Как понимать девушек?

Над лысегорским кладбищем сгущались сумерки. Шурасик был темным магом, но даже в нем вид кладбища на Лысой Горе вызывал суеверный страх: старые, ржавые, покосившиеся кресты, даже не напоминающие о религии, запущенные и поросшие травой могилы, кое-где — разрытая земля, из которой явно кто-то недавно выбрался, ворча и кашляя забитым той же самой землей горлом. В небе сиял обломок полной луны, пугающий еще больше: сегодня была их ночь. Ночь мертвяков, нежити и потустороннего мира. Ночь зла. Рядом с Шурасиком шла Лена Свеколт, спокойная и невозмутимая, как будто их окружало не кладбище, а мирный парк или улицы Москвы. Лена листала толстенную книгу, ища нужное зелье. Некромагиня снова хотела поставить эксперимент над своими волосами, желая добиться того, чтобы каждый, кто взглянет на нее, видел именно ту прическу, которая ему нравится больше остальных — так она сказала Шурасику. Шурасик не понимал такого рвения своей девушки всем нравиться, но все равно прочел ей лекцию на тему «что слабые и глупые девушки могут понимать в кладбищах», после чего некромагиня ласково улыбнулась и предложила Шурасику пойти с ней вместе и все проконтролировать во избежание неприятностей. У Шурасика не было выбора, кроме как согласиться — после всех тех храбрых речей, что он сказал. И теперь, идя рядом с совершенно спокойной Леной, юноша изо всех сил пытался унять дрожь. Свеколт же, погрузившись в свою книжищу, страха Шурасика не замечала — или просто не считала нужным замечать. Ее две толстые косы — зеленая и синяя — подпрыгивали на плечах при ходьбе. Шурасик старался смотреть на ее косы, чтобы думать о чем-то, кроме мертвяков и кладбищ. Вдруг Лена остановилась, наконец-то найдя в книге нужное место. Шурасик случайно обогнал ее, но тут же поспешил встать рядом, делая вид, что защищает девушку, но на самом деле — не рискуя уйти далеко от некромагини. — Шурасик! — решительно сказала Лена. — Нам нужен мертвяк! Ей-то проще, печально подумал Шурасик. Она с десяти лет с мертвяками общается, все про них знает и даже особенно от живых и не отличает. А он, Шурасик, хотя и мужчина, который во всем лучше женщины, мертвяков все же боится. — Зачем? — спросил главный тибидохский отличник. — Вот, — Свеколт показала ему страницу книги, подчеркнув фиолетовым ногтем нужную строчку. Шурасик прочитал и сразу, по своему обыкновению, заспорил: — Но тут лучше подойдет роса, собранная на восходе с боков единорога! Она будет гораздо действеннее, если верить Георгу Повешенному и его теории использования осадков… — Ты видишь здесь восход или единорога? — резонно поинтересовалась Лена. — Да и в Эдемский сад нас вряд ли пустят. А мертвяк — вот же он! Шурасик посмотрел туда, куда указала Свеколт — и действительно, к ним размеренной походкой приближался мертвяк. Следы разложения на его лице затронули правый глаз, вместо носа зияла дыра, но оставшийся левый глаз смотрел на посетителей кладбища со слишком живым для такого существа интересом. Одет был мертвяк в парадный похоронный костюм, из чего можно было заключить, что умер он не слишком давно, возможно, в начале двадцатого века. На костюме виднелись следы прилипшей земли. Шурасик невольно вскинул руку с кольцом, чтобы использовать Мортаниус, но Лена резко схватила его ладонь. Мертвяк тем временем с противным чавканьем разлепил губы и сказал: — Какие славные детки… Что же вы здесь делаете среди ночи? — Не разговаривай с ним, — быстро сказала Лена Шурасику. Тот обиделся: — Да что я, дурак совсем? Ради твоего шампуня же приперлись! Сказал — и прикусил язык. Это было его ошибкой. Хотя слова Шурасика и предназначались Лене, но прозвучали так, что мертвяк мог расценить их, как обращение к нему. Шурасик хотел убежать, пустить в мертвяка заклинание, но не мог и пошевелиться — только дышать, вращать глазными яблоками и смотреть, как ледяные мертвые пальцы смыкаются на его запястье, чуять сладковатый отвратительный запах гниения и видеть ликование в единственном глазу мертвяка. — Прости, девочка, — довольно проворчал тот, — Твой спутник теперь мой. Может, и ты с нами? Любовь — ха-ха! — до гроба? Ленка медленно — слишком медленно, по мнению Шурасика — оставила на нужной странице закладку и положила книгу в сторону, после чего в свою очередь шагнула к мертвяку. Мертвяк обрадовался, решив, что заполучит сразу двоих, но… Шурасик видел, как это уже делал Глеб Бейбарсов, тогда, на экзамене по нежитеведению, спасая Ваньку Валялкина, но все равно не мог отвести взгляда, любуясь Ленкой. Некромагиня смотрела на мертвяка без страха, смотрела, как смотрела бы королева на простолюдина. Коснувшись ладонью испачканной в земле мертвой груди, она проговорила: — Тот, кто слышит меня, иди за своим дыханием! С разложившегося лица мертвяка сошел хитрый прищур, не осталось и следа той насмешки, с которой он смотрел на юную пару. Он уставился на Лену с изумлением, испугом и благодарностью. — Госпожа моя, — проговорил мертвяк. — Благодарю вас, госпожа моя!.. Упав на колени перед Леной, словно принося ей вассальную клятву верности, мертвяк рассыпался прахом. В глазах Лены сверкнули болотные огни. Шурасик понял, что его тело снова повинуется ему, и еле сдержался, чтобы тоже не шлепнуться на колени — ноги дрожали от страха. Он не должен был показывать Лене свой испуг, ведь не далее, как сегодня утром, так долго рассказывал ей о храбрости мужчин и трусости женщин — а она его спасла. Впрочем, гордыня мешала Шурасику поблагодарить Свеколт. Пока он пытался прийти в себя, некромагиня присела на корточки и собирала прах в специально подготовленный для такого случая флакон, пачкая руки в останках мертвого тела, но нисколько по этому поводу не переживая и даже улыбаясь. Иногда Шурасик ловил себя на мысли, что боится своей девушки.

***

Сварив зелье, Ленка исчезла в ванной. Послышался шум воды. В ожидании ее Шурасик сел за диссертацию для магфордского профессора, но не мог сосредоточиться — все время думал о том, какой же увидит Лену. Будут ли ее волосы прямыми, длинными и черными, как вороново крыло? Или золотыми кудряшками? Или такими же фиолетовыми с синими прядями, какие однажды носила Гробыня? Какой же он хочет видеть свою Лену? Какой он будет больше ее любить? Свеколт вышла из ванной, вытирая волосы, оставшиеся двумя толстыми косичками — зеленой и синей. Шурасик поразился: — Ты что, ничего не изменила? Я же говорил, нужна роса с боков единорога — нужно было меня слушаться… Вместо ответа некромагиня радостно улыбнулась и повисла на шее юноши, целуя его в губы. Шурасик заткнулся, обнимая ее за плечи. Вот и как ее понимать?