* * *
Зелёный ухоженный газон по Атлантик Стрит пестрил на фоне чисто голубого неба. Стоял послеполуденный зной: горизонт плыл, а от асфальта исходил неимоверный жар. Аккуратные домики выстроились вдоль дороги по стойке смирно. С заднего двора одного из них доносился детский смех. Улица была свободна от машин, в том числе и припаркованных — в субботний день в Джерси-Сити все спешили загород поймать последние солнечные деньки уходящего лета. В чёрной футболке с символикой одного малоизвестного рок-бэнда, бордовых коротких шортах и чёрных с белой подошвой кедах парень стоял на углу т-образного перекрёстка и наблюдал за полным отсутствием действия на улице. Тепло в застоявшемся без ветра воздухе наполняло атмосферу ленью, спокойствием и безмятежностью. Моментом хотелось просто наслаждаться, мысли ненадолго перестали лезть в голову. Радостный смех разрезал тишину. Темноволосая девушка невысокого роста кинулась с объятиями на безобидного парня со спины. — О-бал-деть! – членораздельно произнесла атакующая, одетая также по-простому. Дилана чуть не задушили. — Да ты до сих пор не подстригся! Посмотрите на эти локоны! — Слезь! Слезь! — О’Брайен залился смехом, а затем повернулся и крепко обнял подругу. — И щетина. Ну, класс! — кокетка своими большими глазами темно-коричневого цвета разглядывала лицо парня. — Наш мальчик взрослеет. — А ты всё хорошеешь, — с тёплой улыбкой на лице прозвучало в ответ. Салазар снова обняла его. — Три месяца... Это срок. Сто пудово нашёл девушку, — прозвучало с долей безобидного стёба в голосе, следом — уже хитрая ухмылка на физиономии брюнетки. — Давай... Давай просто уедем. — Это ты взялся меня выгуливать, свободу мышления предоставляю тебе! Дилан проводил девушку до гаража своего дома, вернувшись от перекрёстка и заодно удостоверившись в отсутствии родительского седана во дворе. Шумно в ручную открыв дверь гаража, который примыкал к двухэтажному дому справа, Дилан представил Розе запылившейся Додж Аспен семьдесят седьмого года в кузове купе древесного цвета. — Если тебе удалось его завести в моё отсутствие, то я балдею, — вскинула руками девушка, заходя в тень гаража. — Катал по делам пару недель назад. Работает безотказно, — явно хвалился мастер. — Правда коробка всё ещё барахлит. — Я хочу его, — она обеими руками облокотилась на капот, уставившись в лобовое стекло, а потом, медленно повернув голову к Дилану, хлопнула по стальному старичку ладонью и агрессивно добавила: — Погнали. Скрип тормозов оглушил пожилую парочку, прогуливавшуюся по Атлантик-Стрит. Взревев, Додж полетел по улице с открытыми окнами, из которых доносились мотивы Iron Maiden, оставляя позади себя все невзгоды.* * *
Первой остановкой, было очевидно, стала придорожная мойка в одном из кварталов Мак-Гинли Сквер. Доверив машину профессионалам, Роза и Дилан стояли на солнышке при парадном входе. Обычно процесс занимал несколько минут. — Как провёл каникулы, пока меня не было? — диалог пришлось поддержать ожидавшей этого от Дилана Розе, вырвав парня из раздумий. — У нас была пара чудесных вылазок за город с родителями. На две недели к нам даже приезжала Джулия, — на лице парня проскользнула лёгкая улыбка, а после во взгляде появилась тоска. — Как ей в Кембридже? — Успевать в учёбе ей удаётся с трудом. Здесь, среди своих одноклассников она всегда казалась очень способной. Пока… Пока не столкнулась с такой конкуренцией, — повисла тишина. — Я в неё верю, но главное, чтобы она тоже верила в себя. — Это огромный шанс, который ей предоставили твои родители. Я рада за неё, — Роза смотрела в глаза Дилана, и пыталась что-то прочесть в них. Отыскать истинную эмоцию, которую, как ей казалось, подавлял в себе парень, пока не удавалось. Лёгкий ветерок, прошедший по улице, мягко коснулся прядей девушки, и шелковистые волосы попали в глаза, смотрящие на собеседника по-дружески наивным взглядом. Это немного выбило её из колеи беседы. — Пойдём, проверим как машина, что ли, — Дилан не дал Розе продолжить разговор.* * *
— Мы с тобой знакомы так много лет, Дил, — эмоционально разговаривала девушка, немного приглушив радио. На её лице сияла улыбка. — Даже не верится, — смайлик появился теперь и на лице Дилана. Роза преследовала тактику ожидания. — Первый раз мы с тобой познакомились на площадке в Либерти, — Дилан сворачивал на оживлённом перекрёстке. — Точно. Ты мне ещё тогда отвесил лопаткой с песком по башке, — девушка положила ноги на приборную панель, сидя справа от водителя. — Да я устал извиняться за это, — О’Брайен не мог не сдержаться от смеха, и получил втык от пассажирки. — Ау-ч! — теперь смеялась Роза. После поворота на проспект, сияющий как новенький, автомобиль набрал обороты, и в салон, окна которого были открыты, попадали порывы встречного охлаждающего ветра. Стало даже шумно. — Ты серьёзно так и собираешься их отращивать? — улыбалась брюнетка. — Да, мне нравится, — Дилан гордо поднял голову, выпрямился в водительском кресле и устремил свой невероятно серьёзный наигранный взгляд вдаль, после чего оба заулыбались. На секунду парень смутился, так как почувствовал вибрацию телефона в кармане. Будучи за рулём он трубку не берёт, но на этот раз оправданием игнорированию была другая причина. — Кстати, а куда мы направляемся? Ты же мне ни слова не сказал. — А куда может поехать пара лучших друзей, которые не виделись всё лето? — Я знала, — Роза указывала на водителя пальцем. — И что-нибудь изменилось в Либерти за это время? — Ты не поверишь, — О’Брайен набрал в лёгкие побольше воздуха. — Они вернули ту кафешку на остров. — Слушай, мне начинает казаться, что каждый раз, когда я уезжаю, происходит всё самое интересное, — Розе приходилось говорить громко: на пути по проспекту Дилану удавалось проскакивать на зелёный свет, не сбавляя оборотов, и порывы ветра продолжали атаковать салон. — Скажу лучше: хозяин прежний. Они даже стилистику восстановили. — Хочу! — взревела Салазар. — Как же я рада тебя снова видеть! Вернув прежний уровень громкости, брюнетка заёрзала в кресле, двигаясь в такт композиции в стиле Альтернатива. О том, что эти движения были танцевальными, могла свидетельствовать пластика её рук. Дилан даже подпевал, покачивая головой. Оба очень ценили подобные простые совместные моменты, даже порой не задумываясь об этом.* * *
Аспен медленно сдавал назад в один из карманов на южной полупустой парковке большого парка Либерти Стэйт, что расположился вплотную к жилым кварталам на самом берегу залива Аппер. По другую сторону залива сияли небоскрёбы Нью-Йорка. Через мгновение пара выросших пиратов, приехавших в очередной раз покорять остров Эллис, шумно и почти синхронно захлопнули двери старичка. — Предлагаю погулять по территории. Навернём пару кругов и на остров? — Дилан взглянул исподлобья. — Слушаюсь, капитан, — Роза потопала за Диланом. Парню импонировал оптимизм его спутницы. Наконец друзья оказались в любимом для них местечке далёком от шума Джерси-Сити. Только палящее солнце, пыльные тропы, выжженная местами трава, царящее лесное безветрие, нескончаемая зелень деревьев и дивное пение птиц. В этом парке было также много открытых пространств, полянок, заросших высокой травой. Дилану больше всего на свете хотелось окунуться в её шелковистые объятия. Оба шли молча. Выйдя на ближайшую поляну, Дилан просто сел скрестив ноги в месте, где травы было поменьше. Роза присела рядом, и оглянулась. — Я думала, в выходной в парке народу будет больше. — Большинство, чьи машины на парковке — на паром, — отрезал Дилан. Повисло неловкое молчание. — Я поверить не могу, что каких-то сорок минут езды отделяют нас от столицы мира… — очень задумчиво прозвучало из уст брюнетки. В этот момент Дилан повернулся к ней и устремил свой невинный взор в её сияющие глаза. По дороге сделать это случая не было: шли рядом, но дух захватывали простые пейзажи. Сейчас Салазар ответила взаимностью. Ничто не защищало пару от всепроникающего света ослепляющего солнца, что грело не по-детски. Так они сидели минуту, не меньше: оба будто пытались прочитать что-то в глазах друг друга. — Как у вас с… — Ничего нет, Дилан, — Роза опустила свой взгляд. — Он был подонком — ты говорил мне, все говорили… Я не хочу углубляться, но… Я, я просто свободна, — отрывисто, со смесью тоски и безразличия в голосе произнесла подруга. — Я рад, что тебе легче, — тень улыбки скользнула на лице парня. — А как Кая? Перед каникулами вы часто тусовались. — Мы с ней знакомы со средней школы, и она хороший друг, — О’Брайен поджал губы. — Сейчас просто хочу жить, общаться и дышать полной грудью. Это пока всё, чего я хочу, — Дилан поднял голову к небосклону, и засмотрелся на высоко пролетающую стаю чаек. — В разлуке с этим городом, друзьями, тобой… Это лето стало для меня пустым, Дилан, — нежным тоном призналась спутница. — И для меня, Роза, — оставаясь в прежней позе, друзья дотянулись и приобняли друг друга. — И для меня…* * *
На остров Эллис Айленд от набережной у парка вёл мост. С острова отходили экскурсионные и пассажирские паромы, а на самом острове был уютный сквер. На одной стороне острова красивое здание государственной принадлежности с открытыми для всех желающих заведениями общепита и сувенирного торга, в самом центре морской вокзал с заливчиком, а на другой закрытая больница. Их любимая обзорная точка: северо-восточный угол острова, в конце мини-променада. Свесив ноги над заливом, на краю бетонной ограды спиной к солнышку сидели Дилан с Розой и уминали мороженые в рожке. Пара наслаждалась видом на сияющий гордый лик помпезного Всемирного Торгового Центра, высившегося над всем Манхэттеном. Вид на морскую гладь, приносящую охлаждающий ветер, и на снующие туда-сюда кораблики расслаблял. Отсюда казалось, что суматоха города мира испарилась где-то в невесомости. Доев мороженное, Роза уронила голову на плечо Дилана. — Мне с тобой всегда так спокойно. Ты мне как брат. — Сестрёнка, — умилялся Дилан. Он не показал внешне, насколько важны были ему такие слова в период раздора с родителями, но оценил это. — Я научилась читать тебя как открытую книгу, — исподлобья глядела Салазар. Она решилась. — Я вижу, как тебя что-то сильно беспокоит. О’Брайен отвернулся, собираясь бросить слова в пустоту. — Джулии придётся вернуться. — В смысле? — Кажется, пока мы с тобой здесь ели мороженое, мои родители заложили дом, — со строгостью сказал Дилан. Его заявление было догадкой, но он был уверен в себе и своих предположениях. Роза тут же выпрямилась. Новость ошарашила её. — Что случилось? — Когда папа и мама переехали сюда, очень давно, нас кинула, как оказалось, левая юридическая контора. Я рассказывал тебе. Суды, долги, разбирательства — денег не прибавлялось, нужно также было найти новую, хорошую и постоянную работу, так ещё и я в брюхе у матери. Одна семья выручала нас, и очень долго делала это. Нынче они — мои крёстные, — саркастично добавил О’Брайен. — Мы регулярно возвращаем им долг по кусочкам. Представь себе, ещё не выплатили. Зато мы имеем всё. Но теперь проблемы у них самих, и они просят вернуть остаток долга моментально, и, кажется, не в самой приятной форме, — парень стиснул зубы. — Я уже слышала про историю с тем долгом от тебя, но когда ситуация приняла такой оборот? — Как ты уехала, всё сразу началось: звонки, встречи… — Я уверена, что у этой семьи есть объективные причины, но вы не заслужили такого резкого изменения отношения к вам с их стороны. — Мы не рассчитывали на такой поворот, но речь уже идёт о решении вопроса в судебном порядке, — уныние поглощало брюнета, и подругу это очень сильно заботило. Пейзажи, декорации залива, массовка в сквере и атмосфера гармонии — всё это растаяло, ушло так далеко: целый мир сузился до маленького пространства, существующего между двумя друзьями в тот момент. Роза всё сразу прикинула и сопоставила в голове. — Джулия… И… Ты? — в глазах спутницы читалось волнение. — Они не подпускают меня близко к этому. Между мной, папой и мамой выросла стена. — Я понимаю, как тебе больно от недосказанности и неизвестности, — Салазар взяла друга за руку, крепко сжав её. Парень не хотел поворачиваться к ней, а она всё смотрела в его сторону, разглядывая шею, волосы, плечи. — Ладно, допустим я. Но она этого не заслуживает. Для неё лишь одна мысль о Кембридже была потрясением, и она так старается, так старается! — Дилан говорил с горечью. Сглотнул после. — Вашего образовательного фонда не хватит на вас обоих, а теперь даже с заработком… — произнесла вслух Роза. — Оплата частично внесена, но, боюсь, на третьем месяце этого учебного года в колледже меня уже не будет. Меня больше волнует, как я напишу сестре в электронном письме о её вынужденном возвращении и прерывании программы, — наконец он повернулся и подарил Розе свой грустный взгляд, скрывавший до этой секунды. — Стой. А ты искал… — Ни один из вариантов подработки, да и постоянного трудоустройства делу не поможет. Должности мне пока что открыты самые низкие. От таких денег ничего не изменится. — Но надо же хотя бы попробовать! — Работал всё лето — кассир, уборщик, официант. Двенадцать недель обучения на моём курсе, и это всё, на что мне хватило. А начнётся сама учёба? Полного рабочего дня не видать, а денег таких, следовательно, тоже. Салазар прониклась безысходностью друга, заметив, что так и не отпустила его руку. — Топливо у старичка заканчивается: бак я и до этого заправлял минимальными дозами, — Дилан нервно улыбнулся, а после опустил взгляд на свою руку, сцепленную замком с рукой Розы. Она прикрыла этот замок своей второй ладошкой. — Я бы так хотела помочь вам… — искренне и с долей жалости в голосе ответила брюнетка. Где теперь эти невинные дети и тот отражавшийся в их глазах до крайности простой и добрый окружающий мир? Поникшая пара сидела на краю ограды, свесив ноги над водой залива, и всё так же устремляла свой взор в сторону Нью-Йорка.* * *
Птицы. Солнце. Редкие облака. Дети. Парочки. Пустая болтовня. Сладкая вата. Дубрава. Пекло. Трава. Лавочка. Тень. Воспоминания. Смех. Этот день не содержал в себе ничего особенного, за исключением воссоединения двух лучших друзей после краткой, но столь ранящей сердца обоих летней разлуки. Эта суббота была прекрасна своей простотой, и двадцать четыре часа обратились в мгновение.* * *
Приятная мелодия вперемешку с тихими разговорами и периодически возникавшим звоном сервиза звучала в тесном пространстве уютного кафе. В царстве приглушённого освещения и сияния красно-синего неона под потолком, люди после возвращения с морского вокзала прямо на острове и завершали ужином свой выходной день. Заняв место за столом с диванами у самого окна, Дилан и Роза в молчании доедали свои десерты, наслаждаясь красотой небесного градиента после захода солнца. Море было спокойным. Весь день ребята провели в районе Либерти, сначала вернувшись в парк, потом обратно на остров. На удивление, после бестолковой беседы на мосту диалог решил возобновить сам О’Брайен, чем удивил свою подругу, которая боялась возвращаться к разговору. — Я помню, мы ездили на пикники в парк. Мы проводили там целый день. Родители всё о своём, а мы сами по себе… — И ощущали свободу и независимость, убегая от них на двести метров, к променаду, — заключила за Дилана брюнетка и улыбнулась. Их взгляды встретились впервые спустя десять минут пребывания в этом заведении. После возвращения кафе, открытого здесь ещё до рождения друзей, вкус блюд не изменился, и оба посетителя понимали, что проведут здесь ещё не один вечер. Им было отрадно проводить время в компании друг друга. — Ждёт серьёзный разговор. Приезжай, — сияло уведомление на домашнем экране смартфона парня. Семь пропущенных вызовов за вечер от мамы. Взгляд при прочтении сообщения у Дилана переменился — Розе трудно было не заметить. — Единственный выход — разговор. Им нелегко, и поступают они, может, по отношению к тебе несправедливо, ведь ты это по-своему переживаешь уже долгий период, но знай — твоё понимание им тоже очень важно, — Салазар отстранилась от своего десерта. — И не они виноваты, и срываться на них тоже нельзя, — завершил за Розу собеседник, закатив глаза. После получил одобрительный кивок в ответ. — Главное в такой ситуации не поддаваться и оставаться собой. Вы через это пройдёте, я верю.* * *
Юноша и девушка топали вдоль дороги, освещённой ртутным светом уличных фонарей. Небо было настолько чистым, что можно было разглядеть пару прибитых к нему белых точек-звёздочек, несмотря на световое загрязнение от Нью-Йорка и его окраин. Со стороны залива дул прохладный ветер и во мраке позднего вечера шелестела листва дубравы. Роза с Диланом шагали к парковке молча. Дорога домой предстояла недолгая, но и педаль газа О’Брайен уже так не выжимал. Летние вечера он любил как никто другой, и наслаждался каждой их минутой. Роза прикрыла глаза, и положила свою голову на плечо водителю. Даже в дорожных манёврах он вёл себя аккуратнее, чтобы ненароком не побеспокоить свою уставшую спутницу. Сколько он её помнит — Салазар всегда быстро уставала, что становилось причиной его детских мальчишеских обид, особенно когда хотелось поиграть у дерева ещё, а девочка уходила к родителям. Людей на улицах не было, и этот факт добавлял атмосферы моменту. Штурман периодически поглядывал на пассажирку, охраняя её покой. Дилану так хотелось, чтобы этот день не кончался, и он решил проехать ещё более длинным маршрутом с парой лишних поворотов в соседних кварталах. Утопая в воспоминаниях, по телу расплывалось тепло, а рядом с этой кокеткой он чувствовал себя спокойно. Они всегда были неразлучны, и он верил ей как самому себе. — Просыпайся, — брюнет пошевелил плечом, и Роза приподняла голову. Друг подвёз её до самого дома, медленно подкатив старичка к тротуару. — Это был прекрасный день, — Салазар чмокнула его в щёку. — Надеюсь, через пару дней свидимся. Если что, пиши. Салазар покинула автомобиль, и О’Брайен проследил за тем, как она входит в подъезд небольшого многоквартирного домика в три этажа. Дилан задумался на какое-то время, смотря в пустоту через боковое окно. Затем, посмотрев на часы, он осознал, что просидел так не меньше пяти минут. Было за десять. Дорога домой была минутным делом: Атлантик-стрит шла параллельно. Подъезжая, Дилан сразу приметил родительский седан в открытом гараже, стоящий на парковочном месте внутри слева. Додж медленно закатился в гараж, и стоп-огни осветили всё помещение красным светом. Водитель с усталым видом закрыл дверь старичка, и запер его на ночь в гараже. Перед тем как вставить ключ в замочную скважину, О’Брайен обозрел дом — свет горел только на первом этаже: кухня и прихожая. Действовал парень решительно, и с силой провернул ключ в замке. — Третий раз за месяц, — статная блондинка стояла у гардероба. — Ты мог оставить записку, написать сообщение или что ещё. Мы не в средневековье, — Лиза О’Брайен была рассержена. Парень это игнорировал и стоял в проёме, между улицей и пространством дома. Подросток чувствовал себя странно: с одной стороны, ему не хотелось даже вести разговор на эту тему, предварительно зная, что он не ощутит понимания со стороны матери, но с другой стороны его терзало чувство вины. Женщина смотрела на него пристально и долго, затем направилась в его сторону и крепко обняла. Такой поворот событий подростка застал врасплох. — Мне-бы больше всего на свете хотелось просто провести этот день с вами обоими, — с долей печали в голосе на ухо прошептала мама. — Вернулся, значит, — Патрик О’Брайен был настроен иначе, чем его супруга. — Вернулись, значит, — спародировал паренёк, но прозвучало это серьёзно. — Дил, — оборвала миссис. — Сегодня мы заложили дом. На неделе на продажу мы выставляем Аспен, — сухо произнёс отец. В это время мама закрыла дверь за Диланом, что уже стоял в центре прихожей. Новость стала для него потрясением, и от прежнего мирного настроя парня не осталось и следа. — Почему?! А твой раритет на заднем дворе, этот чёртов байк? — Он отцовский. — Додж тоже принадлежал дедушке. Я что с ним только ни делал: своими руками работал, по мастерским его таскал… Два года с ним копался. А твой драндулет даже не в рабочем состоянии! — Это ради того, чтобы Джулия продолжила обучение в Кембридже, — мама встала между отцом и Диланом, перехватив взгляд сына. — Пойдёмте, пожалуйста, на кухню. Мало того что ужин был поздним, так ещё и ужасным. Ни в коем случае не из-за еды, но из-за обстановки. Дилан с необъяснимым желанием и страстью уплетал порцию спагетти: наверное, будучи на эмоциях. Он было дико опечален планами родителей, но был готов на всё ради Джулии. С другой стороны, как и всю его жизнь, вопросы Дилана решались только после проблем сестры. Она была старше, смышлёнее, успешнее, и всё внимание родители уделяли скорее даже не ей… Её карьере. Она чудесный человек, но родители своим отношением к брюнету доставляли ему преимущественно боль. Ощущение несправедливости по отношению к себе внутри него теперь боролось с чувством любви к сестре, которая была всегда к нему добра. — Ты работал летом долго и усердно, и сейчас мы просим у тебя помощи снова, — после переглядываний между родителями, отец всё же вступил в диалог. — Я помогаю сестре, — грубо поправил Дилан. — У нас есть немного времени и пара возможностей, чтобы многое исправить до точки невозврата, где нас будут ждать серьёзные перемены, которые, надеюсь, пережить нам не придётся. Шансом, к сожалению, сейчас можешь воспользоваться только ты, — мама глядела на сына добрыми, но грустными глазами. — Но тебе этот вариант не понравится. — Мы его уже обсуждали, и вынуждены к нему вернуться, — добавил папа. В этот момент О’Брайен всё сопоставил. Разговор, который в начале лета избежать удалось — снова в его жизни. Всё, что теперь испытывал Дилан — чувство отрицания. Отрицания всего. Он отказывался верить в то, что ему придётся пойти на это. — Завтра в послеобеденное время тебе нужно будет встретиться с тётей. Она приедет специально для тебя из Бостона на пару дней. Остановится в центре, — отец продолжал. — Она всё расскажет тебе и поможет трудоустроиться в Нью-Йорке. — И меня об этом не предупредили?! — Не сорвался бы — предупредили, — Патрик был строг. — Конечно, за день до встречи. И выбора у меня нет, я угадал? — Дилану, как и всем членам семьи, стало не до еды. — Я не хочу. Я не могу, — парень отодвинул тарелку подальше от себя. — Сын, мы это обсуждали. Требования от тебя минимальны: простое дежурство. Со своими недостатками и издержками, правда, но тётя обещала, что это нам поможет. У неё есть знакомые, которые гарантируют хорошие деньги и рабочее место для тебя. — В отделении интенсивной терапии, — не веря своим ушам, произнёс брюнет. Встав из-за стола Дилан поспешно направился в своё укромное местечко на втором этаже. Ворвавшись во мрак, Дилан не стал включать свет в комнате, а лишь закрыл дверь и рухнул в одежде на неубранную с утра постель. Ни музыки, ни сети, ни разговоров — ничего не хотелось. Стука родителей слышно не было. Целый день возиться с больными, выполнять их прихоти, белые коридоры, лампы, врачи, пациенты с патологиями, реанимация: О’Брайен меньше всего хотел устраиваться на работу в больницу. Ему предстоит встреча с тётей, которую он хорошо знает, но именно из-за предмета разговора видеть её не очень-то он и хочет. Лёжа в темноте, парень наблюдал, как на потолке отбрасываемые деревом во дворе у дома тени играют с тусклым светом жёлтых фонарей, попадающим в комнату уже через открытое настежь окно. Обволакивающий не только его личное пространство в этом доме, но и его грустную душу мрак ночи действовал на него словно лекарство: моменты уединения восстанавливало его силы. К сожалению, сейчас всё было на порядок сложнее. В мыслях всплыл разговор в парке с Розой о его однокласснице Кае, которая неделю назад вернулась в город, и сейчас решает вопрос о переезде в Нью-Йорк без смены места учёбы. Это означало их с Диланом скорую встречу. После этого он задумался и об учёбе: у него есть три осенних месяца, за которые он должен успеть заработать достаточно денег, чтобы помогать родителям содержать дом в это время, а также откладывать средства, которые нужно внести за дальнейшие месяцы своего обучения. Ещё и нужно успевать учиться и работать параллельно так, чтобы не вылететь до полугодия из-за пропусков, долгов и успеваемости (и без того убогой), которая, весьма логично, пострадает. Какая там личная жизнь и друзья?! Несколько минут спустя юноша наконец-то привёл себя в порядок, и, загружая в голову светлые моменты прожитого с Салазар дня, попытался заснуть. Он погружался в сон, убеждая себя в том, что пойдёт на это всё: рискнёт своим положением в учёбе, продаст своего любимого и легендарного старичка, к которому был привязан с детства ради всей семьи, его самого, а самое главное — ради сестры. Посреди ночи в комнату к спящему Дилану заглянула миссис О’Брайен, которая вот уже несколько недель не входила в эту неприступную крепость. Сев на край кровати, и услышав тихое и мирное сопение своего бунтаря-одиночки, на её лице на пару секунд появилась тень улыбки. В одном её только взгляде даже в такой темноте читалось отчаяние и беспокойство за сына, которому выбора не оставили. На лучшее надеялись все. Официальный саундтрек к главе (обновление плейлиста от 05.05) Shawn Mendes – Life Of The Party