Любовь бывает только одна. И если ты правда любишь кого-то, то ты никогда не перестанешь любить. Это чувство останется с тобой, в твоём сердце, навечно. До самой смерти. Не смотря на то, сколько у тебя жизней.
— В смысле?! — не поняла я. — Почему ты остаешься?! — Ну… — протянула неопределённо Синди. — Я привязалась к трактиру. И… — она немного помялась на месте. — Я беременна. — Стоп. — я, пытаясь переварить сказанное, массажирую свои виски. — От кого? И когда? — Ник. Который много лет за тобой ходил. А там мы как-то раз сидели вместе... выпили немного... разговорились... в общем, уже второй месяц. - и она не говорила мне?.. ясно... — Ну что… поздравляю, подруга! — не отойдя от удивления, поздравила я девушку.Воспоминания
Вот у людей любовь… с первого траха. Ой. Взгляда. Да. А у нас что? Целая Санта Барбара… с большими пристрастиями. Помню, будто это было вчера, ту ночь, когда я наслаждалась впервые теплом Эйса, а следующим утром поняла, что влюбилась… Мари однажды спросила меня: «Мам, а как ты влюбилась в папу?» А, действительно, как? Я тогда долго молчала и думала. Как? Как я могла влюбиться в человека, что вечно убегает? Что первое время на меня не обращал внимание от слова — совсем? Мы ведь с ним почти и не общались… с такими людьми я не то, что не общаюсь, я с ними и не пересекаюсь, но… Каждая мысль, что приходила ко мне в голову, не подходила. Изначально мне хотелось сказать: «Я влюбилась сначала медленно, а потом резко и безвозвратно.», но вовремя одумалась. А ведь по сути, я в него и не влюблялась. «Это он меня в себя влюбил. Сначала медленно, будто пытался зажечь спичку от старого коробка, а потом психанул, выкинул и резко загорелся сам.» — послужило ответом. Он появился в моей жизни совершенно ожидаемо. Ожидаемо — в смысле я знала, что он будет в команде. Мы общались, хоть и изредка. Перекидывались иногда фразами. Часто посылали друг друга куда подальше, когда он только оказался на корабле. Редко, но пересекались… а потом вдруг бац. Ночь. Влюблённость. И я просто заболела. Нет. Не простудой — это другое. Я заболела влюблённостью. Самой тяжёлой стадией, которую не смог бы излечить ни один мужчина. Нет. Есть один. Сейчас он играет с дочерью, которая не перестаёт смеяться от щекотки. И я до сих пор не понимаю… Я Эйса за эти годы видела совсем мало. И ведь… я до сих пор люблю его. Всем сердцем. Безумно люблю. Люблю того, кто оставлял меня в трудную минуту. Того, кто прогонял меня прочь. Такого любят либо безумные, либо не любят вообще. Но… я со временем поняла, что он меня гнал не просто потому, что не беспокоится обо мне. Как раз таки наоборот. Он хочет, чтобы со мной было все в порядке. Чтобы наши дети жили в мире. И все же… Любит ли он меня? Я не знаю. Каждый раз за эти лет десять я сама приходила к нему. Он лишь уходил. Да, возможно, он любил меня. Но… это больше похоже, в какой-то степени, на влечение… Я помню, как первые без нескольких месяцев три года протекали наши отношения. Глубокие чувства. Признания. Как пытались сберечь друг друга. Он боялся «сорвать или сжечь свой Цветок». Я боялась «затушить неистово пламя самым сильным штормом своей души», которое может дать десять раз фору самым ужасным штормам Нового Мира. Мы беспокоились друг за друга. Мы не могли просидеть раздельно и часу, не говоря уже и о сутках. А потом… Потом Тич… Я не знаю, что бы делала на месте Эйса, но… но я тогда всем сердцем желала, чтобы он остался рядом. Подле меня. Я боялась перестать ощущать его Волю своей. Потерять его из виду. — Мам! — дернула меня за руку Мари, пока я собирала свои немногочисленные вещи. — Помоги мне, пожалуйста. — Сейчас, Солнышко, — улыбнулась я, закрыв небольшую дорожную сумку, которая чем-то походит на Эйсову. Только у меня чёрного цвета.Боль
Я помню, как мне было больно. От чего? От того, что он оставил меня? От того, что он послал меня к чёрту своим взглядом, уплывая прочь от Моби Дика? Или от знания будущего? А разница? А если бы я не знала будущего? Наверное, в итоге было бы больнее… А что из всего этого больнее? — Это тоже сложить? — спросила Мари, взяв один из своих сарафанчиков. — Да, и вон те футболочки тоже, — кивнула я. Впервые я почувствовала боль, когда узнала об отношениях Эйса и Лилиан. Сердце разрывалось так, что хотелось сдохнуть. Совершенно безразницы как. Любой смертью. От клинка в бою. Или от падения на ровном месте и удара головой об угол. Я потеряла смысл в жизни. — Эдвард, ты все вещи собрал? — спросила я у забежавшего в комнату сына. — Почти, осталось сгонять кое-куда. — кивнул сын и, захватив небольшую сумку, выбежал из комнаты. Второй раз, запеленённая иллюзией, что всё, мол, будет в порядке, я словно получила нож в спину. Прямо у сердца. Этот взгляд. Может на миг мне и показалось, что в тех молочно-шоколадных глазах промелькнуло какое-то беспокойство, но… Я в это не поверила. Я не смогла второй раз спасти от той же участи того, кого безумно люблю. Я готова была на все. Лишь бы никого не видеть. Не слышать. Ничего не чувствовать. Но. Я хотела умереть. Самой долгой и мучительной смертью. Чтобы не было и шанса на спасение. — Саш, — в комнату заглянул Эйс. — Можете не торопиться. Все равно ещё провизией не до конца запаслись. — Хорошо, — кивнула я. — Пап! — к мужу подбежала дочка, которая сразу же оказалась на крепких руках. — А корабль очень большой? — Очень! — кивнул с веселой улыбкой Портгас. Вдруг, с лица девочки улыбка спала. Вместо неё грустные глазки. — А если я там заблужусь? — Не заблудишься. — фыркнул Эйс. — А если и заплутаешь, просто подойди к любому взрослому, — подмигнул папаша. — А если рядом никого не будет? — выпятила губу конопатая. — ПФ! То же мне! Нашла из-за чего переживать! — фыркнул Портгас-старший. — Папа тебя всегда и везде найдёт! Тем более, это теперь твой новый дом. — нежная улыбка. Этим Мари и похожа на своего отца. Оба такие солнечные… До сих пор не могу забыть ту боль, которую мне пришлось пережить, когда команда решила оставить меня с остальными девчонками. Да. Они боялись потерять меня на этой войне, но… Но я боялась не меньше. Боялась, что потеряю ребят… Эйса… А когда была на корабле Уайти? Забылась на короткое время. Всего-то. А Маринфорд? При каждом напоминание о той войне становится жарко и душно. Будто я снова переживаю ту смерть. Шрам на груди и спине ноет так, словно меня ещё раз ударили кулаком из магмы. Но эта боль не сравнится с той, когда я смотрела мутным взглядом в глаза Эйса… когда он нагнулся надо мной, удерживая в сознании. Пытался, чтобы я не закрыла глаза. Делал всё. А в итоге? Желала смерти? Получи и распишись. — Саш, — коснулась моей спины тёплая рука, пока я складывала вещи Мари. Сама девочка успела выбежать из комнаты. — ты так задумалась… — я выпрямилась. Тёплые ладони легли на мои бедра. — Всё в порядке? — Да, — кивнула я, прижавшись спиной к торсу. — Просто давно не была в море… Даже немного непривычно. И как-то тоскливо… от того, что давно не была на корабле. — Всё будет хорошо. — обвил крепкими руками мою талию Эйс. — Обязательно. — слегка повернула я голову и поцеловала в щетинистую щеку. Мою левую руку взяли в свою ладонь и развернули к себе. Было написано иероглифами «Туз». — Почему? — посмотрел мне в глаза Портгас. — Что она значит? — То, что у меня всегда есть Туз в рукаве, — коснулась тыльной стороной пальц мужской скулы. Такую же сильную боль я чувствовала, когда назвала того парня с больницы… не вспомню имени… медбратом ещё работал… именем Эйса. А ведь они похожи… нет. Они одна копия. Каждое движение. Манера речи. Они — словно один человек. Но… я почувствовала сильную боль в груди, когда назвала его Эйсом. Я тогда будто и вовсе не знала любимого человека. В эти дни я словно потеряла себя. Эйс поцеловал меня в щеку и вышел, сказав, что нужно в порт, заодно захватив сумки. Я спустилась в трактир, где народу было непривычно много. Жители стали больше наведоваться в заведение. А пираты не отказывались от небольшого отдыха. За столиком в углу под стендом с новостями и листовками сидят детишки. Эдвард с его другом, Мари и Мидори. Я встала за стойку, приготовив себе чашечку чая. — Я в будущем собираюсь уйти из команды Белоуса и создать свою. — говорил Эдвард. Я прислушалась. — Эдди, а ты меня возьмёшь к себе в команду? — подпрыгнула на месте Мари. — Нет. — сухо отрезал мальчишка. Я невольно улыбнулась этому. — Даже так?! — поставила мелкая руки в боки. — Тогда я буду плавать со своей командой! Я обойду весь мир Сама! И Сама нарисую карту всего мира! И найду Олд Блю! Сама! — Но ведь Олд Блю не существует… — с сомнением протянул второй мальчишка. — Также, как и Рафтеля… — хитро улыбалась Ророноа. — Тогда. — она посмотрела с вызовом на парней. — Я буду в одной команде с Мари! И стану Великой фехтовальщицей! — Ты же обещала со мной. — нахмурился Эдди. — Раз капитан не верит в мечты своей команды, тогда он не капитан. — хмыкнула зеленоволосая. — Ладно! — разозлился Эдвард. — Через десять лет я соберу свою команду. Встретимся в Логтауне ровно через десять лет в трактире «Золотой Роджер». В это же число. — я пару раз моргнула от удивления. Сын достал откуда-то фломастер и нарисовал черный крест на внутренней части кисти правой руки. — Это как знак обещания. Позже, когда подрастём, сделаем настоящие. — троица сделала также. — А если трактира уже не будет? — спросила Мидори. — Значит у Эшафота. — кивнул мальчишка. — Что-то у моих внуков далеко не детские обещания, йои… — протянул подошедший папа. — Да я сама ещё не пришла в себя от удивления… — пожала я плечами.Обещания
Эйс мне давал огромное количество обещаний, которых, казалось, выполнить может не каждый. Любой другой бы давно послал меня к чертям собачьим. Он обещал мне быть всегда со мной. И все эти годы он был со мной. Душевно. И не изменял. Я уверена в этом. Потому что я обещала ему. Обещала, что перестану сомневаться в его преданности. Ещё тогда. На зимнем острове. За всё это время я ни разу не усомнилась. Да. Я, получив те фотографии, сразу же отправилась всё выяснить. Но я до конца верила, что это подстава. Обещаний слишком много. Как его, так и моих. Но ни одно не было нарушено. Он обещал забрать нас. И вот сегодня мы уже уплываем. Я обещала ждать его вместе с детьми. Мы ждали. Я обещала сберечь его вещи. Я сберегла. Он дал слово, что сбережёт мою зажигалку. Буквально вчера он мне её вернул. Сейчас те красные бусы у него на шее. Но шляпа… Он её оставил на моей голове. Вернувшись домой, я снова обрела желание жить. Взяла немало слов с него. Но и отдала в замен множество. В помещение зашли те плотники. А вместе с ними был и Ник. Подошёл к стойке, поздоровавшись. — Как обычно? — спросила я. — Да, конечно, — кивнул мужчина. Я заварила мужчине чай, насыпав две ложки сахара и помешав. Поставила перед ним. — Сегодня отплываете с командой? — Да, — кивнула я. — Пап, ближе к вечеру же, да? — посмотрела я на отца, который сидел через два стула от плотника. — Да, через пару часов, йои, — кивнул папа, отпив пиво. — Хотел поблагодарить, что тогда открыла мне глаза, Саша-сан, — улыбался мужчина. — Не стоит, — улыбнулась в ответ я. — просто посчитала это своей обязанностью. — А вы… Капитан Марко? — спросил плотник, обращаясь в отцу. — Ну вроде есть такое, йои… — флегматично протянул батя, отпив своё пиво. — Как-то я вас старше представлял… — прищурился Ник. Я тихо хихикнула. — Поверь, Ник-сан, — вполголоса, так чтобы батя меня Услышал, начала я. — Он хоть и выглядит на шестнадцать, но на самом деле ему уже семьдесят три! — батя посмотрел на меня так флегматично, будто захотел убить. — Я бы предпочёл, чтобы мне давали шестнадцать. — он допивал пиво, как вдруг Харута со смехом похлопал того по плечу, от чего батя подавился. Парень выглядит куда старше меня… хоть и младше на месяц. Сцука. И ещё ведь стебёт. Теперь на отца переключился. — Что Капитан, как там погода снизу? — Замечательная. Не то, что у вас — дожди и ветер холодный. — фыркнул отец. — Подъёб защитан. — ухмыльнулась я. Все так изменились… Харута стал взрослее. Настоящий мужчина. Папа моложе. Зато теперь его можно стебать, ведь ему не будут продавать алкоголь в барах. У Висты, как и Ракуё с Куриелом начала появляться первая седина. О Татчи я вообще молчу. Ему уже сорок девятый год. Я разглядела у него первые седые волосы. Эйс. Он тоже сильно изменился. Волосы чуток длиннее, но до плеч не достают. Несильная щетина, как когда-то у папы. Стал крепче телом. Одежда изменилась, за исключением ремня и шляпы. Теперь он ходит в чёрной одежде: джоггеры, высокие берцы чуть выше голени, купил ещё один новый ремень — точно такой же, но чёрный, — и новое пальто. Оно почти не отличается от старого. Просто размером больше. А старое оставил мне. Всё. Все стали куда старше. В команде появились новые лица. В бар зашла высокая рыжая девушка с выбритым почти до середины виском. Волосы были у неё до плеча. Кудрявые. Лицо в веснушках. Она одета в чёрный лиф с шипами, чёрные коротенькие шорты, камуфляжную джинсовку и сапожки на небольшом каблуке. На ухе мелькнула серьга со знаком Пиратов Белоуса как на груди отца. На руке была татуировка этого же Веселого Роджера. За спиной висит чёрная коса. Это… — Привет, можно бутылку пива? — разжевывая жвачку, посмотрела она на стену с напитками. — Ты… Мерида? — вскинула я бровь. — Меня об этом в каждом баре спрашивать будут? — вскинула девушка проколотую бровью. — Слушай, бабуль, дай пиво, и я пойду. — также жевала жвачку девушка. — Ты меня не узнала? — вскинула я бровь. — А должна? — ещё более непонимающе вскинула бровь она. Я, пялясь на неё, дала ей бутылку пива и забрала деньги. — Сдачу оставь. — девушка открыла зубами крышку и сделала первые два больших глотка. Вышли из бара, свернув в сторону порта. — А раньше была такой милой и скромной… — протянула я. — И заикой… — Её брат ушёл в Дозор, йои. Один парень изменил, второго она сама бросила. Их друг умер. Стала сильной. И независимой. Вся в тебя. — Но у меня не такая короткая память… — протянула я. — Вот на лица у неё как раз память и короткая, йои. — Пиздец. День прошёл как-то спокойно. Шел решил остаться на острове и, по моему желанию, останется хозяином трактира. Папа дал ему задание. Сливать всю важную инфу нам. Также, как оказалось, его жена беременна. Ахрененные новости. Синди будет жить с Ником. Счастья им и вечной любви. Хе. Эдвард перестал сверлить Эйса злобным взглядом. Теперь он вообще перестал смотреть на своего отца. Ну… сейчас он не хочет его убить. Уже радует. Мари почти не отходит от Эйса. А тот не выпускает её с рук. И ведь действительно… Мари очень похожа на свою бабушку. Такая же красивая. Сейчас мы стоим в порту. Загружаются последние коробки провизии. Я стою рядом с Татчи, помогая с подсчётом. Вдруг, у моих ног в доски пристани вонзилась чёрная коса. — Бабуль, не стой на дороге. Мешаешь. — вынула косу Мерида, выдохнув никотин. На плече девушка несёт огромную бочку. — Мерида, — тяжело выдохнул Татчи. — Ты не помнишь её? — А должна? — вскинула девушка проколотую бровь. — Это Саша. Она тебе помогла в Маринфорд восемь лет назад попасть. — та непонимающе флегматично посмотрела на своего отца. — Бать. Не шути. Не умеешь. — меня приобняли со спины тёплые руки и положили подбородок на плечо, закрыла с наслаждением глаза. — Что-то случилось? — мурлыкнул Эйс вполголоса, не втыкая в суть нашего разговора. — А кто-то шутил? — вскинул бровь кок, закурив. — Да ну нах… — с шоком смотрела Мерида. — Ты изменилась. — А ты как изменилась… — хмыкнула я. — У вас всё готово? — спросил Эйс. — Да, остался последний бочонок. — ответил Татчи, кивнув Мериде. Та опомнилась и поднялась на корабль. Мы поднялись на борт. Мари сидела на плечах Харуты и всячески эксплуатировала того. Эдвард попрощался с Мидо и поднялся на корабль, сев на фальшборт. Мугивары тоже подняли якорь. Ещё немного и мы отчалили. Я так и осталась на капитанском мостике, вглядываясь в горизонт, где потихоньку исчезает остров. Даже немного за душу берет. Но с другой стороны… Я снова в море… На корабле, который слегка покачивается и скрипит. Этот морской воздух… Он отличается от того воздуха, который я чувствовала на берегу острова или пристани. Я не сдержалась. Встала на фальшборт и расслабилась, нырнув в воду. Вызвала пламя и закружилась, вынырнув и взлетев так высоко, что корабль казался меньше ноготка на мизинце. Сделала большой круг. Этот ветер. Эта свобода… Как же я ждала этого… Перевоплотилась обратно в человека и спикировала. Ветер приятно бьёт в лицо, обдувая волосы. У самой воды резко взлетела, возвращаясь в облик птицы. Коснулась платиновыми когтями поверхности воды. Сделала медленный круг и села на плечо спящего у штурвала Эйса, потянув клювом того за ухо. Тот лениво положил руку на чёрную шляпу и приподнял поля, посмотрев на меня. Положил свою ладонь на мою голову, приятно погладив. До меня дошло, что Меня только что приласкали, словно домашнего попугайчика. Я недовольно покосилась на этого говнюка и клюнула в макушку. Скотина шикнул и начал падать со стула, схватившись за мой хвост, от чего я упала на самого Эйса. Я зло прошипела и начала клевать и царапать когтями его лицо. — Да Саша, твою дивизию! — вдруг, сзади почувствовалась острая боль, от чего я пропищала на весь корабль. Посмотрела на Портгаса. Тот валялся на полу и держал в руке моё длинное перо с хвостовой части, которое сразу же начало исчезать. Пепел развеялся на ветру. Я зло зашипела и клюнула тому в голову, развернувшись и потопав в сторону камбуза с гордо поднятой головой. Вошла в помещение и слегка взмахнула крыльями, сев на скамью к отцу и положив на его ноги голову. — Саша… — позвал меня кто-то. Я недовольно подняла голову. Харута. — С тобой все в порядке? — ко мне кинулись и начали нежно перебирать перья на голове. Так приятно… стоп. Я противно зашипела на парня, спрятав голову под крылом. — Фениксам хоть и нравятся ласки, но они их все равно не любят, йои. Лично я сравниваю это с тем, будто я какой-то домашний попугай. А сравнивать домашнего попугая со свободолюбивым Фениксом нельзя. — Гордые с макушки до кончика хвоста. — послышался голос Эйса. Я вытащила голову и зло посмотрела на эту падлу. Вздыбила перья и недовольно зашипела, снова прячась под крылом. — Ой, ну подумаешь, перо случайно выдернул! — фыркнул тот. От злости мои перья снова вздыбились. Я гордо встала и зашипела, налетев на эту тварь и расцарапывая мужские руки, которыми он прикрывается. — Эйс. Ты мазохист. — послышался голос Татчи. Я остановилась и недовольно покосилась на кока. Вернулась к растерзанию мужа. Вдруг, меня сжали в стальных объятиях, не давая шевельнуть крыльями. Эйс заржал. Меня взяли ладонью за подбородок и зашептали у головы столько пошлостей… Я поняла, что с наслаждением улыбаюсь, и перевоплотилась в человека, удобнее устраиваясь на коленях мужа. Мою талию обвили и прижали к себе. В какой-то момент корабль начал качаться сильнее. — Эйс. Только не говори, что ты оставил штурвал без присмотра. — посмотрела я на того. Портгас в ступоре. — Народ! — забежал юнга на камбуз. — Мы движемся в штормовую зону! Меня скинули с колен и стартанули на палубу. — ПОРТГАС! — раздалось от всех комдивов и меня. POV Марко Все фруктовики (за исключением Портгаса) и я остались внутри корабля. Остальные пошли преодолевать шторм. Пока Саша вылавливала нашего недо-штурмана, я решил пойти в свою каюту. Нужно составить нормальный маршрут. Чтобы лучше пройти следующую часть вод. Без штормов. Хотя в этом море шторма могут быть даже в самых спокойных местах. Сбросил шубу куда-то на диван и сел за стол, зажигая лампу от зажигалки. Хоть корабль и качает, проводить линии между островами нетрудно. А здесь как быть?.. И заметно какое-то хныканье. Встал и вышел. Доносится из каюты напротив. Должно быть, детская. Понятно. Я аккуратно приоткрыл. На своей койке сидит Мари и хнычет, обнимая коленки. В каюте сверкнуло. Затем гром. Девочка завизжала и спрятала голову под ладошками. — Эй… Красавица… — тихо позвал я внучку. Та снова завизжала и спряталась под большой подушкой. Корабль знатно шатнуло. Я вошёл в каюту и сел на край койки, аккуратно положив свою ладонь на подушку и слегка потянув. Показалась светлая макушка, а затем яркие янтарные глаза с голубым переливом вокруг чёрных зрачков. — Ты чего? Страшно? Испугалась? — У-угу… — шмыгнула та носом. — Идём, кое-что покажу, йои, — улыбнулся я, протянув девочке руку. Мари утерла слезы и положила ладошку на мою большую ладонь. По сравнению с моей, ее такая маленькая… Мы вышли из каюты и зашли в мою. Подошли к столу. Я взял шубу и укутал внучку, посадив к себе на колени за стол. Принялся за чертежи. Та с интересом начала смотреть на мою работу. — А это все острова? — взяла она несколько карт. Я посмотрел. — Вот эта карта с рельефом острова. А эти… здесь показаны течения у этого острова. На этой воды внутри, йои. — ответил я, возвращаясь к карте. Мари с интересом рассматривала и другие карты. — А это что за остров? — спросила девочка. — Это… Батерилла. — Он в Сауз Блю? — Да, йои. — кивнул я, прочертив линию. — А откуда ты знаешь? — вдруг дошло до меня. Это ведь родной остров матери Эйса… — Я в подготовительной группе в школе ходила в кружок географии, — улыбнулась девочка. — мы чертили его рельеф. — А тебе это всё интересно, йои? — немного удивился я. Ей ведь всего шесть… — Да, я мечтаю найти Олд Блю! — с мечтательными глазами воскликнула она. Вдруг, разразился гром, от чего Мари пискнула и зарылась в моё плечо. — Не бойся! — потрепал я ее светлую макушку. — На самом деле это вовсе не страшно, йои! — улыбался я девочке. — Просто, каждый раз, когда просверкает молния, отсчитай до того момента, пока не прогремит гром. С каждым разом отсчёт будет больше. В итоге гром просто перестанет греметь. — обычная уловка. Помню, в детстве Милу мама так успокаивала… Пока я наносил на чертёж новые линии, Мари отсчитывала. В итоге она просто заснула. Я встал, взяв Мари на руки, и положил на свой диван, аккуратно прикрыв своей шубой. От роду уже семьдесят три, а с ребенком вот так сижу впервые… Мда. Я даже с Харутой не сидел. С ним Татчи сидел. Вскоре качка прекратилась. Ещё минут через тридцать в каюту тихонько постучались. В проёме показалось лицо Саши. — Пап, а ты не видел… оу… — посмотрела она на мой диван. — Хорошие из вас родители, йои. — ухмыльнулся я. — Бросились спасать корабль, а о ребенке никто не подумал. — та лишь тяжело вздохнула и подошла ко мне, обняв сзади за плечи. — Знаешь, пап, — прикрыла дочь с усталостью глаза. — за эти двое суток мне показалось, что у меня не двое, а трое детей. — Портгас старший? — слегка ухмыльнулся я. — Угу… — сонно протянула Саша. конец POV Марко Я взяла аккуратно на руки Мари, поцеловав отца на ночь в щеку. Отнесла в детскую, где уже спал Эдвард. Положила на свободную койку дочь и укрыла, поцеловав в лобик. Подправила одеяло Эдварда, который спал в непонятной позе. На лицо набежала лёгкая улыбка. Вышла из каюты, тихонько закрыв дверь. Вошла в нашу с Эйсом, где тот уже полулежал в постели и наносил что-то на карты. Переоделась и залезла под одеяло, прижавшись к мужскому боку и положив голову на его грудь. Наносит наилучший благоприятный для нас маршрут. Я так скучала… — Эйс, — тихо позвала я мужа. Тот ничего не ответил, положив свою ладонь сзади на мою макушку. — с каких пор ты надеваешь очки, когда работаешь с картами? — С тех пор, как начал плохо видеть. Глаза устают. — также тихо ответил он, проложив еще одну линию. — А если вот по этому течению? — показала я пальцем на место, где по идее должно быть теплое течение. — Там в последнее время часто штормит. — А здесь? — Здесь пиратский порт. — ответил он. — Кстати… — он обозначил это место, где, как оказалось, пиратский порт. — Ну, а в чем проблема? — Хочешь с детьми туда сунуться? — И что? Пусть кто-нибудь только попробует пальцем до них дотронуться. — хмыкнула я. — Вот поэтому я и не хочу плыть через этот порт. Там обязательно найдётся такая тварь.Сомнения
Так мы проболтали ещё долго. Иногда по делу. Иногда ни о чем. Я же в большей степени наслаждалась этим мужским баритоном, который отдавался где-то в грудной клетке, на которой я сейчас лежала. Наслаждалась прикосновениями немного шершавых пальцев на своей коже. Как я скучала по всему этому. Ухмыльнулась тихонько от мысли, что сейчас бы не сдержалась, если бы ни эта жуткая усталость. На данный момент я просто лежу и наслаждаюсь этой тишиной. Этим теплым телом, от которого не могу оторваться. Этим дыханием на своей макушке. А действительно ли он меня Не любит? — Эйс, — мягко позвала я мужчину. — Родная? — этот тихий баритон… — Я знаю, что порядком надоела с этим вопросом, но… — тот отложил карты с карандашом и очками на полку и посмотрел в мои глаза. Эти глаза… Он всегда смотрит на меня так нежно… — прошло много времени, и если твой ответ изменился, тогда просто скажи мне… — Так. Саша. — он удобнее присел и уже строже посмотрел в мои глаза. — Я тебе всегда говорил и говорю, что безумно люблю тебя. И буду любить. Всегда. И своих слов я ни за что не брошу. А если я не сдержу этого обещания — любить тебя, тогда гореть мне в девятом кругу. Никогда не сомневайся во мне. Никогда. Обещаешь? — Обещаю. — тихо прошептала я, уткнувшись в мужское плечо. — И больше не задавай мне этого вопроса. Ответ ты всегда на него знаешь. И сомневаться в нём, а уж тем более во мне, не нужно.Уверенность
Теперь я полностью уверена в нём. В самом родном человеке. Я уверена в любимом. — Я тебя безумно люблю, Солнце моё. — тихо прошептала я, закрыв глаза и наслаждаясь крепкими объятиями. — Я тебя тоже, Цветок мой. — поцеловал меня тихонько муж, медленно подняв голову пальцами за подбородок.Нет. Это не конец великой истории. Это был всего лишь конец её начала…
— Эдвард, — грелась в объятиях парня шестнадцатилетняя Мидори. — Да? — смотрел Эдвард на костёр, прижав к себе замёршую девушку. — Нам уже пора. — подняла она на лицо парня взгляд карих глаз. — Знаю. — предвкушающе ухмыльнулся он.Конец.