиданной подруги. Каково же было удивление девушки, когда у Фудзико обнаружился паспорт на имя Оно Фудзико, гражданки России, да еще и с пропиской в соседней квартире, хотя на Машиной памяти однушка пустовала. «Видимо, она как бы из детского дома», - сообразила Маня, увидев дату рождения в паспорте – если верить документу, Фудзико и правда была ее ровесницей, причем недавно отметившей совершеннолетие. Интересно… только вот что маме сказать? - Маняша! - Мама идет. Давай шевелись, живо! – и хозяйка запихнула гостью в шкаф. Честь и достоинство самурая такого явно не терпели, но новая жизнь диктует новые правила, отличные от бусидо, и японка подчинилась. Прислушиваясь к разговору матери и дочери, Фудзико думала, что боги смерти над ней явно посмеялись – что ж, специфическое у них, однако, чувство юмора! А шкаф большой, и из неплохого дерева, вот только запах какой-то незнакомой травы очень сильный… Фудзико не выдержала и чихнула. Дверцы шкафа распахнулись, и перед девушкой предстала стройная светоловолосая женщина. Фудзико быстро поклонилась: - Конити-ва, мамо-сан! - Милая, откуда вы взялись? – почти мгновенно овладела собой мать Марико. Девушка молчала, от волнения забыв русский, и отдуваться пришлось Маше.