Людям не всегда нужны советы. Иногда им нужна рука, которая поддержит. Ухо, которое выслушает и сердце, которое поймёт.
Прошёл месяц. На той неделе Трэш с первым дивизионом отправились на задание. Папа тоже. — Не скучай тут без меня! — обняв со спины за плечи прошептал Трэш и поцеловал за ухом. Я зашла на камбуз и прошла на кухню, где работа кипит во всю. Взяла у Айзака — помощника Татчи — задание и принялась за готовку. В последнее время я часто пропадаю на кухне, отвлекаясь от всего: от шумных развлечений ребят вечерами; сестричек, которые частенько зовут на ночные посиделки — у них там весело, никак обычная пижамная вечеринка лучших подружек; я бы сравнила их посиделки с празднованием победы любимой хоккейной команды, при этом болельщики оказались ВДВ’шниками и день матча проводился второго августа. После одной из таких посиделок Нишина ходит с бритым виском. До сих пор помню реакцию Деды: «Нишина, доченька, я, конечно, понимаю, что общение с Шурой на нас всех влияет, но не нужно же с неё брать пример чуть ли ни во всём.» А меня в тот вечер даже не было! Тем утром я просто навестила Деду. Я тогда громко посмеялась, сквозь смех объясняя, что меня с ними не было. Мои волосы, кстати, отросли до подбородка, только вот виски нет. Они у меня всегда выбриты до сантиметра (парикмахерша измеряла линейкой) и не растут. Вот с готовкой закончено. Я повесила фартук и вышла на палубу, объясняя это тем, что кушать не хочется. Облокотилась об фальшборт. — Ты ведь уже месяц в отношениях с тем парнем… как его?.. Трэшем? — рядом встал Татчи. — Типа того. — хмыкнула я. — И что же ты такая грустная? Скучаешь? — А чёрт его знает. — пожала я плечами. — Татчи, я тут подумала… я ни разу не замечала за тобой чего-то эгоистичного… — Шур, я ещё тот эгоист! — воскликнул весело Татчи. Я посмотрела на него с вскинутой бровью. — Про таких как я обычно говорят «язык без костей», то бишь балабол, сибарит, жуткий женолюб и ещё тот гурман! — Так вот почему при виде тебя тает весь женский пол, — ухмыляясь, перевела я взгляд на морскую гладь. — Неужели весь? — удивился Татчи. — От мала до велика. Не удивлюсь, если даже старушки за девяносто! — я мягко рассмеялась. — Шур, — вдруг стал серьёзным Татчи. — Что у тебя на душе? — Как бы мне ни хотелось сейчас тебе выложить душу, этого делать я не буду. Не сейчас. Не сегодня. Я даже сама не разобралась с тем, что у меня на душе. — Тебе нужен разговор по душам. Желательно под гитару с кружкой вкусного чая. — С качественным вином из Дедовского запаса. — исправила я. — Тебе ещё рожать, если что. — выдохнул кок. — Какие там дети?! Я буду рада, если проживу этот день! Ни говоря уже о следующем! — фыркнула я. — Ты одна из немногих, кто так считает. — выдал Татчи. — Ладно. С меня какой-нибудь свободный вечерок… — Эдак часов в двенадцать, в час. — перебила я. — Тогда с меня тихая ночка, игра на гитаре и бутылка вина, — сказал Татчи. — Бутылки будет мало. Очень мало. — сказала я. — Тут пять — минимум. — Ты издеваешься? — спросил кок, посмотрев на меня с вскинутой бровью. — Даже в мыслях не было. — пожала я плечами. — Вот тянет меня на опрометчивые поступки… как бы тебя в постель не затащить по пьяне! — Тут больше нужно волноваться, как бы я тебя в постель не затащила… на трезвую голову. — Не сможешь. — выдал Татчи. — Уверен? Я же знаю, что тогда ты еле сдержался, чтобы не ответить! Так что проще простого. — Мне страшно представить круг твоего общения до встречи с нами! — передернулся кок. — Круг моего общения избегали многие. Четвёрка молодых мазохистов и сибаритов. Девчонка по имени Настя, с которой я знакома вот уже десятый год, милая на вид, не следит за модой, но при этом очень красивая, это на первый взгляд; если заглянуть глубже — пошлячка, нимфоманка-девственница, — хотя про девственницу уже и не известно — любительница пригубить немного алкоголя. Хипстер Макс по прозвищу Шалава — это из-за фамилии — в свои семнадцать уже знаменитый на всю республику радиоведущий и богач. Азам — додик-спортсмен, любитель алкоголя и живёт по дворовым понятиям. И я такая металлистка, фетишистка на чёрный цвет, скейтбордистка и любитель винных изделий! — когда я начала описывать себя, взмахнула волосами а-ля *да, я такая, все смотрите на меня*. — Именно Настя и познакомила меня с этими парнями. — Господи! Шура! А что же говорил человек, который тебя воспитывал?! — А про него отдельная тема. Расскажу под игру на гитаре, с бутылкой вина в руке и сигаретой во рту. Про сигарету пошутила. — не пошутила. — Уже боюсь представить, что будет при нашем разговоре. — И не стоит представлять. — пожала я плечами. — ОСТРОВ! — послышалось с марса. — Осенний. У тебя есть тёплая одежда? — Трэш свой свитер оставил. — пожала я плечами. — Свитера, боюсь, недостаточно будет. Февраль месяц. — Срать. — пожала я плечами. — Держи. — Он пошарил по карманам и протянул мне ключ. — Это от каюты твоего отца. Они ещё ни скоро будут на корабле, так что можешь пожить там. Заодно возьми у него какое-нибудь пальто или куртку. Хотел отдать тогда, когда они уже отплыли. Забыл. Дальняя слева. — Спасибо, — слабо улыбнулась я и двинулась в сторону женской каюты. Я забрала более менее тёплые вещи и пошла в сторону командирских кают. Зашла в каюту. А здесь просторно… Творческий бардак. Рабочая зона: стол весь в картах, на стене над столом огромная карта, по бокам два книжных шкафа, в которых больше бумаг, чем книг. Все над рабочей зоной занавешено розыскными постерами. Судя по всему, новички, которых стоит опасаться, при этом их награды в районе ста миллионов. Также здесь новички этого года с наградами с двухсот и выше миллионов. Есть постеры с наградами выше пятисот миллионов. Два стула. Один около стола, второй между столом и одним из шкафов. Зона отдыха: в углу обычный коричневый диван с подушкой для сна и пледом, возле дивана небольшая полка с обычными книгами, в которых закладки, около дивана дверь, судя по всему, там санузел, сама дверь находится между диваном и закрытым шкафом. Заглянула в шкаф. Внизу лежат (валяются) две пары сандалей и три пары тёплых берцев, на вешалках висят два пуховика, одна болоньевая куртка, одно длинное пальто, которое на мне будет до пола, а второе короткое. Также на вешалках висят множество шарфов, в основном тёмных. Наверху две полки с одеждой. В полках бардак: с одной свисает штанина, с другой скоро выпадет синяя рубаха. Взяла несколько свободных вешалок и повесила на них свою одежду. Надела красный свитер Трэша, натянула джинсы с дырками на коленях. Посмотрела в иллюминатор. Пошёл снег с дождём. Накинула пальто и надела шарф. Натянула берцы с шипами, которые являются самыми тёплыми из моего ассортимента. Вышла на палубу. Ветер не сильный, но пронизывающий. Подняла ворот пальто и быстро сунула руки в карманы, съёжившись. — А тебе идёт! — ко мне подошли Нишина с Лиз. Нишина была в длинном сером пальто, а Лиз в тёплой растёгнутой косухе, под которой серая толстовка с капюшоном, который она надела на голову и затянула шнурки капюшона с металлическими эглетами, завязав бантиком, чтобы капюшон не слетел. — Где пальто покупала? — спросила Лиз. — У папы в шкафу взяла. — пожала я плечами. Вскоре мы пришвартовались в порту. Жители здесь дружелюбные. У многих осенние куртки разных цветов. Всё прям такое радужное, несмотря на серую погоду. Что-то мне это все не нравится… Нет. Это хорошо, что всё так цветасто-радужное, а атмосфера улыбчивая, просто… Что-то тут не так. — Шура, классно выглядишь! — ко мне подошёл Харута. Вдруг стал серьёзным, посмотрев на моё лицо. — Всё хорошо? — Предчувствие бьёт кувалдой по инстинктам. — выдала я. — Не переживай! Нормально всё будет! — подбодрил подошедший Татчи. — Вот, — он протянул кошелёк. — Ага. — кивнула я и спустилась по трапу. — Ты куда сейчас? — спустился ко мне Харута. — Думала в ювелирный сходить. Хочу индастриал новый. — А это ты сейчас кого обозвала? — непонимающе посмотрел на меня командир. Я показала на длинную железку, что проходит сквозь хрящ в двух местах. — ЧУМА~! А это больно? — Терпимо. Ты со мной? — Да, — кивнул Харута. — Тогда сначала в салон. Там проколю. Временные гвоздики нацеплю. Мы дошли до центра города. Где здесь салон?.. Найдя салон и проколов несколько дыр в хрящиках, мы отправились на поиски ювелирного салона. Порасспросив местных жителей мы все же нашли ювелирный. Зашли в помещение. Светлая и тёплая атмосфера, всё деревянное. Подошли к витрине с серьгами, которые находились под стеклом. — Добрый день! — к нам подошёл старик, которому на вид лет семьдесят. — Добрый! — кивнул Харута. Я лишь угукнула, вернувшись к рассматриванию индастриалов. — Доченька, какие у тебя музыкальные вкусы? — спросил старик. — Металл… — буркнула я себе под нос, так и не удосужившись посмотреть в лицо продавца. — Тогда для тебя у меня будет кое-что получше… — задумчиво протянул старик, скрывшись за какой-то дверью. — Вот, — он протянул небольшой футляр, в котором было пять индастриалов. Три из серебра и два платиновые, при этом каждый по-своему красив… — За сколько продашь? — спросила я, наконец, подняв взгляд на старика. Он как-то странно прищурился, а потом ошарашенно посмотрел на меня. — Эээ… старик? Все нормально? — Что с Вами? — спросил Харута, помахав ладонью перед его лицом? — М-Мира?! — на глазах старика появились слёзы. — Это ты?.. нет… — Стоп. Старик, ты знаешь мою маму? — вскинула я. — Что сделала с тобой эта дурында? — положил на мою щеку свою старческую ладонь старик, опираясь об трость. — Эм… Ты настолько знаешь мою маму? — вскинула я бровь. Старик лишь закрыл футляр и пошёл в сторону той двери, бросив нам краткое «Идёмте». Мы прошли за дверь и нам предстала небольшая гостиная совместная с кухней. В углу лестница на второй этаж. — Садитесь, — сказал старик, показав на старый диван, подле которого был небольшой деревянный столик. — Я растил эту безбашенную девчонку шестнадцать лет. Ее не было на острове год. Не думал, что спустя еще шестнадцать лет я увижу тебя… — говорил он это, разливая чай по кружкам. — Так Вы уже видели меня? — Да. Тебе было от роду неделя. Потом твоя мать перед смертью отправила в другой мир. — Стоп. То есть Вы очень хорошо знаете мою маму? — Да. Я могу рассказать про её пиратствования целый год, но это будет очень длинная история… если, конечно, хочешь. Она вела свой дневник, куда записывала ключевые события прошедшие за весь тот год. Я могу прочитать несколько и рассказать то, что было до и после твоего рождения. Только это займёт много времени. — Срать. Харута, если хочешь, можешь идти, заодно предупреди, что я не скоро вернусь на корабль. И да. Если вдруг свяжитесь с батей — ему ни слова. Надо будет — сама расскажу. — Ок, Шура! Я тогда пойду. — улыбнулся Харута и вышел из гостиной в магазин. Старик вышел за ним и через пару минут вернулся. Он подошёл к книжному шкафу и нарыл на верхней полке старый потёртый дневник, обвязанный плетёной тоненькой веревочкой. — Я прочитаю лишь самые ключевые моменты. Это то, как она сбежала с острова, попала на корабль пиратов, нашла свою любовь, спустя год вернулась на остров беременная, как родила и её привязанность к этому острову. А после расскажу и про сам остров. Только сначала я возьму с тебя обещание. — Какое? — спросила я. — Ты не расскажешь секрет этого острова, о котором я поведую тебе в конце. — Замётано, старик. — кивнула я. — Хорошо. Тогда, пожалуй, я начну. Старик развязал плетёную веревочку, открыл дневник, взяв со стола большие очки и, надев их, принялся читать.Продолжение следует…