Какассыма

Магнус никогда не перестанет оглядываться на прожитые годы. Он говорит людям, ищущим у него утешения: «Прошлое прошлому»; но сам бережно перебирает в памяти воспоминания из самой ранней жизни. Самой первой. Магнус Бейн настоящий лжец и лицемер. Он исправно поддерживает легенду, мол «Да, родился в Батавии, это в Индонезии, знаете ли. Четыреста… или восемьсот лет назад? Ах понимаете, память уже не та. Но по сравнению с моим другом, Рагнором Феллом, я совсем юнец. Мальчишка». Рагнор устало закатывает глаза, но молчит. Магнус ни о чем ему не рассказывал, но кажется, будто друг его рожден не магом, а друидом, и знания его изначальны. В его глазах читается «Что ты несешь? Какой ты мальчишка?» Магнусу хочется ответить, что самый настоящий. И ему всего навсего около девятнадцати. Возможно, чуть больше на пару тысяч лет, что с того. У Магнуса от самой первой, самой настоящей жизни остались лишь глаза золотом и первая буква имени. Прожитые года тяжелее ноши атлантов — так легко потеряться в течение времени, так тяжело отделить иллюзию от реальности. Но он еще помнит, как прибыл в Камелот из далеких южных земель. Он все так же не может забыть синеву глаз своего единственного господина. Ему до сих пор снится мертвая земля Авалона и лодка в огне. Возможно, иногда Магнус готов отдать душу за забвение. Возможно. Магнуса опасаются и — нет, не уважают — преклоняются на самом деле. Потому что чувствуют, что магия его древнее жизни, страшнее всего легиона Эдома. Стоит ли говорить, чем он жертвует, чтобы удерживать ее глубоко внутри? Стоит ли удостаивать своим вниманием глупых потомков Разиэля, преподносящих себя выше древней религии? — Кто ты? — бесконтрольно роняет он в их первую встречу. Блажь, конечно. Магнус узнает его с полувздоха, но отказывается верить. Должно быть память — некогда и благословение, и проклятье — играет с ним злую шутку. И словно в противоречие самому себе Магнус жадно впитывает каждое слово, каждое движение, цепляющиеся за дрожащие ресницы и врезающиеся в зрительный нерв. Все тот же благородный разворот плеч, те же уверенные пальцы, натягивающие тетиву, что снились ему долгими удушающими ночами. Все тот же истинный правитель своего народа. Судьба не изменяет себе. И как горько понимать, что слишком рано опустил руки. Что искал лишь половину прожитых лет: бежал, брел, полз в поисках. Что в оговоренный срок целое тысячелетие провел подле острова. А после — перестал искать, но не перестал надеяться. Старые драконы тоже могут ошибаться, верно? У его господина та же осанка воина, тот же узнаваемый королевский профиль, кажется, даже мозоли от оружия на ладонях имеют привычное расположение. Магнус неверяще обводит каждый шрам, каждую неровность на пальцах и не может дышать. И то ли его король незыблемо силен, ведя своих людей даже за гранью миров, то ли знамение, предшествующее его появлению, столь страшно, но Магнус с изумлением знакомится со старыми друзьями. И первый рыцарь Камелота — сэр Джеймс — ныне связан с его господином больше, чем клятвой на словах, и прекрасная королева Лидия вновь метит зациклить порочный круг. Не в этот раз, миледи. Не в этот раз. И как странно вновь без боязни впустить Изабель в круг близких и глубоко под кожу, не страшась, что она решит погубить брата. Магнус давно не винит ее — за отведенную жизнью судьбу они все расплатились сполна. Наконец сейчас, спустя все пережитое и перемолотое в прах, когда рок вновь пытается бросить им под ноги весь мир с ненавистным долгом и гротескными статусами, смогут ли они? Хотя бы в этот раз, сир? Когда он впервые делает шаг навстречу, голос его не дрожит. — Я Магнус. Кажется, мы не были друг другу официально представлены. Вспомнит ли? А стоит ли вспоминать? — Алек. У Александра от прошлой жизни остались лишь синева глаз и первая буква имени.