Тяжело спасать тонущего, если он привязал к ногам якорь.
Кирилл открыл дверь своим ключом — в его кармане всегда была связка на тот случай, если он решит нанести визит хозяйке квартиры, а она не сможет открыть. Дверная петля встретила его привычным скрипом, и Шмелёв подумал, что как-нибудь обязательно займётся этим. Понимая, что гостя никто встречать не планировал, парень снял кроссовки и поставил на полку. Куртку он повесил в шкаф, отметив, что другой верхней одежды в нём нет. Квартира насквозь пропахла сигаретным дымом. Никотиновый запах этой квартиры был тождественен запаху боли. Сигаретами пахли обои и пол, возможно, даже мебель и шторы, висевшие на окнах. Парню казалось, что проведи он сейчас рукой по полкам в прихожей, на его руках останется пепел.Не обязательно поджигать, чтобы всё сгорело. Шмелёв уверенно пошёл в спальню — почему-то девушки любят впадать в депрессию именно в этой комнате дома. На прикроватной тумбе, как и ожидал Кирилл, стояла пепельница, в которой возвышалась гора окурков. Котовская обнаружилась здесь же, сидела на краю кровати и, зажав во рту прикуренную сигарету, занималась раной — первая хорошая новость в этой квартире. Не обратив никакого внимания на парня, Женька потушила сигарету и растянулась на кровати — Кирилл был уверен, что на этом разнообразие в этих четырёх стенах заканчивалось. — Я тебе писал, — Шмелёв смирился с тем, что ему придётся заговорить с ней первым. Женя сцепила руки замком за головой и устремила взгляд в потолок. — Да, я видела. — Ты не ответила ни на одно сообщение, — возмутился Кирилл. Он подошёл к балкону и отворил окна настежь, проветривая комнату. — Прости. Не было времени. — У ребят выходные, — Шмелёв тщетно пытался привлечь к себе внимание девушки, но её куда больше занимал потолок собственной квартиры, который за эти дни ещё не успел ей наскучить. — Я поняла, — Женя отвечала бесцветным голосом. — Они не рады Телышеву. — Бывает, — первая эмоция за несколько минут — Котовская хотя бы сочувствующе вздохнула. — Он им не нравится, — настаивал парень. — Он никому не нравится, — верно подметила девушка. Шмелёв кивнул — знаем, проходили. Он начал мерить шагами комнату, приводя её в божеский вид. Остановившись, Кирилл сел на край кровати и осторожно коснулся свежего шрама на бедре Котовской, та поморщилась. Девушка не сопротивлялась, и Шмелёв коснулся другого шрама на щеке Женьки. Возмутившись, Женя ударила Кирилла по руке. — Ты когда последний раз в душе была? — Шмелёв поморщил нос, заметив бардак на голове у девушки. — Не помню, — ответы Котовской были всё ещё до бешенства ёмкими. — Так ладно, — Кирилл хлопнул по бёдрам и поднялся с кровати, — при беглом осмотре констатирую отсутствие болезни, — бодро проговорил парень, отметив, что на тумбочке помимо пепельницы лежали и лекарства от простуды. — Двадцать первого у парней концерт в Воронеже, — остаток фразы застрял в горле у Шмелёва, когда его взгляд наткнулся на мусорное ведро, которого не должно было быть в спальне. Он наклонился и оглядел сгоревшие остатки, которые некогда были тетрадными страницами. Женя не шелохнулась, когда Кирилл присел перед мусорным ведром и запустил в него руку — твердая обложка ежедневника не сгорела. — Нет. — В смысле? — Шмелёв развернулся на Котовскую, которая, наконец, посмотрела на него. — Пусть Кантемиров связывается с продюсером ТНТ. Я не хочу больше, — она покачала головой. Эта была самая эмоциональная из её фраз за последние десять минут. — Я должна была охранять этих парней. ОХ-РА-НЯТЬ. Вместо этого я к чертям разнесла их жизни. Отец был прав, — Женя поднялась с кровати и обула домашние тапочки. — Я не готова, — говорила она по дороге на кухню, пока Кирилл следовал за ней. — Я никогда не буду готова, — будничным тоном произнесла Женя, пожав плечами. — Кофе будешь? — она развернулась на Шмелёва, когда включила электрический чайник. — Если он у тебя все также божественен, — улыбнулся Кирилл. — Я всё ещё виртуозно завариваю готовый растворимый кофе, — заверила его Котовская. — Так, значит, ты сдаёшься? — уточнил Шмелёв, когда Женя добавила в кружку четвёртую ложку сахара. — Опускаешь руки? — он взял с тарелки небольшое пирожное — их он притащил с собой. Девушка шумно отпила из бокала, выругалась, вылила напиток в раковину и села обратно за стол. Она задумчиво провела пальцем по ободку кружки. — Всем так нравится новая прическа Матвиенко. Многие девчонки после концертов отвешивают ему комплименты. Это, наверное, одна из немногих действительно стоящих идей Шеминова, Серый светится от счастья, — Кирилл первый раз применял технику отвлечённого разговора, поэтому пытался придумать новую тему для беседы в течение минуты. Отлично, его скоро можно будет брать в штат импровизаторов. — Шастун на одном концерте встал на колено перед Арсом. Ты представляешь, какую волну… — Прекращай, Кирилл, — Женя подняла глаза на Шмелёва и натянуто улыбнулась. — Ты очень хреновый актер. Хочешь, угадаю, о чём ты думал, когда ехал ко мне? Боялся попасть в пустую квартиру? — усмехнулась она, глядя на Кирилла, который терзал в пальцах кубик сахара. — Более пустой, чем сейчас, она никогда не будет, Кирюх, — девушка покачала головой. — Знаешь, что ты сделал первым делом, когда зашёл в комнату. Ты бросил взгляд на запястья, а уже потом на шрам на бедре и мою щёку… — она сверлила его карими глазами, а Шмелёв понимал, что его поймали с поличным. — Ты, правда, думал, что я могу с собой что-то сделать? — Я никогда так не думал. Вот это я охуел, да, когда узнал, что, оказывается, можешь? Женя и Кирилл беззвучно смотрели друг на друга. Две пары карих глаз обменивались неприязнью и презрением. Война этих двух людей могла быть бесконечной. Слишком близкие люди могли утопить друг друга в один момент. Они знали все тайны, уязвимые места и верёвочки, за которые можно тянуть. Им ни в коем случае нельзя было ссориться, их вражда грозила апокалипсисом всему миру. Шмелёв отвёл взгляд первым и отпил кофе из кружки. Он понимал, что нужно сообщить Жене про верёвку и мыло, но Кирилл знал, что это было его козырем. Козырем, который заставит Котовскую вернуться. Вернуться принудительно. Но у Кирилла Шмелёва был второй козырь. Даже не козырь, а всё та же нитка, за которую можно было потянуть. Потянуть, и Женя Котовская кинется всех спасать как обычно. — Я без тебя не справлюсь, — он произнёс это обречённо. Котовская, которая так и не налила себе чай, смела со стола невидимые крошки. — У тебя есть Сашка. Парень нервно хмыкнул. — Он никому не нравится. Он нахамил Стасу, — он предусмотрительно промолчал, какова была причина. — Мне постоянно нужно держать ухо востро, чтобы Арс или Шаст не накинулись на него с кулаками. Матвиенко ходит за мной по пятам, причитая, что Телышев — тварь последняя. Они, чтобы ты знала, не в восторге от своего нового телохранителя. — Мои мальчики, — пожала плечами Женька. Она понюхала свою футболку и искривила лицо гримасой — принять душ не помешало бы. — В том-то и дело, что твои, — Шмелёв ухватился за шутку девушки, как за спасательный круг. — И Тоша, и Сеня, и Димочка с Сереней скучают по тебе, — на лице девушки появилась улыбка. — Им не хватает доброй тети Жени. Котовская усмехнулась и покачала головой. — Ты знал, что так будет, да? Что я на одном из них проебусь. Ты всегда знаешь об этом, — Женя обняла себя за плечи и, растянувшись, облокотилась на стол. — Читаешь меня, как открытую книгу, — устало продолжила девушка. — До дыр зачитал, хотя финал всегда одинаковый. — Жень, почему Арс? — Это всегда был он. С самого начала, — горько призналась Котовская. Она встала из-за стола и отошла к окну, — потому что он слабину дал. Дал понять, что будет ждать. Если не выгорит с Антоном, он рядом. Кирилл понимающе кивнул. Как я. Когда ты была с Димой. — Не приведи Господь, Арсу узнать, что он всегда был запасным. Так ещё и собственной рукой согласие подписал, — Женя продолжала вести разговор с окном, пока парень изучал её спину. — Он этого не заслужил. Никто этого не заслуживает. Быть на втором месте. Котовская взяла с подоконника пачку сигарет и, вытащив одну из них, прикурила. Кирилл поравнялся с ней и тоже закурил. Женя выпускала дым в открытое окно, о чем-то думая. Шмелёв не смел нарушать её размышления. — Просто в тот день стало так больно, — вновь заговорила Котовская, когда очередная сигарета превратилась в никчёмный окурок. — Захотелось, как раньше заполнить эту пустоту, — левая рука Жени сжала футболку где-то в районе сердца. — Мне иногда кажется, что мне пересадили сердце непристойной девушки, — нервно пошутила она. Шмелёв раскрыл объятия и прижал Котовскую к груди. Женя зарылась в его клетчатую рубашку и пару раз всхлипнула. Парень провел руками по её волосам и уткнулся носом в её макушку. Только при Шасте этого не скажи.***
— Кот, ты только представь себе, — Кирилл пытался перекричать фен девушки, которым она сушила волосы. — Ты на собственном опыте убедилась, что артон не существует. Это же комбо! — парень щёлкнул пальцами, и Женя закатила глаза. — И всё-таки с Арсом или с Антоном? — Что? — возмутилась девушка. — Я не буду обсуждать свою половую жизнь со своим бывшим парнем, — прыснула Женька, схватив из кресла мокрое полотенце. — Да ладно тебе. Не скромничай, — веселился Кирилл, заметив, как порозовели щёки подруги. — Мы же подружки, — он толкнул Котовскую в бок по дороге на кухню, где их ждала пицца, привезённая курьером. — Их невозможно сравнивать, — задумчиво проговорила Женя, открыв банку энергетика. — Они как части двух разных вселенных что ли, — добавила она, смутившись ещё больше. — Как добро и зло, как тьма и свет. Хочется прямо взять нежного Антона Шастуна и страстного Арсения Попова и соединить в единое целое… — девушка взяла со стола кусок пиццы и посмотрела на Кирилла. — Уже соединили и назвали Артоном, — усмехнулся парень и облизнул пальцы. — Нет, я не про это… — покачала головой Женя. — Как бы ты назвала результат этого творения? Антон Попов? Арсений Шастун? — веселился Кирилл, которому эти несколько дней не хватало ежеминутных перепалок с коллегой. — Боже, — звонко засмеялась Котовская, — Антон Попов звучит лучше, — на её щеке остался кетчуп, и Шмелёв стёр его. Женя посмотрела в его глаза. Нет, не в глаза, а в душу, как она делала это всегда. Они молчали минуту, но Кириллу казалось, что всё замерло на целую вечность. Он убрал руки от лица девушки, понимая, что нарушил личное пространство. Котовская схватила салфетку и стерла крошки со стола, будто это нужно было сделать именно сейчас — когда они только начали есть. — Я знал, что тебе не нравится фамилия Шастуна, — Шмелёв постарался перевести всё в шутку. — Нет, дело не в этом, — с лица Котовской сошла вся краска. И Кирилл понял, что они медленно приближались к нужной теме. — Зато мне нравится его имя, — она растянула губы в улыбке. — Ты его поздравила? — Шмелёв понимал, что времени на хождение вокруг да около у него не было. — И что я должна ему написать? — дёрнула плечом Женя. — Антон, с Днём рождения! Надеюсь, что тебе никогда не встретится такая девушка, как я, которая разобьёт тебе сердце и изменит с твоим другом. Кирилл покачал головой. В мире всё временно, курс доллара и евро скачет, как ему вздумается, и только одно радовало постоянством — невыносимый характер Евгении Котовской. — Он пригласил нас на День рождения. Прежде, чем я услышу твой отрицательный ответ, послушай меня, — быстро проговорил Кирилл, заметив, что Женя открывает рот. — Я матом тебя прошу, Котовская, — Шмелёв подвинул свой стул к девушке и взял её за руку, — дай своему сердцу ещё один шанс. Убедись, что ты не нуждаешься в этом человеке, — парень знал, что лишний раз не нужно произносить вслух имя, повисшее между ними. — Не заставляй его больше тонуть в собственных воспоминаниях, — Женька не узнавала человека, сидевшего рядом с ней. — Если он тебе не нужен, забери у него надежду и растопчи её. Если нужен — подари крылья, — в уголках губ Котовской блеснула усмешка — он что, парочку романов прочитал, пока возвращался в Москву. — Кот, поверь, оставаться в неведении — худшее наказание. — Кирилл, — она попыталась освободить руку из цепких пальцев друга, но он не позволил ей, — мне кажется, не нужно… — И меня не бросай, — Шмелёв коснулся губами её руки. — Мы же с тобой ебаные Чип и Дейл, — улыбнулся он. — Я тот бука в кожаной куртке и дурацкой шляпе, ты смешной чудак в гавайской рубашке. Слабоумие и отвага, — хихикнул парень. — Если ничего не выгорит, то хоть напьёмся. Нельзя так долго всё держать в себе, ты рискуешь перегореть. — Ладно, — Женя, наконец, сдалась. Она терзала пальцами кожаный ремешок наручных часов Шмелёва. — Сколько у меня времени? — Самолет сегодня в семь часов. Шаст собирает всех в клубе в восемь. — Кирилл, да ты издеваешься, — Котовская вскочила с места. — Как ты себе это представляешь? — она бросила взгляд на часы — они показывали полдень. — У нас даже подарка нет. Твою мать, — она вышла из кухни и направилась в спальню. Её мобильный лежал на тумбочке. Она разблокировала экран, очистила бесконечные сообщения от Кирилла. Женя пролистала список избранных контактов и наткнулась на номер, который давно не набирала и проигнорировала на свой День рождения. Нажав на кнопку вызова, девушка прислонила телефон к уху, с каждым новым гудком чувствуя, как сердце на воображаемом лифте поднималось к горлу. — Да, — ответил знакомый голос. Голос, который она хотела так часто слышать в детстве. — Женя, это ты? Что-то случилось? — женщина на том конце провода начала переживать, и Котовская понимала, что ей нервничать сейчас нельзя. — Ба, как ты? — дрожащим голосом произнесла Котовская. — Мама говорила, что… — Она была плохой внучкой. — Своих врагов пока что мне порадовать нечем, — отшутилась Ксения Филипповна. — Жень, ты что-то хотела? — Да, на самом деле да. Бабуль, мне очень нужна твоя помощь. Я подъеду в течение часа.***
Колокольчик над входной дверью звякнул, и Женя переступила порог ювелирного магазина, немного отстав от своей прародительницы. — Ксения Филипповна, здравствуйте! Давно вас не было, — проговорил женский голос, когда пожилая женщина подошла к продавцам. — Ой, Юль, только недавно из больницы вернулась, — пожаловалась старушка. — Что с вами такое? — в голосе было неподдельное сочувствие, и Женя поймала себя на мысли, что оно куда более искреннее, чем может предложить женщине родная внучка. — Ну, мы же не молодеем, — уклончиво и одновременно кокетливо произнесла старшая Котовская. — Здравствуйте, — постаралась произнести Женя как можно громче, и голос предательски дрогнул. На неё уставились три пары знакомых глаз, и ей захотелось, как в детстве спрятаться за ногу бабушки, только рост больше этого не позволял. — Женя, как подросла-то. — Совсем маленькую тебя помним. — Какая ты красивая стала. Котовской захотелось уменьшиться до размера муравья, чтобы только не чувствовать на себе эти сочувствующие взгляды. Она хорошо знала всех продавцов. Милую шатенку небольшого роста, стоявшую за кассой, звали Юлия Александровна. В то время, как Женя Котовская росла на её глазах в физическом плане, на глазах Котовской женщина двигалась по карьерной лестнице, и теперь была старшим менеджером магазина. Чуть поодаль от неё стояла Юлия Владимировна, она была чуть моложе коллеги. Её черные длинные волосы всегда были собраны в высокий хвост, сколько Женя себя помнила. Брюнетку первый раз в этом ювелирном девушка увидела, когда в очередной раз пришла с бабушкой за подарком на своё пятнадцатилетие. Крашеная пепельная блондинка Элла Валериевна всегда держалась отдаленно от коллег, но и она подошла поближе, когда в торговом зале появились Котовские. Женщина работала в этом ювелирном магазине от силы пять лет. С каждой из этих женщин у Жени была связана отдельная история. Девушка смущенно отреагировала на обращённые к ней комплименты и отошла к одной из витрин. Каждый раз, когда она приходила сюда, она проваливалась в детство. Её бабушка Ксения Филипповна никогда не выглядела на свой возраст. Даже сейчас продавцы восхищались тем, как она прекрасно выглядела. С пеленок бабушка Котовской вбивала в голову своей внучки мысль, что лучшие друзья девушки — ювелирные украшения. Старшая Котовская не дарила внучке подарки на Новый год, на восьмое марта и другие знаменательные события. Зато на каждый свой День рождения Женя знала, что в девять утра за ней заедет её бабушка, чтобы успеть к открытию этого ювелирного магазина. В десять лет Женя знала, что подарки никогда не были спонтанными — бабушка всегда тщательно выбирала их за месяц до её дня рождения. Каждый раз тринадцатого марта маленькая Женька вместе с бабушкой переступала порог ювелирного, зная, что сегодня она уйдёт с красивой небольшой коробочкой с золотым бантиком. До школы это были серебряные украшения. В пять лет бабушка купила первые цепочку с крестиком, позже серьги, колечки. Женя трепетно упаковывала всё в свою небольшую шкатулочку, и за полчаса до приезда бабушки надевала какое-нибудь украшение. Маленькая девочка была к ним равнодушна, но мама заверяла Женю, что бабушку обижать нельзя. Потом были браслеты, снова серьги, наборы, которые продавцы называли странным словом «гарнитур», которое у маленькой Евгении ассоциировалось больше с кухней или спальней. В четырнадцать Котовская знала уже названия всех камней, какие использовались в украшениях, и с легкостью могла их отличать друг от друга. В шестнадцать у Жени появилась первая золотая цепь, в семнадцать — нательный крест. В восемнадцать Ксения Филипповна позволила внучке самой выбрать себе украшение, и Котовская, в чьей памяти отпечаталась сумма последнего чека, остановила свой выбор на небольшом серебряном колье. Больше старшая Котовская выбора Жени не давала, и теперь каждый день рождения в шкатулке девушки появлялся новый гарнитур с камнями, в магию которых всегда верила её бабушка. Этот год был единственным, когда Женя вместе с бабушкой не переступила порог тринадцатого марта. И это был второй раз, когда девушка появилась с бабушкой здесь не тринадцатого марта, нарушив их маленькую традицию. Первый был, когда она вместе с Кирилловым выбирала обручальные кольца. Через плотную ткань футболки Женя ощущала холодный металл кольца, обжигавший её пальцы. Она не знала, для чего она надела его, как не знал этого Кирилл, ошеломленно смотревший на неё в тот момент. В зеркале Котовская столкнулась взглядом с Эллой Валериевной — как раз она предлагала ей и Диме кольца, и девушка сделала вид, что заинтересовалась украшениями в витрине. — Юлечка, мы в прошлый раз с Элей отложили небольшой набор, — перешла на шёпот бабушка Котовской, и Женя закатила глаза — она была уверена, что Эля — производное от Эльвиры, но никак не от Эллы, но бабуле очень хотелось быть дружелюбной со всеми «девочками». — Мы с Женей не смогли навестить вас, она была на работе. Жене не нужно было поворачиваться на женщин, чтобы понять, что они сейчас переглянулись. Котовская догадывалась, что бабушка могла рассказать им о страшном несчастье, которое произошло с её внучкой. Пытаясь успокоиться, Котовская начала барабанить пальцами по витрине, и Юлия Владимировна, которая хотела было к ней подойти, предусмотрительно остановилась. — Евгения, иди сюда! — мягким и одновременно приказным тоном, как умела только она, попросила бабушка. Женя послушно сдвинулась с места, остановившись рядом с прародительницей. — Мне кажется, что это будет прекрасно сочетаться с тем платьем, которое мы тебе подобрали. Как ты считаешь? Девушка посмотрела на белую планшетку, на которой Юлия Александровна демонстрировала очередной подарок, выбранный бабушкой. На ней лежало черное кольцо, такие же черные серьги-гвоздики и маленькая подвеска, которая напоминала пуговицу. — Это керамика, — менеджер, по-видимому, заметила недоумевающий взгляд Жени, поэтому пришла ей на помощь. — Сейчас пользуется популярностью. Здесь инкрустирован небольшой бриллиант, — её тонкие наманикюренные пальчики взяли в руку серьгу и практически поднесли её к носу Котовской, которая продолжала вежливо улыбаться. — Красиво? — восторженно поинтересовалась бабушка. — Очень, — пришлось признать Жене, которая не следила за веяниями моды. — Так, Юленька, это можете оформлять, — раздавала поручения бабушка Котовской. — Нам нужно ещё подыскать подарок для парня. Женька научилась не спорить. Не спорить, когда видишь огромную цифру на ценнике украшения, которое планировала приобрести бабушка. Не спорить, когда она, услышав, какое важное событие тебе предстояло вечером, тащила тебя в дорогущий бутик, чтобы выбрать платье, за которое тебе пришлось отвалить половину зарплаты, первой, к слову, в этом году. И не спорить, когда бабушка уверенно заявила, что лучший подарок для незнакомого ей парня будет ювелирный. — Молодой человек, — понимающе кивнула Юлия Александровна. — Юль, займись, пожалуйста, — попросила она коллегу и приступила к оформлению покупки. — Итак, что он любит? — бразды правления над Котовскими взяла Юлия Владимировна. «Бесить меня», — чуть было не брякнула Женя, но вовремя спохватилась. Девушка растерялась. А она ведь совсем ничего не знала о Шастуне. Только, что он любил сладкое, а подниматься рано утром не любил. Что если ему хорошо, то он мог забыть о сигаретах и выкурить лишь две-три, что, действительно, поражает. И что глаза у него зелёные-зелёные, и такие печальные, что внутри всё переворачивалось. — Ладно, давай проще, — пришла на помощь женщина, заметив потерянное выражение лица девушки. — Опиши мне его. — Он высокий, — сразу нашлась Котовская. — Любит шутить и… — чего-то не хватало для полноты образа. — О, — вскрикнула девушка, — он любит браслеты, — сорвалась она с места и остановилась около нужной витрины. — Уже что-то, — обрадовалась консультант. — Смотри, здесь у нас браслеты из новой коллекции с натуральными камнями. Размер его руки знаешь? — Двадцать-двадцать один, не больше, — хоть где-то математические способности Котовской пригодились. — Хорошо, — кивнула женщина. — Смотри, есть вот такой браслет. Ключ к сердцу. Образ сокровенного чувства. Поможет встретить свою судьбу и сохранить отношения, — Юлия Владимировна расцвела в улыбке, но Женя по-прежнему оставалась мрачной. — Нет, давайте что-нибудь другое. О, — Женя опять вскрикнула, и её бабушка, изучавшая что-то совсем рядом, покачала головой, — а вот этот? — она указала пальцем на браслет с тёмными камнями и футбольным мячом. — Да, — разочарованно произнесла консультант, которая пыталась пробить девушку на чувства. — Как раз его размер. — Он футбол ещё любит, — словно оправдалась Котовская, вспомнив рассказы из интернета. — Отлично, его и возьмём. — Обрати внимание, мячик здесь внутри пустой, — женщина поддела серебряный мяч ногтем, и он открылся. — Можно положить туда какой-нибудь сюрприз. — Я над этим подумаю, — пообещала Котовская, хотя в её голове уже родилась идея. — Выбрали? — Юлия Александровна улыбнулась, когда Женя вместе с её коллегой подошли к кассовой зоне. Она как раз протягивала фирменный пакет старшей Котовской. — Прекрасный выбор, — девушке хотелось закатывать глаза каждый раз, когда она слышала эти шаблонные фразы. Менеджер забила данные с бирки в компьютер и озвучила сумму девушке. Женя потянулась к карману и достала оттуда карту. — Ой, — смутилась Юлия Александровна, — у нас интернет ещё утром отключили. Оплата по терминалу не проходит. Наличных нет? Жене не очень хотелось признавать, что она жила в модернизированном мире, во всяком случае, хотела так думать. В кошельке были разменные деньги, но их бы вряд ли хватило на озвученную сумму. Просить наличные у бабушки было стыдно хотя бы потому, что Котовская слышала общую стоимость подарка, лежавшего в пакете у Ксении Филипповны. — Никакой альтернативы нет? — взмолилась Котовская, которой совсем не хотелось возвращаться через весь город домой, потому что зарплатная чудо-карта от СУпОБа позволяла снять кэш только после официального запроса, одобренного лично Завъяловым. Обе Юлии переглянулись. Котовская кожей чувствовала эту растерянность и искреннее желание помочь. — У нас есть услуга обмена старого золота на новое, — Элла Валериевна, скучавшая в другой стороне торгового зала, остановилась напротив Жени. — Допустим, если какое-то украшение не нужно, вы его можете сдать нам. Мы его взвешиваем, озвучиваем сумму… — взгляд консультанта скользнул по серьгам, которые были надеты на Котовской. Этого Женя не могла сделать. Она бы ни за что не позволила себе отдать бабушкины подарки. Холодный металл обручального кольца напомнил о себе. Под удивленные взгляды продавцов и своей бабушки Котовская сняла с шеи кольцо и положила его перед женщиной. — Этого кольца хватит? Консультант взяла в руки кольцо и изучила его под лупой. Женя знала, что это больше стандартная операция, поскольку Элла Валериевна прекрасно помнила, что это кольцо Женя покупала у неё. Женщина не поменялась в лице, когда прочитала выгравированную надпись «Евгения, 13.03.1991». Обручальное кольцо Жени сняли с неё, скорее всего, в карете скорой помощи, а вот снять кольцо с трупа Кириллова побрезговали, вернув его несостоявшейся жене. — Под платье идеально подойдут часы, которые я тебе подарила на двадцать пять лет, — Женя понимала, что бабушка вела отвлеченный разговор, пока Элла Валериевна взвешивала обручальное кольцо Кириллова. — Да, наверное, — кивнула головой девушка. Женщина озвучила получившуюся стоимость, и Юлия Александровна сообщила Котовским, что этой суммы достаточно. Ещё раз спросив, отдаёт ли Женя кольцо, и получив согласие, администратор продолжила оформление покупки. — Тебе он нравится, да? — спросила Ксения Филипповна после того, как Женя отправила к платью на заднем сидении два небольших пакета из ювелирного и заняла водительское кресло. — Хотя нет, здесь что-то большее… — Кто, бабуль? — не поняла девушка, повернув ключ зажигания. — Евгения, не притворяйся, — покачала женщина головой. — Ты ради него Димку, наконец, отпустила. — Ба, не утрируй, — попросила Женя, выкрутив руль. — Мы просто работаем вместе, и это банальный вежливый жест с моей стороны. — И давно ты ради всех «друзей» сдаёшь обручальное кольцо своего бывшего парня? — Иногда наступает момент, когда проще всё отпустить, — философски произнесла Женя, пожав плечами. — Тебя к нам или домой? — Нет, — покачала головой старшая Котовская, заставив внучку обернуться на неё. — Нам нужно ещё кое-куда заехать. Поверь своей опытной бабушке, в таком виде тебе лучше не появляться на дне рождения этого парня. — Класс, даже родная бабушка считает меня чмом, — прыснула Евгения. — Ну, что поделать, если твоя родная мать игнорирует дочь… — Не начинай, куда мы едем? — К Светке в салон красоты. Там из тебя хоть человека сделают.