Спасение

Любая встреча — начало расставания.

      — Ничего не трогайте, пока не приедет Кирилл, — Шеминов остановил парней около гримерной, когда увидел, что дверь, как и в предыдущих двух городах, оказалась открытой.       — Вот сука, — выругался Матвиенко, осознав, что все события, происходящие последнее время с ними, не являлись чередой случайных совпадений. — Он что, ёбаный гастролер? Это уже третий город! Как можно появляться в каждом городе и оставаться незамеченным? — ситуация Армяна начинала раздражать.       — Хочешь сказать, что ты всех зрителей в лицо запоминаешь? — усмехнулся Позов, сделав шаг назад и прислонившись к подоконнику. — Нет, есть, конечно, некоторые девчонки из наших фан-клубов, которые постоянно на концертах. Но даже они не могут похвастаться таким завидным постоянством, — он перевёл взгляд с Матвиенко на Шастуна, лицо которого даже нисколько не поменялось, когда он увидел открытую гримерную.       — Кто вообще такой этот Кирилл? — Шастун понял, что все три импровизатора, кроме Шеминова, обратили свой взгляд на него.       Антон был уверен, что и Стас бы сейчас удивлённо повернулся на него, но ведущий шоу был занят: набирал чей-то номер телефона, и только поэтому Шаст не удостоился такой чести.       — Да, да, — протянул Стас в трубку, когда мерил шагами коридор. — Да, снова.       — Шеминов о нём первый раз заговорил, когда нам кошку дохлую на концерт год назад принесли. Правда, потом оказалось, что кошка принадлежала уборщице, и её кто-то отравил. И к нам она никакого отношения не имела, но Стас тогда здорово перепугался, — усмехнулся Матвиенко, забравшись на подоконник. К слову, с Позовым они смотрелись на подоконнике гармонично.       — Первый раз о нём вообще слышу, — пожал плечами Арсений, облокотившись о стену.       Антон кивнул, дав понять, что он все принял к сведению. Парни снова замолкли — по наблюдениям Шастуна, этот разговор оказался самым длинным. Если бы в конкурсе участвовали три последних проведённых вместе концерта, этот разговор явно бы занял первое место.       — Отлично, Шмелёв скоро будет здесь, — Шеминов вернулся к своим актерам. — Не могу поверить, что это повторяется снова, — покачал он головой. — Мне, конечно, не хватает Оксанки, но почему-то сейчас я рад, что её нет с нами.       Парни кивнули. Стас был прав — когда кто-то один из команды не вовлечён в неприятности, есть больше надежды на спасение. По крайней мере, актёры могли быть уверены, что Фроловой, ныне Сурковой, опасность не угрожала.       Пятнадцать минут все молчали, переводив друг на друга задумчивые взгляды. Кто бы ни был их врагом, если его целью было стереть улыбки с лиц актеров, ему это удалось. Сцена, единственная отрада для каждого из импровизаторов, стала своеобразной плахой, исход которой один — кто-то может погибнуть.       — Извините, что заставил себя ждать, — прозвучало из коридора. — Охрана не хотела меня пропускать, а я не имею привычки носить с собой по выходным корочку, — улыбнулся беззаботно брюнет, который шел к ребятам. — Всем привет! — менее бодро махнул он, оглядев осунувшиеся лица комиков.       — Ребята, это Кирилл Шмелёв, он работает… — Шеминов представил своего знакомого актерам, — как правильно называется ваша организация?       — Управление по обеспечению безопасности, — кивнул Кирилл, оценив каждого импровизатора.       Кирилл Шмелёв оказался высоким брюнетом с тёмными глазами и, видимо, был поклонником черного цвета и спортивного стиля одежды. Если бы сейчас кому взбрело в голову поделить шесть парней в коридоре на две команды по росту, то Кирилл бы присоединился к Антону и Арсению, хоть он и был ниже Арса, что отметил Шастун, когда Шмелёв пожал Попову руку.       Пожав руку каждому, Кирилл всё равно умудрился оценивать парней свысока, даже тех, кто был выше его. Шастун отчего-то оскорбился, приняв этот взгляд за обвинение в содеянном.       — Давай я тебя введу в курс дела, — Шеминову не терпелось разобраться с гримеркой и вернуться в свой номер. — Мы на сцену вернулись недавно, это наш третий концерт, — развернулся он к Шмелёву, тот обратился весь в слух. — Поначалу казалось, что это мелочи — проблемы с транспортом, отмена брони на номера в гостинице, слитая информация в Интернет. Но на первом же концерте в нашей гримерной появилось письмо с угрозами…       — Оно сохранилось? — по выражению Кирилла было непонятно, считал ли он письма опасными или насмехался над Шеминовым за то, что тот позвонил ему из-за такой ерунды.       — Мы решили, что это чья-то неудачная шутка. На самом деле, мы подумали, что это выходка Матвиенко, — Шеминов стушевался и из-под ресниц посмотрел на Армяна, почувствовав себя виноватым перед другом, — просто он не хочет признаваться.       — Из-за чего вы так решили? — коротко кивнув, поинтересовался Кирилл.       — Армян отказался ехать на фотосессию после концерта.       — У меня болела голова, — откашлялся Матвиенко, дав понять, что он и сам был в состоянии ответить на заданный вопрос.       Позов бросил быстрый взгляд на Армяна — год назад они все позволяли Шеминову отвечать за них за всех, а теперь рогами бодались, пытались доказать свою самостоятельность.       — Но это не его выходка, так? — Шмелёв проигнорировал выкрик Серёжи, хоть и бросил на него снова короткий взгляд — Шастуну эти короткие взгляды с каждой минутой нравились всё меньше, как и сам парень из управления.       — Нет, блядь, я пишу письма с угрозами, потому что мечтаю познакомиться с работниками вашего управления, — не выдержал Матвиенко.       Со стороны он выглядел по-детски смешным, если бы не тот факт, что у мужчины была борода, а его вид был испуганным.       — Но ситуация повторилась, — Стас пытался сгладить конфликт, проигнорировав его. — И во втором городе в гримёрке мы обнаружили письмо. Первый раз я решил, что я забыл закрыть гримерную, мало ли, давно не выступали, потерял хватку…       Шмелёв внимательно слушал мужчину, запоминая каждое сказанное слово.       — Но два раза, а тем более уже третий, — ведущий шоу кивнул на открытую дверь.       — Я надеюсь, что вы не входили туда? — поинтересовался Кирилл.       — Ты нас за идиотов считаешь? — возмутился Шеминов.       Шмелёв оглядел парней, задержавшись на Шастуне. Он покачал головой и двинулся к двери.       — Видимых следов взлома, конечно, нет. Возможно, открыли своим ключом, либо дубликатом, — Шмелёв остановился около двери, поддев её носком своего кроссовка. — Я вам дам знак, когда можно будет зайти.       Импровизаторы кивнули. Кирилл завёл руку за спину и достал из внутренней стороны своих джинсов пистолет. Шастун почувствовал, как упал дух всех его приятелей. Пистолет в руках Шмелёва был как красная тряпка для быка. Тряпка, которая подтверждала, что они в опасности, что игры закончились.       В гримёрной никого не оказалось, и Кирилл позволил импровизаторам и Стасу войти следом. На первый взгляд все вещи казались нетронутыми, но что-то по-прежнему смущало Шеминова, помимо, конечно, лежащего на столе письма.       Шмелёв перехватил руку мужчины, когда тот хотел взять его, и покачал головой. Ведущий шоу кивнул, осознав, что чуть ли не совершил ошибку.       — Можете внимательно осмотреться? Может, что-то не так в обстановке гримёрной? — попросил первый раз вежливо Кирилл, обернувшись на ребят, толпившихся около двери.       Четверо парней кивнули и растерянно разбрелись по углам комнаты, не узнав, что они должны увидеть. Шаст был готов поклясться, что его что-то смущает, но он не мог понять что. Скорее всего, его напряжение было из-за Шмелёва, который иногда посматривал на него, несмотря на то, что сейчас набирал чей-то номер на своем мобильном.       — Ты ещё около концертного зала? — спросил он, когда ему ответили. Антону показалось, что в трубке у Шмелёва звучит женский голос. — Да, ситуёвина оказалась не такой простой, как мне сначала показалось. Можешь прийти в гримёрную? — ему что-то ответили. — Кот, а у тебя ксива с собой? Охранник дотошный, как собака. Да. Обязательно. Не спорь. Нужна твоя помощь.       Нажав клавишу отбоя, он покачал головой. Его губы, как показалось Шастуну, тронула нежная улыбка. Поняв, что его застали с поличным, Шмелёв бросил короткий взгляд на парня, намекнув, что тот только что вторгся в личное пространство.       — Что обычно было написано в письмах? Обращаются к кому-то конкретно? — Шмелёв повернулся на Шеминова. Остальных актеров он не брал в расчёт, оставшись даже при таком раскладе правым — никто из актёров в точности не мог пересказать содержимое этих писем, кроме Стаса.       — Конкретно ни к кому обращение не делается. Пишет что-то о возмездии, о том, что зря возобновили шоу. Общие фразы, которые можно принять абсолютно к каждому, даже ко мне, — пожал плечами Шеминов. Кирилл Шмелёв кивнул.       — Я слышал, что шоу закрыли из-за твоей проблемы, — Шаст понял, что обратились к нему, поэтому поднял глаза на нового знакомого и столкнулся с прожигающим взглядом карих глаз Кирилла. Его глаза были полны ненависти и раздражения, хотя Антон не понимал, когда успел насолить этому парню. — Не думаешь, что эти письма обращены к тебе?       Шаст чувствовал поддержку Позова спиной. Дело было даже не в том, что из всех досок на полу Дима выбрал самую скрипучую. Просто Антон чувствовал это и всё. Он был благодарен Диме, хоть и не признавался в этом. Поблагодарить Димку за поддержку Антон не решался, ведь тогда бы он признал, что нуждается в ней.       Поняв, что Кирилл ждал ответ, Антон набрал воздуха в легкие, словно это могло придать уверенности его голосу, но звук так и не спешил сорваться с губ. Шастун сформулировал едкую фразу, но вместо мужского голоса тишину неожиданно нарушил приятный женский:       — Ты же заметил, что дверь взломана.       — Дверь открыта своим ключом, либо дубликатом, — не согласился Шмелёв, и Антон заметил, как он быстро оглядел всех парней, чтобы убедиться, что никто не прыснул.       — Дверь взломана, — настаивал женский голос, который показался Шастуну знакомым. — Здесь же явные царапины, и увидеть их не мог только идиот, — мелькнули светлые волосы, собранные в хвост, затем толстовка мятного цвета, и лишь потом сама обладательница голоса появилась в поле зрения импровизаторов, присев перед замочной скважиной.       Шастун оторопел. Девушка же не замечала его и накручивала на палец локон своих волос, что, по-видимому, помогало ей думать.       За эти мгновения в гримерной Антон открыл в себе особый талант чувствовать все спиной. Теперь он ощущал на себе взгляды других парней, пожелав провалиться сквозь землю.       Кирилл тем временем смутился — его знакомая только что причислила его к идиотам без права на амнистию.       — Это Женя Котовская, — махнул рукой в её сторону Шмелев, откашлявшись и спохватившись, убрал пистолет. — Работает в нашем управлении, — продолжил он кашлять, попытавшись скрыть свою досаду, пока светловолосая Женя изучала замок. — Начальник моего отдела, — Шеминов удивленно поджал губы, и Кирилл покачал головой.       — Та самая Женя с балкона, значит? — первым в себя пришел Арсений.       На его лице засияла дурацкая ухмылка. Конечно, знал ведь, что все девчонки с ума по его улыбке сходят, вот и включил свой радар.       — Не понял, — отозвался Шмелёв и развернулся на Женьку, которая успела потерять интерес к замку и вошла в гримерную.       — И мне не понять, я понять не сумею, — пропела Котовская, протиснувшись между парней и оглядев комнату со всех сторон. — Перед тем, как пользоваться гримерной, вы же проверяете, чистая она или нет? — она повернулась на Шеминова, выделив его в качестве главного. Она даже обратилась к нему на вы, чем заставила его приосаниться, почувствовать собственную важность.       — Ребята такие же люди, как все, — развел руками Шеминов, начав петь свою любимую песню. — Придираемся обычно к гостиничным номерам, гримерную больше используем для того, чтобы носики припудрить, — губы Стаса растянулись в улыбке, но Женя на неё не ответила. — Нет, не проверяем, — коротко добавил Шеминов. Женя кивнула.       — Письмо смотрел? — она обратилась уже к своему коллеге, повторив его действия — игнорируя импровизаторов. — Извините, — словно подслушав чужие мысли, она спохватилась и повернулась на парней, окинув их быстрым взглядом. — Я, когда думаю, забываю о рамках приличия. Здравствуйте, — она улыбнулась самой радушной улыбкой, на которую только была способна. Её карие глаза встретились взглядом с каждым, дав понять, что приветствие предназначено всем. — Отличный концерт, — выполнила она все нужные правила приличия и повернулась снова на Шмелева.       — Рамкам приличия вашему управлению надо поучиться, — хмыкнул Армян, оттянув карманы своих спортивных штанов.       Удивительно, но Антона теперь меньше всего интересовало письмо, лежавшее на столе, за которым актеров обычно гримировали. Теперь его вниманием полностью завладела светловолосая незнакомка, привлекшая его ещё в концертном зале. Так странно, что именно она оказалась коллегой такого неприятного Кирилла Шмелёва. Интересно, в зале она тоже сидела, потому что Шеминов к её коллеге обратился? Что вообще этих двоих связывало помимо работы?       Вдохновившись этой темой, Шастун оценивающим взглядом окинул Кирилла, навскидку пытавшись оценить, что могло бы зацепить в нём его, если бы Шаст был девушкой. Возможно, его шаблонный типаж — высокий (но не такой, как Арс и Шаст, ему хотелось говорить об этом постоянно) брюнет с карими глазами, само воплощение зла, которое так влечёт в объятия.       — Как тебе такая сцена из шляпы — последние слова импровизатора перед собственной смертью, — прочитала Котовская письмо, взяв его в руки с помощью бумажной салфетки. — Мрачновато, — поджала она губы и повернулась на Шеминова. — Буквы в письме всегда были вырезаны из газеты?       Шеминов сделал шаг вперёд, изучив письмо в руках девушки, и Антон заметил на его лице беспокойство.       — Нет, — покачал головой Стас. — Первое письмо было написано от руки.       — У вас оно осталось? — Шастун готов был поклясться, что Котовская подпрыгнула от нетерпения.       — Они его сожгли, посчитали, что это шутка одного из них, — откашлялся Шмелёв.       Котовская перевела взгляд со своего коллеги на Шеминова, он подтвердил слова Кирилла.       — Предположения, кому адресованы угрозы, конечно, нет? — Котовская осмотрела уже всех присутствующих в гримёрной. — Общие враги имеются? — она опять посмотрела на каждого, и Шаст почувствовал, как ему хотелось сжаться под взглядом этих карих глаз. Он был уверен, что стоило ей оценить его с головы до пят, как она бы тут же узнала всё о нём. — Мы берёмся за это дело, — с задором повернулась она на своего приятеля. — Забирай прослушку, едем в управление, — сорвалась она с места, попутно рассмотрев на свет письмо.       — Какую прослушку? — в один голос проговорили Стас и Кирилл.       Котовская уже была увлечена беседой с умным человеком, то есть, с собой, пока разглядывала письмо на свет. Выражение её лица не нравилось ни одному из импровизаторов — было понятно, что никаких отпечатков на письме она не увидела.       — То есть, треск прослушивающего жучка ты тоже не услышал? — повернулась на Кирилла Шмелёва девушка.       Антон усмехнулся — он испытывал к ней симпатию хотя бы потому, что она нещадно рубила под корень репутацию этого заносчивого парня.       Шмелёву пришлось признать поражение и покачать головой:       — Я буду премного благодарен, если ты уточнишь, где мне его искать.       Евгения втянула носом воздух, сложила с помощью все той же бумажной салфетки письмо и убрала его в карман своей толстовки.       — Шеминов же тебе сказал, что гримёрную на предмет загрязнения они никогда не проверяют. В этой комнате убирались последний раз месяц назад, скорее всего, звезда была с закидонами, в отличие от импровизаторов, — Женя снова встретилась взглядом с каждым из парней. — На полу есть след, видно, что двигали стол, потому что ту подставку для ног вряд ли можно вытащить, — она куда-то указала, и парни проследили за её рукой. — Из-за подставки невозможно прикрепить жучок, можно разодрать себе спину, поэтому стол перемещали. Жучок под столом, — коротко парировала девушка.       — Надо вызывать ребят, — Шмелёв решительно потянулся к телефону, но комнату тут же заполнил звук усмешки Котовской.       — Они ничего не найдут. А если и найдут, то мы с тобой будем идентифицировать кучу всяких отпечатков, начиная с той самой звезды и заканчивая бабой Валей, которая зашла сюда за автографом певицы. Отсеем ненужные отпечатки мы с тобой как раз к этой сцене из шляпы, — она похлопала себя по карману. — Действуй. Если есть возможность, мне нужно на телефон скинуть примерный текст писем, — она уже развернулась на Шеминова. Тот согласно кивнул. — Записывайте мой номер, — она осмотрела всех парней.       Шаст с раздражением отметил, что ни у кого такой приказной тон не вызвал возмущения, и все импровизаторы потянулись за мобильниками.       Котовская продиктовала заветные цифры и взяла обещание с каждого в случае необходимости звонить ей в любое время дня и ночи. Почему с каждого? Да, потому что снова посмотрела в глаза каждому, дожидаясь кивка-согласия.       Шаст был последним, к кому она обратила свой взгляд. Он уже был готов к тому, что она нагло посмотрела в его глаза, поэтому сделал то же самое, не позволив ей одержать победу. Он кивнул беззаботно, губы Жени тронула улыбка. Ну, знаете, такой улыбкой обычно одаривает воспитательница в детском саду нашкодившего дошкольника, который делает что-то назло ей. Карие глаза девушки прожгли его насквозь оценивающим взглядом. Шастун был уверен, что она сейчас думала о том, что смогла выбить его из колеи, перегнувшись через эти несчастные перила.       Шмелёв, следовавший указаниям девушки, тем временем извлёк жучок и показал его Котовской, которая уже развернулась к выходу.       — У такой прослушки, как правило, маленький радиус действия, — она даже не взяла его, рассмотрев его в руках Шмелёва.       Шаст видел, что такой близкий контакт ставил Кирилла в ступор. Он даже не сводил глаз с губ, которые произносили слова.       — Он или она, — пожала девушка плечами, — должен был сидеть минимум в машине около концертного зала или в самом зале, максимум в соседнем доме. В одном вам повезло, — она потеряла интерес к подслушивающему устройству и посмотрела на каждого, — ваш преследователь — жлоб, на дорогое устройство ему денег не хватило, — она улыбнулась и, тряхнув своим светлым хвостом, направилась к выходу, махнув на прощание рукой.       — Созвонимся, — сухо кинул Шмелёв Стасу и кивком попрощался с импровизаторами.