The Huntress

Описание: У Амели есть все причины ожидать худшего. На следующий день Амели проснулась, свернувшись калачиком, практически лицом к стене и медленно поднялась. Живот скрутило от голода, и воспоминания о событиях прошлой ночи нахлынули на неё. А она-то думала, что это всего лишь нелепый сон. Но небольшая вмятина в старой деревянной стене, в которую она впечатала Лену, никуда не исчезла, а в кожаной сумке, где лежало все для охоты на вампиров, недоставало одного осинового кола. Сначала ей хотелось выдумать какую-нибудь историю. Например, убедить девчонку, что съедает всех, кто узнает её секрет. Амели пощадила Лену лишь потому, что только она могла указать путь к Ведьме. Будто бы это что-нибудь изменило. Что сделано, то сделано. Теперь базарная воровка и сплетница знала её истинную сущность. При удачном раскладе никто не примет её слова всерьез, хотя Лена определенно могла быть весьма убедительной. О неуловимой Охотнице уже и так ходили разные слухи. Люди без труда бы поверили, что она — монстр, и разобрались бы с ней должным образом. Видит бог, Маккри не упустил бы возможности выследить её. Пусть попробует. Амели соврала бы, если бы сказала, что не предвкушает столь волнительной схватки. Она вздохнула, свешивая ноги с кровати, и взяла фляжку со стола, надеясь, что завтрак поможет привести мысли в порядок. Но, едва подняв сосуд, чуть было не уронила его — настолько тяжелым тот был. Амели замерла и, нахмурившись, уставилась на фляжку. Она отчетливо помнила, что прошлой ночью та была почти пуста. Амели слегка потрясла её, чтобы убедиться, что там плещется жидкость. Фляжка была полной и даже теплой. Открутив крышечку, она принюхалась. Свежая кровь. Оленья. Странно. Амели также отчетливо помнила, что в последний раз пила кровь кролика. И притом старого. Решив оставить вопросы на потом, она принялась пить. Она собиралась сделать лишь один большой глоток, но, едва теплая кровь оказалась во рту, жажда овладела ей. Уже очень давно у неё не было свежей крови. Работы было так много, что она не находила времени на себя. Тем более когда её окружало так много людей. Фляжка наполовину опустела, когда Амели оторвалась от неё. Она удовлетворенно вздохнула — все чувства обострились десятикратно. Кровь придала Амели сил, и впервые за многие недели она чувствовала себя как никогда живой. Она облизала губы и, быстро закрыв фляжку, поднялась. Лена, должно быть, уже проснулась, еще не привыкнув ложиться на рассвете и вставать на закате. Если она вообще собиралась продолжать путешествие. Прошлой ночью она ничем не дала понять, что уходит или же остается, перед тем как комната погрузилась в гнетущую тишину. А ведь солнце уже садилось… Если Лена решила уйти, то теперь Амели хотя бы могла допустить, что Ведьма где-то в Адлерсбрунне, или же заново начать свою охоту. В любом случае пора выдвигаться — с девчонкой или без неё.

***

— Сэр Чавк, смилуйся. Мне еще пригодятся пальцы, а тебе не помешает чистка. Ты только посмотри на красавчика Кошмара! Гнедой конь фыркнул, тряся гривой, и, игнорируя Лену с щеткой, едва не ударил ту хвостом по лицу. Амели замерла в дверях, когда, подойдя к конюшне, увидела там свою спутницу. Раздраженно вздохнув, Лена упала на небольшую табуретку и провела по штанам испачканными в грязи и сене ладонями, вытирая их. — Ты… еще здесь? Лена вскочила и тут же повернулась на голос. В воздухе повисло ощутимое напряжение, когда они несколько удивленно уставились друг на друга. — Эм… Добрый вечер… — прокашлявшись, начала Лена и нервно огляделась по сторонам, будто бы боясь, что их разговор услышат. Но, как и всегда, с заходом солнца горожане, живущие обычной жизнью, возвращались домой к своим семьям. — Уже открывала фляжку? — смущенно спросила Лена. — Да. Но как ты… — Я… Ну, я увидела прошлой ночью, что там почти ничего не осталось… Немного дурацкая история, ну да ладно. Я увязалась за парнем, который шел после охоты к мяснику. Он разрешил мне сцедить кровь — никогда раньше этого не делала, — и теперь я понимаю, насколько это ужасно. Амели уставилась на Лену, искренне удивленная, но больше сбитая с толку, учитывая, что прошлой ночью едва не порвала своей спутнице глотку. Последнее, чего она ожидала, — так это завтрак в постель. — Я… — Амели осеклась, поначалу совершенно не зная, что сказать. — Но… зачем?.. Лена протяжно вздохнула, отводя взгляд, и почесала затылок. — Слушай, я лишь хотела… извиниться. Мне не стоило трогать твои вещи и уж тем более тебя. Ты взялась за эту работу… ради меня. И хотя я не знаю, что тобой движет, ты права: у меня нет причин не доверять тебе. И я надеялась так… загладить вину. Лена слабо улыбнулась, пытаясь разбавить напряжение, повисшее в воздухе. — Кроме того, кровь во фляжке протухла. Неудивительно, что ты была не в духе. Амели приподняла бровь, недоверчиво сощурившись. — Ты подозрительно спокойно к этому относишься. Лена нервно рассмеялась — она умела лгать. Возможно, будь у неё сердце, Амели услышала бы, как сильно оно бьется, несмотря на внешнее спокойствие. — Ну, если честно, я здорово испугалась этим утром, но давай начистоту: я то и дело исчезаю в пути из-за одной безумной ведьмы, а еще там в горах творится невесть что… Если подумать, то, что ты вампир, — не так уж и ужасно. Амели едва заметно улыбнулась. Девчонка была права, и, как ни странно, её слова успокаивали. Потянув на себя деревянную дверцу стойла, Амели вошла внутрь и погладила Кошмара по длинной шее, любуясь блестящей шкурой и вычесанной гривой. — Кроме того, не стану лгать, мне намного легче от того, что ты не человек. Может, ты и правда переживешь встречу с драконом. — Смеясь, Лена стукнула по носу Сэра Чавка, грызущего дерево. Тот недовольно фыркнул, но оторвался от дверцы, когда девушка перекинула поводья через шею. — Хочешь сказать, что сомневаешься во мне и моем мастерстве? — бросила Амели через плечо, собирая вещи и затягивая подпругу. — Без обид, дорогуша, но я ни разу не слышала о драконоборице, прожившей долгую жизнь. Лена боялась. Амели слышала страх в её голосе и видела, как девушка отводила взгляд и пыталась спрятать его за улыбками и шутками. Ни один человек не знал о её истинной сущности, и Амели была более чем уверена, что невозможно привязаться к той, кем, по словам Лены, она питалась. Оно и к лучшему. Амели устраивало, что её боялись, а большего и не надо. Они продолжили собираться в долгое путешествие. Темные тучи повисли над холмами вдали. Амели чувствовала, настолько влажным стал воздух, — явно к дождю. Тоже обратив на это внимание, Лена быстро закончила собирать вещи и запрыгнула на лошадь. — Надо бы уже выдвигаться. Кажется, дождь собирается. И если мы не поторопимся, то-о-о… Все произошло как в замедленной съемке. Амели и моргнуть не успела, как нога в стремени замерцала, а затем окончательно исчезла подобно пламени потухнувшей свечки. Оставшись без опоры, Лена упала с лошади и приземлилась на спину. К счастью, в стог сена. Сэр Чавк заржал, пятясь назад, и недоумевающе фыркнул, глядя на распластавшуюся и не менее удивленную девушку. — Ай… Амели медленно подошла к Лене. Когда её конечности неожиданно исчезали раньше, Лене удавалось скрыть это от посторонних глаз или же просто не обращать внимания. Большую часть времени Амели и не замечала этого, но такое видела впервые. Она встала, возвышаясь над девушкой и с любопытством разглядывая исчезнувшую конечность. — Chérie. Лена приоткрыла один глаз, глядя перед собой. — Да, Охотница, чем я могу помочь? — Твоя нога исчезла. Лена проморгалась, приподнялась на локтях и посмотрела на исчезнувшую до икры ногу. И коленка уже начала мерцать. Лена судорожно задышала. — Т-так… Боже… К такому я была не готова. Пожалуйста, подожди немного. Дай мне минутку, — пискнула она, едва сохраняя самообладание, и подползла к ближайшему стогу сена. Прислонившись к нему спиной, Лена принялась говорить сама с собой. Её грудь судорожно вздымалась и опадала. Скользя широко распахнутыми, испуганными глазами по конюшне, она отчаянно пыталась что-то отыскать. — Так… ладно… Стойла… Много сена… Много, эм, дерьма… Хорошая лошадь, которую я люблю, и дурная лошадь, которую я все равно люблю… Перечислив все, что видит, Лена тут же бросила взгляд на ногу, но ничего не изменилось. Она раздраженно вздохнула и закрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Амели терпеливо ждала, оперевшись на низкую деревянную перегородку между стойлами и с любопытством глядя на Лену. И снова ничего: приоткрыв глаз, та увидела лишь очертания ноги. Все было тщетно. — Что ты делаешь? — наконец спросила Амели. Лена сокрушенно вздохнула, не открывая глаз, и раздраженно ударилась головой о сложенную в кучу солому. — Слушай, не беспокойся… Просто нужно отвлечься, и все будет в порядке. Нам бы поторопиться, чтобы не попасть под дождь, — едва слышно пробормотала она, несмотря на всю напускную решимость. — Тогда расскажи мне. Лена нахмурилась и, наконец открыв глаза, недоумевающе уставилась на Охотницу. — Что рассказать?.. — Что ты делаешь. Расскажи мне об этом. Ты отвлечешься, а я притворюсь, что слушаю. Лена слабо улыбнулась. — Ты? Притворишься, что слушаешь? Ты очень любезна в последнее время, — смеясь, ответила Лена и немного погодя добавила: — Еще и в живых оставила. — Не умничай, — проворчала Амели. — Я не могла заткнуть тебя три дня, а теперь ты вдруг скромничаешь? Лена улыбнулась, качая головой, устроилась поудобнее и начала свою небольшую историю: — Когда я стала исчезать, то упала в обморок посреди леса и от паники не могла дышать. Когда я очнулась, то оказалась где-то среди холмов. Одна женщина приютила меня и научила, как быстро успокоиться. Лена посмотрела на тихо чирикающих птиц, которые гнездились под самой крышей конюшни. — Она говорила, что мгновение, когда тебя переполняет страх, подобно полету. Ты отрываешься от земли, от себя и прыгаешь в пугающую неизвестность. Она научила меня, как успокаиваться в моменты паники — все еще помогает. Лена вытянула руку и, растопырив пальцы, начала перечислять: — Нужно назвать пять предметов, четыре звука, три физических ощущения, два запаха и один вкус. Но едва эти слова сорвались с губ девушки, как её поведение изменилось. Рука упала на бедро, а сама Лена ссутулилась, втянула голову в плечи и отвернулась, слабо улыбаясь. Казалось, будто бы она никогда не делилась этим. — Звучит… глупо, когда произносишь вслух, — посмеиваясь, сказала Лена и наконец смущенно взглянула на Амели. Но спутница и вовсе не смотрела на неё. — Если помогает, разве важно, насколько это глупо? — спросила та, показывая на ногу Лены, которая снова была на месте. Девушка проследила за её взглядом и неверяще уставилась на вновь появившуюся конечность, ощупывая икру. Амели развернулась к Кошмару и взяла его под уздцы, открывая дверцу стойла. — Ну а теперь-то мы можем выдвигаться? Лена поднялась, с ног до головы в соломе, и метнулась к Сэру Чавку. Взяла его под уздцы, не дав снова вгрызться в дерево, и открыла ворота. — Эй, постой… Прежде чем мы отправимся в путь, я хочу задать один вопрос. Уже сидящая верхом на Кошмаре Амели остановилась, обдумывая сказанное. — Только один. — Как тебя зовут? Амели перестала натягивать перчатки и повернулась к Лене. — Я не спрашивала, ты не говорила. — Лена пожала плечами, запрыгивая в седло с грацией новорожденного жеребенка и ругаясь себе под нос, пока ей не удалось забраться. — Я к чему… Раньше мне не нужно было как-то тебя называть, но… Не знаю, мне кажется немного грубым говорить просто «Охотница». Хотя, признаться, это звучит весьма устрашающе и загадочно. Прямо под стать тебе — такой мрачной, отрешенной и напыщенной. Не было никаких причин скрывать свое имя, не страшно — все равно оно больше ничего не значило. — Амели. Лена с удивлением уставилась на неё, и Амели уже было подумала, что сильно ошибалась и её имя все еще на слуху. Но выражение лица девушки изменилось: она пыталась оставаться невозмутимой, но не смогла сдержать улыбки. — Что?.. — Амели… Ну, я не ожидала, что твое имя окажется настолько… милым. Амели тут же нахмурилась. — Chérie, даже после столь трогательного момента не стоит думать, что я не заставлю твою ногу исчезнуть навсегда. — С каждым словом она все больше приоткрывала рот, демонстрируя острые клыки, скрытые под губами. Кажется, слова возымели действие. Лена нервно прокашлялась и резко выслала Сэра Чавка вперед навстречу приключениям. — Ладно-ладно, успокойся. Буду молчать, как ты и просила.