Тайна Скуало

Дон Тимотео обернулся на донёсшийся со стороны дверей грохот. Увидев своего приёмного сына, Девятый не удивился: во-первых, так по-хамски ввалиться к нему мог себе позволить только Занзас, во-вторых, старик его ждал: неужели самоуверенный мальчишка думает, что ему — главе Вонголы — неизвестно, что один из его штатных охранников на самом деле заслан Варией и передаёт ей сведенья? В меру своей скромной компетенции и дозволенного самим доном конечно же. А потому о том, что Занзас начал поиски Скуало Кьюдайме узнал сегодня утром и сам же разрешил двойному агенту доложить о нынешнем местопребывании варийской Акулы. Расчёт старого мафиози был прост: раз девочка сама не называет причин, да ещё и кое-что от него скрыла, то спросит он уже с Босса Варии, который обязательно явится за своим капитаном, как только узнает где она: своего приёмного сына дон Тимотео знал очень хорошо. Возможно даже лучше, чем тот самого себя. И если глава Южного Альянса прав хотя бы в части своих домыслов… Это может оказаться очень кстати: отвертеться Занзасу уже не удастся, а дон сможет приступить к следующему этапу задуманной многоходовки. В крайнем случае, придётся использовать план «Б»… А вот усмешка на губах сына пожилому дону не понравилась: сюда он явился определённо не ради примирения… — Занзас! Бесполезно: несостоявшийся Десятый его в упор не замечал, идя прямо на девушку. Как и не заметил появившихся в дверном проёме четырёх охранников. Девятый поспешно подал своим людям знак, что всё в порядке, а после пару раз махнул от себя сложенными вместе пальцами правой руки, отсылая. Опустив оружие, отчего-то хмурые секьюрити подчинились безмолвному приказу, а один из них что-то коротко буркнул в поднесённую к лицу рацию. Убедившись, что посторонние их покинули, не забыв закрыть за собой двери, действующий Босс Вонголы поспешно обернулся к тем, кого мысленно именовал своими «детьми». — Почему не убила меня той ночью? У тебя ведь была возможность… Дон Тимотео внимательно смотрел на своего приёмного сына, нависшего над вжавшейся в кресло Суперби, но вмешиваться пока не спешил. Посмотрим, что будет дальше. «А девочка-то его явно боится. И ещё вопрос этот…» Акцент на слове «той» лишь укрепил подозрения старика: речь именно о ночи накануне церемонии Наследования, хотя, казалось бы, возможны варианты. Но все имеющиеся на руках дона факты кричали о том, что как минимум в тот раз что-то подобное однозначно имело место быть. А действительно: почему? Скуало — мастер клинка, держать в руках холодное оружие ей не привыкать. Промахнуться она не могла. А даже если предположить, что по какой-то причине промахнулась, то почему не вернулась через какое-то время после своего ухода и не повторила попытку? Занзас точно не шел за ней следом… Впрочем, ответ на этот вопрос Кьюдайме, кажется, ранее нашел. — И достойная причина, — после секундной паузы довершил глава Варии. А вот формулировка последовавших после вопроса фраз могла значить только одно… Старый мафиози сокрушенно прикрыл глаза: «Неужели мои худшие догадки всё же верны? О Занзас, неужели ты действительно…» …В день церемонии Наследования бдительная прислуга, докладывающая дону обо всём, что выходило за рамки установленных норм, сообщила Девятому, что при смене простыней в комнате варийского капитана обнаружили на них два небольших пятна засохшей крови и воткнутый в подушку чистый нож, а Занзас, судя по несмятой постели, в своих апартаментах не ночевал. Интуиция шепнула дону, что два этих факта могут быть взаимосвязаны и, не откладывая это дело в долгий ящик, действующий Босс Вонголы поспешил на пост охраны. Прокрученная в ускоренном режиме запись с камер наблюдения коридора отданного Варии этажа безразлично отобразила основную последовательность событий. Судя по отображающимся в верхнем левом углу цифрам, в 23:34 в коридоре показался Занзас. Походка Босса Варии была, мягко говоря, неровной: его не просто шатало, а откровенно вело в сторону. Занесённый очередным зигзагом влево приёмный сын Девятого оказался у двери, ведущей в выделенные варийскому Дождю апартаменты. Толкнув дверь, глава наёмников ввалился к своему капитану. В 01:56 дверь снова отворилась: теперь показался Скуало, облачённый в одну, чуть выше середины бедра, футболку. Закрыв за собой дверь, мечник Варии обхватил себя одной рукой за живот и, зависнув на пару секунд, нетвёрдой походкой направился прямо в расположенную напротив комнату, отведённую Занзасу. Во второй руке Суперби сжимал дорожную сумку. Далее до утра ничего не происходило. В 7:45 из своего временного обиталища, расположенного в начале коридора, выпорхнул Луссурия и двинулся в сторону центральной лестницы. В 8:57 Занзас покинул апартаменты Скуало и побрёл к себе. Через 5 минут оттуда вылетел мечник и пошел почему-то не в отведённый ему миленький будуар, а прошел в начало коридора и вломился к Солнцу Варии. В 10:13 приёмный сын покинул свою комнату и сразу же двинул к варийской Акуле. Впрочем, уже через минуту вышел, явно со всей силы хлопнул дверью об косяк, и направился к лестнице… Передвижения других варийцев дона Тимотео не интересовали. По приказу Кьюдайме из базы службы безопасности запись тут же изъяли и перенесли на личный сервер действующего Босса Вонголы. Позже, пересматривая видеофайл, Девятый отметил про себя и слишком стройные для мужчины ноги Скуало и неестественную осанку варийской Акулы: Суперби всегда был вытянут как шест, гордо держа голову прямо. В этот же раз сгорбившийся мечник с поникшей головой мало чем напоминал себя обычного. Между ними, несомненно, что-то произошло. Выглядело всё это плохо. Очень плохо. И странно, но спешить с выводами пожилой дон не хотел. Тем более что, в отличие от сбежавшего Занзаса, Скуало на церемонии таки появился, вот только был… какой-то дёрганный, нервный. Старик даже не удержался и подошел поинтересоваться, всё ли у мечника в порядке. И, несмотря на утвердительный ответ, сразу понял — врёт. Тут даже не нужна знаменитая Интуиция Вонголы, — а она буквально вопила о чём-то смутно-нехорошем — достаточно было заглянуть в отстранённые серые глаза и простой наблюдательности: Второй Император Мечей определённо сторонился людей, Дождю Дечимо так вообще чуть не снял голову с плеч, благо мальчик успел отскочить. Но на этом странности не закончились. Через два дня Занзас заявился к приёмному отцу и буквально огорошил… требованием записей с камер наблюдения как раз за тот злополучный вечер, а вот от ответа на вполне законный вопрос: «Зачем?» — всячески уклонялся. А ещё, против обыкновения, приёмный сын был один. На робкий вопрос, где обычно сопровождающий его Скуало, брюнет раздраженно дёрнул плечом, но всё-таки проворчал: «Заболел». Дон соврал Боссу Варии, быстро придумав причину, почему запись якобы не велась, надеясь, что не желающий ничего ему объяснять сын своими последующими вопросами как-то прольёт свет на причины своего неожиданного любопытства. И всё-таки: что сын хочет увидеть на записи? Не понять, что он проснулся не там, где должен бы был, Занзас не мог: во-первых, слишком уж разительно отличались интерьеры — старик хотел подкупить «возможно девочку» миленьким убранством, — во-вторых, выйдя от Скуало, он же безошибочно направился именно в те апартаменты, что были выделены ему, а значит, точно знал, куда ему идти и должен был бы помнить, кого поселили напротив. Помнить… Учитывая состояние приёмного сына накануне, вполне может быть, что у него банальный провал в памяти: перенасыщенный алкоголем мозг в какой-то момент просто перестаёт фиксировать происходящее — частично или полностью, — пропуская события мимо себя. Но почему в таком случае его интересует только конец, а не весь его путь? В отсутствие записи Занзас вроде бы поверил, досадливо цокнув языком. А вот следующим его требованием стал… список прислуги с датами приёма на работу. Вот тут Девятый перестал что-либо понимать: а его люди тут причём? Но соответствующий запрос в отдел кадров направил. Пока отец и сын ожидали ответ кадровиков, первый возобновил попытки расспросить приёмного сына, но все они разбивались об холодное молчание монотонно постукивающего пальцами по столешнице Занзаса: Босс Варии о чём-то усиленно размышлял. «Да что случилось, сын, ты можешь объяснить?» — снова напирал на варийца Кьюдайме, после того как тот вернул ему просмотренный список персонала. Судя по всё той же задумчивости, своего ответа сын в перечне не нашел. А вот ответ Неба Варии был неизменен: «Ничего», — Занзас всегда был упрям. Иной раз просто патологически. Так ничего и не добившись, дон был вынужден отступить: ситуация не казалась такой, чтобы начинать давить авторитетом ради получения ответов. На тот момент не казалась. Интуиция молчала. А потом был донос из банка, тот знаменательный обед, во время которого старый мафиози получил ответ на один из важнейших своих вопросов — Скуало действительно оказалась той, на кого думал дон Тимотео. И это поистине окрылило главу Южного Альянса. Судьба преподнесла ему подарок, бесспорный козырь в предстоящих переговорах. «Прости, девочка, но ты слишком ценна, чтобы я позволил тебе уйти», — думал действующий Босс Вонголы, заверяя Суперби в обратном. И не на шутку испугался, увидев как с и без того бледного лица уходят все краски, а мечница вдруг поднесла руку к горлу и начала инстинктивно поглаживать, как будто что-то в нём ей мешало — не приведи Мадонна, девочка бежит из Варии, потому что подорвала здоровье или смертельно больна: будучи уже пожилым человеком с целым букетом возрастных болячек, дон очень хорошо знал цену здоровью и необходимости его беречь. А потому тут же отложил все свои расспросы и развил бурную деятельность, вызвав прислугу и своих Тумана и Грозу. Первому было приказано на всякий случай своей Силой прикрыть Скуало от любых магических посягательств извне, второму, как самому молодому и выносливому, помочь сопроводить варийскую Акулу в ближайшую гостевую комнату. Предварительный диагноз — переутомление — старика не удивил, удивляло другое: девочка почему-то наотрез отказывалась сдавать обычные безболезненные анализы и неохотно подпустила личного врача дона к себе. Но видя, что краски сами по себе возвращаются на лицо мечницы, дон Тимотео решил не накручивать себя и не искать у молодой девушки смертельных болезней раньше времени. И да — Интуиция, которой Девятый привык доверять, молчала, а значит, угрозы для её жизни не было. В последующие несколько дней девочка выглядела вполне здоровой. Кьюдайме, всё это время усиленно втиравшийся Дождю Варии в доверие, только более-менее успокоился, когда к нему заглянул его же Хранитель Грозы… с любопытной новостью. С самым озабоченным видом, Ганук ІІІ рассказывал, что зайдя после завтрака к Скуало, чтобы сообщить мечнику, что ему разрешили тренировки при условии сопровождения до зала и обратно, — чтобы тайком не вынес меч — Суперби у себя не обнаружил. Хранитель уже собирался поднять тревогу, когда услышал доносящиеся со стороны туалета характерные звуки: Скуало явно тошнило. В концовку речи Грозы, что надо бы устроить ревизию на кухне — вдруг закупили несвежие продукты или нарушают санитарно-гигиенические требования — дон уже не вслушивался: Интуиция встрепенулась и начала требовательно трусить Крёстного Отца за грудки. Логика подсунула кое-какие недавние воспоминания: рыба с джемом, апельсин с кетчупом, отказ от спиртного и абсолютно безумные финансовые операции — всё это ещё в тот день показалось старику странным. Всё по тому же приказу дона с вечера в санузле, примыкающему к выделенной капитану Варии комнате, заблокировали слив и перекрыли воду, а пожаловавшейся наутро девушке пообещали в короткие сроки исправить якобы поломку. И исправили — и часу не прошло, — унося в ящике для инструментов необходимые для анализов образцы. Ответ лаборатории пришел на электронную почту Девятого в тот же день. Анализ выявил всего одну существенную патологию — повышенный уровень хорионического гонадотропина, что указывало либо на наличие в организме пациента опухоли, либо… беременность. Интуиция руками и ногами была за второй вариант. Логика тоже. А как иначе, ведь худшие предположения, которые дон упорно гнал от себя, не желая делать поспешных выводов, снова — весело улюлюкая и вопрошая: «Кровь, Тимо! Откуда кровь?» — ломились в сознание старого мафиози. Кровь из человека, как известно, просто так не вытекает, а найденный в комнате нож следов последней не содержал. Дон Тимотео обхватил голову руками, понимая, что возможных вариантов осталось немного, а учитывая лабораторное заключение… Не на шутку взволнованный старик в тот же вечер попробовал вызвать Скуало на нужный разговор: достал альбом с детскими фотографиями Занзаса, всячески подводил разговор к нужной теме, но в итоге сам расчувствовался, уйдя в себя. И когда же он его упустил? Когда допустил ошибку, позволив сыну свернуть с верного пути и пойти на поводу собственных амбиций, за которые пришлось его так жестоко покарать? Кьюдайме хорошо помнил, как девять лет назад Второй Император Мечей выторговывал у него… не свою жизнь, нет — право навещать замороженного Занзаса. Такое рвение Босса Вонголы настораживало: конечно, он прекрасно понимал, что освободить своё Небо из ледяной темницы мечник никак не сможет… Но вдруг что-то выкинет? И продолжал отказывать. И не согласился бы, если бы заметно отчаявшийся Скуало не предложил ему… Варию. Целиком. Со всеми потрохами. Не стать её главой, конечно, а присягу. Присягу на верность Девятому Боссу Вонголы. А вот это уже было заманчиво. Очень заманчиво: независимый отряд, подобный Варии, конечно, был не единственным в своём роде, но на территории Южного Альянса они были лучшими, значительно опережая других — элитой. Получить в своё полное распоряжение лучших наёмников Сицилии на постоянной основе, тем самым, помимо прочего, и обретая гарантию, что Вария не ударит в спину Семье, будучи нанятой кем-то другим… Это был поистине лакомый кусочек, сам падающий в руки. И Девятый дрогнул. Согласился, но мотивации варийского капитана всё равно не понимал, а потому решил проследить за первым же таким визитом. На всякий случай. Лично, так как не все люди были способны увидеть Пламя Посмертной Воли, а потому рядовые охранники для слежки не годились. В тот день, осторожно выглядывая из-за колонны, дон видел подошедшего к стальным листам, скрывающих от любопытных глаз Колыбель, мечника. Видел, с какой болью тот всматривался в металлические перегородки, как будто пытаясь взглядом пробиться сквозь них. Было в серых глазах и что-то ещё: какая-то запредельная тоска, что-то более глубокое, личное. Видел, как Суперби упал на колени и, склонив голову, стукнул кулаком по холодной стали. Зло, отчаянно. Ещё тогда старый мафиози подумал, что его сыну несказанно повезло, повезло встретить на своём жизненном пути такого верного, преданного друга, что так искренне переживал за заключенного товарища, что так самоотверженно готов был отдать всё, что имел за право видеть, быть рядом… Дон Тимотео не просто так вспомнил этот случай. Тогда он, как и все, был убеждён, что Скуало — парень, а потому воспринял всё увиденное именно так: иначе и не мог. Но теперь, в свете открывшихся фактов… А что если дело не только в верности? Не только в преданности? Может ли быть, что все эти годы девочка любила его сына, возможно не осознавая свои чувства до конца? Вполне. А может даже осознавая… По крайней мере, это многое бы объяснило. Например, так и не настигнувший свою цель нож: Занзас холодное оружие никогда не жаловал, так что если кто и прихватил его из столовой, то только варийская Акула. И вернулась же она в Варию после всего случившегося: даже если предположить, что произошедшее в ту ночь между ними было не впервые, факт явно свершившегося насилия был налицо. Но почему вдруг покинула? О своей беременности она, похоже, знает, иначе бы так яро не отказывалась от безобидных анализов. Выходит потому-то и отказывалась, ибо знала, ЧТО они покажут. И ребёнка этого она, по всей видимости, собирается оставить. Почему пожилой дон тогда так решил? Да иначе бы она уже сделала аборт: операция не займёт много времени, мечница могла спокойно отлучиться из Варии на сутки, что могли понадобиться на последующее стационарное наблюдение, никто бы ничего не узнал. Но она, несомненно, бежала, причём спешно, иначе бы не запустила руки в свои депозиты. И даже если предположить, что аборт входил в её планы, но позже… Каждый день промедления сулит возможными серьёзными осложнениями, а потому, оказавшись фактически запертой в штаб-квартире Вонголы, она была бы вынуждена признаться. Хотя время ещё есть, может девочка выжидает? Даже если и так, то пойти на это дон ей не позволит. Во-первых, он был уверен, что беременна Скуало от его сына: ни одна девушка не станет сразу же, прости господи, прыгать по чужим хуям после насилия над ней. Тем более если влюблена. Действительно влюблённая, впрочем, и до не стала бы. Интуиция и логика согласно поддакивали. Во-вторых, беременность — это был просто шикарный дополнительный аргумент и рычаг давления на Совет. И не только на него… Увы, Скуало так и не призналась, а спросить прямо Кьюдайме пока не решался, не желая спугнуть своей поспешностью. Дон Тимотео вообще умел ждать: жизнь давно приучила его не действовать сгоряча и уметь выжидать — иначе он не продержался бы более полувека как глава Вонголы, и тридцать — как глава Южного синдиката: давно б сместили более горячие и… нетерпеливые. «Когда-нибудь, девочка, и у тебя появятся дети. Надеюсь, хоть ты не просчитаешься с их воспитанием…» — сказал он ей тогда, искренне надеясь, что так и будет. На миг полыхнувшая в серых глазах решимость и уверенный кивок лишний раз подтверждали догадки дона: она знает о своём положении и убивать нерождённое дитя не намерена… — Так ты всё вспомнил… — долетел до старика шепот Скуало, вырывая из воспоминаний. «Значит, провал в памяти действительно был… — машинально отметил про себя дон, снова оборачиваясь на звук открывшейся двери. Увидев заглядывающего в гостиную и вопросительно смотрящего на него Хранителя Грозы, действующий Босс Вонголы знаком велел тому подойти. Покосившись на Занзаса, Ганук ІІІ подошел к креслу дона Тимотео и замер подле него. Надо сказать, очень вовремя. Впрочем, Гроза Девятого всегда появлялся вовремя: это можно было назвать его маленькой способностью, за которую он и получил место Хранителя — оказываться в нужном месте в нужное время. Любимчик Фортуны. — Не потому ли девочка и бежала, ибо понимала, что рано или поздно беременность станет заметной, а с объяснением в таком случае возникли бы определённые трудности?» В это время так и не дождавшийся ответа Босс Варии схватил девушку за руку и, выпрямившись, потянул её на себя, явно намереваясь поставить на ноги. — Мы уходим, — коротко бросил вариец. А вот этого глава Южного Альянса допустить уже не мог. По крайней мере, пока не добьётся своего. Иначе — в крайнем случае — придётся положиться на более сговорчивого Каваллоне. Не вставая со своего кресла, дон подхватил притулённый к шахматному столику Скипетр Небесного Пламени и, вытянув руку, упёрся шарообразным навершием в грудь приёмного сына: — Не так быстро, сын. — Не лезь, старик, — прошипел Занзас, не отрывая взгляда от своей добычи, — это внутреннее дело Варии. У тебя нет права вмешиваться. — Ошибаешься, — в свою очередь возразил старый мафиози, поднимаясь на ноги и не убирая Скипетра от груди сына. Подойдя к Боссу Варии почти вплотную, Кьюдайме демонстративно зажег на навершии Пламя и яростно зашептал варийцу почти в ухо: — Немедленно отпусти девочку. Или хочешь подвести Вонголу под вендетту? То ли упоминание кровной мести, то ли вид начавшего мерцать Скипетра, недвусмысленно грозившего ему уже знакомым Прорывом Точки Нуля, на Занзаса однозначно подействовали, и тот непроизвольно ослабил хватку, чем Скуало тут же воспользовалась, вырвала руку и, вскочив с кресла, отступила от него на шаг. При этом выглядела мечница уже менее напуганной, скорее растерянной. — Гану, — уже нормальным тоном продолжил дон Тимотео, — будь добр, проводи Скуало к себе. А нам с сыном надо кое-что обсудить. Глава наёмников лишь зло зыркнул на отмершего Хранителя приёмного отца и было дёрнулся в его сторону, но дон сильнее надавил Занзасу на грудь своим Скипетром, удерживая от опрометчивых поступков. Обойдя несостоявшегося Десятого со спины, Гроза Девятого легонько подтолкнул замершую Суперби к выходу. Опомнившись, Скуало открыла было рот, намереваясь что-то сказать, но тут же закрыла, явно передумав. Кинув на стоящего к ней спиной Занзаса полный тоски и отчаянья взгляд, мечница подчинилась вновь подтолкнувшему её Хранителю и быстрым шагом направилась к выходу. И только на пороге позволила себе обернуться. На мгновение — и скрылась в коридоре. «Угораздило же тебя, девочка, — с некоей долей сочувствия подумал дон, глядя на закрывающего за ними двери Ганука ІІІ, — но мне это только на руку: если и станешь противиться, то недолго и не яро». Едва двери захлопнулись, действующий Босс Вонголы опустил Скипетр, с трудом подавив в себе желание — исключительно в воспитательных целях! — стукнуть им по голове так ничего и не увидевшего, сверлящего его гневным взглядом сына. — Ну и как это, блять, понимать? — раздраженно процедил глава Варии. — Не здесь. Пошли в мой кабинет: всё сказанное там точно не выйдет за его пределы. А тут даже у стен есть уши.