Наместник

Корабль «Зов Сирены». Днем ранее битвы за Амарантайн. Косую бизань рвануло клочьями, мачта зашлась со скрипом от триселя до клотика. Промокшая до костей, Изабелла оттолкнула Брида и намертво вцепилась в штурвал. Рулевой отлетел к краю мостика, и только чудом не был смыт за борт, когда «Зов Сирены», заскрипев уцелевшим рангоутом, развернулся носом к водяной бездне. ¬- Капитааан... - Голос кричащего помощника утонул в завывании ветра, и Изабелла скорее догадалась, чем на самом деле услышала. ¬- Грот ломает! Грот! Перекричать стихию все равно что орать в утробу водопада. Изабелла надеялась только на слаженность своей команды, да на то, что никто не потеряет голову, и выполнит то, что должен. К счастью, им удалось зарифить паруса и развернуться форштевнем к волне. Все демоны моря кружили вокруг судна в безумной пляске. «Сирена» с трудом держалась на плаву, принимая ошалевшие волны кормой и бортами. Шторм неизбежно сносил судно с курса, но это было последнее, о чем Изабелла могла думать, штурмуя очередную волну. А затем прямо перед глазами взвилась на дыбы серая водяная стена, ветер донес до ушей капитана чей-то пронзительный вопль, и корабль рухнул в пустоту... …– Иза! Иза, демоны тебя побери! Поднимайся! Похоже шторм выплюнул нас как сливовую косточку. Открывать глаза не хотелось. Сильные руки трясли её за плечи, в голове вновь зашумело. Изабелла с трудом повернулась на бок, и её вырвало едкой солью, оставив в горле невыносимую горечь. Она провела ладонью по лицу, и наконец смогла сесть, попутно отплевываясь от песка, скрипевшего на зубах. Фэнрис выглядел жалко. Разорванные штаны открывали тощие ноги и острые коленки, белые волосы липли вдоль лица. – Где «Сирена»? Сколько спаслись? – О, настоящий капитан! Теперь понимаю, за что братия прощает тебе выкрутасы. Всё не так плохо. «Сирена», похоже, застряла на рифах. Но мы потеряли двенадцать человек. Ну, давай, поднимайся! Ваш Создатель выдал нам аванс. Она с трудом встала на ноги, сделала несколько шагов вперед и огляделась. Рауль-Висельник, её бессменный старпом, уже отдавал распоряжения, отвешивая пинки особо неповоротливым. Похоже, дело шло к закату. В подступающей сизой дымке сумерек Изабелла разглядела свой корабль, грузно привалившийся к выступающим из моря камням. Фэн скорее всего прав – осталось только узнать как далеко всё зашло. Старпом перехватил её взгляд. – Хвала Создателю, капитан. Хромоножка и Костель ныряли с обоих бортов и даже под киль, если не брешут. Днище целехонькое, как щёлка послушницы. Укрепим грот и бизань, залатаем паруса, подтянем такелаж, и глядишь, выберемся из этой дыры. Скажу по чести – мне здесь ой как не нравится. – Что так? – А ты оглянись и послушай. Мнению Висельника Изабелла привыкла доверять. Старый пират обладал не только недюжинными знаниями морской жизни, но и острым чутьем на неприятности. И она не припомнила случая, когда бы мрачные предчувствия старпома не сбылись. Изабелла медленно побрела по песку, отдаляясь от моря. И чем дальше она отходила от воды и приближалась к неприветливым скалам, кое-где поросшим зеленоватой губкой мха, тем сильнее нарастала тревога. Причиной тревоги была тишина. Это было странное место. Ветер, обычно заставляющий петь каверны и щербины, вырывая острые трели и переливы, пролетал над камнями неслышной тенью. Не скрипели редкие деревца, пустившие корни меж камней, не щебетали птицы, не стрекотали перед закатом невидимые глазу насекомые. Мертвый камень, мертвые деревья, пусть и покрытые зеленоватой листвой. Изабелла остановилась, несколько минут созерцала под ногами сухие серые ленты высушенных солнцем водорослей, а затем изо всех сил наступила на них ногой. Ни скрипа. Ни звука. Даже шороха песка от её шагов. Только лёгкий, зеленоватый туман выпростал робкие языки из-под камней, точно пробовал окружающий мир на вкус. Иза почувствовала, как по спине, проскользнул пугающий холодок. – Тысяча демонов! – Выругалась она, но не услышала собственного голоса. Теперь она почувствовала, что испугана не на шутку. Бормоча проклятия под нос, Изабелла отступала к прибрежной полосе, и лишь на середине пути услышала первые звуки. – Ну что там? - Висельник был мрачен. Сумерки вкрадчиво протискивались сквозь отсветы заходящего солнца. – Чую, нас ждет веселая ночка? Изабелла тряхнула головой. Старпом уже отдал распоряжения, матросы разбрелись вдоль берега, перекликались друг с другом, собирая плавник для костра. ¬– Ты выглядишь так, словно увидела демонов. – После Киркволла врятли меня можно ими напугать. Костер разожгли на берегу, меж серых валунов. Пока не опустился на берег глубокий, сливовый вечер, Костель и Андер вплавь добрались до корабля, спустили на воду пустую бочку, свалив в неё полмешка сухарей, бурдюк пресной воды и несколько бутылок рома из капитанской каюты. Плавник сухо трещал, огонь сушил одежду, а ром – продрогшие глотки. Рассеивал тревогу, загонял в глубину. – Капитан. – Корбин, по прозвищу «Два золотых», подбросил в костер плавник, и вытер грязной пятерней лоб. – Кажется, я знаю, куда нас занесло. В прошлом году, как есть на День Всех Душ, сидели мы с ребятами в «Трех головах»... – Как же, помню. – Откликнулся рослый, светловолосый Андер. – Накачались мы местного пойла, да и взбрело тогда Кварту прибиться к какому-то балагану. Обрядились призраками, и давай барагозить что есть мочи. Нашелся, понимаешь, меж ними какой-то беглый святоша, из тех, кто сидит по пещерам и мнит себя новым пришествием Создателя. И давай он голосить безумные речи, а наши дураки скакать за ним и подвывать дурными голосами. Только не всем эта камарилья пришлась по вкусу. Как нагрянули храмовники... – ...а у Кварта рожа белая, он ну её чистить, ан нет, краска балаганная прилипла не хуже огненной медузы. – Он и дёру в кладовую. Вышиб днище у бочонка с мукой, да опрокинул на себя, замашкироваться значит. – Ага, а капитан после платила убытки трактирщику, да Кварту, покойнику, всыпали на палубе десяток плетей. – Будет вам! – Висельник нахмурил мохнатые брови, разом прекращая веселье. – А ты говори дальше, чего хотел. – Так вот. Пока наши ребятки сходили с ума с балаганщиками, сцепились мы якорями с одной девчонкой. Бабой она оказалась шустрой, и не прошло и склянки, как я взмок, точно юнга в первый день на палубе. Отблагодарил я её по совести, поскольку, как все знают, после второй пинты на меня нападает благодушие и любовь к ближнему. Она то мне и рассказала занятную байку. Вроде как где-то в Ривейне жил морем один капитан. Посудина его звалась «Крик мертвеца» или как-то так, и видать ума он был не большого, раз назвал так свое корыто. Но болтали, везения ему морские духи отмерили за десятерых. Носило его по всем морям, и будто бы доходил капитан до Донаркса, огибал Пар Волен, а к югу знал каковы они, Ледяные моря. И была у капитана одна странность. Никто не мог сказать, каков он на самом деле. Ежели встречали его, скажем, в середине драконниса, в Сундарине или в Талло, то говорили потом, де, лет ему около сорока, темноволос и бородат, а ежели спросил бы кто в Гварене, под исход первопада, то услышали бы про седого старика. И ещё. Под парусами его ходили аккурат две дюжины и один матрос. Вроде никогда он в море не пойдет, ежели по какой причине нужного количества на борту не сыщется. Так вот, брал он не каждого, пусть хоть будет морской пёс и отчаянная бестия, а по каким-то своим приметам. Говорили, под исход харинга, капитан опять занемог. Шли они тогда к Эствишу, и налетел ураган, свирепый, словно гном с похмелья, ледяная крупа, секла паруса, точно картечь. И ночью, на вахте, пропал у них старпом. Один из матросов клялся, будто с мостика долетел крик нечеловеческий, но другие ничего не слышали. Только странность одна была – море точно само собой утихло, подступил со всех сторон странный туман. Капитан велел причаливать к берегу, потому как в команде не хватало одной пары рук. По слухам, в первой же деревеньке обошел он все дома и трактир, а никого не взял. А напослед завернул в рыбацкий дом. А там рыбак помирает от горячки. Капитан на болезного посмотрел и говорит: спасти могу от смерти, но с одним условием. Сына своего отдашь мне в команду. Рыбак не согласился, а сын его отвечает: делай мол, добрый человек, а я тебе услужу. Как капитан слово свое сдержал, старик с лежанки поднялся и на прощанье взял с сына клятву именем Создателя, что на третий год вернется он к отцу своему. Говорили, как начал сын клятву произносить, так капитан в лице сменился и едва не бегом рванул па дверь. – О, кажется, я знаю, что было дальше. ¬– Андер отхлебнул из бутыли, пущенной по кругу, и сощурился на рассказчика. – В капитана-то на самом деле давно вселился демон, от того он пил кровь невинных пташек, и закусывал младенцами. А коль в девственницах и сопливцах наступал перебой – не брезговал мясцом своих морячков. А под конец, этот твой рыбацкий сынок начнет гонять капиташу по палубе, кропя святой водой и во всю глотку призывая Андрасте. – Нет, Андер. – «Два золотых» помрачнел и шутку не поддержал. – Готор, так сынка рыбака звали, поначалу долго хвалил Заступницу. Капитан щедрый был и золото к ним рекой лилось. Только замечал он одну странность. От зимохода до утешника команда веселилась, в портах золотом швыряла, а далее все тише и мрачнее становилась. Готор капитану приглянулся, быстро в гору пошел. Так и плавал он год, и еще год, и ещё... Двух старпомов потеряли в зимние бури, двух моряков приняли на борт. А на третий сам Готор старпомом стал. Только тогда он смекнул уже, что не ладно дело. Вот как подошел срок возвращаться к отцу, пришел он к капитану, так мол и так. Тот препятствий не чинил, говорил, сойдешь в первые дни зимохода. Готор и понял, хитрит капитан, до зимохода еще ни один старпом не доживал. Как там и что, не знаю, но поднял он на корабле бунт. Капитан опять хворым и старым был, так они его без труда скрутили, и решили бросить на одном из малых островков. Но не тут-то было. Едва взошли без капитана на палубу, подняли паруса, а корабль с места не сдвинулся. И ветер есть, и плыви вроде бы, ан нет. Стоит, точно пришпиленный. А капитан на острове смехом заливается, де не пойдет корабль без капитана, я, де, большую цену за своё место заплатил, и не вам, соплякам, её перебивать. Старпом рассвирепел, и велел своим капитана связать, да пустить под килем болтаться. Вроде как и капитана нет, и на корабле он. И точно. Подхватила посудина волну, и пошла резво. Только под вечер попали они в туман, да такой, что руки перед собой не видно. Команда испугалась не на шутку. Все звуки разом пропали куда-то: ни скрипа бортов, ни песни парусов, да что там – голосов своих не слышали. И стали они пропадать один за другим. Выползало из тумана этого нечто на палубу, и в туман утаскивало. А на месте только глубокие борозды на палубе – прямо до борта. Словно в тишине той тащили моряка, а он из последних сил боролся, криком кричал, а крика того никто не слышал. И цеплялся бедолага за палубу, ногти оставляя, да до крови раздирая пальцы. Только никто не помог. Сколько так их носило – никому не известно. А когда развеялся туман – оказалось, что принесло их море к тому же проклятому острову. В живых-то к тому времени трое осталось и старпом. Один из них спятил, как увидел что с приятелем его ночью стало, к мачте себя привязавшим. Добрался до него ночной губитель, и прям у мачты и объел жестоко. Кровищи кругом, что на бойне, а бедолага без лица стоит, с ребрами обглоданными. Видать и этот в тумане кричал, как живьем его глодали, да без толку. Спятивший тот буйным сделался, сам за борт прыгнул. Сошли они на берег, отыскали на скале руины, укрылись там. И первой же ночью пришел к ним губитель. – Капитан небось? – Не унимался Андер. – Капитан. Токмо шкуры на нем не было, освежеванный весь, а в мясо щепы корабельные, раковины въелись и торчат, да ползают морские черви. На руках когтищи, зубы, что иглы торчат. Один из моряков как его увидел, сам себе горло раскромсал, а другой бросился, куда глаза глядят, только капитан за ним не погнался. Хотел он Готора заесть, да подойти не мог. Видать клятва Создателю бунтовщика от нечисти укрывала. А сбежавший, говорили, выжил, на пустой бочке вплавь ушел, какой-то корабль подобрал его – седого и безумного. Все он вопил про Мертвеца, Андрасте призывал и Создателя, рыдал, да ходил под себя. С того времени и стали место это стороной обходить, и имя дали – Риф Мертвеца. – Ну а капитан-то чего? Готор твой? – Об том не знаю. – Вот оно как! – Андер хлебнул последний глоток. – А с чего ты, Золотой, взял, будто мы на остров этот попали? – А ты туда глянь. Туман наступал медленно, вылезал из невидимых глазу щелей, словно пробовал на ощупь воздух, синие сумерки, прибрежные камни. Густой, почти осязаемый. Внутри лениво клубился еле различимый глазу зеленоватый свет, выскальзывал на молочно-белую поверхность, и снова зарываясь в глубину. Моряки повскакали с мест, капитан собралась было прикрикнуть на них, но с удивлением обнаружила себя стоящей на ногах. Только Корбин по-прежнему сидел на земле, вливая в глотку ром. – Хорошая байка, Золотой. – Ухмыльнулся Андер. – Если б не знал тебя, мог бы поверить. – Верь во что хочешь, дружище. Но я бы не стал оставаться тут в ночь. Лучше вплавь до корабля добраться. – Хватит! – Фенрис вырвал из рук Золотого бутылку и выплеснул остатки рома в костер. – Выставим часовых и дождемся утра. Изабелла кивнула. Краст и Липучка вызвались дежурить первыми. По совету Фенриса, команда переместилась поближе к камням, выставив пылающий костер заслоном от неизвестности. Перед тем, как улечься на голых камнях, Иза заметила, что туман остановился в нескольких ярдах до огня, не делая попытки приблизиться. Проклиная, на чем свет стоит, байки Корбина, капитан некоторое время ворочалась на неудобном «ложе», а потом внезапно провалилась в глубокий сон. «Тени кружились вокруг неё в странном, бессмысленном танце. Сами собой удлинялись, бросали на стены узнаваемые очертания. Люди, люди, сотни людей. Узкие коридоры, башни и… цепи. Черные, огромные, о которых она хотела забыть, но не смогла, как не старалась. Во сне она не слушала звуков, не чувствовала запахов, не видела других цветов, кроме серого камня и черных теней на нём, но могла поклясться, что воздух вокруг рвало на части от криков, невыносимой гари, всполохов магии, удушливого запаха кипящей крови, горелого мяса и нагретого железа. Чьи-то лица, знакомые и не узнанные одновременно, мелькали перед глазами. Обнаженный меч, мужской силуэт на мгновение закрыл собой другой, женский, тонкий, с растрепанными волосами. А перед ними, вокруг них, сквозь них – топот, дробные шаги по каменной мостовой. Свист десятков катапульт, и город-тень падал, разваливался на части, и она падала вместе с ним, под камни, летящие с неба. Кто-то рванул её из-под падающей громады камней и…» Вопль, в котором не было ничего человеческого, обрушился на Изабеллу на границе сна и яви. Руки – теперь уже осязаемые, из плоти и крови – тянули её из сновидения. Изабелла с трудом открыла глаза... и ничего не увидела. Все пространство перед ней, вокруг неё, было заполнено зеленоватым туманом, густым и непроницаемым. Она рванулась вперёд, силясь разорвать, разметать окутавшую её пелену, забилась, как человек, запутавшийся в мокрых, холодных простынях, облепивших со всех сторон. – Иза, Иза! – Голос Фэнриса зазвучал над ухом, сильные руки обхватили её сзади, прижали к себе, не давая вырваться. – Ко мне! Все кто может! Ко мне! Его вопль заставил туман отступить на несколько секунд, достаточных для того, чтобы в паре шагов показался догоревший костер и жалкие остатки плавника. Фэнрис отпустил Изабеллу, кинулся к костру, чтобы раздуть ещё горящие угли. Он сунул сухую ветку в подернутое жаром костровище, вскочил на ноги, размахивая подобием факела, разгоняя прочь туман. – Ко мне! Все ко мне! Теперь Изабелла увидела высокий камень у себя за спиной, прижалась к покореженному ветрами и солью остову. В тумане мелькнула тень, еще одна. Осколки ее команды бросились вперед, на голос Фэнриса. Вот вырвался из тумана Андер, за ним показался Корбин, вывалились на площадку, освещенную костром, Костель и Висельник. – Капитан! – Где Хромоножка? Липучка? Краст? – Голос Изабеллы дрожал, она до крови стиснула кулаки, чтобы побороть волну ужаса, накрывавшую её с головой. – Не знаю! – Висельник бросился к костру, схватил еще одну ветку, по примеру Фэнриса, сунул ее в огонь. – Хромоножку утащили у меня на глазах... – Кто? Кто? – Я не увидел! Выдернули в туман, как пробку из бутылки! – Кто кричал? Я проснулась от крика... – Кто-то из них должно быть. – Корбин отвечал спокойным голосом, но по бледности его лица, по намертво зажатому в руке клинку, Изабелла поняла, что это спокойствие висит на волоске. – Я говорил вам. Это... Риф Мертвеца... – Заткнись, Золотой! – Не выдержал Андер. – Только твоих баек теперь не хватало! На острове кто-то жил, и теперь... Вылетевший из тумана остов человека упал точно в костер. Искры взвились в небо, на мгновение расширяя круг спасительного света. Висельник с воплем бросился к огню, ногой отбросил останки в сторону. Изабелла зажала рот рукой в перчатке. Окровавленные ошметки, бывшие её моряком, с содранной кожей, без головы, с ногами, вырванными из тела, точно лапки мухи. И звуки! Со всех сторон, не давая сориентироваться – справа, слева, впереди... Крики, обрывки слов, точно заговорили разом несколько десятков человек. – Надо уходить! – Голос Костеля сорвался в визг. – Уходить отсюда! – Куда? – Заорал Андер. – В туман? Демоны бездны! Я не пойду туда! Лучше остаться и принять бой... – А что ты будешь делать, когда потухнет костер? Сражаться в тумане? – Лучше так, чем... – Стойте! Свет горящего факела отплясывал демонический танец на лириумных татуировках Фэнриса. – Надо пробираться к воде. Там туман едва стелется, можно переждать ночь на берегу или добраться до корабля. Привяжите себя поясами друг к другу. Я пойду первым, капитан за мной. Висельник, у тебя свет, ты замыкаешь. Сделаем факелы, связав вместе все, что может гореть. Так огня будет больше. Висельник кивнул. Бросился связывать между собой оставшуюся древесину, обмотал разорванной рубахой, на которую щедро плеснул ром. Оставшиеся матросы привязывали себя к поясам товарищей, используя перевязи. – Готовы? – Фэнрис окинул отряд взглядом. – Тут сама бездна не разберет где теперь море. – Прорычал Андер. – Мы остановились не так далеко от воды. – Ответил Фэнрис. – Двинемся за камни. Он поднял свой факел над головой, и сделал первый осторожный шаг в туман. Зеленоватое марево зашевелилось, словно живое. Изабелла оглянулась через плечо – Золотой, привязавший себя к ней, был еле виден, следовавшего за ним Андера она не разглядела вовсе. Сквозь туман едва пробивался отсвет факела Висельника. На миг, от того, что старпом идет последним, должно быть чуя за своей спиной осторожные шаги невидимых врагов, Изабеллу прошиб холодный пот. Но беда пришла не оттуда. Они не сделали и двух десятков шагов, когда кто-то выдернул Костеля из общей цепочки, без труда порвав пояс и перевязь. Туман сразу поглотил крик, в котором как казалось, сошелся весь черный ужас отчаяния и боли. Движение застопорилось, Изабелла упала на песок, пытаясь повернуться на крик. В шаге от нее, невидимый в пелене, кто-то возился, силясь подняться. Она слышала бесконечно далекий голос старпома, ищущего факел, крик Андера. – Давай руку! Руку! Что-то происходило в тумане: привязанный к Андеру Золотой, дернул её назад, и она снова упала. Барахталась как большое насекомое, пока рука Фэнриса не вздернула её вверх, поднимая на ноги. – Семя дракона! Мы потеряли направление! – Что с Костелем?! – Эта тварь оборвала перевязь как гнилую нитку! И у меня, и у Андера! Просто вырвала его с корнем! – Ты видел его? Видел? – Нет, разорви меня морские гончие! И факел его не остановил! Кое-как восстановив разорванную людскую цепь, Фэнрис двинулся вперед. На них больше не нападали, но туман стал гуще и непроницаемее, и теперь только хлипкая связующая нить, помогала им держаться друг друга. – Стой! – Висельнику должно быть пришлось орать во всю силу легких, чтобы Фэнрис его услышал. – Стой, эльф! Мы давно должны были быть на берегу! – Тихо! Тихо, я сказал! На расстоянии вытянутой руки от них послышался звук, словно с небольшой высоты вниз посыпались камни. Факел Фэнриса погас, но он щекой почуял движение воздуха. – Старпом! Висельник, отвязавшись от Андера, и опираясь на руки своих матросов и капитана, приблизился. Его факел еще давал свет, достаточный для того, чтобы разглядеть выросшее перед ними строение, и древние, стертые ступени, уходящие в темноту. – Ну нет! Не за какие сокровища морей я не полезу в темную нору. – А что ты предлагаешь? Остаться здесь, пока это проклятый демон доберется до нас? По крайней мере, там, кажется, нет тумана. Висельник сделал шаг вперед, оттеснив эльфа, и ткнул факелом вниз. Свет выхватил стены из покрытого пылью песчаника. Эльф был прав – туман, действительно, не залезал за границу постройки. К тому же искать пути к берегу сквозь смертельное марево лишь с одним догорающим факелом казалось безумием. Висельник представил, что снова пойдет замыкающим без спасительного света в руке, и его передернуло. По пути сюда, перед тем, как неизвестное чудовище выхватило Костеля, он ощутил его присутствие спиной. Так ясно, что у старого пирата перехватило дыхание, и ноги на какой-то момент отказались слушаться. И он не хотел пережить это снова. – Нам надо отвязаться. – Хрипло произнес Висельник. – Если пойдет заварушка, может, хоть кому-то удастся спастись. Изабелла кивнула, непослушными руками развязала перевязь. Теперь у нее оставалась только шпага и кинжал на бедре. Фэнрис осторожно спустился на несколько ступенек вниз, и теперь стоял, высвечивая узкий круг под ногами. Туман заметался, отпуская жертв, но вниз за людьми не последовал. Фэнрис спешил – факел Висельника чадил, оставалось не так много времени до того, как он потухнет. Лестница кончилась, и моряки оказались в небольшой по размеру комнате. Как не странно, здесь не было костей, оголенные черепа не скалились на вошедших пустыми глазницами. В комнате не было ничего, кроме песка и пыли. Неровные, побитые коррозией стены, из небольших, высеченных из того же песчаника глыб, скрепленные между собой потемневшей от времени глиной. Кто и когда построил это пристанище на затерянном в море рифе? – Смотрите! – Золотой привлек внимание товарищей. – Проход! В тусклом свете затухающего факела, они увидели узкий лаз, уводящий куда-то вниз. Он прятался в дальнем углу помещения, в тенях, и не удивительно, что Фэнрис не заметил его. Изабелла вышла вперед, осторожно потрогала стены лаза. Песчаник крошился под ее рукой, оставляя охристые следы на перчатке. – Стой, Иза! Я пойду первым! – Фэнрис сделал попытку, оттеснить её плечом, но Изабелла оттолкнула его, и сделала шаг в темноту. Эльф взял у старпома факел – Изабелла услышала, как он выругался на тевине, проклиная её за упрямство. К демонам бездны! Она и так перетрусила, словно была дремучей деревенской девчонкой, а не капитаном пиратов, о похождениях которой на всех углах трубила молва. Спуск был прорублен в каменной постройке под углом, неумолимо двигаясь вниз, в неизвестность. Рослый Андер недобрым словом помянул Создателя – проход был слишком узким для него, приходилось пригибать голову и тереться плечами о шершавые стены. Изабелла ловко продвигалась вперед, пока проход не перегородила стена, вынырнувшая из темноты так резко, что капитан едва не врезалась в нее. – Что там? – Стена. – Ответила Изабелла, упираясь в преграду рукой. – Проход закрыт. – Портки Андрасте! – Выругался Андер. – Стоило рубить здесь проход, чтобы бросить дело на полпути! – Мне бы тоже хотелось это знать. – Пробормотала Изабелла, шаря рукой по стене. – Но если кто-то долбил камень, он должно быть знал... Договорить она не успела. Скрежет камня, неестественно громкий в узком пространстве, застал врасплох, а в следующее мгновение плита повернулась, и какая-то сила втянула ее внутрь, отсекая от команды. Фэнрис бросился вперед, зацепился за камень ногтями, но плита стремительно встала в прежнее положение, едва не отрезав ему пальцы. Фэнрис отскочил в последний момент, а потом ударился грудью о камень. – Иза! * * * – Иза! Изабелла слышала, как Фэн бьется о преграду с другой стороны, но всё, на что её хватило в этот момент, так это выставить перед собой шпагу, и с нарастающим ужасом слышать, как в шаге перед ней кто-то тяжело и медленно дышал. Затем послышался звук – так хлопают крылья большой птицы – и тень, чернее даже подступившей со всех сторон темноты, стремительно удалилась. Она больше не слышала Фэнриса и свою команду – только частые удары собственного сердца. Где-то далеко впереди вспыхнул свет. Осветил на мгновение короткий коридор, выводивший в пещеру с нависающим потолком и витыми свечами сталактитов. А затем съежился до размеров пламени свечи. Изабелла сделала осторожный шаг: кто бы ни оторвал ее от остальных, убивать капитана «Сирены» не входило в его планы. Во всяком случае, пока. Она медленно двинулась по коридору, преодолевая внезапно загустевший воздух, как человек, бредущий сквозь патоку. Такой короткий проход оказалось не так легко преодолеть. Временами, Изабелла чувствовала, что она движется на месте, бесконечно переступая ногами, но так и не продвинувшись вперед. Наконец, чудовищный переход кончился, и в лицо капитану пахнуло застоявшимся воздухом пещеры. Слабый огонек свечи находился на другом конце каменной ловушки. От легкого дуновения воздуха он трепетал, играя глубокими тенями на стенах. А в паре шагов от свечи стояла неподвижная фигура. Изабелла сжала шпагу в руке – темный силуэт не шевелился, только блеснуло на миг слепое пятно зеркальной маски. – Кто ты? – Голос из пересохшей гортани вышел хриплым и глухим, как карканье больного ворона. Невидимое эхо подхватило его, россыпью кинуло голос блуждать под сводами пещеры. Незнакомец не двигался, но исходило от него такое притяжение, что Изабелла, забыв о страхе, медленно пошла навстречу. Она испытывала странное чувство: рациональная часть её сознания скулила, вопила, всеми силами призывая остановиться, но другая часть толкала к незнакомцу – наперекор страху, наверняка зная, что дело кончится плохо. Шпага выпала из ладони, упала на землю, жалко звякнув о камни. Изабелла протянула руку, испытывая непреодолимое желание дотронуться до незнакомца. И когда до неподвижного силуэта осталось не более шага, из рукава плаща стремительно выскользнула рука и цепко ухватила ее за запястье. Изабелла хотела закричать, но спазм сковал горло. Она словно выскользнула из своего тела. Сознание раздвоилось, точно разрубленное мечом. Зеркальная маска множилась на её глазах, заполняла собой все пространство пещеры, и в этих бесчисленных зеркалах замелькали живые тени. «Фэнрис идет прочь от странного строения из рыжего песчаника. Туман исчез, и насколько видно глазу, до самого горизонта простирается спокойное море». «Хоук в гуще битвы. Доспех помят на плече, алый платок кажется черным от крови. Стены города, в котором она с трудом, но узнала Денерим». «Бетани Хоук бежит по каменному коридору, подгоняемая пламенем. Её одежда разорвана, подол обгорел, она оглядывается через плечо, а на распахнутой ладони переливается сгусток молнии». «"Падает объятая огнем, башня Казематов. Улицы Нижнего города, запруженные людьми. Ужас на их лицах. Перевернутые телеги, рассыпавшийся товар, трупы, то тут, то там валяющиеся под ногами, точно сломанные куклы. И со стороны порта двигаются нескончаемым потоком вооруженные люди, и реет над ними алое знамя с серебряным кубком и тремя драконами». «Старец с глубокими морщинами, в магической робе, которой давно уже пора на свалку. Кутается в меховое одеяло у догорающего камина». «Промелькнуло и пропало лицо Андерса. А, вот он возник снова в соседнем зеркале. Люди в черных одеждах толпились вокруг него, и магия жгучими, яркими нитями разливалась вокруг. Она с трудом узнала его лицо – знакомые черты, в которых теперь сквозило превосходство». «Зевран Араннай нетерпеливо прохаживается по пристани, смотрит на горизонт. Перчатки в руке отбивают жесткий ритм по бедру». Наконец, все образы закружились в демонической свистопляске, так, что Изабелла больше не могла различать их. И откуда-то из глубин зеркал, нарастал, все громче и громче, голос ее матери, звавшей ее требовательно и властно. Найши! Найши! Найши! Изабелла заткнула уши и зажмурилась. В уши ударил звук тысяч лопнувших зеркал. Изабелла закрыла лицо руками, чтобы спастись от жалящих осколков. Ей казалось, что она попала в самый центр урагана из бьющегося стекла. А когда звон наконец прекратился, и Изабелла отняла руки от лица, в пещере оказалось пусто. Свет дня пробивался через огромную трещину в камне, хотя до этого, Изабелла могла поклясться, что находилась глубоко под землей. Она бросилась к расщелине, протиснулась между каменными стенами, борясь с суеверным страхом, что камень волшебным образом сомкнется и раздавит её. Но этого не случилось. Она очутилась у подножия скалы, на берегу, и с нескольких шагах от нее лениво бился о прибрежные камни прибой. – Фэнрис! Фэн! Рауль! Андер! Я здесь! Ответом ей была тишина и плеск воды о камни. «Зов сирены» исчез, будто его и не было. Изабелла мучительно скользила взглядом по отлично просматриваемой береговой линии, но море оставалось пустым. В отчаяние, она опустилась на колени, зарыла пальцы в мокрый песок. – Они ушли. Голос возник у нее в голове – чужой, незнакомый. Изабелла повернула голову: в шаге от нее стоял незнакомец из пещеры, кутался в темный плащ, и только зеркальная маска тускло поблескивала, непостижимым образом вбирая в себя дневной свет. – Искали тебя. Ждали три дня, когда ушел туман. – Три дня? – Изабелла не верила своим ушам. – Он не хотел уходить, прочесывал риф, пока была пресная вода. – Как это возможно? – Потрясенно прошептала Изабелла. – Возможно. – Зеркальная маска усмехнулся. – Кто ты такой? Вместо ответа, он поднял руку, указывая на горизонт. Изабелла посмотрела вслед за рукой и сердце ее радостно забилось. Тяжело переваливаясь бортами, показался небольшой корабль с драными, побитыми штормом парусами. Изабелла вскочила на ноги, замахала руками, надеясь, что смотрящий на корабле заметит её. – Контрабандисты. – Спокойно произнес Зеркальная маска. – Не бойся. Они плывут прямо сюда. На мгновение у Изабеллы перехватило дыхание. – В лапы чудовища... – Нет. – Жестко ответил Зеркальная маска. – Он уже получил свое. До следующего зимохода он надежно заперт. Корабль идет за тобой, хотя они еще и не знают об этом. Возвращайся в Киркволл. Ты нужна там. Изабелла хотела спросить у Зеркальной маски, откуда он всё это узнал, но на берегу она стояла одна. От незнакомца не осталось ничего – даже следов на песке. От корабля отделилась лодка. И теперь она медленно приближалась, тяжело покачиваясь на волнах.