Цель

Переругиваться с русским Юрием было забавно. Маленький, злобный, он был очень милый, особенно, когда пытался строить из себя взрослого и серьезного. Джей-Джей от души улыбался, отвечая на очередную нелепую грубость. Но улыбка моментально сползла с его лица, как только в поле зрения появился казахский фигурист. Он стоял в стороне и смотрел на них, по правде говоря, в основном на Юру. Леруа кольнула острая ревность, он уже сто раз видел это, но все не мог смириться. Больше всего он хотел, чтобы его друг смотрел только на него. Чтобы этот хмурый взгляд, это идеальное тело принадлежали только ему одному безраздельно. Но также он знал, что это невозможно. На протяжении трех лет их общения, он убеждался, что не сможет удержать этого молчаливого красавца около себя. И чтобы он не делал, от унижений до скандалов и угроз — ничего не помогало. Он все также молча уходил и потом возвращался с очередным или очередной пассией. Джей-Джей успокаивал себя только тем, что все эти парни и девушки исчезали так же быстро, как и появлялись, а он оставался рядом. Думать о себе, как о запасном варианте для любвеобильного казаха, он не хотел и надеялся, что все же что-то значит для него. — Отабек, куда идешь? — крикнул канадец, лишь бы отвлечь того от мальчишки. — Иду ужинать. — Хочешь пойти с нами? — и Джей-Джей инстинктивно крепче обнял Изабеллу, наивно рассчитывая вызвать хоть толику ревности. Он и встречаться-то с Изабеллой стал из-за того, что она не поддалась на охмурения горячего казаха. Остальные девушки, не успев толком познакомиться, оказывались в постели Алтына. А если среди них попадались личности, с более высокими моральными принципами, то они откровенно пускали слюни на его друга, бессовестно пользуясь Леруа, чтобы оказаться ближе к объекту воздыхания. — Я пас. — Каменное лицо на секунду дрогнуло в полупрезрительной улыбке и снова стало сурово-безразличным. Если бы не годы тренировки, канадец и не заметил бы, но он уже научился различать все полутона на лице друга. Алтын как ни в чем не бывало переключил своё внимание опять на маленького русского. — Что уставился, придурок? — зло выплюнул ему подросток. Отабек ничего не ответил, лишь его глаза немного прищурились, до того как он отвернулся и вышел. Сердце Джей-Джея замерло, он прекрасно знал этот прищур - это взгляд зверя, выбравшего жертву. Леруа только надеялся на то, что агрессивный русский окажется ярым гомофобом и не поведётся на очарование казаха. Но надежды его рухнули, когда он увидел в Инстаграме фотографию, где Отабек вёз «русскую фею» на мотоцикле. Телефон чуть не полетел в стену, но он сдержался, иначе как бы объяснил своё поведение обнимавшей его девушке. Еще хуже стало, когда они вечером натолкнулись на компанию фигуристов. Ну как натолкнулись, «случайно» пришли туда, руководствуясь геолокацией из Инстаграмма Пхичита. Отабек сидел рядом с Юрием и, несмотря на хмурые лица, видно было, что подросток не шугается своего нового друга. И вот Отабек уже наклоняется и говорит что-то на ухо блондину, невинно гладит по плечу, тот быстро улыбается и кивает в ответ. «Что он ему сказал? Почему они так быстро сдружились? Что между ними?» — Эти мысли колотятся в голове канадца, ревность затопила здравый смысл. Он и сам не понимал, как сказал про свадьбу с Изабеллой, до этого он и не думал ни о каком браке. В отель он вернулся морально измотанный, разбитый и злой. Изабелле сказал, что ему нужно отдохнуть одному, а сам бросился на другой этаж к номеру Алтына. Дверь ему открыли быстро, хотя он не очень на это рассчитывал. — Не ожидал, что ты будешь один в номере. — Завтра выступать, нужно отдохнуть. — Что ты с ним возишься? Если понравился, то просто трахни его и забудь. Ты же всегда так делал. — Леруа не нужно было уточнять, кого он имеет в виду, они и так оба понимали, что речь идет о русском Юрие. — Не хочу. Это слишком просто. — Что тогда? — Я хочу, чтобы он в меня влюбился. Мне недостаточно просто переспать с ним. Я хочу чтобы этот самоуверенный, эгоистичный, злобный пацан влюбился и признал это. — Ну ты и ублюдок, Отабек. Он же ребёнок. — Когда ты прыгнул ко мне в постель, я был немногим старше, но почему-то тебя это не остановило. — Джей-Джей задохнулся от возмущения и несколько раз открыл и закрыл рот, пытаясь сформулировать ответ. — Ты меня соблазнил. Ты был у меня первым, знаешь же. Я был влюблен. — Только был? — Отабек вопросительно изогнул бровь. — И сейчас влюблён. — тихо прошептал канадец понимая, что этот бой он опять поиграл. Отабек нежно притянул его к себе и поцеловал в висок. Его рука зарылась в темных волосах и успокаивающе погладила. Несмотря на свою сдержанность в жизни, в постели он преображался. Мог быть нежным или грубым и горячим, но всегда был внимательным и отзывчивым, заставляя партнера поверить в то, что он самый важный, самый любимый и желанный. Но вместе с оргазмом проходило и это наваждение, оставляя мучительный шлейф и безумное желание пережить это заново. Леруа много раз клялся себе, что это последний раз, что он больше никогда не позволит Алтыну прикасаться к себе. Но один нежный поцелуй, пара слов, горячее дыхание у уха, и он опять растаял, готовый на все, лишь бы его не отпускали, целовали, любили. И вот он уже на кровати с призывно разведёнными ногами, распыляется под горящим взглядом казаха. — Жан, ты такой соблазнительный, такой развратный. Я хочу тебя безумно. От этих слов ведёт еще больше. Алтын мог бы к нему совсем не прикасаться, а просто смотреть и шептать своим низким хрипловатым голосом, и он бы кончил только от этого. Но сейчас хотелось почувствовать горячее тело на себе, в себе. Он развёл ноги шире и нетерпеливо застонал. Он знал, как это действует на партнера, уже через секунду почувствовал на своих губах яростный поцелуй. Пальцы томительно растягивают и сменяются твёрдым членом в нем. Протяжный стон над ухом уносит полностью. Поглаживания, поцелуи перемешиваются с укусами и резкими толчками. Его уносит все дальше, хочется только, чтобы это не прекращалось. И вот он уже мокрый и опустошённый прижимается к все еще подрагивающему смуглому телу. В голове легко и пусто, на лице глупая довольная улыбка. — Я не хотел тебе говорить сегодня. Но раз ты пришел, теперь будет не честно это скрывать. Я больше не вернусь в Канаду. — Что? — Я после соревнований останусь в Казахстане. Буду тренироваться там. Сейчас все условия для этого есть. — Ты меня бросаешь? — Жан не начинай. Мы уже сто раз это обсуждали. Между нами нет никаких отношений. Мы друзья, мы иногда спим вместе, но мы не какая-нибудь чертова парочка. У тебя есть Изабелла, на которой буквально несколько часов назад ты пообещал жениться. — Хочешь, я с ней расстанусь? Только не уезжай. Я не буду ничего требовать, не буду больше устраивать эти разборки, только останься рядом. — Жан. Ты мне очень дорог. Но я не хочу отношений, это все не для меня. Любовь, семья, ответственность — эти понятия далеки от меня. — Я не смогу без тебя. Я сделаю что угодно, только останься. Все что захочешь. — Жан отчаянно впился пальцами в плечо, которое обнимал. Казалось, если он сейчас разомкнёт пальцы, то казах исчезнет навсегда. Разговор про отношения у них возникал не первый раз, иногда доходя до ссор. Но потом проходило время, и все возвращалось на круги своя. — Жан пусти, синяки останутся, а мне еще выступать. — Отабек… — Большего сказать он был не в силах, еще одно слово и разрыдается прямо тут. Слова казаха, казалось, вытягивали жизнь, оставляя после себя пустоту. Зачем были нужны эти все прикосновения, поцелуи, слова, когда закончилось все так. Пока они были рядом, оставался шанс, что все еще может измениться. А если Алтын уедет, то Джей-Джей станет лишь еще одним, ничего не значащим, именем в длинной череде любовников. От осознания конца становилось нестерпимо больно. Сейчас ему было так плохо, что он действительно сделал бы что угодно, лишь бы остановить казаха, оставить рядом. Но ему нечего было предложить, все что у него было, он и так уже давно ему отдал и оказался ненужным. Нужно было уходить, постараться прийти в себя. — Ты уже окончательно все решил? — Да. Все нужные бумаги оформляются. — Я тогда пойду. — Жан. Мы по-прежнему останемся друзьями. — Нет. Мы никогда ими и не были. Я тебя любил, а тебе было просто удобно со мной. Потому давай обойдёмся без этой лжи. Ты все решил, вот и катись в свой Казахстан, а меня оставь в покое. — Леруа сорвался с кровати и спешно натянул на себя одежду. Он опять сорвался на истерику, но злоба хоть немного забивала боль, он схватился за нее, как за спасательный круг. До своего номера он дошёл уже ненавидя бывшего друга. Утром стало хуже. Отчаяние, чувство безысходности затопило канадца. Мир казался серым, вставать с кровати не хотелось. Но сегодня короткая программа, он должен. По итогам отборочных он занимает первое место и выступать будет после Отабека, за это время ему нужно привести свои мысли в порядок. На разминке Леруа старался не смотреть на казаха, не сталкиваться с ним взглядом, не видеть этого потрясающего тела, спрятанного за тканью костюма, не замечать взгляда, способного сжечь заживо. Но пропустить прокат он все же не смог и пожалел об этом. Где-то сбоку раздался крик «Давай!». Алтын уже на льду обернулся и улыбнулся едва заметно, но так нежно и поднял вверх большой палец. Это было последней каплей в, и без того переполненной душе канадца. Что это было? Кому? Как? Ответ нашёлся неподалёку в лице молодого русского фигуриста. Тот смотрел на лёд горящими глазами. Леруа стало даже жалко мальчишку, тот уже пропал хотя и сам пока этого не понимал. Сам Джей-Джей пропал уже давно, и сейчас тут догорали остатки его души, под равнодушным взглядом выходящего со льда соперника. Неудивительно, что сам он на льду не смог собраться. В голове стоял безразличный взгляд любовника. И улыбка направленная другому. Программу он откровенно завалил, но ему было на это плевать. Но зато можно было никому ничего не объяснять и просто остаться одному. Он сидел в номере битый час, бездумно рассматривая стену. Слезы уже высохли, и осталась только горечь. Дверь в номер распахнулась и ударилась о стену. Джей-Джей даже не заметил, что не закрыл за собой и теперь об этом жалел. Вошедший захлопнул дверь за собой и быстрыми шагами подошел к кровати. На гостя Леруа посмотрел только, когда его схватили за шиворот и встряхнули прижимая к стене. — Какого хера это было? — глаза Отабека пылали злобой. — Ты о чем? — Сам знаешь. О твоем выступлении. — У всех бывает. Не смог. — Уебать бы тебе сейчас как следует. Не смог он. Или может ты решил мне подарить победу самоликвидировавшись? — Хочешь, забирай, мне она не нужна. — Конечно, хочу, но не так. — Я хочу тебя уделать больше, чем кого-либо другого, но не когда ты разваливаешься прямо на льду. — Я не поддаюсь. — А что тогда? — Ты улыбался ему, а на меня посмотрел как на пустое место. — Конечно, я шёл с катка на адреналине, да я и не видел никого. Но ты сам от меня шарахался все утро и на разминке жался по углам, от меня подальше, вот я и решил не подходить к тебе. — Я просто боялся на тебя смотреть. Боялся увидеть безразличие. Я тебе уже говорил, ты мне важен. И в отличие от тебя, я считаю тебя своим другом. Соберись же. — и Отабек прижал парня к себе, успокаивающе поглаживая по спине. — Прости меня. Жан, я не думал, что ты так все воспримешь. Я не должен был тебе говорить сейчас, нужно было подождать. Конечно, я хотел сбавить твой пыл, но я не думал, что ты так расклеишься. Прости. — Так ты специально? — Не совсем. Ты просто разозлил меня своими разговорами о Юре. — И это не правда, и ты не уедешь? — Это правда. Жан, я уеду. Пойми, там мой дом, и я хочу быть там. Мне это необходимо, понимать ради чего я это все делаю, ради чего катаюсь. Мне нужна связь и поддержка. — Кто я для тебя? — Ты соперник, друг, любовник. Человек который был рядом на протяжении трёх лет. — Заметь, "соперник" ты назвал первым. — Сейчас, это и есть первое и главное, ты мой соперник и до конца соревнований это будет так. Но если ты соберешься и завтра покажешь себя, я поеду с тобой в Канаду, ненадолго. И потом уеду навсегда. — Если я все сделаю, останешься еще на один сезон? — Это смешно, ты не в том положении чтобы ставить мне условия. Да и после сегодняшнего, тебе медали не видать, я просто не хочу быть виноватым в этом всем. — Жан отпрянул от него, еле зародившаяся надежда разбилась. — А теперь я пойду, а ты постарайся отдохнуть. — Останься. — Нет, я же сказал до конца соревнований, мы только соперники. Конечно, Алтын не был до конца честен, но ему не хотелось больше оставаться здесь, слушать эти истерики. За три года их общения, он уже был сыт по горло постоянными претензиями, разборками, упреками. Он никогда не хотел этих отношений. Жан буквально не отходил от него, а потом сам пришел к нему ночью. Учитывая, что они жили в одном доме, проще было взять, что предлагают, чем объясняться. Он старался быть грубым, чтобы от него отвязался этот надоедливый канадец. Но результат вышел ровно противоположный. И как он не старался объяснять, что это просто секс, Жан соглашался, кивал, а потом опять психовал из-за каждой девушки или парня, оказавшегося рядом. Потом, правда, успокаивался и приходил с щенячьими глазам, предлагая себя. И Отабек привык, ему это даже стало нравиться, заводить интрижки на глазах ревнивого парня. Но он все чаще стал замечать, что сам думает о канадце, сравнивает своих любовников с ним. Это было еще одним поводом уехать подальше. Не нужно им обоим все это, и лучше оторвать, пока не слишком поздно. Да и то, что они соперники, не способствовало отношениям, нельзя ночью заниматься любовью, а утром ненавидеть. Кроме того, сейчас у него появилась новая цель. Детский гештальт. Юный, гибкий, недоступный Юра. От одного взгляда на подростка становится жарко. Нельзя сказать, что такое с ним впервые, но сейчас он сомневается в правильности своих действий. Возможно, лучше бежать подальше от вспыльчивого русского, пока он не стал занозой в заднице, как раньше это было с его знаменитым соотечественником. Тогда впервые жертва и хищник поменялись местами.