каркат ненавидит красный

Каркат ненавидит красный. Начиная отвратительными очками Терези и заканчивая своей злоебучей неправильной кровью, которая пока что надёжно скрыта под внушительным слоем серой тролльей кожи. Серый вообще Каркату нравится значительно больше: нейтральный, мрачный — идеально подходящий к его неизменно скверному расположению духа. Или зелёный — тёмный и серьёзный в достаточной мере, чтобы быть способным передать всю глубину его презрения. И даже тот блевотный фиолетовый, которым хуярит ему в чат опять укуренный Гэмзи. Больше красного, пожалуй, Каркат ненавидит только Дейва Страйдера. Он вообще удивлён, почему Страйдер — именно Дейв, а не какая-нибудь Скарлет, потому что иметь окрашенное в алый имя и быть доставучей девкой по типу Терези ему пошло бы гораздо больше. И не сказать, что Каркат бесится, потому что Дейв выше, популярнее или умудрился заслужить благосклонность Пайроп — нет, ему похуй, Дейв и без всех этих аспектов раздражающий донельзя, словно адовый сборник всех каркатовских триггеров. Тут тебе и плащ, и очки, и привычка стучать пальцами по столешнице, и эти ёбаные розыгрыши, преследующие его по всему метеору, и бродящая рядом Лалонд, вечно подливающая масла в огонь и, вяло шевеля пьяным языком, предлагающая ему «разобраться в себе и своих чувствах». Каркат ебал эти чувства и Страйдера ебал тоже: без предварительных ласк и заботливого «тебе не больно, солнышко?». Дейва, однако, это совершенно н е е б ё т. То, что Каркат тщательно скрывает всю жизнь, он льёт из себя литрами и носит поверх кожи — своей тонкой, бледнющей человеческой кожи, которую вспороть каркатовским когтем — раз плюнуть. Каркат долго борется с этим желанием, сутками не выходит из комнаты, успокаивает себя и — мазохистски — постоянно вызывает перед глазами образ очкастого пидораса. Каркат вообще всё делает долго: привыкает-притирается, учится доверять, начинает говорить тише, осваивается на метеоре и отпускает людей. Или троллей, один хуй. У него даже на то, чтобы нормально к Джону подкатить, уходит как-то слишком дохуя. Каркат злится на себя и закрывает досталог. Разумеется, Джон ему откажет. У Джона есть Вриска на том конце провода и Джейд гораздо ближе, чем сам Каркат. Поэтому Вантас сосредотачивается на ненависти к Страйдеру, позволяя ей захватить себя целиком и полностью. Они с Роуз чертовски похожи. И даже не этими блёклыми белёсыми волосами — манерой смотреть чуть свысока, отпускать едкие комментарии, держать себя так, будто ничего не ебёт, а на деле исподтишка наблюдать за реакцией остальных. Дейву-то что — надел очки и разглядывай кого хочешь, а Роуз приходится идти напролом, безжалостно сканируя своих собеседников на наличие психических отклонений — а здесь у каждого их по вороху наберётся. Не под воздействием дешёвого высокоградусного пойла, разумеется; взгляд её тогда теряет фокусировку, плывёт рассеянно по чужим макушкам и замечает ровно то, что хочется видеть хозяйке. Бормоча что-то бессвязное себе под нос, она принимается чертить пальцами по коленям, ведя невидимые записи о пациентах. Стоит ли говорить, что Лалонд вызывает раздражения ничуть не меньше? Тот, другой, трезвый взгляд забирает у Карката всю роскошь оставаться незамеченным и не разобранным по винтикам — метит прямо в глаза, когда мурашки по коже и желание спрятаться в тенях, где она не сможет до тебя добраться. Роуз тогда на Канайю не отвлекается, с воображаемыми чернилами не играется, только смотрит на него своими глазами-сканерами страйдеровским взглядом (Каркат его никогда не видел, но готов поклясться, что у него он такой же тяжёлый) и затирает что-то дохуя высокопарное про зависимость. Ты одержим им, говорит. У тебя явные проблемы с идентификацией своих чувств, говорит. Придурок. Каркат шлёт её на хуй со всем ему присущим красноречием — хоть с изобретательностью в нецензурном поле у него никогда проблем не наблюдалось, — и снова погружается в свою едкую неприязнь. Слова Лалонд застревают где-то на подкорке и усилием тысячи отлынивающих от своих прямых обязанностей тараканов потихоньку выжигаются прямо под веками. «Одержимость». Красивое слово, думает Каркат, некрасивый Страйдер, глядит он на тусующегося в общей гостиной Дейва. Он всё гадает, кто кого начнёт подъёбывать первым, и упускает момент, когда Страйдер с Лалонд, реагируя на неосторожно брошенную реплику Канайи, затевают ироническую перепалку. Двойную дозу понятного лишь им двоим сарказма Каркат не выдерживает. Каркат вообще выдерживает всё меньше, надо сказать. Терпение и стойкость летят к чертям, стоит Страйдеру замаячить режущим глаза красным пятном где-то на горизонте. Каркат даже в очки Терези спокойно смотреть не может: сливаясь с алым цветом стёкол, Дейв находит себе развлечение в тихих нападениях со спины и последующих совершенно неиронических щипках за задницу. Каркат подпрыгивает и шипит, а сердце отбивает такую чечётку, что оглушает, наверное, весь метеор. Однако Страйдер не вертит головой по сторонам в поисках источника странного грохота, и Каркат дезертирует, царапая себе ладони крепко впившимися в кожу когтями. Страйдер бесит. То ли тем, что рядом с ним всё чаще молчит и только буравит взглядом из-под тёмных, непроницаемых очков — Каркат готов поклясться, что Дейв смотрит на него, и его паранойя тут совсем ни при чём, — то ли своей вездесущностью. Ладно, на метеоре не так много мест для весёлого времяпрепровождения, но Каркат не может отделаться от мысли, что однажды он зайдёт в свою комнату, а Страйдер сочтёт охуительной идеей поваляться в ворохе тряпок, оборудованных им под лежбище. И не то чтобы Каркату не нравилась такая картина. Каркату не нравится Страйдер. И он, наверное, совсем несведущ в вопросах чувств, учитывая даже всю ту кучу романтических говнокомедий, которую он втихую пересматривал в своём улье. Дело скорее в бараньей упёртости — Джейд однажды проронила это выражение, и Каркат сразу понял, что эти дохуя кучерявые парнокопытные схожи с ним гораздо большим, чем просто проглядывающими из хаотично лежащей шевелюры рогами. Как только он умудрился их проглядеть, создавая этот никчёмный мирок? Каркат лезет на стену. Роуз посматривает на него многозначительно, отрывая взгляд от полупустого бокала, и он у неё на удивление ясный — кровь, наверное, уже давно ассимилировалась с алкоголем. Каркату хочется завыть и, завернув Страйдера в его собственный плащ, выкинуть его прямо в открытый космос, наглухо запечатав все входы и выходы. Повезёт — доболтается за ними к месту встречи с другой частью команды, не повезёт — Каркат вздохнёт с облегчением. Проблема в том, что ненависть Карката давно уже переросла в одержимость. Ты ж не сможешь без него, шепчут ему тараканы, щекоча мозги усиками. Каркат бьётся головой о стенку и заваливается спать. Страйдер — редкостный ублюдок. Он не уверен, сам Дейв до чего-то допёр или Роуз его надоумила, поэтому искренне предпочитает второй вариант, не желая добавлять Страйдеру лишних очков в их негласном соревновании. Он не уверен, что сам понимает, чего хочет, зачем хочет и как вообще так получилось. Он спрашивает у Канайи: а каково это, и та тепло и как-то задумчиво смотрит на Роуз. Каркат думает: не так. У них ведь правда всё по-другому. И плевать, в какой момент Каркат объединил их в одно целое. Всё равно Страйдеру требуется не больше тридцати секунд, чтобы объявиться за ним следом в любом месте их временного убежища. Возможно, ему просто скучно. Возможно, Каркат ебанулся окончательно и бесповоротно. Возможно, он не вполне верно идентифицировал свою ненависть. Страйдер некрасивый, ну правда. Бледный, как смерть, с отвратительной красной кровью, и, господи, Каркат ни разу не видел его глаз — ни разочку, — губы у него тонкие, никаких клыков и когтей, высокий и высокомерный, а Каркат пропадает. Страйдер только молча лыбится — и это у них, наверное, семейное: сходиться совсем не с теми людьми, да и не с людьми, в общем-то. Каркат облизывает губы и искоса на него поглядывает. Некрасивый. Охуенный — шепчет одержимость, и паранойя поддакивает ей восхищённо, но не изменяя принципам: пиздец. Каркат смотрит. Мало говорит, часто прячет руки в карманы и садится на самый край огромного красного дивана, служащего верным пристанищем для всех заблудших на этот чёртов метеор душ. Страйдер ухмыляется чему-то, слушая очередную психилогическую лекцию Роуз, и в коридоре где-то стучит своей тростью Терези, а ещё с потолка сыпется штукатурка прямо на нос Каркату — он отвлекается и упускает момент, когда Дейва в комнате не оказывается. — Бобже, блядь, ебануться, Каркат, ты бьёшь все рекорды тупости, поздравляю. Дейв любит бормотать себе под нос, и Каркат заражается этой идиотской привычкой. Это добавляет пару пунктов к длиннющему списку причин ненависти к Страйдеру, торжественно переименованному в «причины одержимости» и приколотому на метафорическую доску почёта. Каркат холит свой список и лелеет, не забывая глубоко-глубоко его прятать и тихонько рычать в сторону Дейва. Со временем их пререкания сходят на нет: обитатели метеора вздыхают спокойно и радостно, а Каркат бесится, как школьница клюя на такую простую уловку с игнорированием. — Стр-р-райдер-р, — рычит он, и Дейв передразнивает: — Кар-р-ркат. Так и стоят они друг напротив друга, пока Каркат, решительно сжав губы, не ломится снимать со Страйдера очки. Тот ловит его руки на ходу и перекладывает в одну свою, зажимая его в подобии нелепого вальса. — Смотреть, но руками не трогать, — как-то рассеянно бросает он, и Карката оскорбляет факт того, что для него даже достойной колкости не нашлось. — Пусти меня, хуесос, — орёт он в привычной позабытой манере, но Страйдер только всматривается в его глаза через стёкла очков и по-прежнему крепко держит руки. Вырывается Каркат не очень усердно, если честно. Орёт тоже скорее по привычке. Ему вдруг хочется захныкать, как ребёнку, и запереться у себя, мазохистски смакуя свою неожиданную и бессмысленную обиду. Конечно, его никуда не пускают, Дейв только крепче сжимает ладонь, и чувство детского разочарования растворяется в чём-то тёплом, незнакомом и учащающем сердцебиение. Каркат теряется в эмоциях, глупо моргает, разжимает сжатые в кулак пальцы. Сглатывает и чувствует, что запутался окончательно. Они стоят и молчат, и с каждой секундой чувство неловкости заставляет тело гореть всё сильнее. — Ты чё, тоже нарколептик? — раздражённо-непонимающе интересует Каркат, и Страйдер, опомнившись, его отпускает. — Так-то лучше, — ворчит он, потирая запястья, а душу гложет неприятное чувство досады. Проебал всё, что можно, держа это прямо в руках. Молодец, Каркат, в своём стиле. Дейв и не думает острить, и Каркат всерьёз полагает, что Страйдер сломался. У него нечитаемый взгляд за треклятыми очками, сутулые плечи и в целом довольно заёбанный вид, в котором от напускной самоуверенности мгновенно не остаётся и следа. Каркат почти сожалеет. Он разворачивается и крепко сжимает в руках своё непонятное разъедающее чувство. Это надо отнести в комнату, законсервировать, поставить на полочку. Внимательно обдумать и проанализировать. Выяснить, является оно причиной или следствием. Каркат останавливается посреди коридора. Чувство, сжатое в ладонях, резво переползает на плечи и впечатывается в грудную клетку, сжимая сердце в своих лапах-тисках. Совсем хреново, одиноко и невыносимо. Роуз же была права, от себя он в первую очередь страдает сам. Сзади слышатся тихие шаги. Каркат не оборачивается, усердно борясь с охватившим всё тело нарушителем спокойствия и думая, куда бы он запихнул эту чёртову игру, будь у него второй шанс. — Ну и чего застыл? — по-прежнему отстранённо, но со знакомой долей насмешки произносит из-за спины Страйдер. За долю секунды в груди Карката разливается что-то тёплое и живое. Когти втягиваются обратно в лапы, и чувство сворачивается между рёбер безобидным клубочком. Дейв выдыхает ему в макушку и кладёт руки на плечи, обнимая со спины. Каркат прикрывает глаза и выдыхает тоже. И почему-то очень хочется улыбнуться. * Дейв думает, что если бы он в жизни говорил столько, сколько обычно хуярит Джону в ДостаньКореша, у него давно отсох бы язык. А потом косится на Карката — потому что тот, вновь зашедшийся волной едкой ненависти, уже семь минут без пауз и кофе-брейка кроет их всех отборным матом и ещё даже близко не подобрался к завершению своего пламенного монолога. Удивительно, как мало он писал раньше в чате; Дейв давится смешком, представляя, как Каркат, переполненный праведным гневом, путается в клавишах, забывает на ходу слова и просто громко матерится себе под нос, вынужденный отправить недалёкому собеседнику лишь часть своих неподражаемо уникальных оскорблений. — Ну и какого хуя ты ржёшь? — в глазах Карката загорается обида на пару с благодатным огнём ярости. Дейв чувствует, что тот может разразиться тирадой ещё на добрых пятнадцать минут, и по их истечении живым ему уже не выйти. — Ладно-ладно, признаю свою вину, — он миролюбиво поднимает руки и блестит озорными чертенятами за стёклами очков. — Ну уж нет, Страйдер, так просто тебе не отделаться, — угрожающе шипит Каркат и притягивает его за воротник, вглядываясь в тёмные линзы своими сузившимися до крошечных щёлочек глазами. Зрачки его походят больше на кошачьи, чем на человеческие. Дейв коротко улыбается и тянется вперёд, успевая раньше, чем Каркат отреагирует и сумеет ему влепить, коротко поцеловать его в кончик носа. Каркат осознаёт не сразу. Сначала его зрачки удивлённо расширяются, затем на лице проступает изумление, которое снова сменяется маской праведного гнева, и наконец наступает очередь смущения — в основном из-за направленных на них нескольких пар любопытных глаз. Дейву на зрителей вообще похуй — Дейва в жизни не ебало чьё-то мнение, хотя подпившаяся Роуз выдаёт что-то одобряющее вроде «е-е-е, давай». Канайя тут же деликатно отворачивается, один Мэр остаётся смотреть, сложив ручки на груди от умиления. — Осёл, — задыхается Каркат, отпуская его воротник, и демонстративно плюхается на широкий красный диван. Движения его скованны и руки подрагивают, и Дейв только догадывается, каких усилий ему стоит не вылететь из комнаты пулей. — Добей его, — подмигивает Роуз и, подхватив на руки Мэра, ведёт Канайю в коридор. Дейв салютует ей: всенепременно. Каркат испуганно оборачивается им вслед, цепляясь за спинку дивана. Оставаться со Страйдером наедине в его планы никак не входило. Дейв приземляется рядом с ним, ловко блокируя любые попытки бегства расставленными по обе стороны руками. — Отъебись, — цедит Каркат, смотря куда угодно, но не в глаза. Лицо его ярко горит от смущения, а румянец на серой тролльей коже — та ещё смешная хрень. Дейв склоняется над ним, нещадно сокращая расстояние, и Каркат думает: всё, пиздец. Страйдер вдруг широко ухмыляется, останавливаясь в считанных миллиметрах. Вполне конкретная мысль в каркатовской голове отчаянно бьёт в гонг и дует в свисток. — Расслабься, — ухмылка Дейва становится мягче, и он, снова коротко поцеловав Карката в нос, сгребает его в кучу, как большого плюшевого медведя. — Я вчера ноут к этой херне подключил, давай фильмец глянем, — он щёлкает кнопкой включения, что-то быстро настраивает, и на экране действительно появляются смутно знакомые лица. Дейв откладывает пульт и обвивает Карката второй рукой, усаживая его прямо перед собой, словно ребёнка. Каркат тихо-тихо урчит от смущения и утыкается носом в рукав его идиотской красной пижамы. Из лабиринта коридоров слышится возбуждённый голос Терези и глухой — Роуз, вводящей ту в курс дела. Страйдер улыбается — ещё бы, этим вечером их никто не рискнёт беспокоить — и устраивается подбородком на каркатовской макушке, легко, скорее на автомате поглаживая того по плечу. Урчание становится громче.