С чистого листа.

Глава 27. Канда чувствовал себя мерзко. Хотя нет… Он чувствовал себя очень мерзко. Все началось с того злосчастного поцелуя в коридоре. Да, это было для прикрытия. Да, это было напоказ. Да, это было с парнем! Даже не так – с мальчишкой! Но это – было. И совсем не плохо. Наоборот скорее – потому что Стручок, как оказалось, неплохо целуется. Во всяком случае – Юу понравилось. Очень. Настолько, что он не сдержался – пришел вечером в комнату Мояши. Рассудил он просто – паренек ему доверяет. С ним легко и просто. С удовольствием с ним общается. Да и эти… поддразнивания еще. И наконец – не постеснялся при нем переодеваться! На поцелуй ответил, причем так, что до сих пор его вкус во рту чувствуется… В общем – он явно не против! Иначе не вел бы себя так… Так… Мысль о том, что он мелкий еще и не понимает, что творит была заброшена в самый дальний угол. В конце-то концов, если бы ему было неприятно или противно – на поцелуй бы не ответил. А главное – когда он убегал, он улыбнулся. Улыбнулся Канде. Это явно было приглашением! И Канда не смог отказаться. И не смог признаться себе в том, что та улыбка была хитрой, а совсем не приглашающей. И наконец – Юу уже не мог терпеть. Теплое тело, гладкая щека под пальцами, распахнутые серые глаза – все это врезалось в память накрепко. Так хотелось увидеть, почувствовать это снова – еще раз, хотя бы один раз! И вот он, итог – мальчишка убежал. Сначала застыл столбом – похоже, и не дышал – а потом вырвался. Канда за ним не пошел. Осознание настигало его медленно и тяжело – как удар мешком по голове. Причем подстегнуло процесс мышления именно странное поведение Мояши. Он бы понял, если тот начал ругаться. Попытался ударить. Да даже ответил – это были бы понятные реакции. Но он застыл. И ощущения отличались полностью – застывшее тело, какие-то безвкусные губы, жесткая линия подбородка в пальцах, пуговица, оцарапавшая запястье острой гранью… Отличия били по мозгам панической мыслью – «что же я наделал?!». А главное – что же делать сейчас? Растерянно поглаживая следы от ногтей Аллена, Канда постоял еще немного. А потом скорым шагом пошел по коридорам. Естественно, к себе в комнату – думать. Интересно, еще можно что-либо исправить? *** Канда не выспался. Капитально. Эти дурацкие кошмары вымотали ему нервы до такой степени, что он пошел тренироваться. Часа два позанимавшись на тренажерах, Юу умудрился уснуть – вот только поспать удалось немного. Итог – очень пофигистичный, очень добрый Канда. Он не ответил даже на приветствия искателей матом. Он тупо спал на ходу – и ни на что не обращал внимания. Почти. Потому что Комуи приспичило его вызвать. Как передала Линали – на «серьезный разговор». Интересно, зачем? А главное – почему Комуи послал Линали? Он ее обычно ни во что не впутывает – а «серьезные разговоры» обычно безобидными не бывают. О погоде не поболтаешь. Еще страннее – то, что Линали зашла с ним в кабинет брата. И явно выходить тактично не собиралась. - С добрым утром, Канда-кун. – Весело приветствует смотритель, попивая кофе из вечной кружки с зайцем. - Ага. Чего надо? – Буркнул брюнет, усаживаясь на диван. Спать хотелось неимоверно. Но все эти странности и разговоры не давали расслабится, раздражали… И заставляли интуицию ныть на одной надсадной ноте. - Я хотел с тобой серьезно поговорить. - Тогда, может, тебе Линали пойдет еще кофе приготовит? - Нет, Канда-кун, у меня достаточно кофе. - Точно? Разве не твоя коронная фраза: «Кофе много не бывает»? - Эм… Моя… Но сейчас – исключительный случай! - И чем же он исключительный? - Канда-кун… Я тебя люблю… - … - … - … - Я тебя на куски порежу!!! - Как сына, как сына, Канда-кун! Хорошо, что у тебя Мугена с собой не было… - Был. - Значит, и ты меня любишь, Канда-кун! - Чисть его потом… Руками проще. - Не отрицай своих чувств! - Не отрицаю – я хочу тебя убить. Полегчало? - Очень. - Тогда говори, зачем позвал. - Ты жесток, Канда-кун. Ну почему ты так холоден со мной?.. - Похоже, Муген чистить мне все-таки придется… - Лечить нервы уже поздно, да Канда-кун? Все, молчу! - Нет, ты разговариваешь! Быстро-быстро! Говоришь то, что хотел, и я ухожу отсюда!!! – Вопя и ругаясь, Канда думал о том, что с Мояши ругаться намного веселее. Хотя бы потому, что не кривляется, как Комуи – а всегда такой, какой есть. Злобный, ехидный, невыносимый – но это Мояши. И Юу понял еще одну вещь. Ему сейчас дико не хватает качественной, долгой ссоры с Мелочью – до искр из глаз и чешущихся рук… Чтобы как мячик бросать оскорбления и ехидные подначки – а потом, ни капли не обижаясь, разойтись в разные стороны. И чтобы Уолкер обязательно улыбнулся на прощание… - Ладно, ладно. Канда-кун, мне нужно очень серьезно с тобой поговорить. - Я ухожу. - Это касается Аллена Уолкера. - Либо ты говоришь дело, либо я ухожу. У тебя три минуты. - Заинтересовался, Канда-кун? И разговор не на три минуты вовсе, длиннее получится. Так что не загадывай так опрометчиво, ладно? – Синхронный перевод: «Я еще тут главный. Поуважительней – иначе ничего не узнаешь.». Понимать все эти экивоки Канда научился давно – еще когда в лабораториях жил. А уж практика с Рувелье – когда надо было отмазывать Линали – и вовсе дала бесценный опыт. Кстати о Линали – она так и стояла у стенки, не принимая участия в разговоре. И зачем только смотритель на ее присутствии настоял? - Ладно… Канда-кун, тебе не кажется, что Аллен-кун немного… Изменился? – Комуи спрашивает так осторожно, будто идет по тонкому льду. - Ты о чем? – У Канды появилось плохое предчувствие – сейчас придется много врать. - Ну… Ты в последнее время с ним подружился… Может, заметил что-то необычное? - Нет, ничего. Мояши – он и есть Мояши. – По блеснувшим очкам Юу понял, что спалился. - То есть, ты и правда с ним подружился? Канда-кун, ты стал хорошим! - Я и без того добрее Санта-Клауса. – Почти рычал Канда. - Канда-кун, а что такого случилось, что ты с ним подружился? Мне очень интересно! – Комуи не хватало кофе в организме. Он резко начал сюсюкать и говорить глупости. - Ничего не случилось. – Резко отвернулся брюнет. Хвост неприятно мазнул по щеке и сполз на плечо. Канда поморщился – от длинных волос постоянно были какие-то неудобства. Но это напоминание. И он не станет их отрезать – даже если они так мешаются. - То есть, ты просто так подружился с экзорцистом, которого год терпеть не мог? Ответь, это важно. – А Комуи снова серьезен. Что же это значит, черт тебя дери? - Просто так. – Бубнил Канда. Он должен понять. - Повторяю – это очень важно. И для Аллена тоже. Он же тебе друг? Помоги ему, ответь. - Да что ты от меня хочешь услышать? С чего это ему помощь понадобилась? Отвечай сам! - У меня есть подозрение, что это уже не Аллен-кун. – Серьезно, тихо, в глаза. Будто умоляет – поверь! Но Канда чует подвох. Трудно сказать в чем – все правда, все логично и стройно, но… А что «но» – он и сам не знает. - Четырнадцатый, Канда. Захватил… тело. Аллен-кун… Он… Скажи – это все еще он?! Он еще часть мира?! – Надрывно, громко, зло. Линали. Ей так важно это знать… Ну да, Мояши ведь ее друг. Все снова стройно и логично. - Тч. Бред. – Бросил Канда, поднимаясь. Почти облегченно. - То есть, ты думаешь, что это все еще наш товарищ? Экзорцист? - Да, экзорцист. Мояши. Все тот же. Я это уже говорил. – Повернувшись, смотря в глаза Линали. Он же ее друг – она должна знать. В ее глазах такая радость – она верит. А вот Комуи – явно нет. Или… Не хочет верить? - Хорошо, Канда-кун. Только… Если заметишь что-то странное – обязательно скажи мне. Договорились? - Ладно. - И ничего не говори об этом Аллену! – Торопливо, в спину. Интересно, с чего смотритель так волнуется? - Тч. – И Канда вышел из этого кабинета. Наконец-то. А то от этой атмосферы – недружелюбной, недоверчивой, с привкусом злой радости – становилось плохо. И что за странные ассоциации? Какая еще «злая радость»? Это ведь Комуи. Линали. Это товарищи. Это свои. Но почему выглядит это так, будто Юу сам себя в этом убеждает?.. *** Канда шел из столовой. Настроение уже было получше – ради разнообразия Джерри приготовил ему тэмпуру. Было вкусно, в столовой почти не было людей – из-за разговора Канда опоздал с завтраком, никто больше не дергал… В общем, если бы не вина перед мелочью - все было бы замечательно. Разговор лишь снова напомнил ему о том, как он виноват. Перед этим надоедливым стручком, который уже целую ночь и половину дня Граф знает где шляется! И… Не хочется этого признавать, но Канда… Волнуется. Совсем немного, правда! Но… Мало ли куда мог убежать Шпендель в расстроенных чувствах! Может, он вообще… Ну… С крыши там бросился… Канда остановился и помотал головой. Стручок, конечно, псих, но не настолько же! Да, он пострадает, подепрессует – и снова будет на ногах, будто ничего и не произошло! Он же… Он же Мояши, в конце концов! Он мелкий, надоедливый – и только поэтому выживет всем назло! Он сильный. Шпендель сильный. Выдержит даже Канду, который с грацией и нежностью асфальтового катка проехался по его душе. «Надо извинится.» - Твердо решил для себя мечник. - Юу! Эй, Юу-у! – Заорал сзади Лави. Но Канде не хотелось с ним разговаривать, не хотелось бегать за ним – ему нужно было найти Шпенделя. Пока он еще уверен в том, что сумеет извинится. - Да стой же ты! – Голос кролика раздался совсем близко. - Ну что? – Рявкнул Юу, останавливаясь. Задолбает же. - Надо поговорить. – Серьезно. Что-то случилось? - Говори. - Не здесь. – Качает головой книжник, и зовет за собой. Через несколько десятков метров в стене – удобная ниша. Все-таки историк отлично знает все закоулки Ордена. Ну еще бы – с такой памятью… - Ну? – Раздражение бьет через край. Канду от срыва удерживает только осознание одного простого факта – если бы кролик намеревался пошутить или какую-нибудь глупость сморозить, он не был бы настолько серьезен. Значит, что-то точно произошло. И навряд ли - приятное. - Канда… Я хочу задать тебе один вопрос. Ты ничего не делал Аллену? – Единственный глаз смотрит пронзительно – будто видит насквозь. Мечнику хочется поежится – но где-то очень глубоко в душе. Не потому, что это настолько уж страшное зрелище – а потому что понимает, что виноват. Но Лави понимает без слов. Он подходит еще ближе – лицом к лицу, глаза в глаза. И произносит. Твердо. Холодно. - Если ты еще раз обидишь Аллена, то я тебя убью. И вот теперь его взгляд действительно страшен. Зеленый лед. Ни ненависти, ни злости. Факт. Он еще с минуту смотрит в черные, лишенные выражения глаза напротив, а потом тихо уходит. Пусть он историк, пусть лишь наблюдатель – но сейчас он не мог не вмешаться. И пусть Книгочей ругается сколько хочет – он поступил правильно. Не историк – друг.