***
Распахнув глаза, я уставился на белый потолок медотсека. Затем глубоко вздохнул и слез с койки, все еще переживая сон и находясь в легкой прострации. - Очередной кошмар? – участливо поинтересовалась Карен, протягивая мне чашку горячего кофе. - Нет, – мотнул головой я, благодаря ее кивком и отпивая, – Как раз наоборот - чудесный сон. Я видел сестру. Почаще бы. - Может быть, еще раз составить запрос? – неуверенно предложила она, после недолгого, но от этого не менее неловкого молчания. Я усмехнулся и промолчал, грея руки об обжигающе горячую поверхность чашки. Какой толк? Двадцать лет прошло, ее уже давно нет в живых. Просто я не могу смириться с этим. Никогда не смогу. - Сколько? - Уже у цели, – поняла меня с полуслова Карен. - Тогда я пойду, – встав и надев свитер, сказал я, – Надо готовиться к высадке. - Удачной бойни, – с усмешкой пожелала Карен. Плотоядно оскалившись, я вышел из медички и пройдя мимо пустых столиков, зашел в санузел. Ледяная вода щедрым потоком потекла из крана и, подставив руки, я выплеснул ее в лицо. Подняв глаза, встретился взглядом со своим отражением и память услужливо напомнила о событиях прошедшего дня…***
- Шепард, ты жив?! – ошеломленно спросила Тали, приподнимаясь на локтях и впритык глядя на меня сквозь непрозрачное стекло шлема. А я думал, она еще не очнулась. С этими цыганами никогда не поймешь, что они там под масками изображают! - Уже… – я посмотрел на инструментрон, – сорок два часа. Между прочим, очень рад тебя видеть! Подойдя к ней вплотную, я плавно упал на пол, и через секунду сидел в позе йога, сложив руки крест-накрест. Пауза затягивалась. Я рассматривал ее обновленный костюм, попутно припоминая знаки отличия кварианского флота, Тали смотрела на меня и похоже чего-то ждала. - Ты не мог бы снять с меня наручники? – не выдержав, спросила она меня. - Нет, – односложно отозвался я. - Эмм… Почему? – осторожно поинтересовалась девушка. - Потому, что у тебя инстинкт самосохранения безнадежно проигрывает любопытству. Если я тебя освобожу, ты обязательно попытаешься залезть в сеть и вытащить оттуда информацию, которая тебе не предназначена. Учитывая твой талант, у тебя почти наверняка получится и тогда Призрак потребует от тебя избавиться. А я не хочу с ним ссориться. - Призрак?! – вскинулась Тали, – Ты работаешь на «Цербер»?! - Ну да, – пожал я плечами. - Как ты можешь?! – почти закричала она. – Они террористы! Они враги Флота! - Ой! – притворно испугался я. – А что они вам сделали? Поставки аквариумного стекла сорвали? - Они напали на Мигрирующий Флот! Взорвали несколько наших кораблей! Из-за них погибло множество кварианцев! – разозлившись и проигнорировав мою шутку, она активно задергалась, пытаясь сесть. Понаблюдав за этой картиной я хохотнул и, взяв ее за плечи, прислонил к стене. - Вот так прям без причины, на пустом месте? – усомнился я. - Они террористы! – воскликнула Тали таким тоном, будто это должно все объяснять. – Как ты можешь на них работать?! - Тали'Зора нар Райя, а это точно ты, а не твоя сестра-близнец? – подозрительно прищурил я глаз. – Ты так говоришь, будто обо мне только из мотиваторов Альянса знаешь. Где я детей целую, и цветочки памятникам подношу. Встречу актера, который меня играл – глаза вырежу. Он в моем образе плакал! ПЛАКАЛ!!! - Кстати! – изобразив озарение, спросил я, – Скажи-ка мне, там, в пустой колонии, были войска Альянса? Патруль, разведка, спектры, хоть кто-нибудь? - Нет, но… – растерялась она. - Именно! – торжествующе воздел я указательный палец, – Никому нет дела до колонистов! Кроме «Цербера». - Так ты с ними работаешь только ради пропавших людей? – с облегчением и надеждой подалась вперед Тали. - Ну конечно! – тепло улыбнулся я, – Ну конечно, нет! Какое мне дело до этих неудачников?! Но за их похищением стоят Жнецы и вот они мне отнюдь не безразличны! - Разумеется! – презрительно сказала она, откинувшись назад, насколько позволили оковы, – Какое дело великому капитану Шепарду до рядовых людишек! Зачем их жалеть?! – вопреки язвительным репликам, ее голос предательски дрожал. - Да, – печально вздохнул я и понурился, – До высот взаимоподдержки и духовного единения кварианцев людям безнадежно далеко! – добавив в голос восхищение, я продолжил, – Ведь только во Флоте возможно такое, что на помощь обычному подростку, попавшему в беду, мгновенно выслали боевую группу с великолепным вооружением на современном корабле. Не считаясь со стоимостью бесценного для вашего народа топлива, не дожидаясь прояснения ситуации, не медля ни секунды, лишь разорвалась связь – вы ринулись на помощь! Это так поразительно, что я просто чувствую, как на глаза наворачиваются слезы! Слушая мою прочувствованную речь, Тали все сильнее горбилась, опуская голову, и под конец сидела, уставившись в пол. Когда я закончил, она что-то тихо пробормотала. - Что-что? Прости, я не расслышал! – деликатно переспросил я. - Он единственный сын Адмирала Шала'Раан, – чуть громче повторила она, все так же, не поднимая глаз. - Ой, – удивился я, – Но ведь это ничего не значит, правда?! Наверняка, любого кварианца на его месте не бросили бы в беде и обязательно выручили! Правда? Поднявшись, я насмешливо посмотрел сверху вниз на девушку и четко сказал в приказной форме: - Через час вас обоих доставят на Флот. После, у тебя будет месяц на подготовку, и после этого я хочу видеть тебя на Нормандии! Да, – ухмыльнулся я, когда услышав название корабля, она удивленно вскинула голову, – Ее восстановили. - Я не буду работать на «Цербер»! - Ты будешь работать на меня! – отрезал я и добавил, – Собственно, ты до сих пор работаешь, ведь я тебя из команды не отпускал. - Ты умер! – возмутилась она. - А теперь воскрес! – жизнерадостно оскалился я. – И ты опять в моей команде! – и, видя ее несогласие, злобно прошипел, нависнув над беспомощной девушкой, – Возражения?!! Замерев и буквально влипнув в стену, она медленно и опасливо покачала головой, стараясь не делать резких движений. Тут же сменив волчий оскал на ласковую улыбку, я резюмировал: - Ну, вот и прекрасно! До скорого, рыбка моя. Повернувшись, я вышел из отсека, и уже протянув руку к панели, услышал осторожную просьбу: - Данные, собранные в колонии. Мне нужна копия для отчета Коллегии. - О-бой-дёшь-ся! – весело проскандировал я и нажал на кнопку. Двери сомкнулись.***
Выйдя из лифта, я повернул за угол и оказался в кают-компании. Сейчас здесь сидели за чашками крепкого кофе члены боевого отряда и боевые инженеры. Выглядели они не очень. Даже очень не очень. Кое-кто изобразил приветствие при виде меня, но придираться не было никакого желания и, небрежно кивнув в ответ, я прошел в медпункт. Доктор Чаквас была на посту и выглядела вполне бодро, ведь, несмотря на полноценные боевые действия, развернувшиеся при активном участии Нормандии, раненых не было. Услышав негромкий взвизг открывшейся двери, Карен повернулась и расплылась в улыбке, узнав меня. Встав, она подчеркнуто-торжественно отдала честь и дождавшись того же, тепло сказала: - Поздравляю с победой, капитан Шепард! Я волновалась за тебя, Эдвард. - За меня? – возмутился я. – Неужели ты сомневалась в моем тактическом гении, Карен? Она улыбнулась и, жестом предложив мне сесть, опустилась обратно в кресло. - Ты ведь никогда в жизни не участвовал в бою без биотики. Невозможно так быстро изменить боевой стиль и не наделать ошибок, – улыбаясь, пояснила она. - А это и не было боем, – невинно улыбнулся я, присаживаясь в предложенное кресло. – Это была бойня. Кстати, откуда ты знаешь, что у меня отказала биотика? - Я участвовала в проекте «Лазарь» с самого начала, – спокойно пояснила Карен, наливая мне чай и протягивая чашку. – Меня пригласили еще до того, как достали твое тело. - И ты согласилась? – искренне удивился я, одним глотком выпивая половину. Очень горячо, но не обжигает. - Без раздумий, – чуть помедлив, ответила она глядя на чашку чая, сиротливо стоящую на столе посреди инструментов и планшетов со схемами, – Как только тебя признали погибшим, мне предложили уйти на пенсию. Настойчиво предложили. Я почувствовал себя неуютно, и попытался пошутить: - А мое чучело они не сжигали, чтоб уж наверняка и память извести? - Кто знает? – поддержала меня Карен и добавила, – Еще меня настойчиво спрашивали, не упоминал ли ты Профессора Маклейн. Погасив вспышку злобы, разрядом прокатившуюся по нервам, я разжал судорожно сжавшиеся в кулаки пальцы и подчеркнуто спокойно заметил: - Судя по тому, что ты еще жива, я тебе об этом ничего не рассказывал. - Именно так, – отпив из чашки, подтвердила она. Улыбнувшись, я закрыл глаза и, откинувшись на спинку, задержал дыхание. Звуки корабля заполнили голову. Потрескивание и едва слышное тиканье приборов, ровный и уютный гул двигателя. Прислушавшись к нему, попробовал различить все циклы работы и, когда у меня получилось, посмотрел на Карен, с интересом наблюдающую за мной, и спросил: - Сколько я могу не дышать? - А сколько ты способен промолчать? – лукаво улыбнулась она. - Прискорбно мало, – подумав, признал я с усмешкой. Поставив чашку на стол, я встал и начал раздеваться, складывая одежду на спинку кресла. - Я устал. Сильно. Может еще не время, но мне надо отдохнуть. К процедуре все готово? - Эд, – негромко окликнула меня Карен. Что-то в ее интонации заставило меня замереть и внимательно присмотреться к ней. На лице Чаквас боролись смущение, радость и неуверенность. Несколько мгновений помедлив, она тихо, на грани слышимости сказала: - Тебе она больше не нужна. Это исправили… в Лазаре. У меня подкосились ноги и, сделав неуверенный шаг, я буквально рухнул в кресло, раздавленный новостью. Почему-то я сразу ей поверил, хотя весь мой скепсис, вся моя жизнь кричали о том, что это невозможно. Только теперь я наконец заметил отсутствие тупой боли в голове, легкого головокружения и повышенной чувствительности кожи, всегда предшествующей приступу. Со вздохом, похожим на всхлип, я закрыл лицо руками и попытался успокоить бешено бьющееся сердце. Быть Богом Смерти, внушать ужас самым отмороженным выродкам во вселенной, легко и без напряжения в одиночку уничтожать элитные войска батарианцев, наемников, гетов – все это для меня нормально. Я суперсолдат – это моя суть. Но стать наконец-то просто здоровым человеком: не зависеть от постоянного приема лекарств, не превращаться в агонизирующий, парализованный полутруп от малейшей задержки процедуры… Понимает ли сам Призрак, насколько я теперь ему должен? Немного успокоившись, я выпрямился и, открыв глаза, спросил у Карен, с беспокойством следящей за моими терзаниями: - Как?! Это же в принципе неустранимая патология! Я два миллиона в свое время потратил на консультации с лучшими генетиками саларианцев! И они даже теоретически не сумели ничего предложить! - Эдвард, – мягко проговорила доктор, протягивая мне еще одну чашку с улыбкой профессионального психиатра, – За сегодня и так было много, очень много потрясений. Нервы у тебя, конечно, стальные, но не стоит испытывать их на прочность. Я мгновенно успокоился, проигнорировал чай и, расслабившись, ехидно констатировал: - А вот и ложка дегтя, да? - Нет, – вопреки моим ожиданиям серьезно и спокойно ответила она, – Совсем наоборот. Но тебя и собственное выздоровление выбило из колеи, а эта новость просто добьет. Не сегодня. - Как скажешь, – немного подумав, покладисто согласился я, и спросил: – Можно я здесь посплю? Не так легко избавляться от старых привычек. - Конечно! – вскинулась Чаквас и быстро убрала с одной из коек все лишнее, – Ложись. Растянувшись на твердой и гладкой поверхности, я почувствовал, как привычно наваливается сон. Яркий свет в глаза, отдаленный гул двигателя, медицинские приборы на периферии зрения. Пора спать. А все же: почему Карен так странно усмехнулась, когда сказала о стальных нервах?***
Быстрым шагом приближаясь к креслу пилота, я еще издали услышал раздраженное ворчание Джокера. Различив «чокнутые технофилы», «мозги в банке» и «искусственный идиот», я перестал вслушиваться и, дойдя до него, ногой развернул кресло, заставив Джокера поперхнуться. Дождавшись, когда он, судорожно шипя под нос ругательства, исправит все сбитые мной настройки, я заговорил: - Сколько до Омеги? - Пара часов, – кратко отозвался пилот, несколько мгновений посверлив меня взглядом. - Готовность объявил? - Да. Что-то не так… Джокер и лаконичность понятия несовместимые. Да и смотрит он на меня как-то уж слишком знакомо. А, точно! На меня так Балак смотрел, когда я… Стоп. Чем это я успел так насолить Моро? - Джокер, – медленно протянул я, – не держи в себе, поделись с капитаном. Кто тебя обидел, кому надо сделать атата? В упор из «клеймора»? - Тебе, - без тени улыбки ответил Джефф. Догадка подтвердилась. Вот только на контакт он идти не хочет. В чем же дело? Я отодвинулся, прекратив нависать над пилотом и отойдя на шаг к перегородке, прислонился, рассеяно осматривая рубку. Почти ничего не изменилось, все те же многочисленные голограммы, распространяющие вокруг себя неяркий, но обильный свет, окна, как всегда открытые, крохотные и тусклые звезды, отчего-то подавляющие гораздо сильнее чем яркие и заметные светочи, что украшают собой небосклон любого обитаемого мира. Но кое-что все-таки изменилось: одно единственное кресло, обитое шелковистой даже на взгляд кожей какого-то неземного зверя, иное расположение консолей, более плавное, более прилизанное. Ощущалось, что над дизайном теперь дали поработать дизайнеру, а не только инженерам. Мое внимание привлек мигающий сигнал. Ритмично вспыхивая, он распространял вокруг себя яркий синий свет. Попадая на пол и стены, он смешивался с желтым от голограмм и раскашивал их зелеными оттенками. Джокер, уже давно игнорирующий меня и занимающийся делами, обернулся к синему сигналу, и на секунду его лицо оказалось в тени. Очередная вспышка и его лицо окрасилось в нежно лазурный цвет. Лазурный… - Это из-за нее? – прямо спросил я. Хриплый смех застал меня врасплох. Вздрогнув, я недоуменно наблюдал за Джокером, который надрывно смеялся, откинувшись на спинку кресла и запрокинув голову. Это продолжалось с полминуты. Резко замолчав, он посмотрел прямо на меня и заговорил: - Десять минут! У тебя ушло десять минут, чтобы понять о чем речь, – его лицо скривилось и, едва заметно покачав головой, он судорожно вздохнул. – Хотя тут нечему удивляться, ты же капитан Шепард, ты убиваешь тысячами! Что тебе одна покалеченная девушка?! Я дернул головой и отвернулся. Вспышкой перед глазами пронеслось воспоминание: Отчаянный крик, сдавленные рыдания и хрупкое тело, бьющееся в стальных тисках, которыми стали мои руки. Треск костей и стон боли. И ненависть, затмевающая разум кровавым туманом. - Она сделала чудовищную глупость. И поплатилась за это, – ровно ответил я. - Какую же? – саркастично спросил Джокер. – Посмела тебе возразить? Может, отказала? В бешенстве я обернулся и мой злобный взгляд столкнулся с упрямой ненавистью в глазах Джеффа. Джокер молчал, а я не мог найти слов от душившей ярости и в полной тишине пытался раздавить его взглядом. - Я владею навыками первой психологической помощи, – громом раздался в полной тишине приятный женский голос, исходящий от синего голографического шара, – Вы хотите погово… - ЗА-А-АТКНИСЬ!!! – раздался совершенно синхронный крик с двух сторон. Придавленный двумя парами красных от бешенства глаз синий шар исчез, как лопнувший мыльный пузырь. Я тихонько рассмеялся, оценив наше единодушие и успел заметить сдавленную улыбку на лице Джокера, за мгновение до того, как он резко отвернулся и углубился в настройки, всей своей спиной изображая занятость. Пару минут я наблюдал за ним, раздумывая и вспоминая. Затем решился: - Тяжело, да? – спросил я его. Джефф замер и чуть повернул голову, не оборачиваясь, – Кажется, что ты знаешь человека, понимаешь его... А он вдруг совершает нечто такое, что не укладывается в голове. Сперва ты не веришь, ищешь оправдания, веские причины. И не находишь. Такому нет оправдания, нет прощения. И рождается ненависть. Прислонившись к переборке и отведя взгляд, я посмотрел на самую яркую звезду из тех, что виднелись на черном покрывале бездны, именуемой космосом. Обитаемым... и в то же время мертвым. - Но проходит время, много времени, и ужасные воспоминания тускнеют, становятся просто картинками. Зато все ярче сияют другие – хорошие, добрые, веселые моменты. Их ведь намного больше. И, однажды, смеясь над каким-нибудь внезапно вспомнившимся смешным моментом, ты вдруг понимаешь, что почти забыл, почти простил! И становится мерзко и страшно. Потому, что такое нельзя простить никогда! Потому что простив такое ты навсегда потеряешь себя. Станешь еще хуже чем он, – вздохнув, я плотнее прижался к стене. – И тогда, вскрыв собственную душу и вытащив это воспоминание, уже смутное, покрытое налетом времени, ты очищаешь его, переживаешь заново ужас, неверие, разочарование. И ненависть возвращается. С новой, обновленной силой жжёт душу, заставляя скрипеть зубами при одной мысли о прощении. Становится легче. Ненадолго. И приходится повторять, раз за разом причиняя себе боль. И отравляя собственную душу. – А кого заставляешь себя ненавидеть ты? – громом прозвучал в наступившей тишине вопрос обернувшегося и внимательно, требовательно глядящего на меня Джеффа. Обернувшись, я провел рукавом толстовки по гладкой, серебристой стене и слабо улыбнулся желтоглазому человеку с тонким и усталым лицом. Своему собственному отражению. – Мог бы и сам догадаться, – хмыкнул Джокер и откинулся в кресле, крепко о чем-то задумавшись. – Я не хотел ее калечить, – нарушил тишину мой голос, – На самом деле я даже не помню толком, что тогда было. Она раскрыла мне тайну, которую я бы предпочел не знать никогда. И я слетел с катушек. Если бы можно было все вернуть... Она бы не пострадала. И, если для тебя это важно, – сделав паузу, я поймал взгляд Джокера и сказал, постаравшись вложить всю еще уцелевшую во мне искренность, – Мне жаль. – Принято, – небрежно хмыкнул тот и отвернувшись, занялся консолью. Но теперь в его движениях не было принужденности. На моем лице расплылась привычная, кривая усмешка и одним шагом преодолев расстояние до пилота, я ехидно поинтересовался: – Ты ничего не забыл? Задумавшись на несколько мгновений, Джокер сдавленно хмыкнул и пробежавшись по клавишам, громко объявил: - По старой, дурной традиции капитан скажет несколько слов экипажу. Во избежании травм, прижмите руки к лицу заранее. – Говорит капитан Шепард, – надменно и громко начал вещать я, сложив руки за спиной, выпрямившись и устремив взгляд вперед, – Думаю, вы все уже успели оценить мой высочайший профессионализм, внимание к деталям, чуткий подход к персоналу и деликатность. Джефф, я не уверен, что выражение лица можно считать проявлением неуважения к командиру, зато уверен, что установить лимит употребления кофе пилотом в моих силах. Так-то лучше. Правила на моем корабле очень просты: хочешь жить – умей не попадаться мне на глаза. Если у меня хорошее настроение, я над вами подшучу. Если плохое – оторвусь. Что хуже – вопрос открытый. - Кстати, если вам вдруг захочется позвать мамочку, гораздо проще к ней сходить. Адрес мамочки – медицинский отсек. Там вас и утешат и соску дадут. В роли соски – стимуляторы. Так как, по моим расчетам, достаточно долго для развития зависимости вы на моем корабле не проживете, ограничения по приему химии только на вашей совести. Все идеи по поводу технического усовершенствования корабля засуньте... в прекрасную головку моей заместительницы. Миранда, я на тебя рассчитываю. Если же вам по накурке пришла отпадная мысль – добро пожаловать ко мне – посмеемся! – В скором времени экипаж корабля пополнится за счет представителей иных рас. И нет, обезьянка в оружейной не считается. Большинство из вас раньше работало на Цербер, поэтому считаю нужным сделать совет: свою ксенофобию держите при себе. Желательно в теплом, темном месте. В противном случае вам предстоит узнать ответ на самый важный и волнующий вопрос. Сколько человек способен прожить в открытом космосе. Даже если вам это не интересно, не беспокойтесь – вас будет это волновать. Гарантирую. – Далее, если вдруг, гуляя по кораблю, вы натолкнетесь на меня и я буду при этом вести себя неадекватно, например забьюсь в угол, с ужасом глядя на совершенно пустое место, начну задыхаться без видимых причин или просто трястись от ужаса, не замечая ничего вокруг себя, позовите Доктора Чаквас. И можете привести на познавательную экскурсию своих друзей, которые, по вашему мнению, злоупотребляют наркотиками. Я не обижусь. Пару секунд помолчав, чтобы собраться с мыслями, я сменил тон на совершенно серьезный и заговорил: – Вы добровольцы. Все. Я верю, что вы готовы к испытаниям, верю в вашу стойкость и мужество. Но также я уверен, что вы не понимаете на сто процентов, что нам предстоит. Это не война – на войне есть место милосердию. Это не боевая операция – ее нельзя отменить и нет смысла рассчитывать, что будет в случае провала. Это приговор. Наш с вами. Потому что, как только мы дали свое согласие, мы умерли. Как люди, как отцы, как дети мы уже мертвы. Все, что у нас есть – Цель. И ради нее мы должны сделать все. Не все, что «в наших силах». Просто – все. Мы уничтожим Жнецов. И если ради этого потребуется пожертвовать кем-то из вас – я это сделаю. Потребуется предать самого дорогого и близкого мне человека – предам. Если же должен буду умереть я... Что ж – не в первый раз. Того же я требую от вас. От каждого. Тишина. Полная и всеобъемлющая. Через все переборки услышать экипаж было невозможно. Но я слышал. Слышал, что они молчат. – Ну и напоследок, – расслабившись и скрестив руки улыбнулся я, – Помните – командир в первую очередь Царь и Бог и только потом сволочь и гнида! Отбой!***
Негромкое шипение струй пара, бьющих из многочисленных отверстий на потолке заглушало гулкое эхо наших шагов. Отстав от меня на несколько метров, шумно топал Джейкоб, почти совершенно скрывая вкрадчивую поступь Миранды. Если не вслушиваться, казалось, что за спиной находится лишь один. Полезный навык. Достигнув цели и остановившись, я окинул взглядом широкую спину в желто-полосатой броне, весьма своеобразного вида. Интереса ради распознав четыре различных набора, из которых ее собрали, бросил это дело и, постучав по плечу обладателю столь своеобразного стиля, припомнил недавний разговор... - Наемник?! Я полагал, вы в Цербере должны знать, как я отношусь к наемникам. - Точнее будет сказать: я знаю, как наемники относятся к вам. - А это в данном случае не одно и то же? - Это честный наемник. Мы уже не раз пользовались его услугами. Нареканий не было. Кроме того он не связан с крупными организациями и не будет вам мстить за Черный Рейд. - Честный наемник?! Ну, ну... А еще? Благородный пират? Невинная шалава? Ты не староват, чтобы в сказки верить? - Помнится, Урднот Рекс вас полностью устраивал. Или это был особый случай? - Да! Исключения встречаются! И не так уж редко. Но это не значит, что на них можно рассчитывать. Психи, дилетанты, серийные убийцы, клептоманы, фанатики – да кто угодно! Но наемников в моей команде не будет! Лицо оказалось под стать броне. И почему-то вдруг захотелось пересмотреть «Франкенштейна». - Чего надо?! – довольно невежливо прервал мои размышления Заид Массани, несостоявшийся третий участник боевой группы Нормандии. - Я по поводу контракта. Обстоятельства изменились. Аванс возвращать не нужно. - Это еще поче... – нахмурившись, Заид смерил меня взглядом. Точнее, попытался смерить. Презрительно опустив глаза, он вздрогнул, завис на несколько секунд, затем оторопело заглянул мне за спину, и покладисто закончил, – Впрочем, как скажешь. Сдвоенные двери разъехались, открывая вид на небольшую площадь. Скамеечки, прохожие и большая очередь перед входом в клуб с горящей алыми буквами надписью «AFTERLIFE». - Оставь надежду, – пробормотал за спиной Джейкоб. Метко. Туда я и направился, рассеянно осматриваясь по сторонам. Очередь, при ближайшем рассмотрении, оказалась не столь огромной, сколь нервной: все стоящие переминались с ноги на ногу, постоянно бросали взгляд на часы, раздраженно смотрели на тех, кто стоял впереди и злобно на всех, кто свободно проходил в клуб, не обращая внимания на фейс-контроль. Таких было много, даже слишком много. Не сдержав любопытства, я приостановился и спросил у последнего в очереди, человека тридцати лет, постоянно вытирающего руки о джинсы и притоптывающего от нетерпения: - Что-то отмечают? - Не местный? – откликнулся он, даже не повернувшись. - Так заметно? - Еще бы! Сегодня день «Снисхождения». Ария принимает просителей. Если очень повезет – выслушает. - А если безумно повезет, то еще и поможет, – хмыкнул я, теряя интерес к разговору. - Был бы выбор… – с горечью бросил он мне в спину. По обе стороны «врат ада» стоял почетный караул: батарианец и турианец в полной тяжелой броне со штурмовыми винтовками. Слизь и шипы. Хорошо вписываются. При виде нашей скромной и дружелюбной компании, турианец лениво бросил взгляд в мою сторону, замер на мгновение и стремительно вскинув винтовку, рявкнул: - Стоять! Оружие на землю, быстро! Выкрик привлек внимание. Все больше людей и нелюдей присматривались ко мне и спустя секунду со всех сторон начали раздаваться крики ужаса, мат и прочие проявления эмоций. Насладившись всеобщим вниманием и доведя до предела охранников, я тепло улыбнулся: - Мы к Арии. По приглашению.***
Еще один шаг, последняя ступенька. Голова наклонена, взгляд скользит по стальным плитам. Закрываю глаза и медленно, почти робко поднимаю голову. Немного страшно открывать. Душу переполняет предвкушение и трепет. Как в утро Рождества. Если бы у меня хоть раз в жизни было Рождественское утро. Дольше тянуть глупо. Первым, что я вижу, становится столб огня. Светодиодная голограмма. Круглая площадка, полумесяцем черный диван. И она. В тени багрового света, спокойная и величественная. Легкая броня, небрежно стилизованная под деловую одежду, серо-синие, льдистые глаза и узор на лице, безошибочно узнаваемая звериным чутьем метка. Метка альфа-хищника. - Дракон, – невольно вырвалось шепотом мое искреннее восхищение, – Настоящий! Она услышала. Усмехнулась одними глазами, одной лишь своей надменностью и превосходством. - Кажется, это твое, – тепло улыбнулся я, опомнившись, и небрежно бросил на диван рядом с ней то, что тащил с собой от самого ангара. Тяжело перекатившись и хлюпнув, оно замерло на краю. За спиной послышались грязные ругательства, заботливо адаптированные переводчиком на земной. Шагнув налево, я сел, развалившись, и немного наклонил голову, стараясь не упустить ни единого нюанса ее реакции. Переведя взгляд, Ария небрежно протянула руку и кончиками пальцев поддела заляпанную желтой слизью скулу, заглянув в мертвые, выпученные глаза своего привратника, четырьмя черными буграми торчащие на неровно оторванной голове. - И зачем? – лениво поинтересовалась она, рассматривая мой подарок. - Ты мне скажи, – отразил я каверзный вопрос, – чем он перед тобой так провинился, что отправился меня встречать. - Воровал без меры, – после недолгой паузы призналась азари с невинной улыбкой, чуть подумав, добавила, – И чутье совсем потерял. Решил, что первый после Меня. Впрочем, Ардат с ним. Что привело вас на Омегу, капитан Шепард? Резкий поворот диалога слегка сбил меня с толку. Впрочем, можно поиграть и по ее правилам, от меня не убудет. Выпрямившись, я убрал ногу с ноги и, аккуратно сложив руки на коленях, вежливо ответил: - Поручение Призрака, любопытство и жажда мести. О первом распространяться не могу: секретность, – виноватое пожатие плечами, – О третьем тебе и так все известно. Остается интерес. Я еще никогда не был на этой станции, хотя весьма наслышан. Расскажи мне об Омеге. Смех. Спокойный, искренний, инстинктивно отталкивающий смех власти, подавляющей силы и полной безнаказанности. Он застал меня врасплох и с застывшей нелепой улыбкой я смотрел, как, легко и грациозно поднявшись, Ария раскинула руки, разом став выше и массивней. Синтетический огонь на миг показался мне настоящим, а пьяные вопли толпы – криками боли и ужаса. - Я и есть Омега, – совершенно серьезно и даже торжественно сказала она. - Миранда, – шепотом обратился я к моей спутнице, опомнившись, – Добавь пожалуйста в список покупок новый счетчик пафоса. Мой только что сгорел. Сдавленное хихиканье одного из телохранителей-батарианцев слегка разрядило обстановку. Я встал, глянул на лестницу и заколебался. С одной стороны терпеть не могу штампы, но ведь и законы жанра соблюдать надо. Пожалуй, побуду немного шаблонным и предсказуемым. - Однажды, – вдумчиво и размеренно сказал я смотря в голубые, с черной каймой глаза моего величайшего врага, – Я повешу твою голову над камином. - Однажды, – плавно подхватила Ария, – Ты будешь лежать у моих ног и молить о смерти. - Кто-то из нас ошибается, – улыбнулся я. - Время покажет, – согласилась она.***
На обратном пути на нашу компанию уже никто не обращал внимания. На Омеге нужно сделать нечто большее, чем прогулка с оторванной головой, чтобы привлечь внимание надолго. А я так старался, обидно даже. В длинном коридоре, примыкающем к залу Арии, у стены торчали несколько батаританцев, вяло переговаривающихся о чем-то не слишком интересном. Однако при виде нас эта гоп-компания резко оживилась и почти сразу взорвалась издевательским хохотом, глядя при этом на Миранду. С трудом сдержав людоедскую ухмылку, я свернул к ним, примериваясь с кого начать. Релаксант с доставкой. И даже повод искать не пришлось. Когда до моей пятиминутки ненависти осталось всего несколько шагов, на пути внезапно появилось препятствие. - Шепард, – спокойно заговорила преградившая мне путь Миранда, – Это боевая операция, а не пьяная гулянка. Если вы не в состоянии сдерживать свои животные порывы, я самоустраняюсь и буду рекомендовать Призраку отстранить вас от участия в операции. Поддавшись секундной вспышке бешенства, я резко наклонился и лишь чудом удержал протянутую руку, уже готовую сжаться на горле женщины. - Смотри-ка, пыжак почти тявкнул на хозяйку. Почти. Духу все же не хватило! – заржали ничуть не испуганные баты, оценив разыгравшуюся сцену. Я плавно разжал и опустил руку, выпрямился, глянул на пьяных подростков. Она права, я неадекватен. Особенно сейчас. Посмотрел на Миранду и виновато улыбнувшись, ответил: - Надо идти, – развернувшись и продолжив движение к выходу, активировал связь с кораблем, – Скайнет, что насчет профессора? - Мордин Солус находится на территории, закрытой на карантин. Мирное проникновение маловероятно в виду высочайшей опасности вируса. - Но мы же не пытаемся его выпускать, – озадачено нахмурился Джейкоб, – Зачем нас задерживать? - Вирус не действует на людей, что способствует параноидальному отношению к человеческой расе. Кроме того, зона карантина оцеплена войсками Арии. Вероятность мирного исхода переговоров сомнительна. - Посмотрим на месте, – подытожила Миранда. До карантинного оцепления было уже рукой подать, когда мой многократно усиленный слух различил впереди чьи-то истерические вопли на батарианском. Переводчик еще не уловил звук, поэтому смысл речей ускользал. Дойдя до автоматических дверей, мы дождались их открытия. Голос доносился из небольшой толпы местных, состоящей преимущественно из ворча и батарианцев. - Люди – позор галактики! Черви, копошащиеся в гниющей ране нашего мира и разносящие заразу между системами. Всякий человек порочен в своей натуре и должен быть раздавлен во имя будущего, во имя наших детей! – надрывался одетый в обноски, грязный и наверняка ужасно воняющий батарианец. - Жалкое зрелище, – прокомментировал Джейкоб мельком. И омерзительное. Мы уже почти миновали злобного психа, когда взгляд его выпученных буркал наткнулся на нашу скромную и тихую компанию. - Смотрите, вот они! Злобные и трусливые отродья, подло отравляющие нас! Идут насладится зрелищем смерти наших братьев. Обернитесь, черви, и посмотрите в глаза тех, кого вы оставили без крова, чьих близких убили своими омерзительными ядами. Обернитесь, убийцы невинных и безоружных! Я замер, резко, как вкопанный. Почти наяву услышал звук встающего на боевой взвод детонатора. Этот юродивый на редкость проницателен. Вот так, наугад попасть, пожалуй, в единственную брешь в броневых пластинах моего разума. Да, он попал. Я начал разворачиваться, плавно, но быстро, рука скользнула вниз, пальцы сомкнулись на гладкой рукояти тяжелого пистолета. Взгляд сразу нашел безумца и тут же прилип к точке, чуть левее и ниже груди. Нервный узел – быстрая, но мучительная смерть. Пистолет легко скользнул по кобуре, одно мгновение и… - Шепард, фу! – грозный оклик, подобно внезапному потоку ледяной воды пронзил меня. В полном ступоре я лишь нашел силу повернуть голову в сторону Миранды. Это она мне?! Прямой и спокойный взгляд стал ответом. Долгое мгновение я смотрел на нее, пока мозг буксовал на месте, не в силах осмыслить происходящее. Дернулась щека, вздрогнули плечи, воздух в легких рванулся наружу и не совладав с собой я… Заржал. Хохот рвался из меня бурным потоком, заслонял взор и ухватившись за стену, я вздрагивал всем телом отдавшись порыву. Через минуту, отойдя от приступа, мне удалось отлипнуть от стены. Все смотрели на меня. И молчали. Миранда и Джейкоб, вся толпа вокруг проповедника, он сам и даже прохожие. В их глазах плескалась смесь из страха и омерзения. Криво оскалившись, я плавно окинул всех взглядом, остановился на Миранде и спокойно констатировал. - Мы сработаемся.***
- И где карантин? – озвучил нашу общую мысль Джейкоб. Около открытой нараспашку двери, которая, по полученным данным, должна была охраняться целой армией, было пустынно. Ни блокпоста, ни следов перестрелки, даже ни одного занюханного бомжа поблизости не крутилось. - Карантин снят, – проинформировала нас Скайнет. - Очень своевременная информация, – серьезным тоном отметил я. - Данные сети только-что обновились, – виновато оправдался ИИ и умолк. - Ну, это ведь хорошо, да? – осторожно заметил Джейкоб. Неопределённо пожав плечами, я достал оружие и двинулся дальше. Воздух на территории пандемии был затхлым и полным запахов. Запахов тлена, дыма и жареного мяса. Где-то вдалеке велась вялая перестрелка. Но нам в другую сторону. Первые метров пятьдесят мы передвигались осторожно, всматриваясь в темноту, заглядывая за угол перед проходом и держа оружие наготове. Никого живого. Много трупов разной степени разложения и заблокированных дверей. - Наверно, все выжившие укрылись в клинике, – предположила Миранда, вкладывая оружие в кобуру. Подумав, я последовал ее примеру и дальнейший путь напоминал уже скорее прогулку. Несколько поворотов спустя наша группа достигла крупного и высокого зала со скамейками, стойками и балкончиком. Классическое поле боя. Везде трупы, выбоины от пуль, следы горения и разбросанное оружие. Судя по отсутствию трупного запаха, бой закончился считанные часы назад. - Тут могут быть выжившие, – заметила Миранда. - Рассредоточитесь и поищите. Я постою на стреме. Вопреки собственным словам, стоять я не стал и, как только соратники разбрелись, присел на крупный обломок, откинулся на стену, удобно закинул ноги на дохлого крогана без нижней половины и занялся созерцанием. Итак, что мы видим? Бой, очевидно, велся между войсками Арии и местной бандой. Довольно крупной и организованной, судя по однотипной броне красного оттенка. Много ворча и кроганов, причем последние выглядят плохо. Помимо оторванных конечностей, ожогов и пулевых ранений, у многих заметны язвы и нездоровый цвет кожи. Вывод прост: после снятия… - Шепард, сюда! – прервал мои размышления взволнованный крик Джейкоба. Ну, что за дела, минуту спокойно посидеть нельзя! Ворча про себя, я поднялся и пошёл на голос, слегка заинтригованный эмоциями в голосе бывшего солдата Альянса: пусть даже он нашел кого живого, с чего ему волноваться за это отребье? - Не бойся, мы тебя не обидим, – от неожиданности я споткнулся. Никогда бы не подумал, что Миранда может говорить таким теплым и нежным голосом. Что у них там случилось?! Прибавив шаг, я увидел своих подчиненных, смотрящих на что-то в стеновой нише. Через плечо Миранды я увидел… Вздрогнув, я закрыл глаза и глубоко вздохнул. Успокойся, это не она, это просто девочка, просто человеческий ребенок! Все в порядке. - Что там у тебя? – спросила Миранда. - Миур. Мой котенок, – дрожащим, тоненьким голосом ответила девочка, крепко, но осторожно прижимая к груди симпатичного котенка с короткой, но очень густой шерсткой темно-зеленого цвета. Мшистый кот. Дорогая порода с огромным сроком жизни. Ее семья не из бедных. - Очень красивый! – похоже, искренне восхитилась женщина и спросила, – Как вы тут очутились? - Когда мы с папой уходили в клинику, – поначалу нехотя, а потом все быстрее начала рассказывать малышка, словно боясь, что мы уйдем и бросим ее одну, если она будет медлить, – Миур спрятался и я не смогла его забрать. А когда карантин отменили, я хотела пойти за ним, но папа не разрешил. Я его не послушалась и сбежала и забрала, но когда возвращалась, там были плохие, я спряталась, а они начали стрелять и я сидела тут и… и… Мне было так страшно! Миранда подалась вперед и обняла плачущую девочку, прижав к груди и нашептывая что-то утешительное. - Бери ее и выдвигаемся. Держись посередине. Джейкоб, ты замыкающим. Не став дожидаться ответа, я развернулся и пошел к близкой уже клинике. Теперь надо быть особенно внимательным, на мне огромная ответственность! Черт с ней, с девчонкой, но кота я обязан доставить в безопасное место живым и невредимым.***
- Стоять! Кто такие? – грозно окрикнул нас часовой у входа в клинику. - Свои! – дружелюбно отозвался я, с удовольствием осматривая укрепленный по всем правилам военного искусства блокпост. – У нас дело к профессору Солусу. - Оружие сдайте и проходите, – после секундного размышления заключил страж. Ухмыльнувшись, я шагнул к ближайшей стене и без замаха ударил по ней кулаком. Взвилась пыль. Вытащив руку из глубокого пролома в сплошном железобетоне, я повернулся к часовому и надменно заявил: - Не сдаюсь! Внутри оказалось совсем не так людно, как я ожидал. Всего около двадцати душ. Как только мы вошли, нервно переминающийся у стойки регистратора саларианец, издав приглушенный вопль, кинулся к Миранде. Я дернулся было остановить, но тут навстречу ему с криком «Папа!» бросилась спасенная девчонка. Зависнув, я внимательно осмотрел потомка амфибий, со слезами радости обнимающего девочку, затем ее саму, отметив явную принадлежность к человеческому роду. Повернувшись к сопартийцам, увидел в их глазах отражение собственного недоумения. Тем временем, саларианец, взяв ребенка на руки, подошел к нам и горячо заговорил: - Это вы спасли Киши? Спасибо вам всем! Огромное спасибо! Я просто не знаю, что бы с ней стало без вас! - Ну, нам было по дороге, – дежурно улыбнулся я и не удержавшись, добавил, – У нее ваши глаза. - Очень смешно, – совершенно не обидевшись, улыбнулся тот, – Мать Кишиоми была моей коллегой и другом. Она умерла. Уже очень давно. Я удочерил Киши. Она знает, что я ей не отец, но все равно зовет меня папой. Я просто не знаю, что бы без нее… Запнувшись, он неловко улыбнулся и просто посмотрел на всех по очереди, попытавшись выразить свою благодарность взглядом. Еще несколько минут Джейкоб и Миранда расшаркивались с счастливым отцом, а я, не выдержав, осторожно протянул руку и провел кончиками пальцев по зеленой шерстке довольного и сонного котенка. В операционной сидел спиной ко входу мужчина и без единого стона сносил манипуляции автоматического хирурга, зашивающего ему пулевое ранение. - Мы ищем Мордина Солуса, – не стал тянуть я. Тот выключил хирурга и встал. Снял с кушетки халат и осторожно накинул на плечи, стараясь не шевелить пострадавшей рукой. Затем повернулся. Тоскливое, тянущее предчувствие шевельнулось в груди. Перед нами стоял старик. Разумом я понимал, что этому человеку не исполнилось еще и тридцати. Но разум был бессилен. Сгорбленная спина, глубокие, уродующие приятное лицо морщины… Все это сделали не прожитые годы, а горе. Настоящее, глубокое горе. Невольно я выпрямился, растянул губы в привычной улыбке. Прижал покрепче начавшую сползать маску. Маску, скрывающую мою собственную раннюю старость. - Идите за мной. На белой кушетке, укрытой белой простыней, лежал немолодой саларианец с отломанным и уже давно зажившим рогом. Полностью и абсолютно мертвый. - Он ушел, – тихо и спокойно рассказывал Дениэл, не отрывая пустого взгляда от тела, – Взял с собой нескольких роботов, оружие и ушел. Сказал, что починит систему, сказал, что обязательно вернется и чтобы мы не волновались. Починил. И вернулся. Без единой царапины. Это случилось у самого входа. Охранник говорит, к нему подскочил кто-то в темной броне и почти сразу убежал. А Мордин упал. Охранник сразу послал за помощью, но было поздно. - Я не вижу раны, – подавлено сказал Джейкоб, просто чтобы заполнить тоскливое молчание. - Ее нет. Я думаю, контактный яд. Мгновенное действие и от щитов никакой пользы. Профессор даже ничего не понял. Видите, он улыбается. Он спас нас всех, он победил. А эти… Эти! – справившись с собой, Дениэл сморгнул слезы и жестко закончил, – Он был прав! Всегда был прав! Невозможно спасти всех. И не нужно. Некоторым лучше умереть. - Зачем вы его искали? – спросил вдруг молодой врач. - Мы хотели предложить ему участие в спасательной операции. Очень рискованной, – ответила Миранда. - Он бы согласился. Молча повернувшись, я вышел и зашагал по направлению к выходу. - Скайнет, переведи на счет клиники двести тысяч с моего личного. - Принято, Шепард, – отозвался ИИ. В приемной меня догнали соратники. Джейкоб попытался подбодрить нас, кивнув в сторону воссоединившейся семьи: - По крайней мере, мы не зря сюда пришли. Косо глянув на счастливого саларианца, все еще отчитывающего потупившуюся с виноватым видом Кишиоми, я протянул руку к голографическому кругу входной двери клиники. Что-то не так. Эта мысль остановила меня. Ввинтилась в голову и засела сразу и мгновенно. Что-то неправильно. Резко обернувшись, я окинул взглядом помещение, пытаясь понять, что. В помещении ничего не изменилось. Слонялись пациенты, следили за порядком часовые, недоуменно смотрели Джейкоб и Миранда, улыбался, гладя котенка, отчим Киши. Улыбка. Не та. Несколько секунд я всматривался в его лицо, впитывал каждую мелочь, каждую морщинку и складочку счастья и радости. Вот оно! Резко оттолкнув Джейкоба, преграждающего путь, я рванул обратно. Коридор, дверь, еще коридор, морг. Дэниэл уже ушел и тело Мордина, укрытое простыней, одиноко лежало в углу. Рывком сорвав простынь, я впился взглядом в мертвый лик моего несостоявшегося соратника. Пожалуйста, Атаме, пусть я ошибусь! Прошу тебя! Никакой ошибки не было. Лицо заслуженного генетика, бывшего оперативника Гора и доброго доктора буквально излучало одно единственное чувство. Нет, не торжество победы. И не спокойную радость от хорошо сделанной работы. И даже не облегчение от возвращения домой. Умирая, Мордин Солус испытывал только… Экстаз.***
- Еще, – отодвинул я стакан по направлению к бармену – гнусного вида батарианцу, по непонятной причине взявшемуся поить меня за счет заведения. Впрочем, в данный момент его мотивы, как и вся остальная вселенная мне были абсолютно параллельны. Нет, не может быть. Каким бы чудовищем не была Ария, она все-таки азари. Ни одна азари никогда, ни при каких обстоятельствах не станет иметь дело с… - Еще, – отшвырнул я стакан и столкнулся взглядом с барменом. Выражение его лица, являя из себя непередаваемую смесь из растерянности, раздражения и злости, даже отвлекло меня на мгновение. Тут же отвернувшись, он налил мне до краев фиолетовую жидкость из странного вида бутылки и резко подвинул стакан, пристально следя как я его пью. Не став его разочаровывать, я запрокинул голову вливая пойло мелкими глотками. Но какие еще есть варианты? Исчезает карантин и тут же, спустя считанные минуты убийца расправляется с профессором. Ни у кого кроме Арии нет на Омеге такой власти, а провернуть такой финт без ее ведома немыслимо. Значит мой вывод верен. На Арию работает Ардат-Якши. - Я ошибался, – прошептал я, вернув пустой стакан на стойку, – Она уже не азари. Я ничего о ней не знаю. Бармен все еще следил за мной, будто ожидая чего-то и с каждой секундой становился все нервознее. Не выдержав, я вопросительно качнул головой, глядя на него. Его реакция меня озадачила: яростно рванув к себе мой стакан, он плеснул в него из последней бутылки и рывком осушил до дна. - Я обращаюсь ко всем, – узнаваемый, но совершенно неуместный здесь голос, заставил меня резко обернуться, хватаясь за кобуру. С огромного экрана, на котором только-что транслировался какой-то спортивный канал, вещал Балак. В левом нижнем углу виднелось мое фото. - Это – спектр Шепард, Торфанский Мясник, враг всего моего народа. Я, Вождь Балак, назначаю за его голову награду в один миллиард кредитов. Звон разбитого стекла и глухое падение вывело меня из торпора. Обернувшись, я увидел бармена, корчащегося на полу и пускающего пену изо рта. Рядом с ним лежали осколки стакана. Подняв голову, я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Никому во всем зале не был интересен умирающий батарианец. Все смотрели на меня.