Методы ведения допроса

      Джим Гордон умеет быстро вставать по утрам. Стоит только зазвенеть будильнику, как детектив тут же поднимается с постели. Правда, просыпается он уже в процессе завязывания галстука. Слишком много работы, слишком мало сна. Звонок телефона может раздаться в любое время дня и ночи – и Джим тут же будет готов.       Напряжённый график в дневное время не даёт ему расслабиться, и о сне Джеймс Гордон не вспоминает. А постоянная работа извилин выматывает все нервы, и по вечерам Джим спешит не к подушке, а к бутылке. С виски у детектива отличные отношения, оно помогает Самому Честному Копу переключить режим «работа» на режим «постель», расслабляя мозги и мышцы.       Но иногда у Джима бывает выходной.       Выходной.       Гордон смакует это слово, и оно кажется ему вкуснее, чем «Джек Дэниэлс». В такие дни Джим предпочитает спать. Спать, пока не надоест, пока не начнёт ломить кости. Он просыпается, когда солнце проходит уже половину своего дневного пути, когда уже можно совместить завтрак с обедом. Просыпается позже Пингвина.       Но не сегодня.       Когда Джим разлепил глаза и увидел на соседней подушке вихрь чёрных волос, его уверенность в том, что сегодня выходной, дала трещину. Он бросил встревоженный взгляд в окно, но солнце уже явно прошло зенит, а гневных звонков из участка не поступало. Детектив нахмурился, пытаясь сложить пазл: почему у него выходной, а он проснулся раньше Кобблпота.       Джим протянул руку и провёл пальцем от переносицы к кончику длинного носа. Освальд промычал что-то протестующее и ещё сильнее зарылся в одеяло. Гордону оставалось только пожать плечами и оставить в покое главного свидетеля по делу о проспавшем Пингвине.       Детектив вылез из постели и вышел в гостиную. Одно из высоких окон было распахнуто, и ветер трепал занавески. Солнечные лучи лежали на полу, создавая крайне умиротворяющую картину, и играли бликами на отполированных брогах на высокой подошве, брошенных в спешке в центре комнаты. Джим уставился на эту улику. Обычно Пингвин не разбрасывает вещи. В мозгу детектива заскрипели шестерёнки, делая первый вывод: Освальд был в возбуждённом состоянии, когда вернулся домой, возможно, зол или напуган.       Гордон попытался вспомнить вчерашний вечер и состояние Пингвина, но не смог. После некоторых усилий осознал, что ложился спать один. Валился с ног от усталости и не дождался Освальда.       Джим сделал ещё пару шагов босыми ногами по тёплому паркету и услышал шум. Всего пару мгновений понадобилось, чтобы идентифицировать в нём звук работающей стиральной машины. Детектив зашёл в ванную и недоумённо уставился на гудящий и содрогающийся механизм.       – И во сколько он пришёл? – пробормотал Джим и поднял глаза на своё заспанное отражение в зеркале. Вздохнул, открыл кран и плеснул в лицо водой. Соображать сразу стало легче. Где это Пингвин шлялся всю ночь?       Гордон обернулся и заметил что-то на полу. На кафеле лежала перчатка Освальда. Скорее всего, выпала из охапки вещей, которые Кобблпот запихивал в стиралку. Детектив наклонился поднять пропажу и отчётливо разглядел на ней кровь.       – Освальд!       Через несколько ударов сердца Джим уже тряс босса мафии за плечо. Пингвин не умел просыпаться так быстро, как Гордон, ворочался и недовольно щурился. Детектив стянул с него одеяло, быстро осмотрел голые ноги, грудь и живот под задравшейся футболкой на предмет ран, но не нашёл ничего нового. Только россыпь старых шрамов и несколько почти пропавших синяков, оставленных самим Гордоном. В голове копа созрела уверенность и начала разгораться злость.       – Джим? Что тебе нужно? – Пингвин наконец изволил открыть глаза, но даже не попытался добавить в голос положительных эмоций. Он хмурил брови, растрепавшаяся чёлка лезла в глаза. В голове Гордона мелькнула мысль, что он выглядит слишком невинно для убийцы и психопата. Если не знать, ни за что не поверишь.       – Кого ты убил? – прорычал полицейский, нависая над Кобблпотом.       – Что? – Освальд проснулся окончательно, в его глазах шевельнулся страх и такая знакомая Гордону растерянность.       – Я видел кровь, – Джим сгрёб Пингвина за ворот футболки, основательно тряхнул. Тот неуверенно попытался вырваться, но его притянули ближе. – Кого ты убил, Пингвин? – снова спросил Гордон, подавляя Освальда волной своей ярости. Кобблпот хватал ртом воздух и испуганно таращился на Джима. – Отвечай! Я ведь всё равно узнаю.       – Это вряд ли, – произнёс Пингвин и растянул губы в едкой улыбке. – Даже ты не найдёшь следов, детектив.       Гордон разжал руки, и мафиози упал обратно на подушки.       – Тебе незачем лезть в это дело, Джим, – неожиданно строго заявил Освальд, приподнимаясь на локтях и глядя прямо в глаза.       – Я коп, Пингвин. А ты убил человека, – Гордон выплёвывал слова, тыча пальцем в грудь Кобблпота.       – Не стоит так со мной разговаривать, Джеймс, – Освальд отвёл в сторону его руку и сел на постели, чтобы не смотреть снизу вверх. Его интонации внезапно напомнили Джиму о Фиш Муни. В них зазвенела сталь. – Не надо думать, что ты имеешь надо мной превосходство. Потому что ты тоже убивал людей, детектив. Ты не такой чистый, каким хочешь казаться.       Джим хотел ответить что-то резкое, но гневный блеск в глазах Кобблпота заставил его промолчать.       Детектив Джим Гордон так привык к своему домашнему Пингвину, что порой стал забывать, что он уже давно не тот пугливый юнец, каким был, когда они познакомились. То количество боли и разочарований, что вынес Освальд, сделали его сильнее. Взрослее. Раньше он послушно сносил все удары. Теперь – готов был дать сдачи.       – Я пустил тебя в свою постель, Джим. В свою жизнь, – каждое слово, словно ледяная игла, впивалось в тело. – Но не стоит лезть в мои дела.       Гордон чувствовал волны раздражения, исходящие от Пингвина, и своё собственное неконтролируемое бешенство. Кулаки сжимались сами по себе, а это непривычное, жёсткое выражение хотелось стереть с лица Освальда ударом. Джим почти физически ощущал, как между ними заискрило. Ещё немного, и вспыхнет пожар.       И, хоть сам не ожидал от себя подобного, решил отступить.       – Ладно, – Гордон вскинул руки, – расслабься.       Пингвин недоверчиво склонил голову набок, не спеша успокаиваться. Джим медленно выдохнул. Ярость ушла так же скоро, как и накатила. Шум города на мгновение заполнил пространство спальни.       – Как насчёт твоего сердца? – детектив хитро улыбнулся. Брови Кобблпота поползли вверх, и Джим с наслаждением отметил вернувшуюся в глаза Освальда растерянность. – В него ты меня пустил?       Не давая времени на ответ, мягко толкнул в грудь, заскользил ладонями вверх по бёдрам.       – Джим?       – Вы имеете право хранить молчание, – Гордон наклонился, прикусывая нежную кожу на животе. Освальд охнул и дёрнулся. Вместо недавнего властного, не терпящего возражений мафиози, на белых простынях остался мальчишка, который всё так же, как и в первый раз, пугался прикосновений, краснел и норовил спрятаться от вездесущих пальцев детектива Гордона.       Джим провёл ладонями по выступающим рёбрам, задирая вверх футболку, прижался губами к пульсирующей жилке на шее. Скользнул языком по чувствительной коже за ухом. Освальд судорожно вздохнул, но промолчал. Настороженно ответил на поцелуй – такой мягкий и отходчивый Джим был для него в новинку. Обычно детектив ругался и дрался до последнего, заводился с пол-оборота и очень долго не мог успокоиться. Пингвину вечно приходилось подстраиваться под своего «старого друга», терпеть обиды, зная, что позже, когда Джеймс выплеснет всю накопившуюся агрессию, чувство вины приведёт его извиняться. И внезапная перемена в привычном ходе вещей вызвала чуть ли не панику, которую Освальду приходилось подавлять с большим трудом.       Гордон почувствовал напряжение любовника и углубил поцелуй, стараясь отвлечь, целуя горячо и томно, нависая всем телом и даря ощущение защищённости. Кобблпот вцепился холодными пальцами в плечи Джима, нервно вздрагивая под его ладонями.       Оторвавшись от чужих губ, Гордон улыбнулся, мимолётно заглянув в широко распахнутые глаза Пингвина, и вернулся к животу. Целуя и покусывая, стал спускаться ниже, не забывая о руках, то легко касаясь кончиками пальцев, то с силой сжимая. Потёрся носом над самой резинкой боксеров и замер, будто бы в раздумье. Отметил, что Освальд уже готов, но сдержал довольную улыбку.       Под его взглядом Кобблпот стыдливо завозился.       – Джим, – тихо позвал он, сам не зная, чего хочет. Хотя, знал, конечно, но где-то в дальнем уголке сознания настойчиво крутилась мысль о подвохе, и сердце норовило выпорхнуть из клетки рёбер.       Гордон поднял на него глаза, хищно усмехаясь, и Пингвин почувствовал, как краска заливает ему щёки. Дьявол, наверное, прозвучало так, как будто он просит.       Детектив подцепил пальцами резинку шорт и потянул их вниз, не разрывая зрительного контакта, и Освальд, сокрушённо застонав, закрыл глаза, прячась. Джеймс мысленно отпраздновал победу и бросил все силы на закрепление успеха.       Осторожно коснулся члена пальцами, дразня и слушая рваные вздохи Кобблпота. Пингвин всегда был очень отзывчив на прикосновения, щедро вознаграждая каждую ласку и доводя детектива до исступления своими стонами. Вот и сейчас, стоило только Джиму коснуться головки губами, как Освальд всхлипнул, одной рукой вцепляясь в простыни, а пальцами другой в волосы детектива, нервно теребя пряди. Не подталкивая и направляя, а лишь создавая успокаивающую видимость контроля.       Гордон проводит языком по всей длине и заглатывает, насколько может глубоко, плотно обхватывая губами. С каждым движением тонкие пальцы всё сильнее сжимаются в его волосах. Пингвин стонет, и от этих звуков у Джима кровь шумит в ушах.       Пора.       Джим отстраняется, снимает руку со своей головы, целует в ладонь. Освальд, наконец, открывает глаза, вопросительно трепещет ресницами, от волнения облизывает губы.       – Теперь ты готов поболтать? – Джеймс разглядывает Пингвина и никуда не спешит.       – Ч…что? – хрипло выдыхает Освальд, непонимающе хмурится, приподнимаясь на локтях.       – Расскажи мне, где ты был, и что произошло, – Гордон растягивает губы в улыбке и кладёт горячую ладонь на живот Кобблпота. – И тогда я продолжу.       – Дьявол! Джим! Ты серьёзно? – Пингвин нервничает и злится. В его голове бьётся мысль: «я так и знал, что нельзя доверять копам!».       – Давай, Освальд, в этом нет ничего сложного. Чего ты боишься?       – Того, что твоё извращённое чувство справедливости окажется сильнее, чем твоя… привязанность ко мне, – тихо бормочет Пингвин и вздыхает. Ёрзает, закатывает глаза и ищет выход из положения. – Может, я расскажу тебе после?       Гордон только улыбается и водит пальцами по гладкой коже.       – А! Будь ты проклят, Джим Гордон! – воскликнул Кобблпот и затараторил, стараясь побыстрее с этим покончить. – Один из моих старых соперников недавно вышел из тюрьмы и захотел получить моё место. Первая попытка убить меня не увенчалась успехом, но я знал, что он не успокоится, и сам назначил встречу. Его должен был застрелить Виктор, но всё пошло не по плану и Зсасз только ранил ублюдка. Он кинулся на меня, хотел задушить голыми руками. Я что, должен был стоять и ждать пока он это сделает? – Пингвин едва не сорвался на крик. Гордон молчал и этим раздражал его ещё сильнее. Освальд выдохнул, стараясь взять себя в руки, и закончил: – У меня был нож, и я убил его. Вот и всё. Доволен? Не имею ни малейшего понятия, зачем тебе эта информация.       Пингвин смотрел упрямо и гневно раздувал ноздри, но Джим спокойно выдержал его взгляд.       – Мне просто нужно знать.       Знать, что Кобблпот, как и договаривались, не режет людей направо и налево, ради забавы, без повода; знать, что убитый был преступником, что заслужил это тем, что напал первым; что Пингвин защищался, а значит, если придётся, Гордон сможет отстоять его перед законом; что Освальд способен постоять за себя, что теперь он в безопасности.       Джиму нужно знать всё о жизни Пингвина.       И, кажется, Кобблпот всё это понял, потому что картинно закатил глаза и откинулся на подушки, повелительно взмахнув рукой. Настолько театрально, что Гордон едва сдержал смех. Но свою часть сделки выполнил, как всегда.       Гордон старательно отсасывал, смакуя тихие стоны сверху, помогая руками, если не мог дотянуться губами. В голове было блаженно пусто. Наконец-то.       Собственное возбуждение нарастало, но детектив упрямо не обращал на него внимания. Огромная часть его отношений с Освальдом строилась на сделках, постоянных поисках компромиссов. Джим привык быть честным и доводить всё до конца.       Пингвина не хватило надолго. Он вздрогнул всем телом, и Джим отстранился, двумя быстрыми движениями ладони заставляя его переступить черту. Судорога прошла по всему телу, и Пингвин затих.       Джеймс подобрал с пола свою вчерашнюю рубашку и вытер об неё руки. Потом наклонился и поцеловал влажный лоб Освальда.       – Мне начинает казаться, что тебя возбуждают разговоры об убийствах, – лениво улыбнулся Кобблпот.       – Неправда, – хохотнул Джим, – это всего лишь действенный способ допроса.       Гордон сам не понял, как оказался опрокинут на постель, не сработали даже отточенные навыки полицейского. Он успел заметить только блеск выстрелившего лезвия складного ножа, который Освальд молниеносно вытащил откуда-то из простыней. При желании Пингвин мог быть очень быстрым, несмотря на хромоту и кажущуюся хрупкость. Он прижал копа к кровати, лезвие легко коснулось шеи Джима – выверенно до миллиметра, прикосновение ощутимо, но крови ещё нет. Гордон замер, отчасти поражённый внезапностью броска, отчасти безумием в глазах Кобблпота.       – Освальд? – Джим нервно сглотнул, и от этого движения на его коже всё-таки выступила алая капелька.       – И на ком же ты его так отработал? – прошипел Пингвин. Его острое колено впивалось в грудь детектива.       Ревность? Неужели? Джим бы рассмеялся, если бы не был столь удивлён подобной реакцией на его невинную шутку. И напуган. Совсем немного.       – На тебе. Я изобрёл его только что, – Джим попытался улыбнуться. Это сложно сделать, когда рукоять ножа, приставленного к твоему горлу, мелко дрожит в тонких пальцах человека, который явно не в себе.       Он протянул руку, нежно касаясь лица Освальда, волос на затылке. Пингвин выдохнул и на мгновение опустил веки, а когда вновь посмотрел на Джима, в его глазах уже светилось веселье.       – Верный ответ, детектив, – он растянул губы в улыбке, а лезвие ножа скользнуло вдоль шеи к ключице. Освальд наклонился ниже и прошептал в самое ухо Гордона: – Ты же понимаешь, я сразу узнаю, если что. Не советую рисковать.       Джим не торопился с контратакой – дождался, когда лезвие будет убрано и нож снова пропадет где-то в подушках. Скинул с себя Пингвина, навис сверху, меняясь с ним местами. Стискивая до боли, до новых синяков.       – Нож в постели? Ты чёртов псих, – Джим впился зубами в нижнюю губу Освальда.       – А вот опасность точно тебя возбуждает, – Пингвин криво усмехнулся и ответил на яростный поцелуй. Гордон оторвался от него лишь на секунду:       – О да, пожалуй.