Семь Смертных Грехов. Перерождение.

Германия 07:36 / 04.06 Четвертое июня выдалось особенно жарким. С самого утра за окном было самое пекло. Пыль витала в воздухе заседая в легких прохожих, тем самым вызывая недовольное покашливание и фырканье. Весь Берлин изнывал от жаркой погоды. В роскошном особняке семьи дель Эрэра тем утром было спокойно и тихо. В своей комнате на диване возлежал приятной наружности юноша лет восемнадцати. Он спокойно спал закинув руку за голову и мирно сопел. Скорей всего, он рассматривал какой-то тревожный сон, ибо то и дело хмурил белоснежные, как снег брови. Вдруг, раздался громкий, как показалось парню, режущий слух телефонный звонок. Проклиная все в этом мире и жутко кряхтя, он потянулся к смартфону. — Am Gerät… (У аппарата) — Почему ты трубку не берешь!? Белобрысый ты засранец! — Verdammt… Kagetora, ich muss Ihnen beim ersten Anruf nicht antworten, also schließen Sie es. (Черт… Кагетора, я не обязан тебе отвечать по первому зову, так что помолчи). — Его глаза цвета голубого горизонта* устремились в пустоту «Больше чем месяц Кагетора не звонил, а теперь и возмущается, что ему не рады. Он не меняется. » — Николас, я знаю, что ты умный, но…. Говори на японском, у меня чрезвычайная ситуация! — Дай подумать… не уж то Рика, наконец- то нашла себе парня, а ты застал их во время «Этого» и теперь хочешь попросить моего отца, чтобы тот арендовал у дяди Святозара винтовку? Дядя вы пугайте. — Издеваться вздумал? — Ладно, Кагетора, зачем ты звонишь? — Парень недовольно поморщился. Больше всего он не любил когда его беспокоят, особенно после приступа. Два года назад астма, которая до этого никак не проявлялась, дала о себе знать. После длительного лечения на родине, приступы Николоса поубавились, но после каждого появлялась дикая усталость и слабость. — С таких пор ты стал таким злым? Ник, мне нужна твоя помощь. — Это я уже понял. Чем обязан? Только быстрее, мне нездоровится. — Мне нужно потренировать одну команду, твои глаза Люцифера пришлись бы как нельзя кстати. — Так в чем проблема? Бери и тренируй, ты ведь тренер, а не я. У меня и так много хлопот, к примеру, учу маленьких немцов играть в баскетбол, мне не до твоих капризов. — Николас, это очень важно, если ты не… — Голос Кагеторы дрогнул — если ты не поможешь, моя честь будет запятнана. — Удачи. — В трубке отозвалось оповещение о завершении вызова. Николас недовольно почесал затылок, попутно пригладив непослушные белые пряди. Тяжело перевернулся на другой бок, парень сдавлено простонал. После приступа все тело горело адским пламенем, дышать трудно, а конечности словно налились свинцом. «Хоть бы отцу не доложили, ему и так не сладко приходится, а тут… Что, опять?» Раздраженно фыркнув, он снова ответил на вызов. — Николас! Мать твою, не бросай трубку! — Я не виноват, что вам ума хватило, ляпнуть подобную чушь. — Какой же ты бессердечный. Даже Жанна и Лана согласилась спасти своего любимого дядю! — Лана? — После этой фразы Николас напрягся. Имя девушки больно ударило по слуху, а сердце болезненно сжало в тиски. — Именно. Даже Лана — сан помогает. Если честно, я сам такого не ожидал. — Ну, а мне то что? Кагетора, я не хочу говорить об этом. — Слушай, я знаю, разошлись вы не наилучшим способом, но поверь мне, она скучает. Слова Кагеторы прозвучали, словно нож в спину. Неожиданно и больно. Да, он поступил как полнейший ублюдок. Уехал, ничего не сказав и прервав связь с его «маленьким менеджером». Она его не простит, да он вряд ли сможет вернутся в команду. Это больно, слишком больно. С его болезнью на поле ему путь заказан. — Кагетора, ты же знаешь, она меня даже увидеть не захочет. — А ты спрашивал? — В голосе мужчины явно послышался упрек, но он был на удивление мягок, что бывало крайне редко. — Мне не интересно. Лучше скажи, что там за команда. — Николас лишь хмыкнул. Кагетора его обезоружил и выиграл, хотя нет, всему виной его боль которая не дает думать. Всему виной чертова астма. — Ник, поговорил бы ты с ней. Ну, а команда «Поколение чудес» сильнейшая команда в Японии. Снобы из Америки бросили нам вызов в довольно грубой форме, ну и я, идиота кусок, согласился… — Самокритичность не твоя сильная сторона. — Молчи, гаденыш! Тренировать мне надо именно это «Поколения чудес». Но это довольно сложная ситуация. Как видишь, теперь без вашей троицы не обойтись. — Хм… а эта команда, случаем не «Kingsfler»? — Откуда ты знаешь? — В трубке раздался громкий звон разбитого предмета, а затем отборные маты Кагеторы. Когда все стихло, мужчина продолжил. — Ты знаком с ними? — О… ещё как. Эти ублюдки покруче Джабервок будут. Тешин играл против них, впервые в жизни «Грехи» оторвались всего на 3 очка, правда, обе стороны не играли в полную силу. Все же, подробности их игры я не знаю. Если честно, был только на второй половине матча, но мне этого хватило чтобы понять, таких снобов расстреливать надо. — Последнею реплику Николас буквально выплюнул. Перед глазами снова всплыла та картина. Грубая игра, маты, крики, унижение. Мерзко! — Вижу, ты их знаешь… Ладно, не бурчи. Ну, так что, берешься? — Как же ты достал! Ну, посмотрим. Когда игра? — Спасибо тебе! Ну держитесь, америкосы! — Заткнись, старик! Я не просил меня благодарить, когда игра? — Какой ты злой… — со стороны Кагеторы последовал наигранный всхлип — Через год. У этих засранцев тур по Японии будет, и до этого времени нужно натренировать мою команду. — Вот как. Хорошо, отправь мне их досье, фото и данные, также досье, фото Ланы и Жанны. Я подумаю над твоим предложением, скорей всего приеду через неделю. — Все будет в лучшем виде! Но… ты ведь в Берлине. Успеешь? — Могу не приезжать. — Нет, Стой! Я жду! — Вот и хорошо. Пока. В трубке снова послышались протяжные гудки. Ник сладко потянулся, направленный мускулистой рукой мобильник попал точно в цель, то- бишь мягкую обивку кресла. Усталость накатила с новой силой и болезненно отозвалась в грудной клетке. Признаться, раньше бы его окутало «Царство Морфея», только теперь у парня появилась пища для размышлений. — «Поколение Чудес» значит. — Тихий, с легкой хрипотцой голос Николоса заполнил комнату. — Простите ребята. — Что — то мокрое упало на потертую, домашнюю футболку. На лице застыло странное выражение: улыбка так и светилась нежностью, теплотой. А вот взгляд отображал боль, досаду и что — то еще, что — то, что было понятно только ему. Перед глазами все поплыло, не в силах смотреть куда — либо Ник спрятал их в изгибе локтя. Снова теплая капля скатилась вниз, оставляя мокрый след на левой щеке. — Ник, ты дома? — Этот тенор-баритон парень узнал бы и в аду, он слишком знаком. — Да, заходи. Дверь жалобно скрипнула, походу входящий её пнул. — Брат, ты как? — Убрав руку в сторону, Николас улыбнулся. Над ним склонялся парень, на вид лет семнадцати. По росту он был явно меньше чем старший брат, серебряные пряди волос прикрывали лоб, прихватывая такие же серебряные брови. В серо-голубых глазах читается тревога, а губы плотно сомкнуты, что говорило о явном раздражении. Буркнув что-то понятное только ему самому, Николас резко поднялся, полностью выпрямив торс. Естественно, от такой резкой смены положении братья стукнулись головами. — Как видишь, Тешин, я копыта еще не откинул. — Лучше бы откинул, ублюдок, череп проломить мне хочешь? — Если мне не изменяет память, а она мне точно изменяет, то неделю назад хотелось. — Ты о чем? — Ну, … Кое — кто спиздил мой мяч… — Я честно его украл! — Молчать! Ещё тявкать вздумал?! — Глаза Николоса искрились от удовольствия и смеха. В мгновении ока диванная подушка, направленная мускулистой рукой, прижала Тешина к полу. Чертыхаясь и пыхтя, ему удалось вылезти из-под «орудия массового поражения». — Ах ты, бля! Свободу попугаям! — Истерически хватая ртом воздух и одновременно смеясь парень злобно зыркнул в сторону старшего брата. — Мальчики, что там за «война народов и миров»?! — С первого этажа раздался обеспокоенный женский голос. — Все стабильно мам, не обращай внимания — Тешин громко крикнул в ответ. — Мне подняться? — Нет! — Крикнув в унисон, братья переглянулись, секунда и смех заполнил комнату. — Черт! Из — за тебя забыл сказать. Николас, я уезжаю в Японию. — — Какая досада, я то надеялся избавиться от тебя на пару месяцев… — Парень картинно закатил глаза. Пускай голубоглазый и говорил так, он все же любит брата. Иногда конечно, хочется прибить эту седую крысу, но без него ему будет хреново. Как- никак, они кровные братья, с детства воспитанные под надзором строгого отца и законами отцовской морали. «Брат за брата» — один из них. — А меня спросить? Вера не позволяет? — Громкий мужской голос эхом отозвался в доме, тем самым вызвав табун мурашек у всех его обитателей. — Отец?! — А кого вы, интересно, хотели увидеть? — Йорген, что происходит? — Снизу снова послышался обеспокоенный женский голос. Мужчина, на вид больше сорока пяти лет ему не дашь, подошел к братьям. Тяжело вздохнув, он сел на корточки. — Все в порядке, Кетлер. Сейчас приду. — Он не кричал, но голос его был настолько силен, что слышался во всем двухэтажном доме. — Пап, мы тут просто дурачились. Не серчай уж. — Ник виновато почесал затылок. В отличие от Тешина он похож больше на отца, чем на мать. Оба обладатели белоснежной как полярный снег шевелюры, у обоих один и тот же цвет глаз, даже черты лица схожи. Единственным явным отличием было телосложение, Йорген явно крупнее и шире в плечах. — Вижу. Но меня интересует совсем не это. Почему ты дома? — Две широкие ладони легли на светлые макушки. Потрепав их по волосам, он поднялся, машинально встряхнул колени, сел в кресло напротив. — Что произошло? — У Ника… — Я сам, Тешин. — Парень недовольно поморщился, хотя все же кивнул, разрешая старшему брату говорить. — У меня случился приступ. — Снова? — Да. Все в порядке, пап. Серьезно, я в порядке. — Хм… — Йорген задумался, нахмурив брови, вследствие чего на лбу появились складки. — Отец, я ненадолго уезжаю в Японию, для этого мне нужно твое согласие. — И с чего такая спешка ребят? — Мне звонил Кагетора…. А? — Парни вытрищили глаза. Только что они в унисон произнесли одну фразу, которая шокировала обоих. Услышав слова брата, Николас лишь покачал головой. Он понял, чего добивается Кагетора, это был так очевидно, что он не сразу просек фишку. Тешин лишь поджал губы. Брату не стоит знать, почему он едет в Японию, это его личное дело. Со стороны мужчины раздался не громкий смешок. Скрестив ноги и подперев кулаком подбородок, он ели сдерживался, чтобы не засмеяться. — Ну тогда ладно. Как говорится вперед и с песней.