обыкновенный кот.

Зима наконец закончилась. На смену пришла теплая, солнечная весна. В Простоквашино всё существовало в привычном неторопливом ритме. Суета наступит позже, когда Дядя Фёдор приедет на каникулы к своим верным друзьям. А может и родителей с собой возьмет. — Матроскин, чай пить будешь? — осторожно интересуется Шарик. — С молоком... Но кот не отвечает. Только грустно смотрит на своего товарища и качает головой. Так было с самого начала марта. Сначала Шарик думал, что Матроскин просто обиделся на него. Пытался узнать, что сделал не так и как ему заслужить прощение друга. Но тот по-прежнему не произносил ни звука. Тогда пес, впадая в отчаяние, попробовал развеселить его. Даже фотографировал — не помогло. В конце концов стало ясно: в Простоквашино случилось горе. Там, где, казалось, даже время шло лениво и размеренно, вдруг произошло событие, которое взбудоражило всех. Кот Матроскин потерял голос. Не заболел, не простудился, даже не охрип после долгих перебранок с Шариком, которые в последнее время составляли весьма краткий список их развлечений. Матроскин молча бродил по дому, иногда выходил на улицу и долго сидел на скамейке возле крыльца. Смотрел в небо. Днем щурился, солнце нестерпимо слепило глаза, а вечером не моргая мог глядеть вверх часами напролет. Сильно похудел. Стал похож на тень самого себя, того веселого кота, которым был когда-то. И ведь каким, говорящим! А вскоре приехал Дядя Фёдор. Один, без родителей. Примчался в Простоквашино без чемоданов и даже рюкзака. Запыхался ужасно: взгляд встревоженный, щеки красные, весь лоб блестит от пота. Стоит в дверях и не может отдышаться — бежал сломя голову от самой станции, чтобы поскорее помочь друзьям. Это Шарик отправил ему телеграмму. Очень испугался за Матроскина и попросил мальчика приехать как можно скорее. И он приехал. На плече сидит галчонок и испуганно озирается по сторонам, тоже не понимает, что стряслось. А кот даже не в силах встретить друга. Он, как самый обычный, лежит на коврике в углу, поджав под себя хвост, и подозрительно щурит глаза. — Матроскин...это же я, Дядя Фёдор! Что с тобой? Мальчик бросается к нему и бережно гладит по спинке. Глаза у несчастного Матроскина почему-то стали влажными. Коты не умеют плакать, а он вдруг расчувствовался, совсем как человек. Но говорить по-прежнему не может. Даже от радости. А было ли по-другому? Конечно, было. В те дни, когда он еще мог разговаривать. И делал это ничуть не хуже многих людей. Даже лучше. И юмора было не занимать, и приструнить мог кого хочешь. А сейчас? Только и делает, что грустно смотрит в неопределенную точку на стене и тяжело вздыхает. Бедный, несчастный Матроскин... Он потерял свой голос, и никто не мог объяснить, почему это случилось. Да и он сам вряд ли смог бы. Пытался рассуждать, догадываться, но мысли с каждым днем становились все более размытыми. В конце концов мог думать лишь о свежей рыбе или большой миске молока. Друзья совсем помрачнели от горя. Позвонили родителям. Они приехали и в срочном порядке вызвали доктора. Но тот лишь растерянно пожал плечами, предположив, что природа все-таки взяла свое, и Матроскин превратился в самого обыкновенного кота. Шарик чуть не взвыл от такой новости, а остальные задумчиво притихли. Не заплакали, конечно, сдержались, чтобы не огорчать и без того мрачного Матроскина, но несмотря на все старания, вид у всех был очень расстроенный. А кот смотрел на них большими печальными глазами, но не мог ничего ответить. Пришла осень. Матроскин стал совсем плох. Шарик и Дядя Фёдор пытались его разговорить, даже азбуку специально с чердака достали, просили назвать хоть одну букву. Бесполезно. Печкин как-то предложил сдать его в поликлинику для опытов, но предложение было встречено в штыки, а почтальон отправлен в место своей непосредственной работы главой семейства. В один из дождливых дней, когда все внезапно решили отправиться по своим делам, даже Шарик почему-то ушел в неизвестном направлении, Матроскин остался один. Сначала он долго смотрел в окно. Следил за прозрачными нитями дождя, который без умолку барабанил по стеклу вот уже третий час подряд. Капли стремительно спускались вниз, обгоняя друг друга и постепенно сливаясь в одну большую. Затем, вглядевшись в потемневший пейзаж, тихонько вздохнул. Никого. Только ветер с неистовой силой клонил деревья к земле, срывая листья и тонкие ветки. Кот отвернулся от окна и внимательно осмотрел комнату. Какой безжизненной она теперь стала! Даже когда друзья только приехали в этот дом, он не казался таким унылым. Но, быть может, и стены, и пол, и печка стали для него такими скучными и чужими, потому что изменился он сам. Спрыгнув с подоконника, Матроскин отправился на привычное место — старый шерстяной коврик в углу, который раньше служил украшением маленькой комнаты Дяди Фёдора. Мысли в голове окончательно спутались. Вдруг захотелось выбраться из дома, убежать далеко-далеко в лес. Глаза снова почему-то стали мокрыми. — Где же ты, человек, что подарил мне голос? За что ты отнял его у меня? В каких краях ты сейчас, куда сбежал ото всех? Вот бы и мне отправиться туда вместе с тобой. Слишком много в голове вопросов. Постойте, это что, я говорю? Я говорю! Ура! Как жаль, что никого нет, вот они обрадуются, когда вернутся! Наконец-то! Какой яркий свет, аж глаза режет. Чьи это руки держат меня? Почему этот человек кажется таким знакомым? И голос... совсем как мой. Неужели это он? Тоже чем-то похож на кота. И глаза ужасно добрые. Как тепло здесь. Не хочу уходить. Рядом с ним уютно, совсем как дома, а он все гладит меня и что-то ласково приговаривает. Так светло на душе... Ни за что не уйду. Отчаянный крик Дяди Фёдора на миг приводит застывший дом в оживление. Шарик от испуга роняет авоську с бутылками, которые тут же разбиваются с громким треском. Мальчик хватает кота на руки и судорожно трясет. Слезы застилают глаза, а вместо крика из груди вырывается только приглушенный хрип. Пес робко садится рядом и осторожно гладит лапой лучшего друга. Он еще теплый. Как печка, на которой так любил греться долгими зимними вечерами. — Матроскин...— дрожащим голосом зовет Дядя Фёдор. Но тот не отвечает. В последний миг на его лице застыла блаженная улыбка. Со слезами, под замогильный вой Шарика, мальчик кладет Матроскина обратно на коврик. Кот замирает, как будто всю жизнь так лежал. Как будто спит. Безмятежно и спокойно. А за окном прекратился дождь и засияло солнце. Время в Простоквашино остановилось.