Мечтам суждено сбываться

      Так плавно скользит смычок по струнам старой скрипки. Каждый звук проникает прямо в душу и трепещет. Цветут и вянут под него одинокие цветы. Новый взмах и режет молодое сердце. Под тягостью пронзительной струны слеза катится по щеке и прямо в лужу. Дождь. Вон там на небе звезда летит, она исполняет мечты тех, кто верит. Последний аккорд на скрипке, самый трогательный, остался позади. Мечтам суждено сбываться…

      «Ну вот опять я слышу эти звуки. Мелодия, другая, тяготит моё сердце. Это музыка, к которой я никогда прикоснуться не смогу», — глаза мальчика наполнились слезами, вздох, другой раздаётся в стенах комнаты его.        Глаза цветом голубого неба уставили свой взор на облака, и в очах его отражался утренний рассвет. На бледную кожу падали первые лучи солнца. Золотые волосы поднимались от порыва легкого ветра, и аккуратно ложась на лоб юноши.       Его руки не могли пошевелится, не потому что он не хочет, а потому что болезнь настигла его с рождения, как проклятие. Его мечта — взять на руки скрипку, и прожить хоть одну мелодию. Провести смычком по струнам, услышать свой звук, найти свой стиль. Говорят мечтам суждено сбываться, а может нет. Остается просто верить.       Лео (так звали мальчика) медленно спускался по лестнице дома, скользя локтем по перилам. Он смотрел на картины, которая мама повесила еще вчера, на них были изображены музыканты, играющие на разных инструментах. Он восхищался всеми, и мечтал, как сам окажется одним из них. Поплыли приятные фантазии, и он даже не заметил, как добрался до порога дома, собираясь одеть кеды и пойти гулять. — Лео, там дождь, одевай резиновые сапоги, и возьми зонт! — крикнула мама из кухни. «Стоп. Как? Дождя не было, и ничего его не предвещало», — подумал мальчик. — Ты, кстати, что есть не будешь? Голодный, наверное, — добавила мать. — Нет не голодный, я погуляю и приду, — сказал Лео, напяливая на себя резиновые сапоги. — Осторожней! Не задерживайся! — Да-да, — пусто произнес Лео, но мама уже его не слышала.       Он открыл дверь дома, не спеша вышел на крылечко. В лицо ударил свежий запах дождя. Наслаждаясь этим ароматом, он отправился в путь. Зонт не спешил открывать, да и зачем? Ему было приятно, когда холодные капельки стекали по его лицу все снова и снова. А раз одел резиновые сапоги, то можно и в лужах поплескаться. Брызги летели во все стороны. Он очень любил такие дни. Дни когда идет дождь.       Раздалась новая мелодия, но уже не такая печальная, как утром. Он слышал, как кто-то на лавочке, не подалеку от него играл на флейте, так быстро и ловко. Звук был похож на падающие капельки дождя, к нему присоединилось фортепиано играя на высоких октавах, как бы помогая флейте. Музыка была такой легкой и прозрачной, получился очень красивый дуэт. Появилась уютная атмосфера и внутри как-то стало тепло. Мальчик наслаждался этой музыкой, и представлял, как играет вместе с ними на скрипке, аккуратно вступая в каждом такте. Но в музыке, как и в жизни не может быть все хорошо.        Заиграл знакомый ему инструмент. Мелодия была очень мрачная, такая же трагичная, как те, которые он слышал каждое утро. Флейта и пианино исчезли, растворились в воздухе, власть взяла старая скрипка. Она, напоминала ему, что он никогда не сможет сделать, что-то подобное. Вокруг появлялись разные цвета. Каждый быстро сменял друг друга, образуя неописуемые краски. Чувства бушевали внутри Лео, яркий контраст радости и печали, кружили ему голову. Но длилось это не долго, скрипка доиграла последнюю ноту и растворилась в пространстве, оставив мальчик наедине со своими мыслями.        Дождь закончился, как и полагается после него появилась радуга. Сквозь тучи пробирались лучи солнца, и вновь можно было увидеть голубое небо. С листьев деревьев стекали свинцовые капли росы. На миг Лео показалось, что их листья не зеленые, а розовые, как у Сакуры. Люди выходили из своих домов, опять куда-то спешили. Мальчик неторопливо шел домой. Его глаза смотрели куда-то вдаль. Нет, он не о чем не думал, было пусто. Больше не чего. — Как погулял, дорогой? — спросила мама Лео, накладывая ему тарелку едой. — Что? — переспросил сын. — Как погулял? — А это, да вроде хорошо, без происшествий. — Ну и хорошо.       Его мама сняла с себя кухонный фартук, повесив на крючок около себя, и принялась есть с сыном. — Это, мам. А можно сходить на крышу? — неуверенно спросил Лео, будто знал, какой будет её ответ. — Категорически нет! Не дай Бог свалишься, и что я буду делать? — возразила она. — Не свалюсь я. — Нет!       Оба затихли. «Тогда дождусь, когда она задремает, и без её разрешения залезу туда, ночью». Лео показался этот план удачным. Он поблагодарил мать за еду, поднялся наверх, ждать ночи.       Мальчик аккуратно крадется к комнате матери, чтобы узнать, спит ли она. Он аккуратно нажал на ручку двери, которая потихоньку стала открываться. Тут дверь заскрипела. Лео застыл на месте и стал ждать что случилось, но ничего не произошло. Выглянув из дверного проёма, он увидел, что она крепко спит, нежась в белоснежной постели. Успокоившись, он осторожно пошёл к лестнице, ведущей уже на чердак. Заиграла таинственная мелодия, испугавшая мальчика, его ноги подкосились. Это была виолончель. Она находилась прямо на лестнице чердака. Звук как эхо разносился по коридору, но это слышал только сам мальчик. Он смирно ждал, когда закончится пьеса, ждал, когда виолончель даст проход на чердак. На середине произведения, она исчезла. Лео не понял, что произошло, и недоверчиво стал подниматься наверх. Но тут услышал, как открылась дверь из комнаты. Его мама неторопливым шагом шла к лестнице на первый этаж, которая находилось не подалеку с чердачной. «Черт», — пробежало в голове мальчика, и он быстро прошмыгнул на чердак, спрятавшись за сундуком. Мама же проходила мимо, услышала скрип наверху, показавшийся ей странным. Она начала подниматься по лестнице, но её голова закружилась, и забыв про это, вернулась в свою комнату, так и не сходив на первый этаж       Лео удостоверившись, что шаги затихли, решил продолжить свой путь на крышу. Он оглянулся по сторонам, было темно, и лишь лунный свет проглядывал через маленькую форточку чердака. Осторожно стал искать проход на крышу. Ходил по сторонам помещения, но никак не мог найти. Пойдет туда — уткнется в старую мебель, покрытая пылью, пойти в другую сторону — споткнется об ролевые коньки. Как назло света на нём не было. Попятившись назад к стене, в него уперлась ручка двери, походу это и был проход на крышу. Но было все не так хорошо, как казалось, Лео стал дергать ручку двери, но она не открывалась. «Заперта», — произнес он, — «Где же может быть ключ?». Тут он вспомнил, как мама, один раз забывшая ключи дома, достала их из-под ковра у порога. Лео посмотрел вниз, он как раз же стоял на ковре. Какого же его было везенье, что ключи и в правде оказались там. Раздался щелчок, и путь на крышу был открыт. В лицо вновь ударил свежий ветер, и он уверенно зашел туда.       В душе затрепетало. Открылся взор на ночное небо, полный звезд. Лео лег на спину, закинув руки за голову, и наслаждался этим моментом. Вновь музыка зазвучала, нежная такая, это гитара играла свой романс. Аккорды за аккордом скользили пальцы по ладам, чистый, как родник, звук производя. Внутри всё ожило, поёт играет. Мечты нахлынули волной. Надежда обрела свой смысл. Под эту музыку, звезды падать начали.       «О звезда, моя звезда. Ты создание Бога нашего. Рассвет ты чистой силы. Прошу ты помоги, исполни ты желание моё».       Звезда одна летела прямо к Лео. Свет её был ярче солнца. Лучи её отражались в глазах мальчика. Она спускалась к нему осторожно, он тянулся к ней, как за мечтой, дотронувшись, все вокруг погасло и засияло новой силой молодой. Пред ним явилась девушка прекрасная, не видел он такой красоты нигде.       Она прикоснулась к рукам Лео, ярко засияли они. И тут он смог пошевелить свободно пальцами своими. Она лишь улыбалась, дала понять, что не надо слов. Лишь преподнесла скрипку к руками его. Он не уверенно взял её. Первая мелодия зазвучал, он вступил так нежко, аккуратно, играл не умел играть, играло сердце, проживая звук. На заднем плане фортепиано аккомпанировало ему, звучало мягко. Вступили альтовые скрипки, виолончель, добавляя искренности ему. Постепенное крещендо, и вот он пик, появился хор, взяв верхние ноты. Волна прошла повсюду, от их игры, от жизни. Мурашки пробежались. Инструменты засияли, он светился, подходила всё к концу, инструменты растворялись, как бабочки летели вверх. Хор, как птицы улетели, тоже ввысь. Лео доигрывал последний звук, опустил смычок вниз, улыбался, слёзы текли уже не от печали, а от счастья. Его звезда взяла за руку, засветились оба, вокруг них, как светлячки закружились золотые искры. Звезда и Лео полетели ввысь, став звездами двойными. Были они самыми яркими из всех.       Каждый год звучала в этот день мелодия одна, та, которая сделала счастливым. Мечтам суждено сбываться…