***
Классная руководительница встретила Минхао в холле – накрашенная, взволнованная и уже заплаканная. Со стороны столовой доносилась музыка и голос ведущего. На улице смеркалось. – Здравствуйте! Огромное вам спасибо! Вы меня очень выручили. – Здравствуйте, я сильно опоздал? – Как раз вовремя! С минуту на минуту будем вручать им… цветы и… вот, альбомы. Спасибо! Выглядят они потрясающе. – Надеюсь, детям тоже понравятся, – передавая внушительный пакет со свежеотпечатанными выпускными альбомами, улыбнулся фотограф. – Праздник уже подходит к концу? – Да, сейчас заключительная часть и потом отправимся смотреть салют над рекой. Не хотите остаться? Думаю, многие родители хотели бы вас поблагодарить. – О, большое спасибо, но… – Нет-нет, пойдемте! – учительница махнула в сторону столовой. После некоторых раздумий, Минхао неловко поклонился. Внутренний карман его пиджака оттягивал тяжелый сиреневый конверт. Столовая была украшена скромно, но все же празднично. Дети во что-то играли, гремела музыка, и учительница почти сразу пропала из виду. Минхао увидел своего знакомого – тот сидел за столом, близко к импровизированной сцене, и не обращал внимания ни на что, кроме дочки, пляшущей с высоким парнем. Внимательно осмотрев зал, фотограф не нашел того, кого искал. – Здравствуйте. Не знал, что вас тоже пригласили, – донеслось сбоку. Минхао обернулся. Челка Вону была зачесана наверх, глаза светились, а новенький костюм сидел хорошо, но пиджак все же слегка великоват. – Здравствуй, Вону. Они молча смотрели друг на друга. Вону был рад найти предлог улизнуть из раздражающей игры, а Минхао думал о том, что за лето парень вырастет, и пиджак будет ему как раз к осени. – Я подал документы в Сеул. – Правда? Это смелый поступок. Когда будут новости о зачислении? Парень пожал плечами и застенчиво улыбнулся. Снова помолчали. – Мы можем поговорить? Не здесь. Вону задумался на секунду и коротко кивнул. В полумраке пустого школьного коридора Минхао сделал глубокий вдох. Музыка в столовой стихла. Вону ждал. – На самом деле, я не уверен в принятом решении. Все случилось в последний момент. Звонок учительницы настиг Минхао на пути из студии. Нужно было срочно забрать альбомы из типографии и привезти их – отвечающий за это человек очень её подвел. Фотограф согласился. Еще во время телефонного разговора он понял, что это его последняя возможность увидеть Чон Вону. – Я хочу отдать тебе это. Голос Минхао оставался ровным, но пальцы с трудом справились с внутренним карманом. В столовой начали называть имена выпускников. Вону посмотрел на конверт в своих руках. Только сейчас Минхао понял, что на нем нет очков. – Тебе пора. – Спасибо, – не поднимая глаз, ответил парень. Минхао хотел его коснуться. Но кому от этого стало бы лучше? – Желаю тебе удачи. Прощай, Вону. Младший смотрел на удаляющийся силуэт фотографа, пока тот не скрылся из виду. В столовой назвали его имя: – Чон Вону! Но он никуда не пошел. Перевернул не заклеенный конверт и посмотрел, что внутри. Его руки, колени, шея, глаза. Шнурки, манжеты и воротник рубашки. В профиль, в анфас, со спины. Это все вроде его – и не его вовсе. Два десятка фотографий. И билет к морю.Часть 1
15 апреля 2018 г. в 20:04
Сентябрь пришёл в город, но лето ушло разве что с календарей. Окна класса, который Минхао с самого утра старался преобразить в студию, были открыты настежь. Это, конечно, не спасало. Жара стояла катастрофическая.
– Может, перенесем съемки? – Чонха, ассистентка Минхао, обмахивала деревянным веером открытую шею.
– Плохая идея. Лучше отснимем все сегодня. Мне же еще сверстать им альбом надо.
– И почему ты согласился? Не сиделось тебе в Сеуле, в студии, где есть кондиционер.
Чонха откинула назад длинные волосы, прилипшие к её шее. Минхао пожал плечами и взял в руки фотоаппарат.
– Обещал другу детства. В этом классе учится его дочь.
– А, может, ты себе новую модель ищешь? И это такая извращенная форма кастинга?
Фотограф проверил настройки фотоаппарата и еще раз осмотрел импровизированную студию. В этом классе давно не занимались. Раньше он был музыкальной комнатой, но потом пианино перенесли в актовый зал, а помещение использовали как комнату для какого-то школьного клуба. Который, впрочем, недавно распался. Всю эту информацию любезно предоставила девочка из школьного совета, с которой они утром скитались по лабиринту из одинаковых дверей.
Стены комнаты были когда-то сиреневыми, сейчас они выцвели почти до белого. Этот цвет нравился Минхао. Ему нравилось, как источившийся тюль взлетал время от времени к потолку вместе с редкими порывами речного ветра. За окном шумели младшеклассники – их уроки уже закончились. Еще Минхао нравился запах, пропитавший комнату: теплая пыль, мебельный лак, ветхие учебники, сложенные на сдвинутые в стороны парты. Во всей школе пахло детьми – молоком, мелом, потом. А тут пахло застывшим на пороге временем.
– Н-да, ушел в себя. Так на тебя похоже, Хао-ши.
– Я закончил с приготовлениями. Остальное по ходу доделывать буду. Можешь сообщить их учительнице. Пусть отпускает их по одному, мне не нужна здесь свора любопытных. И, да, предупреди, что урока явно не хватит, и кому-то придется фотографироваться после.
– Хорошо, фотограф-ним, – передразнивая девочку из совета, которая так обращалась к Минхао утром, Чонха хлопнула веером и вышла из кабинета, оставляя фотографа одного.
Дети послушно тянулись размеренной цепочкой по одному. В порядке какой-то очереди, может, по алфавиту в журнале, может, как-то еще. Девочки с тонкими косичками, девочки с каре, девочки в блузках с коротким рукавом, девочки в клетчатых юбках. Мальчики в не заправленных рубашках, мальчики с развязанными галстуками, мальчики с челкой, откинутой со лба. Через четыре месяца им всем придется выпорхнуть из школьных стен, подобно цветным бумажным журавликам – каждого унесёт своим попутным ветром. Через четыре месяца. Для них это, наверное, вечность. На их лицах спали, свернувшись клубком, дети, которыми они были когда-то. На их ладонях темнели пятна чернил.
Щелчки затвора раздавались, словно стрёкот большой цикады, залетевшей в комнату и усевшейся под потолком. Чонха поправляла подросткам волосы и промокала им пот белыми салфетками. В классе не было часов, и Минхао удивился, что последний парень зашел к ним уже в ранних сумерках.
– Здравствуйте.
– Здравствуй. Проходи. Долго ждал?
– Не очень, – смущенно ответил школьник и остановился в центре комнаты.
Его рубашка заправлена. Галстук повязан. Минхао оглядел его целиком, но взгляд его, как по лесенке, скакал по деталям: по аккуратно застегнутым манжетам и почти развязавшимся на одной ноге шнуркам. Парнишка поклонился ассистентке, когда та подошла стереть ему пот с шеи.
– Дай мне, – протягивая руку за салфеткой, пробормотал Минхао Чонхе. Та посмотрела на фотографа с удивлением и подозрением, но чистую салфетку отдала. – Не организуешь нам чего-нибудь холодного и газированного, Чонха?
– Хм, – гордо задрав нос, ответила та и, схватив со стола свою сумочку, удалилась. Её каблуки отбивали по коридору ритм возмущения.
– Садись вон на тот стул.
Мальчишке явно было некомфортно. Он забрался на высокий стул без спинки и заметил, что у него развязан шнурок. Потянулся завязать.
– Не надо, оставь так.
Минхао подошел близко. Так, что школьнику пришлось смотреть на него, поднимая глаза из-за круглых стекол очков.
– А вот их сними.
– Зачем? – тихо, опустив глаза.
– Тебе идут, не переживай. Но я хочу посмотреть на тебя без них.
Минхао сам приподнял оправу, подцепив её указательным пальцем за душку на переносице. Парнишка зажмурился и открывать глаза не спешил. Фотограф бездумно, но осторожно провел салфеткой под глазами школьника, по вискам.
- Взгляни на меня.
Парень открыл глаза и несмело поднял их на старшего.
Чонха вернулась быстро. Оказывается, сходить-то и надо было только на первый этаж. Там в автомате она добыла три газировки и вернулась обратно. Особо она не скрывалась, но Минхао все равно не слышал её. Почти влетев в класс, девушка вдруг наткнулась взглядом на отложенный фотоаппарат и странную тень двух силуэтов. Они были так близко, что тени их почти совпадали. Ассистентка замерла в полушаге от порога и тихонько отступила назад, к стене. Прислушалась.
– Ничего себе, – после затянувшегося молчания выдохнул Минхао.
– Что?.. – попытку парнишки опустить голову пресекли пальцы фотографа, легшие на его подбородок и поднявшие его.
– Глаза, – еще раз выдохнул Минхао. – Твои глаза.
Школьник смутился, но деваться ему было некуда. Его пальцы взволновано сжимали ткань клетчатых брюк на коленях. Стул был высоким, и его ноги не доставали до пола. Белые шнурки висели в воздухе, а носки кед направлены друг на друга.
– Как тебя зовут?
– Чон Вону.
– Вону. Кто дал тебе имя?
Парень вздохнул свободнее, когда фотограф отпустил его. Не пальцами – взглядом. Он будто бы пытался разрезать его глазами на части и посмотреть, что там, под кожей. Минхао подошел к столу, на котором разложил свои вещи и взял с него фотоаппарат. К школьнику он стоял спиной, но Чонха видела, как трясутся его руки, отвинчивающие объектив средней силы и пристраивающие на его место другой, с возможностью сильного приближения. Ни для кого из предыдущих учеников он его не доставал. Не было нужды.
– Мама.
– Какая редкость.
– Папа уступил ей возможность назвать ребёнка, если родится мальчик.
Закончив с объективом, Минхао повернулся и поправил настройки. Потом взглянул на мальчишку. Тот сидел, как его оставили. Напряженно расправленные плечи, свалившаяся набок чёлка, примятая оправой очков, которые фотограф откинул ему на голову. Смотрел он в сторону старшего, близоруко щурился.
- Ты один в семье? – подняв фотоаппарат к лицу, спросил фотограф.
- Нет, у меня есть младший брат.
Щелк, щелк. Вону притих и растерялся. Минхао безнаказанно ловил объективом каждое его движение.
– Какие экзамены будешь сдавать? Уже решил, куда поступать будешь?
Щелк.
– Историю. Поступать буду в местный университет.
– Хочешь остаться в родном городе?
Щелк, щелк. Чонха смотрела, как Минхао ходит вокруг Вону кругами. Обычно фотограф вёл разговор, отвлекая модель и раскрепощая её. Обычно Минхао улыбался и попутно вопросам говорил, что делать – повернуть голову, положить руку вот так. Щелк, щелк. Зачем ему спина мальчишки?
– Нет… – поморщившись, ответил парень. – Просто я не поступлю в сеульский.
– А ты попробуй. Мне кажется, у тебя получится.
Брови Чонхи полезли на лоб. У Минхао солнечный удар, не иначе. Щелк, щелк, щелк.
– Почему?… – осторожно поинтересовался школьник.
– Если ты сдаёшь всего один предмет, то ты вызубрил его, разве нет? Значит, знаешь достаточно, – ответил фотограф, подумав. – Ты неглупый парень.
– Спасибо, – вежливо ответил Вону.
Щелк, щелк, щелк.
– Верни очки на место. Вот так. И расслабь плечи, ты не в армии. Тебе не жарко? Может, расстегнешь воротник?
Чонха перестала смотреть, привалившись к стене спиной. Она работала с Минхао не в первый раз, но таким его еще не видела. Он осторожно обменивался со школьником репликами, и от прежнего раздражения и усталости будто и следа не осталось. Он охотился за каждым вздохом мальчишки и насторожившейся кошкой бродил по точкам с самыми удачными ракурсами. Вертел фотоаппарат, припадал на колено.
– Вот так хорошо, да. Опусти руку обратно на колено. Да, так. Смотри на меня.
Снова защелкал затвор.
– Вону?
Щелк, щелк.
– Да?
– Улыбнись.
Он фотографировал мальчишку минут двадцать. Говорил с ним так, будто знает его всю жизнь. И был искреннее, проще, чем с дочкой собственного друга.
Вону почувствовал, что покраснел, когда фотограф молча развязал на нем галстук и повесил его себе на шею. Расправил и поднял воротник рубашки, задевая кончиками пальцев кожу на шее.
– Ты когда-нибудь видел море? – голос Минхао вплетается в дыхание Вону, щекочущее фотографу запястье.
– Нет, – почему-то шепчет мальчишка.
– Смотрю на тебя и вспоминаю море. Теплое, Средиземное. Когда я закончил школу, поехал с дядей в Грецию. Вот там и видел море. Разное видел – спокойное, гневное, в сумерках, в полдень и на рассвете.
Вону промолчал. Минхао отошел на несколько шагов, перевернул фотоаппарат. Щелк, щелк.
– Поправь воротник. Опусти его.
Парень послушался. Щелк, щелк, щелк.
Чонха вдохнула поглубже и сняла с себя босоножки. Босиком отбежала в начало коридора и обула их там.
– Кажется, все, – медленно произнес Минхао под аккомпанемент каблуков Чонхи. Смотреть на Вону было страшно и остро необходимо.
– А вот и я! Пришлось пройтись до супермаркета. Уф, похоже, все нагрелось, пока несла. Кто-нибудь все ещё хочет пить?
Ответа не последовало. Вону завязал свой шнурок и слез со стула. Он смотрел куда угодно, только не на ассистентку или фотографа. То же самое делал Минхао.
– Я пойду. До свидания.
– До свидания, до свидания… – открыв себе баночку колы, попрощалась Чонха.
– До свидания, – тихо обронил фотограф уже пустующему дверному проему.
– Умотался?
– Уже почти шесть часов, – вместо ответа сказал Минхао. – Собирайся, или мы опоздаем на поезд домой.
– Раскомандовался…
Задремав в поезде, Минхао видел сны про морские рассветы.