Книга первая: Ведомый шепотом Смерти

— Ваш ход, — произнес задумчивый голос, бросая пиковую даму перед мрачным взглядом молодого мальчишки, что примостился около решетки.       Том ухмыльнулся, всматриваясь в свои веером раскинутые карты, которые он с особой осторожностью скрывал от сидящего напротив. Взгляд направляется на колоду карт, что были изнанкой вверх, из-под которых виднелась лишь одна перевернутая лицевой стороной дама крести; всматривается в свои, не задумываясь, вытаскивает семерку крести, перекрывая выпад Грин-де-Вальда. — Биты! — провозгласил Реддл, откидывая их назад.       Замученный и лютый взгляд человека за решеткой принуждает задуматься. — Ограбить банк — интересная идея, вот только как вы собрались это провернуть в одиночку? — искушает Геллерт Тома на разговор. — Вам понадобится помощь. — Со мной всегда есть кому сражаться, — без особых раздумий бросает Темный Лорд, подкидывая следующую карту своему противнику. Тот с интересом осматривает выпавшую ему карту, уставившись на свои собственные, мужчина потирает лицо, думая, что бы скинуть на этот раз. Над обоими нависает напряженная тишина. — Расскажите, Геллерт, какого разбиться о собственные надежды и идеи? — с издевкой вскидывает голову Том.       Тот на секунду приобретает расстроенный вид, оглядывая свою темницу, затем человека по ту сторону клетки, желая поменяться с ним местами. — Неприятно, — кратко отвечает ему, кидая козырь перед лицом игрока. — Ваши планы по поводу чистокровности и прочих радикальных взглядов очень интересны. Новый мир, очищенный от маглов, где живут только всемогущие волшебники, подобен сказке, в которой я не прочь побывать. — Вы любитель сказок, верно? — продолжает издевки. — Какая ваша самая любимая? — подпирает подбородок, — А впрочем, молчите, кажется, я догадываюсь. Много даров нашли? — скалится, вглядываясь в измученное лицо. — Их не так-то просто найти. В моих руках была самая сильная палочка, — мечтательно окидывает он грязный потолок взором. — Но у меня ее отняли! — сквозь зубы процедил. — Мистер Грин-де-Вальд, — обратился к нему Том, — подумайте лучше о том, как мы с вами поделим мир пополам! — прошипел Реддл. — Планируете захватить всю Европу? — И кусочек Польши, — не смог удержаться от очередного смешка. — Но вам я подарю Америку! Только представьте, ни один Дар смерти не даст вам подобного. — Эти Дары — лишь фикция, мой друг, понимаете? — расслабленно откинул Геллерт голову. — Палочка не имеет значения, в руках умелого мага его собственное оружие станет не менее могущественным, чем легкомысленная Бузина! — с горечью в голосе отчеканил. — А как же воскрешающий камень? — не отставал Реддл. — Полезная вещь, но вот только достаточно спорная. Призывает лишь дух умершего — ничего более. Больше мне не известно ничего. Я пару раз разглядывал этот камушек, — забегали глаза Грин-де-Вальда по стенам собственной темницы, — в книжке. Описывается как черный краеугольный камень, на котором высечен этот знак, — ткнул он пальцем в наскальную живопись, которой увлекался в свободное время, пытаясь унять скуку.       Тома кольнуло какое-то странное чувство, хотелось расспросить старого лиса поподробнее, вот только это не приведет к нужному результату, а лишь подтолкнет Геллерта на странные и не нужные мысли. Реддл осознавал всю опасность происходящего лишь сильнее. За все то время, которое ему приходилось проводить с узником Нурменгарда, Темный Лорд понимал, что Грин-де-Вальд ему нужен, а заключенному в темнице сырой фанатику Даров смерти уже давно не с кем потрепаться на былые темы. — Кого мы будем грабить? — швыряет козырной туз перед глазами Тома. — Гарри Поттера, — улыбается Реддл, забирая непосильную ему карту. — Зачем же так понапрасну раскидываться сильными картами? — удивился. — Этим жестом я вверяю себя в ваши руки, — вздохнул мужчина, почесав голову, — кроме вас никто больше не верит в меня. Да что уж там, никто, наверное, и не помнит меня. И тогда передо мной встает выбор: гнить тут дальше или ощутить жизнь на кончиках пальцев, вдохнуть прохладу ветерка… — замолчал на мгновение, — И конечно же, отомстить всем своим врагам!       Темный Лорд подхватывает бурную волну заключенного, ощущая, как уголки его губ ползут вверх. — План прост, — начал Том, — я просто нападу засадой на этот гоблиновый сгусток и разобью там всех. Мои Пожиратели мне не откажут. — Но-но! — закачал пальцем Геллерт. — Хотите делить золотишко на всех? На кой-черт вам это сдалось, лорд Волан-де-Морт?       В эту секунду Тома перекосило, он думал, конечно, об этом, но это лучше, чем ничего. Осматривая не менее злорадный взор собеседника, Реддл, кажется, начал понимать, к чему клонит этот смутьян, что не могло не восхитить его. — Думаете, мы вдвоем справимся? — кладет перед противником карту бубей. — Кто такие эти гоблины против нас с вами? — отбивается картой. — Правда, двоих маловато, — призадумался Геллерт. — Возьмите одного из Пожирателей. Только того, кто беспрекословно и почти слепо будет идти на ваш зов, — двусмысленный прищур. — Беллатриса! — восторженно протянул Том. — А если будут затруднения, то тогда призову всех своих союзников. — Вы мне нравитесь, — закачал головой Грин-де-Вальд. — Желательно все сделать быстро, чтобы нас не узнали. — Смените внешность, — пожал плечами Гриндевальд, — меня все равно никто не помнит уже, а ваша союзница — женщина, коих много.       Реддл ощутил неописуемый прилив сил, что предало ему чувство собственной важности в гигантских размерах.       Том встает с холодного каменного пола, сгребая все карты в кучу, ловя на себе непонимающий взгляд напротив. Протягивает руку, крепко держа палочку в руках. — Это не сработает, сэр, — начал Геллерт. — Палочки здесь крайне слабы, а в камере блокируется полное проявление магических способностей.       Брошенные слова Грин-де-Вальда начинают злить Тома, но все же он убирает палочку обратно, прикрывая глаза, стараясь успокоиться. Решает, что ничто в этой жизни не способно диктовать ему свои правила, и только по этой причине он добился много. Даже выдавая желаемое за действительное, все вокруг только и хотели от Реддла исполнения собственных прихотей, что, в принципе, и приходилось завуалированно, но делать. Кто-то желает сильного лидера, кто-то — защиты, кто-то — мщения. Подобные воспоминания вводят Темного Лорда в сильнейшее желание порвать всех своих последователей, потому что они не верны идее, они лишь трусы.       Еще одно желание будет исполнено, еще один приспешник, который на самом-то деле любит лишь себя, преследуя какие-то мутные цели. Но Тома ничего не останавливает, он был слишком близок к своей мечте, чтобы вот так просто от всего отказаться. Вскидывает левую руку перед собой, чувствуя сильнейшее напряжение, что превращает мышцы в камень, делая каждое движение болезненным; не обращает внимание на свою боль. Похожие ощущения он испытывал в Хрустальной пещере, пытаясь поднять инферналов. С неуверенным скрипом дверь начала поддаваться; Грин-де-Вальд сделал ошеломленный вид, не прекращая ухмыляться, не уж то кто-то соизволил колдовать без палочки, и все ради того, чтобы высвободить его тушу из этого гнилого места, которое тот успел возненавидеть.       Том хватается свободной рукой за левое плечо, продолжая держаться, но боль все не отступала; полностью расслабляется, чувствует, как по губам заструилась теплая тягучая жидкость; слизывает собственную кровь; соленый металлический вкус придает удовлетворения и спокойствия. Странная неповоротливость и боль отступают; дверь резко поддается и с противным скрипом отворяется.       Мистер Грин-де-Вальд не сдерживает манерных аплодисментов, смотря в лицо своему спасителю, продолжая давить из себя неискреннее удивление. — Мы не доиграли, — смотрит Геллерт на карты. — Я выиграл, — говорит Реддл, стирая остатки крови.       С минуту постояв внутри своей клетки, узник жалобно окинул покои, которые успели стать ему домом. Холодные и грязные, но такие родные стены, хранящие свою историю, запечатлевшие на себе всю боль и страдания. Геллерт однозначно полюбил это место, по-своему, но все же полюбил, даже не предполагая, что расставание дастся с таким трудом.       Порой мы не признаем, что любим то, что нас уже достало или раздражает, но стоит только расстаться с этим, как осознаешь сильнейшую привязанность. И наплевать, что это всего лишь тюремная камера, зато своя личная, в которой ты оставлял заметки на стенах, с которой подолгу разговаривал и одиноко плакал.       Неуверенно, словно дикий зверек, Грин-де-Вальд начал озираться по сторонам, переступая порог своего злоключения, чувствуя, как оковы вечности спали, давая груди вдохнуть с полной силой. — Я чувствую запах вашей любовницы, — поравнявшись с Темным Лордом, процедил мужчина, приближаясь к уху Тома. — Необычайно сладкий, — растягивает слова, — прямо как магловские леденцы, — криво усмехается, видя, как бледнеет Реддл на глазах.       Резво отстраняется от освободителя, двигаясь по коридору, чувствуя, как неуверенно слушается его тело, сидевшее столько лет в заточении. Геллерт старался не показывать, как его всего трясет; делает шаг, неуверенно волоча ноги; опирается рукой в стену, скользя сухой ладонью по шершавому камню; видит яркий свет в конце длинного коридора и не верит своим глазам. Такой яркий, кажется, Грин-де-Вальд уже давно не видел света, чувство, что он жил в этой камере с самого рождения, удавкой сидело на шее, затягиваясь сильнее с каждым проведенным днем в Нурменгарде. Геллерт резко поворачивается к Тому, видя, что тот стоит на своем месте, молча наблюдая за тем, как куколка выберется из своего кокона, чтобы вспорхнуть ввысь, оголяя свои яркие крылья. Мужчина снова глядит перед собой, начиная быстрее перебирать ногами, щурясь от яркого света, что режет глаза; всего пара шагов — и предсмертная мечта исполнится, не дожидаясь страшного приговора.       Переступает мрачный порог; не удерживается на ногах, падая с неожиданно оказавшихся ступенек прямо на землю, вот только это ни разу не пошатнуло Грин-де-Вальда; взбирается на колени, чувствуя, как в кожу впиваются мелкие камушки; бурный порыв ветра треплет лицо; закрывает глаза, не в силах стерпеть столь яркую картину. Хватается пальцами в мелкие камушки, которые рассыпаются в его пальцах, выскальзывая из слабой хватки; на глазах наворачиваются слезы; не сдерживается, начиная рыдать, зарываясь лицом в землю, переворачивается на спину, заставляя себя посмотреть на небо. Такое чистое и голубое, с редкими кучевыми облаками; стая птиц пролетает; ощущает вкус утерянной свободы. Послышались шаги, Геллерт тут же приподнимается, видя, как фигура Темного Лорда показалась из мрачного Нурменгарда, он прикрывает глаза от яркого света, уверенно спускаясь вниз, осматривая дикие дали.       Шум бушующего моря дарит безмятежность и полет мыслей, которого, кажется, лишился узник, оставшись наедине с глухими стенами многолетнего обителя. Зеленое, вздымающееся, словно небрежное рваное дыхание; грубый плеск о берег — и на мокром светлом песке остается белая шипящая пена; Грин-де-Вальд тянет руку к мокрому песку, сгребая его. Приятные мягкие ощущения начинают отдаваться во всем теле, грязная кашица стекает на предплечье, от чего узник радостно морщится, опуская руку под стремительные волны, полностью смывая морской песок. Деревья качались из стороны в сторону, наклоняя кроны с такой силой, что можно было бы подумать, что те надломятся, гулкий шум ветра не дает услышать собственные мысли; приятный морской запах, от которого кружится голова. От переизбытка соли защипали мелкие раны, но Геллерт этого совсем не замечает, не в силах оторвать взор от простирающихся бесконечных далей, ограничивающихся только линией горизонта. Поворачивается назад, встречая Реддла, что небрежно сунул руки в карманы брюк, наблюдая за тем, что же чувствует тот, кто только что обрел свободу. Том прекрасно понимал Грин-де-Вальда, ведь каждый миг мог бы стать для него решающим, окажись он не таким осторожным, дни его были бы сочтены в холодном Азкабане. — Почему ваша темница пуста? Где стражи? — спросил вдруг Реддл. — Сначала здесь были Мракоборцы, — начал Геллерт, — но потом было решено оставить меня в одиночестве. Всем наплевать на старину Грин-де-Вальда, Том, потому что он больше не опасен. «Куда он денется?», — думали они, — потерянно говорил бывший узник. — Но как ты узнал, что я здесь, в Нурменгарде? — поинтересовался внезапно Геллерт. — В юности я был вашим ярым фанатом, — раскинул тот руками, заставляя Грин-де-Вальда вновь почувствовать свою исключительность и нужность.       Том быстрыми шагами приближается к новому соратнику, хватая его крепко за запястье, их фигуры заволокло черное облако, взмывающее ввысь с невероятной скоростью. </center>***</center>       Солнце начало исчезать, уступая серым мутным тучам, оно затянуло все небо. В окна стучал сильный ветер, стараясь прорваться внутрь.       Светловолосый мальчик подходит к своей матери, которая успокаивающе поглаживает его по волосам, напевая успокаивающий мотив. — Будет дождь, — встал со своего места Люциус. — Где же он? — задумчиво и немного тревожно проговорила Беллатриса, откидывая нависшую прядь.       Силия не скрывает своего интереса к Лейстрендж, которая в открытую проявляла свою симпатию к тому, чье имя боялись называть. Она даже подумать не могла, что подобные чувства возможно испытывать к такому как Том Марволо Реддл; ощущает, что утомилась стоять у окна, за которым виднелась затемненная сумерками даль; садится в кресло, выдыхая удушающий комок сильного напряжения. Что задумал Волан-де-Морт, какой сюрприз на этот раз преподнесет он? Сбегая вот так внезапно ото всех, не считая нужным никому ничего сообщать, ставя перед фактом только в самый последний момент.       Все собравшиеся Малфои были в странном смятении, шарахаясь от каждого дуновения ветра.       Силия начинает собирать картинку по полученным пазлам, но ничего в голову не приходит, тайна, покрытая непроглядностью, зияла черной дырой, заставляя неискушенного зрителя сгорать от нетерпения. В этом была еще одна многочисленная способность Темного Лорда — заставлять страдать, по сути ничего такого не делая, какое-то ментальное и незримое насилие над умами окружающих. Однако эта его черта не могла не привлекать. Том раскрывался в глазах сестры, но очень медленно и мучительно.       Ледяные резвые капли забарабанили по стеклу, от чего присутствующие вздрогнули, переводя взор на окна. — Мисс Реддл, — обратился к ней Люциус, — мне кажется, вы еще больше поседели, — по-дурацки улыбается.       Нарцисса недовольно приподнимает брови, краснея от несдержанности мужа.       Силия прекрасно видела скуку, с которой Малфой проводит дни, отстраненный от многих заданий своего Хозяина. Томящийся в собственном ничего не делании и никому не нужности, он пытался найти объект для развлечения абсолютно во всем. Хотя его привлекательная жена старалась составлять ему компанию и всячески подбадривать, давать задания, но Люциус с тоской смотрел на отца, что посещает собрания Пожирателей, занимая его место. Наверное, он не понимал, чем заслужил такое пренебрежение со стороны человека, чье появление перетянуло на себя одеяло, ведь даже сын Драко смотрел в рот привлекательному Тому, пару раз появляясь на собраниях Темного Лорда. Правда, Силия была уверена, что таким образом брат бросает пыль в глаза Люциусу, заставляя еще больше разувериться в своих силах. Наверное, мстит за свой дневник.       Хагрид и Северус тоже частенько отпускали в адрес Силии грубые замечания, которые заставляли чувствовать себя просто кошмарно. Вот только те времена уже давно прошли, но даже полное игнорирование подобных выпадов не давало полной уверенности, что острые на язык перестану свои попытки уколоть.       Внимание всех привлекает странный настигающий гостиной шум, а затем последовавшие из коридора шаги. Веселый и непринужденный голос, который сразу был знаком всем сидящим в холле. — Это он, — прошептала Беллатриса, уставившись в сторону выхода.       По степени приближения становилось понятно, что голосов несколько, вот только второй был совершенно не знаком ни Силии, ни кому-либо еще в этом доме. Строгая и сдержанная фигура Тома появляется в гостиной, он тут же щурится от света, выбираясь из темных коридоров, под ручку ведя за собой какого-то неприглядного человека с бешеным взглядом.       В серой рваной одежде, весь испачканный в чем-то, его светлые волосы небрежно торчали в разные стороны, ростом чуть ниже Реддла, это заметно, возможно потому, что он сутулился. Казалось, Том привел какого-то безымянного бомжа по доброте душевной или же ради забавы, подобрал на улице Уилшира. Этот человек внимательно осмотрелся вокруг, не обращая внимание на присутствующих в комнате; он разглядывал богатое убранство поместья Малфоев. Его лицо скривилось от ехидного довольства.       Силия бросает взгляд на Нарциссу, та вопросительно пожимает плечами, затем на Беллатрису, но та глядит лишь на своего Хозяина. Абраксас с особым любопытством рассматривал вошедшего новичка. Люциус сразу же потерялся от вида Темного Лорда, стараясь не попадаться его взору. — Прошу любить и жаловать, — начал Том, отходя от мужчины, которого только что привел, — Геллерт Грин-де-Вальд собственной персоной! — по истине по-королевски провозгласил Том, что вводит Силию в ступор.       Она смотрит на брата, ловя нотки истерической лжи, которые он прячет за искренностью. По крайней мере, ей показалось, что она знает, в какие моменты и что испытывает Том. Он замечает ее взгляд, но не смотрит в ответ, продолжая наблюдать за поведением Геллерта, который, в свою очередь, вел себя сдержанно, но слова Реддла подкупили его, от чего тот даже кратко склонился в приветствии. — Тот самый? — не сдержалась Нарцисса, сжимая запястье Драко сильнее.       Темный Лорд кратко кивает, после чего миссис Малфой резко позеленела, теряя свой гордый вид, распыляясь в неконтролируемой тревожности. Люциус, раскрыв рот, наблюдал за своим Господином, кажется, все еще прокручивая сказанные им слова снова и снова, только Абраксас не подал растерянного вида, тогда как Беллатриса, напротив, была очень даже довольна новостью, которую преподнес ей Хозяин. — Я думаю, нашему гостю нужно выделить комнату и дать возможность привести себя в порядок, — встает с кресла Малфой старший, приближаясь к Геллерту, пожимая ему руку. — Очень рад с вами лично познакомиться, — говорит он. — Абраксас Малфой. Это мой сын Люциус, — указывает он на бледного блондина, что примостился у невысокого шкафа, — мой внук Драко, — представляет он мальчишку, что стоял рядом с мамой. — Моя невестка Нарцисса, а так же Беллатриса, ее сестра. — Какая милая у вас семья, — всмотрелся Грин-де-Вальд в ясные глаза Абраксаса, — надеюсь, я вам не помешаю своим присутствием. — Ну что вы, — оживился вдруг Люциус. — О, Люций, — сказал Том, радостно направляясь к нему. — Хочу чтобы ты помог нашему гостю, — издевательским тоном добавляет. — Или для тебя это непосильная ноша? — Все что угодно, милорд, — покорно склоняется перед ним. — Какова просьба будет? — Понимаешь ли, — начал Том.       От чего Силия почувствовала себя очень странно, сверля профиль брата взглядом. Непередаваемое чувство тревожности и страха передается ей непонятно откуда.       «Уходи отсюда», — слышит голос в своей голове, не понимая, свой или же чей-то еще.       Но повторяться она не заставляет, медленно и бесшумно вставая со своего места, ступая легко и плавно, глядя в спину стоящему Абраксасу и Грин-де-Вальду, от чего-то этот мужчина что-то заподозрил, начиная стремительно оборачиваться. — Мистер Грин-де-Вальд, — окрикнул его Том, приковывая все внимание на себя, — прошу, подойдите поближе, — тянет он к нему руку. Тот без особых раздумий двигается навстречу к Люциусу и Темному Лорду.       Силия чувствует себя намного непринужденней и спокойнее, когда переступает порог гостиной, вжимаясь в холодную стену, продолжая подслушивать, скрываемая мрачной темнотой наступающей ночи. — Но сэр, — растерянно говорит Люциус, — как же так? А я с чем ходить буду? — Тебе сейчас она все равно не нужна, — отмахивается Реддл. — А мистер Грин-де-Вальд в данный момент не имеет возможности приобрести свою. — Я буду с ней аккуратен, — заверяет его Геллерт, — обещаю, — его голос звучал так наигранно и приторно, что становилось тошно.       Можно было только гадать, что чувствовал Малфой, отдавая свою недавно приобретенную палочку в руки очередному преступнику.       После этого странного вечера, каждый подолгу не мог уснуть, только мистер Грин-де-Вальд довольно разложился в своих комфортабельных покоях на самом последнем и пустом этаже; будто бы каждая душа в этом доме отвергала его присутствие, чуя искривленную реальность, в которой прибывать становилось мучительно и невозможно.

***

— Я был в шоке, когда узнал, что ты не смогла закончить Хогвартс с первого раза, — врывается без приглашения в комнату Силии, вальяжно вышагивая и цинично ухмыляясь. — Ты вообще выпускал свою змею в женском туалете, Том! — с укором произнесла она, придавая двусмысленность этой фразе. — В следующий раз, — начал он, приближаясь к сестре, — давай ты выпустишь мою змею, — говорил с особым вожделением, ставя Силию в неловкую ситуацию, дотрагиваясь до неё. — Думаю, это будет приятно нам обоим. Твои трубы для моего василиска слишком тесные. — О, дорогой, — подхватывает его игру, — как же такому как ты дали должность старосты? — скользнула рукой в его штаны, с силой сжимая твёрдое самолюбие Тома, из-за чего тот сразу же с трепетом заныл. — У тебя постоянно стоит? — удивляется и возмущается одновременно. — Только когда мы вместе, — странно улыбается. — Я был лучшим, — слышит звук расстёгивающийся ширинки, закрывает глаза. — Ты? Лучшим? — не может скрыть своей насмешки, спускается перед ним на колени. — А что тебя удивляет? — возмутился. — У меня была хорошая успеваемость, множество верных товарищей, учителя обожали. Я делал очень много для своей репутации, — простонал Том, чувствуя, как она лижет его член, закрывает исступленно веки, начиная ныть как девчонка. Ее руки плавно водили ему по бёдрам, пока она резко не вцепилась в штаны брату. — Ты одна меня не любила, а должна, ведь ты мне… — на этих словах он запнулся, не в силах сказать что-то ещё. Ощущает, как её язык и неба трутся о его лелеемое вожделение, тёплая слюна растекается по нему. Из уст стали доноситься громкие блаженные стоны. — Вот черт, — выдавил из себя Реддл, кончив сестре в рот. — Как быстро, — издевается над ним. — У меня очень важное собрание через пятнадцать минут, так что не обессудь, — начал оправдываться.

***

      Том нервно стучит ногтями по гладкой поверхности стола, восседая во главе, недовольно всматриваясь в лица своих приспешников, чьи злорадно сияющие лица вселяли желание наслать на каждого Круцио, и выбить из каждого эту чернуху.       Замечая за собой странные порывы очистить мир и прежде всего своих соратников, от нечисти и скверны, которой они были полны, Реддл вспоминает, как стоял на коленях, читая спасительную для души молитву, под строгим и надзирающим взглядом монашек-воспитательниц, что каждую субботу водили детей в часовню. С особым рвением Тома принуждали произносить эти мучительные слова, прогоняя по нескольку раз одно и тоже, в те дни он ненавидел бога, ненавидел приют и желал, чтобы его мучители сдохли, подобно изголодавшейся бродячей собаке, чьи внутренности уже давно поедали черви.       «Собаки! Собаки! Собаки!» — смотрит на каждого Пожирателя, оскробляя.       Какие же они все гадкие и грязные, словно искупались в саже, их голоса звоном отдаются в голове. Том хочет, чтобы они замолчали, все! Устало закрывает глаза, представляя, что он находится в приюте, а все его последователи — лишь детки-сиротки. Чувствует холодную тяжесть на своих ногах, смотрит вниз, встречая встревоженный взгляд Нагайны, которая обвивает стул Хозяина, подобно змею в Эдемском саду.       Внимание привлекает большой белый рояль, стоящий в самом дальнем углу комнаты; весь светиться от солнечных лучей, сверкая и переливаясь. Том с особой тяжестью вдыхает, не желая ничего в данный момент, кроме этого безупречного рояля. Встает со своего места, уверенно направляясь к желаемому.       Сидящие в зале Пожиратели вдруг резко замолчали, некая тревога нависла мрачным и густым облаком; ни говоря ни слова, Реддл останавливается возле музыкального инструмента, ни разу не вспоминая, что находиться здесь не один. Его пальцы касаются отполированной поверхности, затем скользят все ниже и ниже, пока не останавливаются на объемных клавишах; нажимает на самую крайнюю; помещение наполнилось длительным высоким звучанием; улыбается, понимая, что инструмент не расстроен; важно садится на мягкую банкетку, думая о том, что хотел бы сыграть.       Нависшая тишина в гостиной никак не исчезает, и сверлящие взгляды, которые Том просто не ощущает. Загадочно смотрит в окно, зная, что хотел бы сыграть своим приспешникам; его руки касаются белых клавиш, начиная их перебирать сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, продолжая держать темп ритма, который с каждым новым повтором бил по голове точно тяжелый молоток. Повторяющаяся, резкая, будто кардиограмма, с приятным для слуха мотивом, но с каждым последующим репидом, сидящие в зале тотчас приобрели синеватый оттенок, нестерпимо начиная страдать. А Том радостно смотрел в сияющие солнечные лучи окна напротив, наигрывая мотив Собачьего вальса вновь и вновь, чувствуя, как его уносит волной блаженства от этих заезженных нот, голова пустеет, а напряжение спадает, даря ощущение безмерного счастья.       Двери громко распахиваются, Том тут же прекращает играть, поворачивая голову к раздражителю, что спешит ворваться в его блаженный мир; гордая гримаса выступила на его лице, когда он увидел страдальческий вид Пожирателей; расплываясь в ухмылке, которую почти не мог контролировать, взгляд Реддла устремляется на вошедшею фигуру. Медленной и вальяжной походкой, появившийся стремительно захватил все внимание, каждый вглядывался в его черты, пытаясь узнать в нем хоть намек на кого-то знакомого, но безуспешно. Том провожает заметно преобразившегося мистера Бывшего-Узника-Нурменгарда с ехидством, замечая, как тот повелительно и недовольно всматривается в каждое сидящее за длинным столом лицо. — Господин Грин-де-Вальд, — встает Реддл, приближаясь к нему с вытянутой рукой.       Геллерт протягивает ему руку в ответ, даря крепкое и несдержанное рукопожатие, из-за чего Темный Лорд на секунду опешил.       Царившая тишина тут же разорвалась гулким шепотом ото всех концов, на что Том и Геллерт лишь небрежно отмахнулись, садясь на свое место во главе стола. Темный Лорд оставил лишь одно свободное место — по левую руку от себя, которое с особым интересом предложил новому стороннику. Не медля ни минуты, тот уверенно занимает ближайшее место к Волан-де-Морту, осматривая перекошенные лица, что уставились на него. — Как дела в Министерстве? — обратился вдруг бывший узник к Пию, что примостился на своем стуле, подобно искалеченному животному. — Не слишком ли это жестоко? — рассмеялся Грин-де-Вальд, смотря на Реддла. — От него толку мало, — злится Том, — разве что информацию доставляет. Я подумываю убить его и встать на место министра. Создать новую политическую партию. — Подобно той, что захватила магловскую Германию в тридцать девятые годы? — сделал вид, что изумился. — Хотя что уж там скрывать, магическая Германия тоже была под властью. — Да что вы такое говорите? — подпирает рукой щеку Том. — Слышал, Гитлер был сквибом. Вы общались с ним лично? — наводят шум вокруг своих персон, заставляя с интересом наблюдать. — Знаете, — поднимает глаза, — не удалось, — расстроенно добавляет. — Но я знал парочку эсэсовцев. Потрясающие колдуны были. — Простите, сэр, — нагло прерывает их беседу бледнолицый брюнет, — хотелось бы сказать, что разговоры о вашем возрождении дошли почти до самого пика среди всех слоев населения, — отчеканил без толики эмоций. — Могу вас поздравить, ведь по странному стечению обстоятельств вас начинает поддерживать подавляющее большинство. — К чему ты клонишь, Северус? — пресекает его нудный рассказ.       Снейп, который все еще числился в Хогвартсе и считался у Пожирателей двойным агентом; полностью подчиненным Темным Лордом, однако бывший зельевар все же с трудом выдавливал из себя слова на каждом новом собрании.       Облаченный в черную мантию маг, тянется рукой под ее рукава, доставая какую-то газету, протягивая Волан-де-Морту. Вытянув руку Северусу навстречу, Реддл небрежно выхватывает ее из жилистых пальцев, начиная с интересом рассматривать; жадно проводит рукой по главной странице, видя свое имя, тут же нахлынула волна самодовольства.       «Темный Лорд Волан-де-Морт и ответный удар со стороны бывшей Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Кто же одержит победу? Радикалы или консерваторы?»       Данный заголовок позабавил Тома, не выдержав, он встает со своего места, облокачиваясь на спинку стула, полностью зарываясь в статью, что могла выйти из-под пера только острой на язык Риты Скитер. — Ответное наступление, — громко начал читать Лорд, — что родилось после гибели Гарри Поттера, заставляет противников Того-Чье-Имя-Нельзя-Называть забыть все детские шалости, начиная борьбу не на жизнь, а на смерть. «Мы будем стоять до конца! Нас не сломить! Мы любим тебя, Гарри…», — насмешливо выплюнул эту цитату Том, — говорит непосрамимая Гермиона Грейнджер — отличница, великолепная волшебница и просто доброе и храброе сердце. Мисс Грейнджер организовала под своим командованием ответную группировку против, как по ее мнению, сил зла. Стекающиеся на ее призыв несогласные граждане, а в основном маглорожденные и напуганные волшебники, укрываются в стенах бывшей Школы Чародейства и Волшебства, в любую минуту готовые дать отпор за свою веру. Несомненно, ими движут такие качества как любовь, верность, надежда на лучшее, а так же протест против нового режима, который так неизбежно наступает, — закончил читать Реддл, разглядывая страницы вновь и вновь, ничего не понимая. — Так, я не понял, а где хоть одно слово про Дамблдора? — швырнул бумаги на стол. — Профессор Альбус в последнее время плохо себя чувствует, — уклончиво отвечает Северус.       Реддл недовольно вскидывает брови, начиная нервно жестикулировать, пытаясь возмутиться вновь, но бросает эту затею, тяжело выдыхая. — А что же случилось с нашим директором? — настаивает на своем. — Какое-то почернение правой конечности, подобный недуг разрастается, — сухо отвечает Снейп, смотря в глаза Темному Лорду. — Я предполагаю, это смертельно. Хоть я и пытался найти антидот, вот только все без толку.       Слова Северуса, заставляют Тома призадуматься, от чего тот аккуратно присаживается на свое место; смотрит на Грин-де-Вальда, ловя в его глазах смятение и хорошо скрываемую горечь, смешивающуюся с теплым и радостным ликованием, что было истинным лицом Геллерта.       Реддл хватается за пальцы собственных рук, ощущая странную ностальгию и чувство, будто он что-то забыл в своей жизни. Затем все становится ясно как день, и Том с облегчением возвращает лицу невозмутимость. — Надо окружить их, — призадумался Темный Лорд, выводя очертания круга на столешнице. — Не давать еды и воды?! — воскликнул Долохов, привлекая к себе внимание. — Потрясающая мысль, — начал Том, — молодец, Антонин, а то я думал, на такое коварство способна лишь Беллатриса, — восторженно говорил Том, — к несчастью, которой сегодня нет с нами, — пристально посмотрел в глаза Грин-де-Вальду, странно улыбаясь ему в ответ.

***

      Напряженная обстановка, что царила между тремя дамами, которые примостились рядом друг с другом за маленьким круглым столиком, вводила в еле сдерживаемую истерику.       Всматриваясь в свои небрежно торчащие веером карты, Силия с интересом поглядывает на миссис Малфой, которая невозмутимо смотри перед собой, гордо вскидывая подбородок от собранного ею сундучка. Первая из трех, набравшая нужное количество одинаковых каст.       Просторная богатая комната привлекала внимание шахматной расцветкой плиточного пола, большое окно было приоткрыто, развевая млечную тюль. Приятный мягкий ветерок обдувал со всех сторон, давая голове расслабиться. — Интересно, что на этот раз обсуждается на собрание, — накручивает одинокий локон Беллатриса, потупив взор на свои карты. — Захват власти и полное уничтожение здравого смысла, — ответила ей белобрысая сестра. — Почему на сегодняшнем совещание нет вас? — удивилась Силия, обращаясь к Пожирательнице. Та грустно вздохнула, давясь от отчаяния. — Ваш брат ничего толком не объяснил. Просто попросил не являться и все. — Это все его новый дружок… — загадочно протянула Реддл.       Сестры странно переглянулись. — Белла, дорогая, забудь ты про эти глупые политические разборки. Не наше это дело, я давно тебе говорю. — Цисси, тебе не понять, — расстроенно начала та, — для меня это словно глоток свежего воздуха. Возможность изменить мир к лучшему — вот главная цель и причина, почему я все еще в деле. — Да прям, — покосилась на нее сестра, — лукавишь, милочка. Вот посмотри на Силию, мне нравится ее пассивный и меланхоличный подход ко всему, что творит Темный Лорд. — Наверное потому, что не в моей это компетенции — лезть туда, где ничего не понимаю, — бесстрастно отозвалась мисс Реддл, подпирая щеку, скучающе рассматривая присутствующих. — Ты напоминаешь мне сейчас Люциуса, Белл, — мягко дотронулась до плеча Лейстрендж сестра, — он тоже вопит как раненый, сгорая от нетерпения наконец-то появиться на собрании. — А тебя такой расклад устраивает! — прошипела Беллатриса, спихивая назойливые прикосновения.       Нарцисса с недоумением уставилась на смутьянку-сестру, заливаясь краской, но буквально в следующую секунду вскидывает гордо подбородок, делая вид, что ничего не услышала. — Почему вы не на собрании? — посмотрела на Беллатриссу Силия, встречаясь с ее недовольным взором. — Потому что Темный Лорд попросил поиграть с вами в карты, пока проходит собрание, — еле сдерживая свое раздражение, сказала ведьма. — Вы всегда делаете все, что он вам скажет? — усмехнулась Реддл, осматривая свои карты. — А вы? — с выжиданием покосилась на нее Белла.       Силия чувствует нестерпимую агрессию Лейстрендж, которая захлестывает в ответ, наступило неловкое молчание между тремя женщинами, которые все никак не могли продолжить игру. Мысли каждой были полны гневного трепета к каждой сидящей. Вот-вот, и они вцепятся друг другу в глотки, подобно бешеным собакам.       Распахивающиеся с грохотом двери заставляют их повернуться на звук, понимая, что собрание окончено. Гулкие разговоры доносились жалкими обрывками фраз. — Он идет, — тихо сказала Беллатрисса, вожделенно уставившись к выходу. Она не могла спокойно сидеть на месте, готовая вскочить сию секунду, но сдерживаемая только лишь гневом, который навлечет ее выходка.       Силия и Нарцисса переглянулись, читая в глазах друг друга непонимание и желание не видеть Тома Реддла здесь, ведь он умудряется испортить все, даже не появляясь.       Приближающиеся стремительные и уверенные шаги настигают гостиную, а затем резко смолкают. Силия оборачивается, видя, как взгляд миссис Малфой отвлекся на что-то постороннее.       Том облокотился на дверной проем, довольно осматривая присутствующих. Нарушая их натянутую идиллию, входит без разрешения, стирая любые попытки на сосредоточие уже давно позабытой игры. С интересом обходит их вокруг, а потом медленно подходит к сестре, наклоняясь почти к самому ее уху. Она ощущает прикосновение его дыхания, что тотчас отразилось на ее лице в виде неловкости; вопросительно смотрит на дам, которые в немом молчании и недовольстве ждали дальнейших действий. Том вытягивает руку, раздвигая карты Силии, осматривая с задумчивым видом, после томно смотрит на неподвижный профиль сестры, млея от той мысли, что смущает своим присутствием. — Нарцисса, — обратился к ней Темный Лорд, — у тебя есть дамы? — старается как можно серьезнее говорить, замечая каким томным становится его тембр. — Да, — кратко бросает женщина, осматривая с досадой свои карты. — Две? — спрашивает Том, все еще не отрывая пальцев от карт Силии. — Прекрасно, — протянул он, — буби и крести, — без раздумий отвечает. — Давай сюда, — протягивает руку к ней навстречу.       Блондинка скорчила недовольный вид от такого бестактного жульничества, но все же нехотя вытаскивает две карты, протягивая Лорду, на что тот удовлетворительно улыбается. Следом его интерес остановился на Беллатрисе, что с восхищением всматривалась в его лицо, абсолютно забывая что происходит вокруг. — Белла, — начал Том, — у тебя есть дама? — прищурился Реддл, не замечая, как искоса на него уставилась Силия. — Да, Повелитель, — мечтательно подпирает подбородок. — Одна? — изогнул бровь Темный Лорд. — Да, — ей явно нравилось с ним соглашаться. — Пики? — ухмыляется неприкрытому трепету своей Пожирательницы. — Да, — оттягивает каждое мгновение. — Давай ее сюда, — командует Реддл, потянув к ней пальцы. Беллатрисса тут же очнулась от своих мечтаний, начиная всматриваться в карты, про которые она уже давно позабыла. Судорожно вытягивает и передает Тому, который резко вырывает карту из объятий своей сторонницы.       Реддл складывает три награбленные дамы, кладя их изнаночной стороной вверх, следом потянувшись к вееру Силии, отыскивая там четвертую и последнюю карту — даму червей. Его пальцы крепко хватают ее тонкий кончик, она бесшумно выскальзывает, оказываясь в руках Темного Лорда. Он с интересом смотрит на карту, а потом переворачивает, кладя к остальным трем, собирая своей сестре первый сундучок. Каждая сидящая толком и понять ничего не успела, разве что это было нечестно и против правил игры, вот только Том играл по своим правилам. Его влекло покрасоваться перед другими, заставить их молчаливо восхищаться своей наглой грубостью. — Беллатрисса, — посмотрел на нее Реддл, а в это время сомкнул пальцы на шее Силии, от чего она внезапно запрокинула голову, делая глубокий вдох. — Завтра ты будешь нужна мне. Чтобы с утра была здесь, — смотрит на Лействендж, внимая томным стонам сестры, желая ее здесь и сейчас. — Конечно, Хозяин, — начала Лейстрендж. — Я все поняла, — не задавая лишних вопросов, добавляет брюнетка, смотря на Силию с изумлением. Особенно на то, как она не боится смотреть на своего брата с какой-то ненавистью и томящей страстью.       Беллатриса начинает осознавать, что все, что говорилось про отношения этих двух — правда. Женщину захлестывает ревность и восторженное восхищение одновременно.       «Ваш Лорд — предатель крови!», — всплывают в воспоминаниях слова Силии во время первой битвы. Но самое пугающее и интересное — это то, что Лейстрендж не отворачивает даже этот факт. — Беллатрисса, — вновь обращается к ней Темный Лорд, — не пора ли тебе завести отпрыска? — не выпускает шею сестры из повелительной хватки. — Не думала об этом, — растерянно начала озираться по сторонам, но лишь столкнулась с Нарциссой, которая прикрывала свою усмешку за картами, этой женщине однозначно нравилось данное представление. — Считаете, стоит? — на полном серьезе смотрит она в темные глаза Реддла. — Решать тебе, конечно, но я бы хотел пополнить свои ряды верных сторонников, — отпускает Силию, облокачиваясь на стол. — Только представь, — забавно улыбается, мечтательно жестикулируя, — Пожиратели смерти как династическая деятельность, поколенческая привилегия. Драко уже в деле, многие дети моих сторонников носят на своей руке мой знак. Думаю, ты не хуже остальных, а ты как думаешь, — повернулся он к Силие. — Ты прав, — кратко кивнув говорит она, смотря на яркий дневной свет в окне, желая спрятаться от ненавистного взгляда Нарциссы.       Силия не могла сказать ему правду, например, ту, в которой родителям тех самых юных Пожирателей не очень-то хотелось подвергать своих чад смертельной опасности, и лишь в угоду Темному Лорду.       Миссис Малфой однозначно потеряла всю забавность данной ситуации, как только услышала имя собственного сына. Глупый Драко, как считала сама Нарцисса, ничего не понимал в силу возраста, находя себе еще одного известного кумира многих, кто сам лично протянул ему руку дружбы, в отличие от Гарри Поттера.       Вся политическая ситуация в стране заставляла напрячься с новой силой. Дети больше не могли ходить в Хогвартс, тем более, если их родители приверженцы Волан-де-Морта, коим и являлись Малфои.

***

      Не спеша проводит рукой по поверхности комода, чувствуя прохладу на кончиках пальцев. — Какой цвет ты хочешь? — спросила Силия, ставя перед ним набор разноцветных стеклянных баночек. — Этот, — ткнул он пальцем в красный флакон.       Она окинула взглядом все стекляшки, выбирая темно-винный цвет, подходит к Тому, присаживаясь за столик; видит, как он направляется к ней, садясь рядом, вытягивая левую руку.       Силия с недоверием смотрит на него, словно ожидая, что брат начнет смеяться от неудачной шутки, которую затеял, вот только этого не произошло. Берет его руку, пододвигая ближе, рассматривая длинные и ровные ногти, затем смотрит на свои и не видит разницы; нахмуривается.       Осторожно выкручивает кисточку, начиная скатывать излишки лака во флакон, подносит красную кисть к пальцам Тома, еще раз недоверчиво посмотрев ему в глаза. Реддл вопросительно вскидывает бровью, ухмыляясь в своей детской манере.       Проводит кистью по длинному ногтю брата, окашивая его в яркий оттенок; перестает дышать в тот самый миг, как только слой ровно ложится, боясь что-то испортить. Ощущает на себе не моргающий взор Тома, от чего напрягается всем телом; сжимается все больше, кладя ногу на ногу. — Дорогой брат, зачем это тебе, — не поднимая глаз спрашивает Силия, продолжая придавать цвета его узким ногтям. — Я хочу быть похожим на тебя, — усмехается он, поправляя волосы.       От этих слов ее бросает в дрожь, естественно, она не поверила в его наглую и грязную ложь, вот только странное чувство стискивает грудную клетку, мешая расслабиться. Силия думает только о том, что Том смотрит на нее; охватывает непреодолимый жар, отражающийся на ее щеках розовым румянцем. Думает, что эти игры Темного Лорда еще выйдут ей боком. Переживает, что кто-то войдет в злосчастную комнату и увидит этот кошмар, который творится в стенах покоев Силии Реддл. Его сильная энергетика не дает покоя для души, заставляя вечно метаться, а голову не покидают раздумья.       Дотрагивается до ее руки, замечая как Силия встрепенулась от испуга и неожиданности, словно девчонка; пытается сдержать улыбку, которая все никак не покидала его лица.       Рассматривает свои руки, на которых красовался красный лак для ногтей, начинает кривляться, подобно девушке, тем самым вгоняя в краску Силию. Она с облегчением выдыхает, начиная расставлять цветные флакончики на место, надеясь, что эта странная прихоть — на сегодня все. Сдавленно вдыхает, чувствуя, как на ее животе сцепляются руки Тома; осматривает их сверху вниз, наблюдая за его красными и острыми ногтями — не может поверить, что это правда.       Он прижимается к ее спине всем телом, кладя подбородок на плечо; она с ужасом начинает думать, что сейчас Том начнет облизывать ее щеку, как делал это множество раз; пытается разжать его хватку, но тот лишь еще сильнее сдавливает; начинает задыхаться от невозможности полноценно вздохнуть. — Одень меня, — начинает он шептать ей на ухо. — Ты одет, — поворачивается она к нему.       Темный Лорд отпускает сестру из своих удушливых объятий, после чего она устало садится на стул, хватаясь за бок тяжело дыша; Силия наблюдает за Томом, который подошел к ее шкафу, начиная с интересом осматривать ее вещи. Его длинные пальцы с накрашенными ногтями перебирали весь гардероб. — Это, — ткнул он указательным пальцем в длинное черное платье.       Встает со своего места, подходя к брату, заглядывая ему в глаза, все еще надеясь что он шутит. — Зачем? — вырывается у нее. — Я хочу сегодня быть в этом.       Закатывает глаза, понимая, что тот сошел с ума. Окончательно и бесповоротно. Решается ему не возражать, доставая свое платье из шкафа и радостно вручая.       Силия уселась за столик, наблюдая в зеркало за тем, как брат натягивает черные чулки. Его тонкая рука медленно и аккуратно проводит по облаченной в капрон ноге, затем он принялся делать это и со второй; замечает ее взгляд, поворачивая к ней свое лицо. — Я делаю с тобой тоже самое, — произнес он, манерно притягивая чулок вверх по бедру.       «Какой кошмар», — закрывает она лицо рукой, не зная, как скрыть свое смущение.       Силия опускает голову, не желая видеть того, что делает Том с ней, с собой и ее вещами, окунаясь в темноту своих ладоней, полностью закрывает глаза. Зачем ей было наблюдать за тем, как брат превращает себя в существо женского пола.       До нее доносятся различные звуки и шорохи, которые издает Том, добровольно меняя свой облик. Поразмыслив на минуту, понимает, что не просто так он это делает, ведь каким бы безумцем брат не был, но делать из себя такое за просто так не будет. — Помоги мне, — выдирает из раздумий.       Она открывает глаза, набираясь смелости взглянуть, но не видит там его. Это была какая-то девушка, похожая на Тома. На его голове красовался парик с длинными черными волосами, черное платье и эти вызывающие красные ногти.       Силия встает из-за стола, подходя к Хозяину, ее руки хватаются за шнуровку платья и она с силой тянет ее на себя; Том неожиданно стонет, а затем искоса бросает на нее взгляд, из-за которого ту вновь бросает в жар; опускает глаза, стараясь не думать об этом; начинает завязывать корсет на спине. Затем руки Силии резко задрожали, когда она представила, как Реддл в таком прикиде начинает к ней приставать. — Даже не думай приближаться ко мне в таком виде, — строго бросила она ему, завязывая тугой бант на его спине.       Том ничего не ответил, лишь повернулся к ней, берет за руку, начиная проводит ее пальцами по своей шее, затем спускаясь ниже. Силия одергивает пальцы, как ошпаренная, отворачиваясь от подобного зрелища. — Накрась меня, — улыбается он.       Тяжело вздыхает, не найдя слов для возмущения.       Том выбирает ярко-синие тени, черную подводку и светлую помаду.       Опускает кисть в палетку с тенями, не отрываясь, глядя в закрытые глаза брата, который был как никогда спокоен и серьезен. Мягким ворсом начинает проводить по белоснежным векам Темного Лорда, видя, как преображается его лицо с каждым новым мазком. Силия никогда не задумывалась, что из ее брата вышла бы одна из самых красивых девочек; присаживается на кровать рядом с ним, поворачивая его лицо к себе, продолжая выполнять странную просьбу. Рисует черной подводкой длинные стрелки, что зрительно удлиняют его глаза; просит Тома посмотреть на нее; ахнула от удивления; прячет взгляд, не находя в себе сил объяснить подобное. Собирает излишки туши, поднося к длинным ресницам кисточку, начиная причесывать их кверху; он касается ее руки снова, не подавая никаких признаков в лице; Силия раздраженно сбрасывает его пальцы, продолжая красить. Данное занятие начинает забавлять, становится ясно, что это приносит ей удовольствие. — Я хочу тебя трахнуть, — говорит, смотря на нее безэмоциональным взглядом.       Она никак не реагирует на его выпад, подтирая неровности, полностью увлеченная в процесс преображения Тома в девочку; кладет руку ей на ногу, начиная вести вверх от колена к бедру; Силия невозмутимо откидывает его ладонь снова. Отходит к столику, на котором стоит вся ее косметика и берет светло-вишневый оттенок; не замечает напряженности в Томе, продолжая выполнять интересную работу; прикусывает губу от погружения с головой; выдвигает помаду, оттягивая губу Хозяина, начинает проводить ею по его нижней, затем по верхней. Смотрит на него и видит, словно красит саму себя, начинает копировать его выражение лица. С особой осторожностью задвигает помаду обратно, боясь поломать красящий грифель, с прищелкиванием закрывает колпачок, вспоминает, что не одна в комнате; смотрит на Тома; начинает поправлять его длинные волосы, что спадают на плечи; мило улыбается, вспоминая себя в школьные годы. У них с девочками часто были подобные сборы, когда одна приходит к другой и они начинали друг друга красить, да так, словно собираются на крутую вечеринку, даже не важно, что в итоге ничего не было. Сам факт доставлял бурю эмоций, а процесс — радость и необычайную легкость. После того, как все девочки в комнате были накрашены, они чувствовали себя богинями и королевами, нацепляя маску высокомерия, даже не замечая, как менялся их голос и манеры.       Силия перестает мило улыбаться, вспоминая, что это ее переодетый брат. Собирается встать и уйти, но Том хватает ее за руку, с силой дергая назад. Он видит ее непонимание, от чего на лице выступило невинное выражение лица. Силия смотрит на девушку перед собой как на незнакомку, правда, от нее веет чем-то нехорошим, опасностью.       Дыхание учащается, когда взгляд особы напротив начинает напряженно глядеть в упор. Том прикасается к ее волосам, делая вид, что поправляет, затем трогает шею, полностью проваливаясь в свои эмоциональные волны, что накрывают периодически; придвигается ближе. — Не надо, — смотрит в его яркие глаза. — Надо, — томно оттягивает он, — очень… — резко хватает ее за шею, приближаясь ближе.       Прикасается к ее губам своим, сначала осторожно, будто пробуя на вкус, отстраняется и смотрит ей в глаза. — Том, — закрывает она глаза, прижимаясь губами к его щеке; дыхание задрожало; высовывает язык, судорожно облизывая его щеку. — Я Сесилия, — радостно заявляет он, кладя руки ей на талию, наваливаясь всем телом, роняя сестру на спину.       Силия прикрывает глаза, когда чувствует, как Том присосался к ее шее; стертая помада пятнами оставалась на лице и теле. Его руки вцепляются в корсет ее платья; начинает грубо рвать ткань, которая с треском поддается; мучительно скулит в его руках, чувствуя себя чем угодно, но не человеком. Закидывает ногу ему на бедро, начиная задирать подол его платья. Том стал целовать ее горячие и влажные губы; Силии не хватает воздуха, и она вдыхает в себя страстные порывы брата; задирает голову, смотря на входную дверь, молясь, чтобы никто не решил зайти в такой момент.       Нестерпимо стонет, когда чувствует, как нетерпеливый и властный Том начинает рвать ее изнутри; хватается ему в плечи, смотря на яркое лицо, что исказила маска безумства и злорадства. Притягивает его к себе, рассматривая бледные зацелованные губы, на которых остались разводы от помады; начинает тяжело дышать ему в ухо, что сводит мальчика в девочке с ума; вцепляется красными длинными ногтями в ее кожу на бедре, начиная с усмешкой драть.       Слышит её звонкие стенания — начинает вопить вместе с ней в унисон, пытаясь пародировать такой сладкий невинный голосок; срывается на смех. Ещё сильнее сдавливает пальцами ее кожу, начиная мять. Пытается считать свои толчки, которыми каждый раз мучает Силию. Она ахнула, еще сильнее вцепляясь.       Иногда ее голову посещали такие мысли: почему у меня самый грубый в мире партнер, но представить себе более мягкую близость не могла, чувствуя, что это уже не то.        Чувство приятного скользкого трения в какой-то момент убирает улыбку с накрашенного личика Тома, он чувствует, что вот-вот — и всё. Силия закрывает глаза, с которых уже покатились влажные соленые струйки. Том слизывает ее слезы, чувствуя, что его больше не хватит; хватается пальцами в покрывало, глухо рыча, опускаясь обессиленно на Силию, та гладит его по спине, смотря на усталый вид. Хотя, чтобы он не говорил, Силия ощущала его восторженное ликование от возможности вытрясти все ее внутренности, что однозначно доводило до исступления.       Поворачивает голову в сторону Тома, тот останавливается у зеркала, начиная вытирать смазанную помаду, видит взгляд со стороны — довольно лыбится.       Силия не может пошевелиться, глаза закрываются, хотелось неимоверно спать, она чувствовала себя опустошенной и обессиленной; не может перестать смотреть на Хозяина, который обводит свои красные губы по контуру, возвращая потерянный яркий цвет; причмокивает, смотря на свое отражение, начиная передразнивать. Затем манерно машет рукой, смотря на отражение Силии в зеркале, удаляясь.       Стук его каблуков звоном отдается в голове, даже когда он скрылся за дверью, она все еще ловила его шаги, томно прикрывая глаза; лениво приподнимается, опираясь руками в мягкое покрывало, шатаясь в разные стороны, идет к окну, всматриваясь в ясный пейзаж. Что-то склизкое и теплое начинает стекать по ее ногам, проводит пальцами по внутренней стороне бедра. Мутная белая густая жидкость поблескивает на ее руке; высовывает язык, начиная слизывать остатки близости со своим братом; прикрывает глаза, вспоминая его лицо.

***

      Узкие тесные переулки, среди которых шлялись маги, в разноцветных мантиях, отовсюду со всех сторон доносились громкие голоса жителей Косого переулка. Крупные таблички с призывными надписями так и манили неискушенного покупателя.       Том усмехается старательности бизнесменов, думая, что на маглов это могло бы подействовать, но вот только не на него. Внушать и втюхивать ему было не впервой, особенно когда свои лучшие годы он провел работая в Горбин и Бэркес. Вытягивать, принуждать, забирать силой, да так, чтобы казалось, будто так и должно быть.       Облокачивается на сильное плечо светловолосого мужчины, которого держит под руку, окидывает его взглядом, замечает невозмутимый вид мистера Грин-де-Вальда, что несомненно радует Реддла.       Толпа густым потоком мешает идти свободно, заставляя сцепляться вместе, дабы не потеряться. Том откидывает руку назад, тут же улыбается, чувствуя, как в его пальцы вцепляются сильной хваткой, тянет на себя, ни разу не оборачиваясь назад, расталкивая при помощи крупного Геллерта снующих магов. Поворачивает голову, видя серьезный вид Беллатрисы. Женщина дергалась от любого шороха, видимо, азкабанский режим давал о себе знать. Будучи в таком месте, полном гражданских лиц, да еще и потенциально враждебных, подступало чувство напряжения, которое ощущал Том в своей соратнице. Правда, его ничего не волновало, Темный Лорд был уверен в своей безоговорочной победе. Грин-де-Вальд был похож на него — и сам был не прочь вернуть себе былое звание и славу, Беллатриса являлась тем человеком, на которого можно было положиться в любой ситуации, она бы умерла сама, но сделала бы все возможное, чтобы воздвигнуть Хозяина на вершину пищевой цепочки. Все же Тома окружали удивительные люди.       Посмотрев на женщину испытывающим взглядом, его начинает забавлять, как она смотрит на его новый образ, более женственный, чем обычно. Зная, что через Беллатрису сможет воззвать подкрепление в любой момент, сильнее стискивает ее пальцы, не отпуская руку Грин-де-Вальда.       Высокий светловолосый мужчина с вытянутым лицом, на котором красовались отпечатки тяжелой жизни в виде множества морщин, высокая темноволосая девушка с ярким макияжем, в образе которой скрывался мистер Реддл и мадам Лейстрендж с угрожающим взглядом, скрывающая лицо под длинным черным капюшоном. Все трое направлялись прямо в начало Косого переулка.       Теплый весенний день скрашивал все вокруг солнечными лучами, которые просачивались даже в самые темные закоулки. Том прищуривается от ощущения, что утренняя звезда жжет его, проникая в самые мрачные лабиринты души, освещая то, что должно навечно быть похоронено под толщей разрухи и темноты.       Издалека показывается высокое белое здание с чуть покосившимися колоннами, напоминавшие греческие построения в далекие древние времена; гигантский дракон угрожающе восседал на крыше, распахнув свою гигантскую пасть. Если бы Темный Лорд не был столь взрослым, то, наверное, тут же испугался бы, прячась за спину мамочки, вот только не сегодня. Довольно улыбается, отцепляясь от товарищей, выходя вперед, манерно извиваясь на ходу, словно змея, смотрит на здание напротив, медленно поднимая взор все выше; с облегчением выдыхает, когда видит силуэт Нагайны. Еще одна любимая особа Волан-де-Морта, без которой он не представлял своей дальнейшей судьбы. Резко поворачивается к компаньонам, ловит их краткие кивки и направляется вперед в полном одиночестве.       Большие и тяжелые двери банка Гринготтс отворяются, и перед взором Тома раскидывается длинная комната-холл, встречающая своей безупречностью и немой тишиной. Высокие колонны тянулись до огромных потолков, казалось, это расстояние между ними бесконечно, крупные люстры отблескивали хрусталем, отражаясь в глянцевой поверхности пола. На чрезвычайно высоких стульях, умещаясь каждый за своим столиком сидели низкорослые и уродливые гоблины, чей облик вызывал скорее тошноту, ежели страх.       Том невозмутимо улыбается, шагая вперед, нарушая тишину своими тяжелыми шагами; стук каблуков заставляет всех работников банка обратить внимание на вошедшую девушку, которая идет в конец зала, ловя на себе заинтересованность со стороны всех. — Мисс, — обратился к ней кто-то, — у нас скоро обед.       Том останавливается, резко поворачиваясь назад, вскидывает бровь от ухмылки, что перекосила его лицо, когда видит, как Беллатриса и Геллерт уже проникли внутрь здания, скрываясь за мощными колоннами. — Ой, какая жалость, — выдавил из себя Реддл, приобретая растерянный вид, — что же мне делать теперь? — закрывает он лицо руками, начиная громко рыдать.       Гоблины странно переглянулись, не в силах больше заниматься своими насущными делами. Ее плачь был как у маленького ребенка, пробирающий до самых сокровенных мыслей и вскрывающий душу. — Гарри Поттер погиб, — говорит он сквозь свои наигранные рыдания, начиная все больше смеяться, — кто же теперь остановит Волан-де-Морта?       Услышав это имя, все стали шушукаться, посетители, что были в банке раскрыли рты, роняя свои вещи с глухим звуком. Пронизывающий женский крик озарил большое помещение, не желая наблюдать за этим представлением, люди ринулись к выходу, но не имеют возможности выбраться.       Том убирает руки от лица, грязно улыбаясь. — Кто вы? — спрашивает какой-то гоблин, поправляя очки.       Реддл вытягивает из длинных рукавов своего платья две волшебные палочки, вскидывая руками в разными стороны, угрожающе направляя на сидящих по обе стороны гоблинов, от чего те приобрели растерянный вид. Все же Темный Лорд не мог оставить палочку-близнеца своей собственной в безызвестной пучине небытия, тогда как вполне может обладать ею в полной мере, тем более, когда Поттер скончался так скоропостижно. Палочка Гарри была рассчитана на правшу, тогда как палочка Тома — на левшу, Реддла задевала сама мысль, что его оружие продали кому-то другому, за что хотелось прикончить Оливандера. — Авада кедавра! — истерично выкрикивает Темный Лорд.       Зеленая вспышка вырывается из обеих палочек Тома, поражая низкорослых уродцев прямо в цель. С глухим хлопком они валятся на пол. — Непростительное заклятье! — выкрикивает тучная барышня, одетая во все розовое. После ее такого неожиданного выпада, немногочисленные маги начали отступать назад. По всему холлу раздаются крики и визги обезумевших, которые были в отчаянии, чувствуя приближение утраты своей единственной ценности — жизни.       Том внимательно оглядывает незнакомку, подмечая ее причудливый вид, что был не менее удивительным, чем у него самого. Женщина достает волшебную палочку, от чего на глазах Реддла выступают слезы, что щекочат глаза. Она была настолько коротенькой и утолщенной, прямо как сама хозяйка. В этот момент из-за угла выскакивает Беллатриса, начиная обстреливать все, что попадается ей на пути. Крики, вопли и страдания заполнили просторное помещение.       Розовая дама с особым интересом бежит вдогонку за Томом, выстреливая ему вслед яркие лучи света, но вот незадача — ей все никак не попасть в цель; Темный Лорд усмехается, чувствуя себя маленьким мальчиком, которого наконец-то взяли в игру. Стук его каблуков эхом отскакивает от обширных и глубоких стен, останавливается, глядя прямо на нее. Женщина, тяжело дыша, направляет обессиленно палочку, а другой рукой проводит по волосам, поправляя выбившуюся прядь. Том замечает мелькающее движение позади себя, не отводя взора от голубых глаз незнакомой мадам, резко вскидывает правой рукой, поражая маленькую цель в лице скрюченного гоблина; замечает, как взор женщины наполняется довольством, от чего Реддл удивленно приподнимает бровь. Не долго думая, мадам выстреливает обезоруживающим заклинанием, но с досадой выпускает воздух из легких, видя, как противник отбил ее удар, оставаясь непревзойденно невозмутимым. — Кто вы? — с толикой сомнения осматривает она его снизу вверх.       Том видит, как расширяются ее зрачки в этот момент, довольно откидывает свою спадавшую прядь с плеча, упираясь одной рукой себе в бок, вставая в самодовольную и уверенную позу.       Яркие вспышки озаряют все помещение, шум, гам и метания из стороны в сторону начинают забавлять злоумышленников, подбадривая их на более ожесточенную борьбу с невинными гоблинами. Разбегались, словно тараканы, Тому хотелось раздавить каждого из них, чувствуя свое завышенное превосходство. — Я ребенок, рожденный сиять, — высокомерно закатывает глаза Темный Лорд, вводя в ступор даму в розовом своим выпадом. — Ваша надменность заставляет меня ненавидеть вас, — подносит она палочку к губам, — однако вы чрезвычайно привлекательны в своем амплуа, самодовольная мисс, — вскидывает она руку вверх.       Из ее палочки вырывается сияющая магия, устремившаяся ввысь, встречаясь с высоким креплением люстры, та начинает раскачиваться, сопровождаясь гулким треском. Том смотрит наверх, видя, что большая хрустальная лампа вот-вот прижмет его к холодному полу, вскрывая внутренности, заполняя глянцевый пол его красной и теплой кровью. — Лорд! — срывается с места Беллатриса, стремглав направляясь к нему. Ее сильная и цепкая хватка выдергивает его из-под потенциальной смерти. Она наваливается на него, роняя наземь. Со скрежетом большая навесная люстра срывается с крепления, рухнув на пол, вырывая из себя частички хрусталя, что со стремительной скоростью летят в разные стороны. Звонкий стук разбивающегося стекла разносится по всему помещению. Открыв глаза, Том видит, как пронзительный взгляд Беллатрисы бегает по его лицу; не скрывая своего испуга, протягивает к нему руки, обхватывая его лицо холодными ладонями. Длинные черные волосы спадают с ее плеч, закрывая обзор на все происходящее вокруг. — Я так боялась, что вы погибните, — еле сдерживая слезы говорит она.       Лорд ловит мгновение, все происходящее хаосом пролетает у него в голове, и он откидывает Беллу с себя, вставая на ноги, видит разрушенную люстру и тучную мадам, чей хитрый взор все еще не отпускал его. — Так это правда! — хлопнула она в ладоши, — Темный Лорд возродился! — мило заулыбалась барышня. — Вот только я думала, вы выглядите несколько иначе, — с недоверием осмотрела она женственный вид Тома, от чего на его лице выступила злоба.       Низкая дама вздрагивает, как только Геллерт подбирается к ней со спины, хватая за шею. Она не издает не звука, стараясь не упасть в грязь лицом. — Убить члена Министерства Магии, — надменно говорит она, — высшее безумство, тем более, что я могу вам пригодиться, — глаза ее сверкнули нездоровым блеском.       Реддл начинает задумываться о том, что странно действует на окружающих его людей, заставляя вытворять действия необычаянно абсурдного характера. — Как ваше имя? — пожимает плечами Темный Лорд. — Долорес, — задыхаясь от сильной хватки Грин-де-Вальда прохрипела она, — Долорес Амбридж.       Том опускает глаза в пол, видя красные разводы еще не высохшей крови, которые тянутся от раздавленных тел маленьких гоблинов. В его голове проскальзывает безумная догадка — эта женщина специально убила этих невинных существ. Одобрительно смотря в ее сторону, Том взмахнул рукой, глядя на Геллерта, заставляя его отпустить Амбридж из своей удушающей хватки. Она падает на пол, роняя свою волшебную палочку, которая откатывается в даль, женщина хватается за горло, начиная судорожно глотать воздух. Том окидывает взглядом помещение. Утвердительно кивает, смотря на Геллерта и Беллатрису, которые срываются со своих мест и разбегаются в разные концы зала.       Сгруппировавшиеся гоблины начали давать отпор, выстреливая своей слабой магией в темных волшебников. Да, их было всего трое, но зато самых сильных и кровожадных. Разъяренная Нагайна, раскрыв пасть, стремглав кусает кого-то из противников, из которого фонтаном начала хлестать кровь, он падает на блестящий от отражающегося света пол, хватаясь за шею, стараясь остановить кровотечение; ползет куда-то вперед, а затем просто перестает двигаться. Геллерт пнул кого-то из карликов с такой силой, что тот врезался в окно, оставляя на нем продолжительные трещины. Доставая волшебную палочку, Грин-де-Вальд подражает самому себе в схватке с Дамблдором и Аберфордом, представляя что каждый гоблин — это их лица, с особым остервенением пуская смертельные заклятья в каждого, кто попадался на пути. Том замечает кучу трупов гражданских, удивленно смотря на Беллатрису, которая прикусила губу. — Простите, — протягивает она, — не удержалась.       Реддл улыбается, потрепав ее по волосам. Видит, как сзади подкрадывается низкорослый гоблин, вскидывая руку, Том отшвыривает Беллу, не давая ей попасть под злосчастные чары.       Ищет Амбридж, которая все так же сидела на полу, разыскивая свою палочку; быстрыми шагами приближается к ней, от чего та потеряла былое самодовольство; Реддл наклоняется, подбирая откатившуюся палочку розовой дамы, протягивает ей ее; Амбридж удивленно смотрит ему в глаза, ожидая подвох. — Вы убьете меня моей же палочкой? — растерялась она.       Том закатывает глаза, тяжело выдыхая. — Нет, не сегодня.       Она тут же выхватывает у Темного Лорда свое оружие, радостно вскакивая и начинает расстреливать мелких низкоросликов, ее довольный и немного дьявольский смех погружает Волан-де-Морта в смятение. — Всегда ненавидела вас, маленькие ублюдки!       Выкрикивает запрещенное заклятье, поражая жертву, подходит к ней ближе, рассматривая сморщенное лицо, в глазах которого поникла жизнь; наступает на бездыханное тело, продолжая яростно бросать яркие зеленые лучи смерти во всех, кто попадается на глаза. Гулким грохотом валится один работник банка за другим.       Голодная Нагайна заглатывает живого гоблина, расширяя пасть до невероятных размеров, резкий хруст — и его кости затрещали от стискивающей хватки рептилии.       Том ловит одного живого банковского работника за шкирятник, приподнимая над полом, из рук мелкого существа повалились различные бумажки, с мягким шелестом приземляясь на заляпанный кровью пол. Смеется пойманному в лицо, угрожая волшебной палочкой. Жертва оглядывает погибших коллег, роняя слезу отчаяния. — Сбережения Поттера, — говорит Темный Лорд, приближаясь к длинному острому уху гоблина, от чего тот вздрагивает.       Считая себя в праве обладать всем, что неровно лежит, Том резко отпускает хватку, давая бедняге повалиться на спину. Хрупкие очки слетают со сморщенного лица существа. — Беллатриса! — командует Лорд, подзывая ее к себе. — Скорее всего скоро здесь появятся Авроры, — злобно говорит он, оголяя ее левую руку, прижимая свою палочку к коже женщины. Метка на ее руке тут же чернеет, а змея зашевелилась, Реддл с облегчением выдыхает. — Мы сдержим их на какое-то время, бегите! — выжидающе смотрит она на Хозяина.       Геллерт подходит к Тому, кратко кивая, вставая напротив выхода к банку, направляя волшебную палочку. Темного Лорда охватывает странное чувство, он начинает осознавать, что большинство готовы сделать ради него многое, переступить через себя, отдать свою жизнь во имя его прихоти, что на мгновение возвращает ему человеческий облик. Черные столбы дыма появились внутри здания, один за другим являлись приспешники Тома. — Сдерживайте оборону! — говорит он им, собираясь уйти, но затем останавливается. — Если что-то пойдет не так — бегите, — старается сохранять хладнокровие.       Появившийся Люциус и Абраксас тотчас хотели ринуться к девушке, которой являлся Том, но услышав его приказ, останавливаются, готовясь к борьбе. Возможность, что их личности будут в конечном итоге разыскиваемыми, совсем не волновала никого из присутствующих. За правое, как им казалось, дело они готовы были умирать, тем более чувствуя непростительную вину в своих гнилых душах перед тем, кто чуть не умер, но смог возродиться не смотря ни на что. — Империус, — выговаривает Том, направляя левую руку на гоблина, видя, как его зрачки расширяются, а чувство, охватывающее разум невинного существа, опьяняет, давая воображению разгуляться.       Реддл сам не заметил, как проник бедняге в воспоминания, знакомясь с его большой и тучной женой, а так же единственной дочерью, которая сидела сейчас дома в ожидании родителей с работы. Ни единого чувства раскаяния, только жадный интерес, который волной накатывал на бесчувственного Тома. Картинки одна за одной начали сменять друг друга, показывая трудные события, что пережил этот гоблин. Мрачный осенний день, все плачут, все облачены в черное, подобно похоронам, и один единственный гоблин, что держит в своих кривых пальцах букет цветов, Реддл понимает, что увидел смерть, которую так тяжело переживал этот низкорослик. Похожие воспоминания накатывали на него, когда он убил своего единственного отца и его родителей, вот только на какой-то момент сердце кольнуло иглой, возможное неправильное отношение ко всему, и это было в ту самую секунду, когда Силия вцепилась в него, стараясь не дать убить Тому единственного дорогого ей человека. Правда, чувство остаться единственным мужчиной в этом доме победило все предрассудки совести, окрашивая руки Тома в красный цвет крови. Кровь, ее было так много, что казалось, Темный Лорд тонул в ней.       Следует за бездушным телом гоблина, который лишился собственного разума. Темные и бесповоротные туннели с различными развилками; думает о том, как там его Пожиратели и не пришли еще за ними Авроры. Том чувствует, что долго подобные игры не могут длиться, пора браться за дело, перетягивая одеяло на себя.

***

      Светлое дневное солнце вселяет некую уверенность, скрадывая страх, который накрывает с головой в ночное время суток, когда, кроме непроглядности, не ясно ничего. Стоит только солнечному диску опуститься за горизонт, как самые навязчивые идеи лезут из головы, претворяясь в жизнь. Сколько не отгоняй от себя навязчивость мысли, она словно тень — всегда следует рядом.       Перебирая хрустящие листы сегодняшней сплетницы, Силия напряженно пробегает глазами по пестрящим заголовкам: «Ограбление банка Гринготтс!», «Бесчеловечное убийство в самом престижном месте Косого переулка», «Сбережения погибшего Гарри Поттера были утеряны». Недовольно морщась складывает газету в несколько раз, бросая на столик, прикрывая лицо ладонью; втягивает щеки от нестерпимого неудобства, резкой и бурной волной захлестнуло. — О, миссис Реддл, — язвительный голос раздается совсем неподалеку, — вы уже тут? — сделал вид что удивился.       Силия тут же озирается на знакомый голос, подавая не менее карикатурный вид. Ее коробит брошенное Люциусом «миссис», которое звучало, как грязная издевка, что холодной перчаткой бьет прямо в раскрасневшуюся щеку.       Резко кладет ногу на ногу, скрещивая руки на груди, чувствуя, как каждая струнка тела напрягается до предела. Этот тип приходит только в нескольких случаях: поиздеваться и позлорадствовать — другого не дано. Однако как бы ни выказывал своего недоброго настроя не самый старший Малфой, Люциусу все же не удается вывести кого-то из колеи, особенно проживающих с ним бок о бок, видимо это имеет название — иммунитет, который у каждой здоровой особи развивается после неприятной болезни.       У этого Пожирателя всегда был собранный и строгий вид, чересчур надменный и самодовольный, вот только не в присутствии Темного Лорда и Абраксаса, если в первом случае он просто страшился Тома, то во втором страшно не хотел разочароваться в глазах собственного отца, который все чаще проводит время со старшим Реддлом. Люциус потерялся где-то среди многочисленных лиц, чувствуя свою ненужность и неактуальность, мужчину просто доводила скука. Драко, не переставая, доводил отца, потому что больше не мог посещать Хогвартс, а такие естественные для него вещи как игры и образование протекали мимо. Отец и сын были в чем-то похожи, однако Силию удивляла тяга Тома играть с Малфоем младшим в детские игры, от чего Нарцисса чуть не падала в обморок, постоянно переживая за жизнь своего единственного отпрыска.       Стройная фигура Люциуса медленно приближается, садясь в кресло, что было напротив; он копирует позу Силии, выжидающе смотря, ожидая ее реакции. Она все же криво улыбается, стараясь не показывать своей растерянности и неловкости. — Ну зачем вы так? — в саркастичной манере протягивает. — Я вас обидел? — выдавил он отчаяние. — Как я посмел? — Вы и не на такое способны, — отводит она взгляд, делая вид, что что-то рассматривает. — Да-а, — выдохнул он, — но вот то, на что идете вы по своей воле… — сделал паузу, скалясь. — Переплюнете всех! — резко взмахнул руками. — Что вы хотите этим сказать? — После того, что вы делаете с собственным братом, язык просто не поворачивается обращаться к вам как к «мисс», — сказав это, ему явно полегчало.       Люциус победно ухмыляется, когда видит, как вгоняет Силию в стыд. На самом деле она уже давно догадывалась, что все в этом доме в курсе про то, что происходит. Думая в этот момент о Драко, ей стало тяжело на душе как никогда, он ведь еще совсем ребенок, было бы просто чудовищно, если окажется, что добрая половина всего дома сообщила ему подобную грязную новость. — Вы спите с ним, — четко проговорил Малфой, не сводя взгляда с Силии, которая уже не находила себе места.       От тревоги, что сковывает все тело, она начинает кусать губы, затем невозмутимо берет шелестящий сверток газеты, полностью пряча лицо за обширными листами.       Стук шагов доносится до сидящих, начинает нервничать еще больше, догадываясь, кто бы это мог быть. Обычно в такое время это и происходит. Люциус все еще пытался доглядеться до собеседницы напротив, ему это удается, как только она дрожащими руками откидывает газету на прежнее место.       Силия осознает свою слабость в данный момент, потому что слова, которые пыталась прочитать, расплывались, никакая информация не усваивалась, тем более после слов Малфоя, который с таким злорадством и вдохновением смотрел на нее.       Шаги усилились, становясь все ближе и ближе, с каждым ударом каблуков о пол Силия слышит, как в такт стучит ее стремительное сердце; старается дышать глубже и унять тремор рук. — О, Люциус, — улыбнулся ему внезапно входящий Том. — Да, сэр, — в такой же игривой манере ответил ему тот.       Он внимательно обходит их стороной, следя за каждым из них; видит, как оба изменились в лице, ожидание становится пыткой, а неизвестность, словно жаркий огонь, раздирает все внутри. Силия нервно проглатывает застрявший ком в горле, а затем поднимает глаза к потолку, начиная считать от одного до десяти.       Раздается глухой щелчок, в гостиной затрещали бревна; Силия тут же переводит взгляд, видя, как Том разжег ядовито-зеленое пламя, от чего мучительно стонало дерево, которое пожирал огонь. — Ты ведь тоже так умеешь, — посмотрел Том на сестру, протягивая руку к огню, а затем резко одергивая.       В своей детской манере удаляется назад, заприметив строгое лицо блондина — странно улыбается, присаживаясь на подлокотник его кресла, повторяя позу Малфоя; смотрит на его профиль сверху вниз, замечая, что мужчина не шелохнулся. — Тебя интересует, трахаю ли я свою сестру? — непринужденно произнес Реддл, смотря прямо на Силию. — Хочешь на это посмотреть, Люций? — томно произнес он. — Хочешь взглянуть на то, как я трахну свою сестру? — повторяет одни и те же слова, делая на них акцент.       Не ожидали от Тома этих слов; странно переглянулись, не говоря ни слова. Силия не понимает, шутит ли Реддл в этот момент или же на полном серьезе говорит, но в любом случае ему удается превратить этот разговор в неприличную пытку для всех. Люциус побледнел, на мгновение задерживая дыхание. — Зачем ты это делаешь?! — срывается Силия, хватаясь за голову, еще секунда — и она разрыдается.       Том мучительно смотрит на нее, ловя себя на мысли что ее эмоции — некий кайф, ради которого он готов делать все свои грязные делишки. — Твою палочку, Люциус, — протягивает к нему руку Темный Лорд, все еще смотря на девушку напротив.       Мужчина только в этот момент оттаивает, слова Реддла оглушающим ударом ранят в самое сердце. Малфой приподнимает голову, распахивает глаза от неожиданности, видя холодный взгляд Тома, который темной фигурой навис над ним. Решается сопротивляться; смотрит на Силию, которой, кажется, приходилось тяжелее всех, чувство жалости начинает раздирать на куски, когда он все же видит, как с ее лица скатываются слезы; вспоминает Нарциссу, когда та была еще совсем юной; покорно лезет за пазуху, вытягивая темно-орехового цвета палочку с резными змеями на ней. С болью в сердце держит чудное творение, которое уже успел полюбить не меньше, чем свою старую трость, которую пришлось выкинуть. Неуверенно смотрит на Лорда, а затем, прогибаясь под его странным гнетом, протягивает свое оружие. Том резко вырывает палочку из рук Люциуса, швыряя в камин, бурлящие толщи огня начали медленно пережевывать цельное дерево, от чего то жалобно хрустнуло. Яркие искорки сочились из проломленной сердцевины, начиная затухать постепенно и не спеша, словно выброшенная тлеющая сигарета; жизнь покинула волшебное оружие. Малфой сам не заметил, как его глаза заблестели от горечи утраты. Все же он был тем человеком, что привязывался к вещам порой сильнее, чем к людям, а людей иногда путал с вещами. Палочка была ему так дорога, как новообретенная любовница, которую любишь такой жаркой и невыносимой любовью, что потеря дается с сильным потрясением.