***
Молодой человек накручивал длинные смоляные пряди на палец и расслабленно читал один из свитков. Его кимоно, не подвязанное поясом, спокойно развивалось от постоянных порывов ветра, показывая тело в откровенных местах. Он знал, что Великие Страны уже послали шпионов в Кири. Значит, защита малыша Ягуры ложится на его плечи, ведь Треххвостый ему нужен живым и невредимым. — Мадара-сама, я нашел информацию о прибывших в Селение и их количестве, — взгляд вошедшего Хошигаке падает на открытое лицо брюнета, а затем — на оголенные части тела. Он давно уже хотел его, но чувство страха и собственного достоинства не давали сорваться и взять мальчишку прямо на полу. Брюнет видел и знал, что верный помощник и шпион держится едва ли не на силе воли. Возможно, это послужило тем рубежом, который стоило уже переступить в двадцать лет и отдаться наконец-то. Как-никак, Кисаме старше и опытней. Но вот его внешний вид устрашал и отпугивал. Если с таким и заниматься сексом, то только в кромешной тьме и с маской на лице. Взяв с рук шиноби свиток, молодой человек принялся его подробно изучать. Он не удивился, когда понял, что его родное когда-то Селение также послало несколько отрядов. Будет немного грустно, если среди них не окажется Копирующего ниндзя Листа, он хотел поиграть с ним и показать, что можно делать, имея у себя уникальные глаза. А остальных надо убить. Встав с любимой подушки, брюнет подвязал кимоно и подошел к незаметно сидящему в тени человеку. Взяв его лицо за подбородок, мужчина активировал Шаринган и тихо говорил, не прерывая контакта между глазами: — Убить всех АНБУ, кроме капитанов. Их поместить в пыточную. Выполнять, — мигом безэмоциональная маска на лице приобрела человеческие черты, и юного Мизукаге уже как не было на месте. Ухмыльнувшись, мужчина подошел к столу, где стояло единственное фото: шатенка с яркой улыбкой и закрытыми глазами тринадцати лет и ее сокомандники — брюнет с пепельноволосым, которые буравили друг друга злобными взглядами. А над ними возвышался Желтая молния Конохи, Четвертый Хокаге, отец дитя-джинчуурики Девятихвостого — Намиказе Минато. — Надо прекращать прятаться за именем старика Учихи. Пора брать дело в руки и продолжить подбор кандидатов в Акацуки, — фотография летит в стену и рамка разбивается на сотни маленьких кусочков стекла, задев и повредив лицо девушки. Но ему было все равно. Прошлое не вернуть, а на будущее слишком большие планы, чтобы топтаться на одном месте. Неожиданно голову пронзают воспоминания о «снах». Он вспоминает как эти все эти семь лет видел уж очень реальные сны: убийства незнакомых людей таким жутко знакомым дзюцу. Как будто чирикали тысячи птиц. Видел даже повзрослевшего Гая и остальных, уже джонинов, ребят из Академии. И свое имя на каменной плите. Всегда после таких снов юноша подрывался с кровати в холодном поту и с головной болью. В такие моменты он практически не мог отличить реальность ото сна. Или он живет во сне, а реальность всего лишь плод воображения или сильного гендзюцу? Иногда казалось, что кровь на правой руке принадлежит ему и неосознанно, но он пытался ее смыть. Старик не предупреждал, что у Шарингана есть такое свойство — видеть мир двумя глазами. Хотя этого следовало ожидать, когда глаз, пропитанный собственной чакрой, пересаживается другому, а глазные нервы дают импульс, что соединяется через оставленную чакру. Поэтому Шаринган неносителя никогда не деактивируется. И вот опять он видит эти реальные сны: знакомое фото на тумбе, возле кровати, а затем команда из четырех человек, которая движется в сторону Страны Воды. Значит, и сын Белого Клыка тоже с ними… Это создаст огромные проблемы, тем более для малыша Ягуры. — Кхм, Мадара-сама, я могу быть свободен? Или есть еще поручения? — Хошигаке слегка взъерошил синие волосы на голове и поправил Самехаду за спиной. Он боялся пусть и юного, но действительно ужасного человека, что стоял перед ним. И он уже подумывал тихо уйти и не мешать размышлениям господина, как тот сам подошел к нему и одним касанием к плечу заставил опустится на уровень его красного с тремя томоэ глаза. — Я хочу кое-чего, но когда избавлюсь от мусора, — брюнет впился в сине-бледные губы шиноби, отметив про себя, что они горячие, словно раскаленный уголь, проведя языком по острым зубам, и слегка прикусил нижнюю губу. — Следи за Четвертым. Свободен. Мечник Тумана покидал личные покои настоящего Мизукаге с чувством удовлетворения и возбуждения. Этот мальчишка будет просить его о большем в постели. Названный же мальчишка достал из шкафа одеяние и амуницию АНБУ Киригакуре. Надо ведь все лично проконтролировать, пока марионетка исполняет приказ. Тем более, удастся увидеть давнего знакомого. Быстро собравшись и покинув помещение через окно, юноша начал свою операцию.***
Какаши давно был в Стране Воды и уже даже не смог бы вспомнить как выглядит Резиденция Каге, но он был рад, что мог хоть как-то помочь Селению в подготовке военной силы. А еще его опять начала донимать боль в глазу. Кто же мог подумать, что у Учих настолько сильные глаза и пожирают так много чакры? Заметив движение неподалеку, Хатаке жестом руки приказал остановиться команде и послал одного, чтобы проверить на наличие врага в тылу. Сдавленный крик и его подчиненный уже не вернулся. Хотелось проверить, кто там, но разум твердил, что лучше отступить и пойти в обход. И так уже минус один. — Капитан? — Продолжаем операцию. Скоро делегация прибудет к вратам Селения. Не выпускать их из поля зрения сенсору, — его голос звучал приглушенно, но четко. Неизвестный из АНБУ по прозвищу «Лис» лишь кивнул и слегка убавил шаг бега. Не хотелось злить капитана и быть убитым на месте. Какаши хотел только покоя и спокойно закончить задание. Хотелось жутко спать и нормально поесть, а не жевать противные на вкус боевые пилюли. И почему клан Акимичи не может их делать более приятными? Они же известны своими размерами и большим аппетитом, но какая же гадость. Левый глаз пронзила резкая боль и мужчина свалился с ветки дерева, едва успев сгруппироваться от получения серьезных травм. В голове начали проскакивать разные образы: синеволосый мужчина с болезненного цвета кожей, поцелуй, темные волосы… Крик боли был заглушен прокушенной губой. Не хотелось ничего, кроме как избавиться от этого. Вырвать чертов глаз и глубоко вдохнуть грудью. Он смутно видел, как двое в масках пытались примитивными медицинскими дзюцу снять боль, но ничего не помогало. И опять спасительная темнота. Это видел брюнет, прячась под личиной АНБУ. Он видел, как при падении с головы слетел капюшон и появились до жути знакомые пепельные волосы и мысль пролетела мгновенно: «Я рад видеть тебя, Какаши». Приблизившись к шиноби Конохи, он в примирительном жесте поднял руки, сообщив, что он не враг, а всего лишь медик. — Для нас не важно — враг или друг. Все ведь люди одинаковые. Особенно, когда их сейчас убьют, — всего лишь не хватило секунды, чтобы шиноби могли развернуться и увидеть как один из Мечников Тумана заносит оружие для решающего удара. Брызги крови попали на всех троих мужчин и брюнет слегка поморщился под маской от этого. — Нельзя было сделать аккуратней? Только одежду испачкал. Ты избавился от мусора? — ответом послужил кивок. Кисаме не хотел смотреть на то, как юноша поднимает лежащего и бережно обхватывает его талию, чтобы умчаться к лазарету, где джонин проведет пару недель после истощения от Шарингана. Он такой же, каким его видел брюнет последний раз, только слегка повзрослевший и возмужавший, а не тринадцатилетний подросток. Уже будучи у себя в покоях, юноша позвал к себе Хошигаке и предложил тому сесть на кровать. Он долго смотрел ему в глаза и хотел найти в них страсть, которая поглотит вскоре их двоих. — Мадара-са… — Чш-ш-ш… Запомни, меня зовут Обито. Учиха Обито, — юноша откидывает маску в сторону и снимает жилет. Ему хотелось видеть своего оппонента полностью, а не через отверстия маски. Сев на бедра к Кисаме, Обито провел пальцами от его губ и до груди, прикусив соблазнительно нижнюю губу и слегка поерзав на коленях шиноби. Хошикаге от таких действий боялся потерять голову и лишь притянул брюнета за подбородок, впившись заостренными зубами в пухлые губы и прокусив их до крови. Руки, похолодевшие от волнения, проникли под форменную одежду и огладили с нажимом плавные изгибы юного тела, а их обладатель параллельно поставил яркий засос на шее. — Ах… Кисаме… — возбудившись от таких малых движений, Учиха не заметил, как они уже поменялись местами, и мужчина оказался сверху. Последний быстро стягивал с себя одежду, порвав ее в некоторых местах, а затем помог снять водолазку и любовнику. Его взору открылось молодое подтянутое бледное тело, которое просто хотелось. Во всех смыслах и позах. Но внимание мужчины привлекла снова шея. Такая беззащитная и привлекательная, с красным пятном, которое было как кровь на снегу. Не устояв, Кисаме принялся кусать-целовать открытые зоны и поглаживать живот, иногда проникая немного под резинку форменных штанов, следуя за дорожкой темных волос. Обито стонал как последняя шлюха, и ему даже не было стыдно. Опытный любовник с мускулистым телом, хоть и с не очень приятной внешностью. Идеальный кандидат для сексуального обучения. Штаны с бельем куда-то резко пропали, но это чувствовалось очень отдаленно. Больше удивило, когда молодой человек почувствовал, как ему в бедро упирается твердый большой член. От того места исходил жар, и Учиха лежал красный, как вареный рак, не зная от чего это. Еще один стон, громче, чем предыдущие. Хошигаке взял в рот член брюнета и посасывал головку, иногда заглатывая полностью, а иногда — практически выпуская изо рта. — Я сей…час… Ах! — Обито практически кончил, но ему этого не дали сделать, пережав орган у основания. — Что?.. Я хочу кончить! — Обито-сама, сейчас будет самая интересная часть. Вы готовы? Пути назад не будет и я не смогу больше остановиться, — короткий кивок. — Тогда Вам стоит потерпеть немного боли. — Вазелин в тумбе. Возьми его, — покрасневший еще пуще прежнего, прошептал Обито. Кисаме был не дураком и сразу все нашел. Он зачерпнул двумя пальцами мазь и, слегка растерев пальцами, ввел один в желаемое отверстие. Брюнет поморщился, но послушно расслабился, понимая, что дальше — больней. Медленные поступательные движения нехило возбуждали, хоть и ощущение некой наполненности не давало покоя. Решив, что одного пальца мало, Хошигаке ввел второй, дотягиваясь ими до простаты и стимулируя ее. Комната опять наполнилась стонами, и уже было на все фиолетово, лишь бы удовольствие продолжалось. Третий палец вошел с трудом и с его помощью пришлось растягивать намного дольше, пока Учиха не перестал болестно шипеть и сам не насаживался на пальцы. — Будет очень больно. Приготовьтесь, — пальцы с хлюпаньем выскользнули и вместо них к анусу приставили крупную головку. Медленно, но верно мужчина проникал в девственное тело. Юноша под ним прокусил от боли собственную ладонь и даже не смог подавить слезы. Ему хотелось кричать во все легкие, но он не мог себе такого позволить. Любовник понимал, что тому очень больно от такого проникновения, но ничего не мог поделать и только продолжал входить сантиметр за сантиметром, пока яички не коснулись кожи ягодиц. Движения давались с трудом, и еще поскуливавший от боли Обито не давал нормально взять темп. Спустя десяток медленных фрикций, Кисаме задел под углом простату, на что Учиха протяжно простонал и выгнулся в спине. — Еще, прошу!.. — стоны наслаждения смешивались со вскриками боли, и это давало адскую смесь для ушей и воспаленного мозга. Никто не вспомнит, как Обито оказался сверху и уже в позе наездника двигался на любовнике. Никто не вспомнит, как хаотично блуждали руки по телам, сталкиваясь и ища путь дальше, как тела двигались в только понятном этим двоим ритме, как языки боролись за право первенства. Оргазм наступил неожиданно и ярко, что в глазах на мгновение потемнело. Горячая сперма заполнила прямую кишку, а затем потекла вниз по бедрам на простыню. Обито было хорошо от всех этих ощущений. Его первый секс, хоть и был с мужчиной, но запомнится надолго. В ленивом поцелуе он проявил свою благодарность, прошептав на ухо: — Я уже жду следующего раза, любовничек. Его смех наполнил комнату, и у Кисаме как-то не так защемило сердце. Хотелось этому юноше подарить всего себя и весь мир, только за улыбку или поцелуй. Но Кисаме понимал, что сейчас это не к месту и тихо засобирался уходить, пока любовник в ванной. — Спасибо, Обито, — полушепот, который никто не услышит. Когда Учиха вернулся из ванной комнаты, то уже не обнаружил ни Хошигаке, ни испачканную в крови одежду, которую, скорей всего, любовник сжег, чтобы не было лишних доказательств для анализа крови. Тем более на следующей неделе будет выпускной из Академии ниндзя. Надо будет объявить, что детки должны будут покромсать своих товарищей в знак традиции. — Хм, это же был Момочи Забуза лучшим выпускником? Кажется, Кисаме говорил, что он тогда зарубил всех одноклассников. Не удивлен, что Кубикирибочо достался ему, — потянувшись, Обито плюхнулся на кровать и уставился в потолок. Его прошлое опять напомнило о себе в лице Хатаке. Он снова вспомнил, как практически ощущал всю мощь и большую концентрацию чакры в правой руке Какаши. И он для себя решил, что нужно обязательно навестить того в больнице и дать приказ о лечении, а то еще загнется. За такими мыслями парень и не заметил, как провалился в глубокий сон. Брюнет проснулся рано утром от ужасного холода, который пробрался за ночь в комнату. А он ведь забыл укрыться одеялом ночью! Но вставать все равно надо, а так еще и будет время, чтобы размяться и просмотреть документацию, что накопилась за последние дни. А потом… А потом он пойдет к нему… Время за документами и просчитыванием верности принятия того или иного решения прошло незаметно, и только стук в дверь отвлек человека в маске от работы. — Да. — Обито-сама, докладываю, — синеволосый мужчина опустился на одно колено, уперев правый кулак и взгляд в пол. — Семь Мечников зачистили Селение от АНБУ Страны Земли, но взяли в плен несколько медиков, которые сейчас проходят «обработку» сознания нашими специалистами. — Что с Четвертым? — красный глаз из-под маски не по-дружески блеснул. — Каратачи Ягура сейчас в кабинете Мизукаге принимает делегацию Скрытого Листа, а затем и Скрытого Камня по торговым договорам, — мужчина все также смотрел вниз и не хотел даже поднимать взгляд, хотя так хотелось увидеть ту сексуальность и услышать стоны удовольствия снова. Выдохнув, Обито махнул рукой и Хошигаке исчез мгновенно. Он долго думал, стоит ли идти в госпиталь. Все равно терять уже нечего, когда ты под чужой личиной. Больница Кири не была чем-то особенным — здание из серого камня с синей крышей и знаком креста. Коридоры пустели, и не составило никакого труда найти палату, в который лежал искомый субъект. Тихо отворив дверь, Учиха едва ли смог увидеть пепельные волосы на серой больничной простыне и сомкнутые веки глаз лежащего. Подойдя ближе, он увидел такой знакомый шрам на левом глазу. Или хотел, по крайней мере так думать, потому что взгляд постоянно плыл, а зрение с каждым днем падало все больше и больше. Может, если он заберет свое, то все будет иначе? А ведь именно там, в левой глазнице, находится его собственный глаз. — Это было так давно, да, Какаши? Скорей всего ты уже даже не вспоминаешь обо мне, ведь для Конохи я труп, — пальцы мягко проводят по грубой коже шрама, а потом сжимают глазное яблоко. Приятная пульсация и поток знакомой энергии заставили едва ли не зажмуриться. — А значит, я могу забрать Шаринган. Но едва ли он хотел сильней надавить на глаз, как Хатаке заворочался и как в бреду начал говорить: — Нет!.. Ты давно мертв. Обито, ты давно!.. Не уходи от меня, — почти скулеж побитого щенка. Брюнет снял маску и наклонился над лицом АНБУ. Так близко он его еще не видел. Холодный пот покрывал лоб парня, и крупная дрожь проходила по его телу. Но некий дискомфорт в глазу заставил отстраниться. Если у него такая реакция на родную чакру, то что же должен чувствовать не родной носитель? Скорей всего из-за боли тот и свалился в беспамятстве, ведь глаза Учих потребляют много энергии и чакры. — Идиотом так и остался… Я еще приду, — касание к коже щеки, и в палате снова находится только один человек.***
Какаши спустя несколько суток проснулся посреди ночи и первое, что он увидел — больничные стены и неизвестный человек в маске, который то и дело ругался на ужасную чувствительность рук к холоду. — Вы… Где я? Я должен доложить, — юноша попытался встать с больничной койки, но с тихим стоном опустился опять на подушку. Тело пронизывала слабость, зато глаз не болел. Или эта боль не замечалась от того, что ему сейчас кололи обезболивающее? Точно он не мог сказать. Да и еще, кажется, легкую дозу снотворного дали. Взгляд мутнел и не удавалось четко уловить образ человека. — Не рыпайся. Я медик, — мужчина, а по голосу это был именно он, положил склянки на тумбу, затем просто ушел, не сказав больше ничего. Хатаке держался, как мог, и противился сну. В его голове до сих пор стоял образ этого неизвестного, который без зазрения совести и боязни наказания лечил его. А может?.. Сон настиг внезапно, что и ожидалось от истощенного и не полностью восстановившегося организма. А неизвестный мужчина, как только покинул здание больницы, мгновенно перенес себя с помощью пространственно-временной техники в личные покои и осел на пол. Он смотрел на свои дрожащие от холода руки и клял их за это. Так ведь его могли едва ли не сразу разоблачить. — Бака Какаши! Тебе нельзя здесь быть! — Обито развеял хенге и сбросил с себя всю одежду. Хотелось принять душ и хорошенько быть оттраханным Хошигаке. Но в первую очередь надо выслушать от него отчет. Вздохнув, брюнет поплелся в ванную комнату, которая не блистала какими-либо убранствами: дешевая душевая кабинка, раковина, унитаз, да пара полотенец. Ведь большего и не надо для парня. Тем более, когда времени и так постоянно в обрез. Закончив с процедурой мытья, Учиху в комнате уже дожидался Кисаме в стандартной коленопреклоненной позе шиноби. Он, увидев любовника лишь в одном полотенце, отвел взгляд в сторону, чего при свете свечи было практически не увидеть. Зато неудобство чувствовалось в форменных штанах. — Обито-сама, докладываю. Операция по зачистке АНБУ полностью завершена. Все делегации отбыли в свои страны, — он смотрел в пол и монотонно говорил то, что хотели от него услышать. Обито же прикрыл глаза и постукивал указательным пальцем по нижней губе. Для него сейчас все складывалось как нельзя лучше, ведь на днях будет проходить экзамен на генина. А это зрелище не все в силах пережить. Слегка улыбнувшись своим мыслям, Учиха, присев рядом с шиноби, втянул последнего в страстный поцелуй, повалив на пол. Он явно чувствовал, что партнер уже готов пировать и не смел отказывать в таком ни себе, ни ему. Они наслаждались друг другом очень долго. Один хотел верить, что его полюбят, а второй — получил физическую разрядку и снова вспоминал о палате, в которой лежал юный капитан АНБУ. Хошигаке лежал на твердом и холодном полу, придавленный телом брюнета. Он просто получал удовольствие от того, что мог ощутить хотя бы толику любви. Ведь никто и никогда не хотел иметь хоть какие-то связи с таким уродливым ребенком, а потом и мужчиной. Но именно сейчас он был счастлив. — Ты знал своих родителей? — внезапный вопрос слегка вогнал в ступор синеволосого, но тот, помедлив пару секунд, все-таки ответил. — Нет. Я рос сиротой на улице — крал еду, деньги, убивал людей по найму. Потом меня заметил Фугуки-сенсей, который обучил меня и сделал первоклассным ниндзя, а затем и кандидатом на один из мечей Тумана. А дальше Вы уже знаете историю, — мужчина положил широкую ладонь на изящную спину, слегка поглаживая. — А меня растила бабушка и ненавистный клан. Рано или поздно они все равно умрут. И я в этом помогу, — парень лениво потянулся и встал с теплого тела. — Даю тебе время на отдых до экзамена. Потом соберешь АНБУ и избавитесь от трупов. — Есть, — и комната снова пустая и холодная. Обито, решив не идти снова в душ, плюхнулся на кровать и замотался по самый нос в одеяло. Завтра он снова навестит Какаши и начнет подготовку к «промывке мозгов» посредством разных смесей ядов, которые действуют на кору головного мозга и на долгосрочную память.***
Хатаке открыл глаза от солнечного света, который заливал комнату с утра. Несколько секунд он вспоминал где находится и что делает в больнице. Он пошевелил пальцами руки и коснулся ими шрама на левой глазнице. Привычная шероховатость кожи успокоила, да и маска была на своем месте — шрам уходил под нее. Парень вспомнил, что за ним ухаживал неизвестный ниндзя-медик, который ночью вколол ему обезболивающее в вену. И очень даже вовремя это сделал. — Сколько дней я здесь? Это ведь Страна Воды? Что с моими людьми? — он попытался встать с койки и даже успешно это сделал со второй попытки. Внезапно вспомнился сон, в котором Какаши видел повзрослевшего Обито. Едва ощутимые касания к щеке до сих пор помнит кожа, а такие привычные с детства холодные, прямо ледяные, руки как будто оставили следы на местах прикосновений. Внезапный звук открытия двери отвлек юношу от мыслей и заставил сразу же потянуться к кунаю. Но крепления с амуницией на ноге не оказалось. — Тихо, тихо. Я медик, что лечил тебя ночью, помнишь? — короткий кивок и боевой стойки как не было. — Я — Тоби. Я новенький на службе. Под оранжевой маской с черным, как знаменитый Аметерасу, огненным рисунком был виден лишь один темно-карий глаз, а длинные смоляные волосы слегка торчали в разные стороны и были на вид жесткими. Прям как… — Ты… — Ложись в постель и прими лекарства. Поток чакры еще не полностью восстановлен, — холодный голос пробирался под кожу и заставлял чувствовать себя некомфортно в компании этого брюнета. Пепельноволосого же, насильно усадив на койку, начали пичкать разными микстурами и пилюлями. Юноша, а Хатаке в этом не сомневался, практически ничего не говорил и только продолжал свои манипуляции с разными смесями. В конце концов ему пришлось снять кожаные перчатки, чтобы было удобней вводить, по его словам, разбавленный концентрат витаминов через вену. И снова холодные руки, как из сна у Обито. А был ли то вообще сон? — Тоби, тебе не холодно? Может, помогу согреть руки, а то когда-то давно у моего друга тоже была такая проблема, — он взял чужие ладони в свои и посмотрел в отверстие для глаза. Тоби буркнул только: «Не надо ничего делать» и начал быстро собирать вещи. Шаринган, после такого длительного касания, снова начал пульсировать и подавать непонятные картинки в сознание: вот он видит над собой сплошные камни, а вот тот уже смотрит в потолок и чувствует бесконечный поток злости. — Так, тебе нужно лежать и спать. Организм пережил стресс после такого мгновенного выплеска чакры. Приду завтра, — брюнет быстро надел обратно черные перчатки на руки и ушел, оставив Хатаке немигающим взглядом пялиться в стену. Неужели он оказался прав?.. Обито медленным шагом, не привлекая к себе никакого внимания, шел по Селению. Его вывело из себя поведение Хатаке. Да как он смел прикасаться к нему после стольких лет?! — Придурок. Проблемы у его друга были такие же. Ненавижу, — брюнет глубоко вдохнул-выдохнул, приводя мысли в порядок. А то странное чувство после прикосновения и те якобы сны… Неужели все-таки их сознания связаны? — Если это так, то у меня могут быть большие проблемы. Нужно посоветоваться с Кисаме. Искомый ниндзя оказался там, где и ожидалось — на старой тренировочной площадке, которая использовалась последний раз еще при Втором Мизукаге. Учиха, по привычке замаскировав чакру, наблюдал за тем, как Хошигаке в одних штанах и сандалях, отложив верный и любимый меч Самехада, упражнялся с обычной катаной в кэндзюцу. Не смотря на высокий рост и, как скала, телосложение, двигался он невероятно плавно, без привычной грубости. Обито смотрел и где-то в глубине души восхищался этим мужчиной, его изгибами тела, точными и выверенными движениями, даже капельками пота, что блестели на мускулистой груди. Внезапное возбуждение накатило на юношеский организм, и уже не было смысла себя скрывать дольше. — Всегда хотел научиться нормально обращаться с мечом, а не только со стандартной амуницией, — брюнет снял маску и посмотрел глаза в глаза. Он уже давно заметил, что его военный советник и любовник смотрит на него особенным взглядом. Как он не смотрел ни на кого. — Мизукаге-сама, прошу прощения, не заметил Вас, — официальный поклон на одно колено и взгляд в землю. — Я думал немного возобновить старые навыки, а затем провести инструктаж «новообращенных». Учиха опустился и сам на колени перед Кисаме. Он был так молод, да и еще чунин по рангу, а его уже боялись джонины одного из самых жестоких Селений. От таких мыслей губы Обито растянулись в злобном оскале. — Мне нравится, что ты так верен мне. И думаю, что сейчас могу тебя наградить за это. Поднимись же и возжелай меня, — парень поднялся с колен и медленно, тягуче принялся стаскивать с себя одежду. Бронежилет с эмблемой Тумана падает с глухим звуком вниз, за ним летит водолазка. Тело изгибается, рисуя чудесные линии в неком танце, в котором музыка — он сам. Не выдержав подобного, мужчина подрывается и притягивает к себе такого сексуального и возбужденного брюнета, целуя бледные тонкие губы и наслаждаясь любым соприкосновением тел. Никто уже не заметил как одежда буквально была разорвана от порыва страсти двух молодых людей, как более хрупкий из них оседлал бедра другого и двигался в сумасшедшем ритме, не стесняясь своих постыдных громких стонов. После ухода Тоби он быстро собрал вещи, которые смог только найти и незаметно сбежал через окно. Задание важней жизни. Его товарищи скорей всего мертвы, но Листу нужна информация о Тумане и как можно больше. Максимально слившись с окружающими людьми, Хатаке быстрым шагом направлялся в сторону Резиденции Мизукаге, чтобы там что-нибудь подслушать или найти ночью секретные документы с кодовым названием «Кровавый Туман». Только возле нужного здания Какаши заметил как минимум две команды АНБУ, что разбили их отряды. «Опасно. Нужно идти в обход. Навряд ли меня снова спасут», — мыслил парень рационально, поэтому живо сменил маршрут и уже через десяток метров бежал по деревьям. Грязные стоны с поляны услышал Хатаке, который старался передвигаться бесшумно, скрываясь за разными камнями и деревьями. Ему стало очень интересно, кто же так развратно стонет на половину местной округи. И каково же было его удивление, когда в одном из мужчин он узнал Обито из своих снов! — Я верно ошибся. Не может ведь… Или? — взгляд Какаши блуждал по брюнету и цеплял все больше и больше практически забытых черт лица и привычных движений. Вот знакомая родинка у шеи под ярким пятном засоса, губы знакомо кривятся в момент наслаждения. А раньше он так делал только, когда Рин улыбалась ему или прижимала к себе. Но неожиданное чувство неудобства в штанах заставило Хатаке отвлечься от подобных мыслей и обратить внимание на отклики тела. Сердце бешено стучит, лицо красное под маской, а член стал практически каменным от вида двух голых совокупляющихся мужчин. Зажав рот рукой, Какаши хватило всего лишь пару резких движений, чтобы кончить. Такого оргазма он давно не испытывал. Еще и смотря на своего, как он думал, покойного лучшего друга. Решив не рисковать так больше, молодой мужчина точно так же тихо удалился с тренировочной площадки и, оправившись после такого, продолжил свой путь. А Обито он еще найдет и проведет достаточно серьезный разговор. Выйдя из парня, мужчина прижал к себе хрупкое тело, поцеловал голое плечо. Ему хотелось выразить любовь не только во время секса, но и касаться этого человека постоянно. — Я люблю Вас… Тебя. Обито, — шепот на ухо и хриплый смех Учихи. — Глупый Кисаме. Я никогда и никого не полюблю. А ты будешь вечно верен мне из-за этого дурацкого чувства. Предательство я не прощу никому, — он гордо встал и, собрав разбросанную одежду, исчез благодаря Камуи — отличительной черте его Мангеке Шарингана.***
Уже в личных покоях юноша направился в душ, но как-то внезапно врезался об косяк двери в ванную. Потерев ушибленное место, он практически на ощупь добрался до душевой кабинки и только в ней смог осесть на дно. Осознание единственного сейчас важного факта раздалось головной болью. — Я уже практически не вижу… Черт! — костяшки пальцев от удара о кафель отдали острой болью. Одна непрошенная слезинка скатилась со щеки. — Я не мог так быстро ослепнуть! Врачи клана говорили, что это длится в течении 20 лет… Мне нужен второй глаз! С трудом приняв душ, Обито на мокрое тело натянул кимоно, кое-как подвязав его поясом, и лег на кровать. Он и так с трудом видел раньше, но из-за контроля над Ягурой и постоянным использованием Мангеке на глаз идет нагрузка в два раза больше, а значит и зрение уходит тоже быстрее. Вытянув перед собой руку, он видел лишь ее очертания, что уже говорить о том, чтобы увидеть ноготь или шрамы. — Шаринган сейчас находится здесь, а я из-за давления прошлого не могу вырвать его и вставить себе обратно. Этот идиот не знает, какая сила и какое проклятье скрывают эти глаза. Глаза Смерти, — брюнет коснулся пальцами правой глазницы. Он хотел отдохнуть, а мысли о Рин сами набежали. Ее улыбка, голос, глаза, волосы… Кровь из пробитого сердца брызгами летит во все стороны, а такие красивые и живые карие глаза в тот момент навсегда померкли. Но боли не было. Она будто исчезла за эти годы, даже тогда, когда он спасал Какаши… Тогда он вспомнил, как думал о нем, когда лежал почти обездвиженный и с бесконечной болью в теле еще в логове старика Мадары. Как вспоминал его голос и как после смерти Нохары пробирался ночью в Коноху, чтобы хоть немного продлить те моменты близости. Незаметно для себя парень уснул и спустя несколько часов проснулся, понимая, что на улице уже ночь. Правда, приставленное к шее лезвие не дало как-то сменить позу. — Значит, в тылу у врага? Да, Учиха Обито? — этот голос. Брюнет узнает его из тысячи других. И приятные пульсации от чакры Шарингана. Он выдохнул и слегка отодвинул кунай, а на ощупь это был именно он, от уязвимой части тела. — Это был вопрос времени, когда ты меня обнаружишь в этой комнате. Впрочем, как и на той поляне, — при отсутствии света Учиха не смог даже увидеть, где находится Хатаке и какое его выражение лица. — Не могу сказать, что рад тебя видеть. Холодное оружие все-таки слегка резануло шею, откуда сразу же потекла тонкая струйка крови, которая медленно, но верно превращалась в темное пятно на серой простыне. Руки Какаши подрагивали и это очень чувствовал Обито. — Делай, что считаешь нужным. Я уже практически полностью слеп. Мой Шаринган скоро насовсем погаснет, как и жизнь его носителя. Только знай, что я любил вовсе не Рин. Она была мне сестрой, — ладонь не с первой попытки находит щеку с легкой щетиной и проводит ниже, останавливаясь на груди. — Я знаю, что ты до сих пор хранишь мои старые очки. Хатаке резко дергает вверх парня и прижимает к себе. Он так скучал. Он так надеялся, что не ошибся тогда в больнице. Знакомые ледяные ладони коснулись лба и убрали пару прядей. Слезы из глаз Какаши катились градом от осознания того, что Обито жив. Жив, и именно в этот момент находится рядом. Неожиданно тонкие прохладные губы накрыли губы АНБУ в невинном поцелуе, даже без намека на страсть. — Останься со мной. Пожалуйста, — проникновенный шепот на ухо и Хатаке был согласен уже на все. Теперь он сам целовал брюнета, получая ответную ласку и слушая тихие стоны. — Я принесу тебе другой глаз. Ты будешь снова видеть. Обещаю, — последний поцелуй и Хатаке как не было в комнате. Но они оба знали, что это обещание будет исполнено. Когда пепельноволосый юноша исчез из комнаты, Учиха выдохнул и мысленно похлопал себе. Такой натуральной актерской игры от себя он не ожидал. Главное, что у него будет новый глаз, и краски снова вернутся к нему. — Наивный идиот. Как и мертвый сенсей, — хриплый смех раздался в комнате. Все шло по плану: Хошигаке по уши влюблен и будет следовать за ним до конца, Хатаке проникся глубокими чувствами к ожившему «другу» и готов на все ради него. Остался только экзамен, и убрать лишние глаза. Сев на полу в позу лотоса, брюнет сложил печать, чтобы сконцентрировать чакру и передать нужную информацию по поводу экзамена Ягуре. Указания марионетке были несложными: в начале произнести речь, которая уже внесена в его сознание, и наблюдать за боями. Выдохнув, парень взял в руки брошенный ранее на пол кунай и начал быстро отрезать длинные пряди волос, которые падали на одежду. Пора уже заявить о себе миру во второй раз и приступить к поиску их — десяти ниндзя-отступников.***
День экзамена на генина приблизился очень быстро. Обито под хенге стоял рядом с Кисаме. После последнего использования доудзюцу Учих его зрение еще больше упало, и теперь он мог отличить разве что свет от тени. Он едва ли не молился, чтобы Хатаке как можно быстрей доставил ему рабочий глаз, хотя до Конохи добираться ему неделю. Но тут уже помогла их общая способность. Место, где проходил выпускной экзамен — храм Воды. Большой серый павильон, что находился недалеко от резиденции Каге Воды, со статуей Первого Мизукаге у входа, который якобы держал на своих плечах здание. Внутри оно не было каким-то особенным: тот же серый камень, колонны, вода в середине помещения и второй ярус, на котором располагались все участники процесса. — Скоро. Совсем скоро, — Учиха тихо шептал эти слова, не замечая бегающий по нему взгляд синеволосого мужчины. Хошигаке не понимал, что с его любовником происходит, а спросить побоялся. Ведь он знает, что этот парень сделал в свои пятнадцать лет… Из строя джонинов вышел джинчуурики Треххвостого и жестом установил полную тишину среди выпускников Академии. — Сегодня только четверть из вас станет носить звание генина. В этом священном месте — храме Воды, который построил Первый Мизукаге Бьякурен. Эти каменные своды и колонны пропитаны кровью, кровью наших врагов. Я, Четвертый Мизукаге Селения Скрытого Кровавого Тумана Каратачи Ягура, официально объявляю о начале выпускного экзамена на звание генина. Деритесь не на жизнь, а на смерть, — мертвую тишину не смел никто нарушить. Когда Ягура вернулся на место, экзаменатор коротко рассказал о правилах проведениях экзамена: два раунда, где в первом будет 10 боев, а во втором — 5. Выжившие сдадут и станут официально шиноби. Обито не смотрел на бои, в отличии от Кисаме. Для него не было новостью, что дети должны убивать друг друга, но зачем это делать, когда страна на гране войны, а военная сила все меньше и меньше с каждым разом. Всего пять человек смогут сдать. У этих пяти будет окончательно сломана психика. Страшно подумать, что они будут делать в будущем. Демоны Кровавого Тумана… — Обито-сама, зачем все это? Вам они не нужны? — тихий шепот на ухо, когда именно в тот момент довольно симпатичная девчушка одним взмахом клинка чакры отсекает голову другой девочке. Голова описывает дугу в воздухе и с плеском падает в воду. Тело остается на плаву, от чего вода окрашивается в розовый цвет, и его никто не спешит убирать. — Генины и чунины — пушечное мясо в грядущей войне. Если они не могут убить — убьют их. Те, кто получит банданы с протектором Селения, смогут стать идеальными машинами для убийства. Они покорятся силе и последуют за мной. Как сделал это ты, мой верный слуга, — тонкие губы растягиваются в ухмылке и чужая чакра, пронизывая полностью тело, подавляет мужчину. — Да, Мизукаге-сама. Детских трупов становилось все больше и больше. Они постоянно мешали противникам, из-за чего некоторые, обратив внимание не на то, что надо, навсегда закрывали свои глаза. Не прошло и часа, как десять выживших уже стояли друг напротив друга, готовые ко второй схватке. Раны на теле были у многих: серьезные и легкие. Но медикам запрещено присутствовать на подобных событиях, потому что на войне иначе никак. Первый бой второго раунда. Маленький щуплый паренек восьми-девяти лет определенно отличался от своих одноклассников не только возрастом, но и умом с умениями. Мастерское использование техник стихии воды и катаны с возможножностью делать идеальную маскировку в тумане. Он точно знал куда бить, проанализировав предыдущий бой своего противника, и уже спустя пять минут поверг оппонента ударом меча, пробив два жизненно важных органа — сердце и легкое. Все битвы отличались особой жесткостью и обильным кровопролитием — и вот пять человек стоят перед Мизукаге, держа в руках банданы с символом Тумана. — С этого дня вы — генины Селения Скрытого Кровавого Тумана. Проливайте кровь неугодных и пусть ваши руки несут только возмездие во имя вашей страны и каге, — джонины и новоиспеченные генины удалились, но остались стоять на своих местах только Обито и Кисаме. Брюнет немигающим взглядом смотрел на водную гладь, не видя ее. — Возьми в ученики первого мальчишку. Он станет отличным наследником Самехады. А теперь уберись здесь, — он исчезает в круговороте Камуи и Хошигаке остается только вызвать по передатчику остальных шиноби. Трупы он никогда не любил убирать, но ученые давно вывели действенный способ — раствор дихромата калия в концентрированной серной кислоте и немного высокой температуры. Закидывая трупы в специальный пластмассовый контейнер, шиноби наблюдали, как медленно от детишек остается лишь кровавая масса. Даже кости растворились. Удивительно ужасно. Закончив со всем к ночи, Кисаме приходит к Обито получить новое задание. Перед ним лежала одна черная книжечка с описанием всего десятерых человек. — Узнай кто, где и как. Через неделю отчет, — взмах рукой и приказ исполняется. Еще несколько дней и все изменится.***
Какаши прибыл в Страну Воды, как только смог. Он смог достать так нужный Учихе глаз, узнав перед тем его группу крови и резус фактор. По всем расчетам он должен прижиться и функционировать нормально. Когда он проник в комнату через окно, то увидел лежащего на кровати парня. Поставив баночку с раствором на тумбу, Хатаке прижал к себе другого юношу, вдохнув глубоко его запах. Не такой как был в детстве, а даже лучше. В дверь внезапно постучали, и после пары секунд паузы вошел человек в белой медицинской маске с чемоданчиком с красным крестом. — Мы готовы начинать, — короткий кивок и мужчина маске приступает к операции. Она оказалась сложной в плане соединения всех каналов чакры и их восстановления в подобающее состояние. За это время юноши ни разу не перекинулись даже словом, впрочем это не мешало Хатаке наслаждаться таким чудесным моментом и греть в своей ладони ладонь Учихи. Когда все закончилось и медик ушел, брюнет открыл глаза и понял, что снова видит. Видит все таким ярким и четким. Значит, сила Шарингана до сих пор с ним. — Помнишь нападение Девятихвостого пять лет назад? — немой вопрос в черном видимом глазе и короткий кивок. — Это был я. Я контролировал Демона-Лиса. Я разрушил Коноху. И это благодаря мне умер наш дорогой и всемя любимый Четвертый Хокаге Минато-сенсей. — Нет… Ты не мог! — рывок и кунай оказывает у горла Какаши. Он сглатывает и смотрит в алый с тремя томоэ глаз. Он не слышит, что ему говорят. Не замечает, как лезвие, блеснув в солнечном свете, несется к нему. Но он отчетливо помнит резкую, обжигающую боль в районе шеи и горячую кровь, которая хлынула из раны и рта. Его душил кашель и воздуха не хватало. Жизнь уже почти покинула его тело, но Какаши успел еще почувствовать касание чужих губ к своим. Взглянув на уже труп бывшего товарища, Обито ухмыльнулся и вырвал из левой глазницы мертвеца Шаринган. Теперь никто не сможет раскрыть секрет его техники. Сконцентрировав чакру, он передал Кисаме данные о месте встречи. Теперь все пойдет, как и было задумано. — Пора вступать в игру. Пора погрузить мир в Бесконечное Цукуеми. Да, Мадара? — звериный оскал, и парень исчезает в круговороте Камуи.