Семейное дело

Боруто был совсем маленьким, хотя может и не совсем, когда начал принимать ванну с отцом. Наслаждаться в теплой воде с пенкой и с резиновой уточкой для вида — стало традицией между этими двумя. Они смеялись, веселились, проливали почти половину всей воды на пол, но не расстраивались и продолжали, хотя Хината была слегка недовольна. Но подобная идиллия не могла продолжаться все время. Боруто вырос. Стал подростком и отношения с отцом пали ниже плинтуса. Вечные разочарования в друг друге, ненависть младшего Узумаки к старшему, и желание испортить ему что только возможно. Например, монументы всех хокаге, сорвать доклады, что-нибудь обрисовать, чтобы матери было стыдно, а Наруто обидно. Мужчина понимал, сын вырастет — всё пройдёт. Ведь у него прошло. Боруто вырос. Красивым, сильным, подсознательно таким, чтобы отец мог им гордиться. И тот гордился. Когда младший Узумаки вернулся домой, то захотел принять ванну прямо, как в детстве. С пенкой, с уточкой… и с отцом. О последнем вряд ли признаешься на чистоту перед седьмым хокаге. Как-никак, это всего-навсего его личная прихоть и будет лучше, если Наруто не узнает об этом. Вот только у того, видимо, с шестым чувством все было в шоколаде. Хокаге прошел в ванную, лишь потом заметив там сына. Светлые волосы уже успели порядком намокнуть, а зеркало напротив вспотеть так, что не увидишь собственного отражения. В принципе, Узумаки в нем и не нуждался. Наруто хотел было уже выйти, но был остановлен словами вроде: — Подожди… может мы примем ванну вместе, как раньше? — Мы не вместимся, — усмехнулся глава семьи, подбираясь ближе, чтобы рассмотреть сына. Тот невольно улыбнулся, приглашая в воду. Наруто, полностью раздевшись, все же залез к нему. Они поменялись местами. Раньше, всегда сидя сзади, он мог приобнять сына, поглаживая его по волосам, и всячески развлекая. А теперь сидел впереди и не знал, куда себя деть. От этого становилось очень неловко и щеки тому доказательство. Красные. — Что такое, пап? — этот шкет еще и издевается. Как так можно? — Ничего, — быстро произнес Узумаки, прикрыв глаза и стараясь ни о чем не думать. Но кое-кто и кое-что сзади мешало этому. — Ничего? — Ничего. — Ты не умеешь врать. — Боруто, поддавшись вперед, поцеловал отца в плечо, чем смутил его еще сильнее. Затем в шею, приобнимая и руками, поглаживая живот, пробираясь к паху. — Это неправильно, — мужчина попытался как-то остановить сына, но бестолку. — Я тебя хочу, пап. — сказал тот, уже обхватывая пальцами вставший член. Сопротивляться совсем нет желания. Боруто вырос. И стал еще наглее.