Кинокалейдоскоп

— Незачем, Ватсон! На всех дорогах патрули. У него только один путь — в Гримпенскую трясину! Слова Шерлока Холмса долетели откуда-то сзади, а потом за моей спиной сомкнулся туман, и я оказался в непроницаемом белёсом облаке. Слов нет, он далеко не дурак, этот лондонский сыщик. Но в моём случае большей глупости от него нельзя было и ожидать. Мне, можно сказать, дали карт-бланш, и я бы не удивился, если бы уже завтра утром меня, убийцу Джека Стэплтона, зачислили в покойники. Осматриваться было бесполезно. Туман глушил все звуки, и я пошёл по памяти, едва различая бурые кочки. Конечно, мне бы и в голову не пришло соваться в настоящую гиблую трясину — кем-кем, а идиотом меня не назовёшь. А вот найти прямую дорогу к ближайшему вокзалу я позаботился ещё раньше. Под ногами чавкало. Пару раз я оскальзывался на сырой траве, а однажды, оступившись, по колено провалился в торфяную кашу и не без труда выбрался на твёрдое место. В башмаках плескалась ледяная вода пополам с грязью. И всё-таки я был вне их досягаемости. Но река меня удивила, тускло взблеснув прямо передо мной, как размытый фосфор. Похоже, я всё-таки сделал крюк в тумане. Или она вообще вылетела у меня из головы. До моста было далеко, да и наверняка там торчат полицейские. Придётся лезть в воду. Среди знакомых в Коста-Рике я считался приличным пловцом — ну что, не одолею каких-нибудь тридцати ярдов? Вода, конечно, холодная, осенняя, но жить захочешь — и не такое придёт в голову. Противоположный берег был скрыт туманом, впрочем, мне показалось, что расстояние я определил верно. Я шагнул в воду. От холода у меня перехватило дыхание. И тут сзади послышался тихий звук, похожий на свист. Я обернулся и не поверил своим глазам: за мной бежала Боська! Она была вся в грязи и прихрамывала на заднюю лапу, но это была она, живая, почти здоровая, она нашла меня, наконец! — Боська! — я попытался подозвать её, но собака не послушалась и отбежала почему-то назад. — Ну Боська же! Она вернулась и принялась кругами бегать по берегу, словно подзывая меня к себе. — Ну что ты? — я подбежал к ней, отгоняя мысль о том, что придётся ещё раз войти, а затем и погрузиться в эту невозможно холодную воду. — Тебе больно, да? Боська предостерегающе заворчала. — Тебе не хочется? Да уж, понимаю. Порыв ветра пробрал меня до костей и разорвал туман над рекой. И тогда я увидел густые заросли камышей на том берегу и тёмную маслянистую тину между стеблями. Подумать только, если бы не Боська, обвились бы вокруг ног, чего доброго, какие-нибудь подводные травы и утянули меня вниз с той же гарантией, что и Гримпенская трясина. — Ты хотела меня предупредить? Боська положила лапы мне на колени и тихо тявкнула. Мы перешли реку вброд ниже по течению, там, где меньше было камышей. Ещё час с небольшим — и я на руках внёс Боську в номер дрянной привокзальной гостиницы. Швейцар, не моргнув глазом, проглотил историю о пьяном знакомом, который некстати вздумал упражняться в стрельбе и теперь грозится прикончить и меня, покуда я не подал в суд. — Я тебя больше не брошу, — бормотал я, перевязывая ей заднюю лапу. — И обещаю, что больше никуда не полезу без тебя! Мне показалось, или Боська, повернув ко мне умную морду, по-собачьи улыбнулась?