Чарльз
Советский союз встречает нас утренним прохладным и свежим воздухом. От смены температур по коже пробегают мурашки. Стоит предрассветная глухая тишина. Высадили нас в какой-то глуши. И так как самолет сконструировал Хэнк по какой-то особенной технологии, его удалось посадить на небольшое еще туманное поле, окруженное лесом. Тут уже припаркован грузовик для перевозки солдат. Кузов покрыт брезентом, а внутри должны быть встроены деревянные скамейки. Рядом с машиной, облокотившись на нее, стоит мужчина среднего возраста и пристально смотрит на нас. Видимо, водитель. Эрик, надевший перед выходом кепи, спускается самым первым. Он оглядывается вокруг, с самым невозмутимым видом. Он уже готов ко всему, даже к тому, что на нас из-за кустов накинется армия русских, или с неба упадет ядерная бомба. Жизнь его научила, что надо быть готовым ко всему, чтобы никто тебя не потрепал. А также он настроен, ни смотря не на что, достичь своей цели. Но непроницаемую стену еще не выстроил. Уверен, что она появится сразу же, как только перед нашим глазам представится Шоу. И я не знаю, смогу ли я после этого остановить Эрика от импульсивных действий. Мойра выходит сразу же после меня и идет к водителю грузовика. За ней выскакивают шесть агентов в полном боевом облачении, с автоматами в руках, и идут следом. — Здравствуйте, — говорит агент Мактаггерт на довольно хорошем русском и улыбается мужчине. Тот поправляет на голове шапку-ушанку и, кивнув, улыбается в ответ. Переглянувшись, мы с Эриком подходим к группе агентов и русскому мужчине, чтобы лучше слышать, о чем они говорят. — Меня зовут Андрей, — на сносном английском представляется водитель, обводя нас взглядом и на секунду дольше останавливая его на мне и Эрике. Я чувствую его равнодушное спокойствие. Такое он разворачивает не в первый раз, и всегда до этого проносило. — Как было оговорено, грузовик на восемь солдат. Отвожу вас к резиденции и потом обратно. Путь займет около часа. Он открывает дверцы кузова впуская нас внутрь. Эрик с непроницаемым лицом оглядывает Андрея с ног до головы. И я ощущаю от него недоверие. Агенты по очереди забираются в кузов, а Эрик хватает меня за запястье и тихо спрашивает: — Мы можем ему доверять? С чего вдруг такая настороженность? Водитель никак не давал понять, что ему нельзя доверять. Перевожу взгляд с Эрика на Андрея. Хотя, все равно, даже если друг не прав, проверить того, кто будет везти нас в закрытом кузове по чужой стране, лишним никогда не будет. Итак. Тридцать шесть лет. Раньше работал на заводе, теперь дальнобойщик. Разведен с женой. Есть две дочери, одна от брака, другая внебрачная. Первая проживает с матерью, а вторая с ним. Агентов по СССР развозил три раза. Про мутантов ничего не знает, так же как и про Шоу. — Да, можем, — отвечаю Эрику, после несколькосекундного молчания. И отвожу пальцы от виска. Я уже иногда не замечаю за собой этого жеста, настолько он вошел в привычку, хотя, я мог бы с той же эффективностью обходиться без него. Эрик отпускает мою руку и кивает. — Хорошо. И мы залазим в кузов вслед за агентами.Эрик
Довериться незнакомому человеку, довольно сложно, но раз Чарльз говорит, что ему можно верить, значит бессмысленно накручивать себя из-за этого. В чем в чем, а в чтении мыслей и узнавании всех секретов Чарльз спец. Но, все равно, вся эта ситуация с полностью закрытым кузовом и слепой доверенностью неизвестному русскому напрягает. Нас уже больше тридцати минут трясет по неровной сельской дороге. Чарльз сидит рядом и при особенно больших толчках наваливается на меня. Агенты по бокам напряженно сжимают автоматы и иногда перекидываются взглядами. Они знают о наших с Чарльзом способностях, и именно поэтому, я думаю, всячески избегают встречаться с нами глазами. Машина в очередной раз подпрыгивает, наталкивая на меня телепата, а меня на стену. Охренеть, дороги! Так и убиться недолго. Чарльз быстро отодвигается от меня, но очередной толчок, снова сокращает расстояние. После следующей такой бесполезной попытки дать мне побольше личного пространства, я усмехаюсь. И Чарльз, заметив, что я смеюсь над ним, невинно-вопросительно поднимает брови, типа не понимает в чем дело, но все же попытки не напирать на меня оставляет. Я знаю, что Чарльз тоже постоянно напряжен. Он этого не показывает, но я это чувствую. Уверен, в другой ситуации он перезнакомился бы с каждым из агентов и сложил бы с ними доверительные отношения. Но сейчас, перед ним стоит первое дело, на котором он, возможно, должен будет биться с Шоу и его командой. Это должно пугать нормального человека. А телепат, несмотря на свои способности, чересчур нормальный. Но я не думаю, что позволю Чарльзу влезать в бой. С его-то умением драться… Его место в отдалении, — там, где он сможет спокойно и без риска взять контроль над Шоу и другими мутантами и остановить их. А остальное я сделаю сам. Неожиданно машина замедляет ход. Позади нас, в закрытое окошко, связывающее кузов с кабиной водителя, раздается стук. Мы его открываем, и оттуда сразу же раздается встревоженный голос Мойры: — У нас проблема. — Что? — спрашивает Чарльз, еще больше наклоняясь к оконцу, чтобы увеличить видимость. — Извините, но этого не было на карте, — объясняет агент, немного сдвигаясь, чтобы мы могли лучше видеть дорогу впереди. Нашим глазам открывается военный пост, установленный на дороге — небольшая сторожевая будка, шлагбаум, грузовик, мотоцикл, несколько солдат и собаки. Конечно, с моей-то везучестью по-другому не могло быть! Теперь без драки нам точно не прорваться.Чарльз
Напряжение и готовность вступить в бой исходят от каждого в машине. Они даже не задумываются, что эту проблему можно решить как-нибудь по-другому. Интересно, зачем тогда брали меня? — Главное, ведите себя спокойно, я разберусь с этим, — говорю Андрею и Мойре. Водителя не очень-то обнадеживают мои слова. Его сердце стучит как сумасшедшее, а в голове он проклинает себя за то, что согласился на эту авантюру. Но он готов послушать меня — деваться некуда, если развернуться и уехать, это только вызовет еще большее подозрение. Закрываю окно и поворачиваюсь к пассажирам кузова, которые пристально смотрят на меня. Все они, кроме Эрика, не очень-то верят в мои силы. Ну что ж, будем надеяться, что они будут достаточно благоразумны и послушаются меня. Поэтому уже обращаюсь к ним: — И слушать меня. Машина останавливается. Мозгом нахожу около пяти человек и трех собак. — Куда едешь? — спрашивает у Андрея один из солдат, который все никак не может перестать думать о какой-то миниатюрной Алине. Где-то сбоку с моей стороны слышится громкий лай собаки, и я переключаюсь на нее, чтобы успокоить. Пропускаю ответ водителя. — Открывай кузов, — командует молодой солдат. — Хорошо… Хорошо… — взволнованно отвечает Андрей и выходит из грузовика. Все, поехали. Я не раз проделывал такое. Внушал людям то, чего нет или наоборот, они не видели, что находится прямо перед глазами. Но сейчас мне надо скрыть шестерых агентов, себя и Эрика от глаз русского парня, иначе это может закончится чьей-то смертью или ранением. Вроде, ничего сложного, но сердце колотится с невозможной скоростью. Ладони потеют и кровь отливает от лица. Успокойся, Чарльз, все получится. Услышав слова русского солдата и Андрея и их шаги, агенты напряженно нацеливают дула на выход. — Тише! Тише, ребята. Спокойно, — шепчу больше себе, чем сидящим в кузове, резко поднимаясь с места и прикладывая пальцы к виску. В голове стучит от страха и напряжения. Успокойся. Все получится. Еще до того, как Андрей открывает двери, я вхожу в головы всех, кто подошел к кузову. Это легко. Охватываешь ту часть, что отвечает за визуальное восприятие, и даешь картину того, что хочешь, чтобы другие увидели. Легко. Ты так часто делал и сейчас справишься. Но, когда открывают двери, я забываю как дышать. Сердце замирает в груди.Эрик
Я не представляю, что Чарльз собирается сейчас делать. Заставит их забыть или действовать как-нибудь по-другому? Или он еще может повлиять на то, что видит и слышит человек? По-моему, он такое проделывал с Энджел, но это, наверное, сложнее. Меня не особо пугает перспектива возможной борьбы с русскими. Если Чарльзу не удастся их каким-то образом остановить, то я справлюсь с ними за несколько секунд. У каждого из них железные шлемы. Железное оружие. Застежки на ошейниках собак из металла. Гвозди и телефон в сторожевой будке — железные и шлагбаум тоже. И грузовик, и мотоцикл… В общем, секунд десять, и они не будут воспринимать ничего вокруг. Чарльз вскакивает с места, успокаивая агентов, которые поставили пальцы на спусковые крючки и готовы стрелять при первом же намеке на угрозу. Телепат бледен и взволнован. Что-то он не выглядит уверенным в своих силах. А сможет ли? Он силен, но должно же что-то быть ему не по плечу. Но если у него есть план, почему бы не дать ему его осуществить. А не получится… У меня есть десять секунд, пока агенты не решат всех застрелить. Двери резко открываются, и кузов наполняется напряженной тишиной. Молодой солдат, как и Андрей, смотрит в кузов и… не видит нас. Смотрит прямо на нас, но, черт возьми, не видит. Водитель в шоке, как и все агенты, а я смотрю на телепата. Он стоит и продолжает контролировать их сознания, но он больше не выглядит ужасно взволнованным, но все еще бледен. Солдат улыбается и что-то говорит на русском другим, а Андрей с явным облегчением закрывает двери. Они что-то ещё говорят, но я не обращаю на это внимания, смотрю на все еще бледного Чарльза, который садится рядом. Хочется какими-то словами выразить свое восхищение, но вместо этого хлопаю его по колену. Чарльз в ответ смотрит на меня, и я понимаю, что эта ситуация для друга была напряженнее, чем казалось со стороны.Чарльз
Только после того, как мы отъезжаем достаточно далеко от поста, мне удается успокоится. Эрик невозмутимо сидит рядом, скрестив руки, и я чувствую, что чем больше он думает о приближающейся цели, тем выше и толще выстраивает стену. Но, что удивительно и странно, я не нахожусь по другую сторону от нее. Он мне выделил уголок, из которого он меня слышит, и я его чувствую, но и выгнать из него тоже очень легко. Грузовик останавливается, и Мойра кричит, чтобы мы выходили. Мы выбираемся. И как только я оказываюсь на улице, на меня устремляется восхищенно-благоговейный взгляд Андрея. Он подходит ко мне, и я невольно улыбаюсь от неловкости. — Это было настоящее чудо! — он хватает мою руку и говорит хрипловатым голосом: — Я… я не могу выразить словами…! — Спасибо, — настойчиво, но не грубо перебиваю его в ответ. — Но в этом нет никакого чуда, это обычная мутация. Измененное ДНК и… — замечаю, устремленный на меня с усмешкой взгляд Эрика. — И сейчас, Андрей, нам надо спешить… — Да… Да! — он отпускает мою руку и уходит с дороги. — Конечно. Улыбаюсь ему и догоняю Эрика с группой агентов. — Теперь он построит тебе часовню, и будет молиться на тебя три раза в день, — подкалывает меня Эрик, как только я оказываюсь рядом. Я уже открываю рот, чтобы подколоть его в ответ, но не успеваю: нам открывается вид на огромное белое здание — резиденция министра обороны. Она окружена многочисленной охраной и железной колючей проволокой.Эрик
Мы располагаемся за пригорком с биноклями, чтобы легче было скрытно наблюдать за домом. Мойра лежит между мной и Чарльзом и рассматривает здание через бинокль. С каждой минутой я все больше прихожу в возбуждение от предстоящей битвы. Сердце гулко стучит, отражаясь в голове. Скоро. Очень скоро… Я не могу отвести взгляда с резиденции, словно могу пропустить появления Шоу. Проходит где-то двадцать минут, прежде чем появляется небольшой вертолет, рассчитанный на двух человек. Он приземляется перед домом, и у меня до невозможной скорости ускоряется сердцебиение. Скоро я встречусь с Шоу, и заставлю его поплатиться за все, что он сделал. Монета, расположенная в кармане куртки, словно нагревается и начинает жечь. Хочется схватить ее и побежать к резиденции, чтобы пустить ему монету в лоб. Чтобы он сдох, и я, наконец, смог вздохнуть спокойно и начать нормальную жизнь. Но как только вертолет улетает, внутри что-то обрывается. Что за черт?! Где Шоу? Почему вместо него тут эта цыпочка-телепатка? — Где Шоу? — задаю вопрос вслух, который, наверное, и озвучивать не надо, так как он крутится у всех в головах. — Не знаю, — отвечает Чарльз. Когда мы встречаемся глазами, он весь меняется в лице. — Но, если я прочту ее мысли, она будет знать, что мы здесь… Проходит короткая пауза, во время которой Чарльз пристально смотрит на резиденцию и что-то обдумывает. — Попробую иначе… — он прикладывает пальцы к виску, и его взгляд становится предельно сосредоточенным и смотрящим куда-то за пределы видимости.Чарльз
Как только я дохожу до головы охранника у двери и вхожу в его сознание, забирая контроль, начинаю чувствовать тяжесть оружия, напряжение в мышцах, и чуть размытое видение из-за пониженного зрения левого глаза. Смотрю на Эмму и министра. Мисс Фрост, одетая в короткое белое платье и такие же белоснежные меховые шапку и плащ, подходит к мужчине в военной форме, целует в обе щеки и кокетливо улыбается. Длинные светлые волосы девушки волнами спадают по спине и плечам. — Шоу просит прощение, ему сегодня нездоровится. Он просил заменить его. Вот увидишь, дорогой, со мной намного приятнее. Его не будет? Министр усмехается в предвкушении. — Прошу, входите. И они заходят в здание. Просто… Чудесно! Освобождаю патрульного и возвращаюсь. Внутри нарастает недовольство. Мы ехали в такую даль, чтобы поглядеть на Эмму Фрост в белой шубке?! — Его не будет. Сразу же, после моих слов, я ощущаю от Эрика волну разочарования, злости и ненависти к Шоу. Он переводит взгляд на здание и смотрит с такой яростью, словно хочет разнести его в щепки. — Что теперь? — обращаюсь к Мойре, которая все еще в недоумении. — Ничего. Нам нужен Шоу. Все отменяется. — Ни за что! — сквозь зубы зло шепчет Эрик и начинает подниматься. Его мозг все сильнее приходит в возбуждение и наполняется до краев ненавистью. Он специально будит ее, чтобы быть сильнее. Ведь ненависть для него, как дополнительная энергия, помогающая увеличить силу. — Эрик! — предупреждающим полушепотом кричит Мойра и хватает его за руку. Он смотрит на нее, как на ничего не понимающую дурочку и нетерпеливо объясняет: — Она его правая рука. Этого достаточно! Сейчас, я согласен с Эриком, этого вполне достаточно, чтобы узнать где Шоу. Но агент Мактаггерт категорически против, что она и выражает следующими словами: — ЦРУ нападает на дом крупного советского военного?! Ты рехнулся? Эрик теряет терпение. Все равно Мойра останется при своем, а он только потеряет время. — Я не ЦРУ, — напоследок кидает он и убегает.