Burning for your touch

. — Почему они здесь?! Они никогда ко мне не приходят! Блядь! — паникует Эвен, в то время как Исак, завёрнутый в жёлтое полотенце, сидит на унитазе в глубокой задумчивости и, кажется, совсем не взволнован происходящим. Эвен никогда не сможет понять его способности оставаться спокойным и собранным в самых невероятных ситуациях. — Только Элиас видел. Он практически сразу закрыл дверь, — шепчет ему Исак. Эвен слышит, как Адам, Юсеф, Мутта, Микаэль и Элиас разговаривают в гостиной по ту сторону двери. Элиас вскрикнул от неожиданности, но, судя по всему, остальные парни этого не заметили. — Он им расскажет. — Сомневаюсь, — говорит Исак. — Элиас не знает о твоих… Хм… — О моих чём? — О твоих гомосексуальных наклонностях, — отвечает Исак, уставившись в пол. — Нет, — подтверждает Эвен, чувствуя себя несколько смущённым. — Тогда он будет молчать об этом, чтобы всё обдумать. Он не скажет остальным, пока не поговорит с тобой. — Почему ты так думаешь? — Он хороший парень. Он не причинит тебе боль. Эвен садится на край ванны и задумывается. — Просто иди к ним, поразвлекай их минут пять, а потом уходите. Никто меня не увидит. Когда вы уйдёте, я оденусь и тоже свалю отсюда. — Я не могу туда пойти. — Конечно, можешь, — Исак наконец смотрит на него. — Элиас ничего не скажет. Всё будет нормально. Скорее ненормально то, что ты закрылся в ванной, пока друзья ждут тебя в гостиной. — Я не об этом говорю, — бормочет Эвен. — В смысле? Эвен показывает на проблему между ног. Его возбуждение не желает спадать. Элиас прервал их в тот момент, когда он был в секунде от оргазма. — Ох, — Исак отводит глаза. — Хм. Ну просто… Э-э-э. Просто сделай с этим что-нибудь. — Что ты хочешь, чтобы я с этим сделал? — Я не знаю. Ты почти кончил. Так что просто… подрочи. — Что? При тебе?! Исак берёт телефон и наушники. — Я отвернусь и буду слушать музыку. Я и так уже видел тебя в действии. И потом он хихикает. Исак правда хихикает, в то время как Эвен вспыхивает от смущения. Точно. Исак уже однажды застукал его с членом в руке. Всё верно. Это унизительно, но у Эвена нет выбора. Он закрывает глаза, отходит в дальний угол и ласкает себя, в то время как Исак сидит, повернувшись к нему спиной и не желая участвовать в том, причиной чего стал. Он слушает какой-то рок на полной громкости. Эвен практически может различить слова с того места, где стоит. Что за странный поворот событий. Какая красивая спина. Эвен закрывает глаза и отворачивается от Исака и его красивой спины. Он сосредотачивается на первостепенной задаче и чувствует опустошение, когда кончает с протяжным стоном. — Ты закончил? — Исак оборачивается и с любопытством смотрит на него. Эвен выходит из ванной, громко хлопнув дверью и даже не взглянув на него. . — Ладно, чувак. Что это была за херня? Эвен ждал этих слов ещё до того, как Элиас их произнёс. У него было время, чтобы подготовиться к допросу посреди кофейни. Он потратил много часов, чтобы идеально отрепетировать диалоги придуманного им сценария. Он знал, что Элиас использует именно эти слова. — Это сложно объяснить, — отвечает Эвен. — Он сидел на тебе в ванне. — Я же сказал, это сложно объяснить. Существует несколько вариантов продолжения разговора. Элиас может сделать упор на тот факт, что он прикасался к Исаку, к которому вообще-то нельзя прикасаться. Или на факт, что они были в ванне в одежде. Или на факт, что они занимались чем-то, напоминающим половой акт. Эвен готов к любому из трёх. — Он сказал, что теперь может прикасаться к людям в воде, — говорит Элиас, и это на мгновение обескураживает Эвена. — Что? Кто? Исак? — Да. Он заходил вчера, они немного поболтали с Саной. — Он сказал тебе?! — Ну да. Он сказал, что благодаря тебе понял, что не обжигает людей, находясь в воде, или что-то в этом роде, — уточняет Элиас. — Мы обливались водой из садового шланга, пока совсем не промокли, а потом играли в баскетбол с Юсефом. Было круто. — Исак играл в баскетбол с тобой и Юсефом?! — Эвен недоумённо моргает, глядя на него. — Да. Было правда здорово. Эвен не понимает. Но он знает, что Исак отправился в дом Баккушей, чтобы сгладить инцидент, произошедший в его ванной. Он хотел устранить последствия, и Эвен не уверен, почему Исак не посвятил его в свои планы. — Послушай, то, что ты видел в ванной… — начинает Эвен, но Элиас перебивает его. — Всё нормально, чувак. Классно, что ты делаешь это для него. Не волнуйся. — Что? — Он мне сказал. — Сказал тебе что? — Что вы проводите эксперименты, чтобы помочь ему больше узнать о его болезни и о том, что он может и чего не может делать, — отвечает Элиас. — Он сказал, что ты помогал ему практиковаться перед летом. Практиковаться? — Я ему сказал, что мы могли бы найти ему девушку для этого, — ничего не подозревающий Элиас громко смеётся. Эвен замирает на месте. — Тогда ему не придётся забираться в ванну в одежде. — Девушку? — Да, бедняга никогда в жизни не целовался с девушкой. Я знаю нескольких, которые не будут возражать против того, чтобы подурачиться с ним в бассейне. . Эвен идёт домой, чувствуя себя совершенно опустошённым. Все сценарии этой встречи, придуманные им и много раз прокрученные в голове, всегда заканчивались тем, что он совершал каминг-аут, всегда. Но у Исака были другие планы. Девушки. Как Исаку удалось убедить Элиаса, что он сидел на коленях Эвена, потому что хотел целоваться с девушками? В этом нет смысла. Да, Исак мастерски манипулирует людьми, но кто поверит в такое? Внезапно он начинает злиться. Он в бешенстве. Он в ярости из-за Элиаса, из-за Исака, но больше всего из-за себя. «Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ». Эвен думает об Исаке, написавшем эти слова в бесчисленных тетрадях, словно пытался выжечь клеймо в собственном мозгу. «Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ». Эвену интересно, как Исак теперь относится к сексу. Как он оправдывает желания, которые испытывает. Снимает ли он напряжение, когда остаётся один? Думает ли он в этот момент о мужчинах? О женщинах? Об абстрактных образах? Философах? Как он с этим справляется? Исак повторил эти слова в разговоре с ним всего пару недель назад. «Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ». И Эвен не знает, что думать и что делать. . — Он никогда не был с девушкой. Возможно, это к лучшему, — говорит ему Эскиль, когда они сидят в баре на улице Карла-Юхана. — Ты сейчас серьёзно? — Чего ты так ревнуешь? Я думал, он тебе безразличен, — дразнит его Эскиль. — Я не ревную. Я беспокоюсь о его психологическом комфорте. — Он большой мальчик. Он со всем справится, — улыбается Эскиль, опуская свою соломинку в бокал Эвена, чтобы попробовать, что он пьёт. — Но что если он станет ещё больше отрицать свою сущность из-за этого? — Исак уже не тринадцатилетний ранимый подросток. С ним всё будет нормально. Перестань ревновать. Позволь ему самому во всём разобраться.

________________________________________ Гераклит 14:09

Привет! Элиас позвал меня с вами купаться на озеро Ты не против?

Ты спрашиваешь у меня разрешение?

Просто хочу убедиться, что тебе не будет некомфортно

Не будет

Ты говорил с Элиасом?

да

Ты на меня злишься?

Нет

Ты обещал, что не расстроишься

?

Если я буду прикасаться к другим людям Ты сказал, что не расстроишься

Я не расстроен

Я чувствую твою обиду даже в том, как ты печатаешь

Я не обижен

Обещай

Обещаю

Ок, тогда увидимся завтра

До встречи

________________________________________

Она симпатичная. Она первокурсница, ровесница Исака. Эвен никогда раньше не видел её и её подруг, но Мутта оживлённо болтает с ней, а значит она не может быть слишком неприятной. Эвен несколько раз отказывался от встреч с парнями, видимо, тогда они и познакомились с этой девушкой и её окружением. Она миниатюрная, у нее тёмные волосы до плеч, тонкая талия, ямочки на щеках, когда она улыбается, и мягкая кожа за ушами, когда она заправляет за них волосы. Она отлично выглядит в оранжевом купальнике. Её зовут Сара. И Исак в растянутой футболке с Led Zeppelin на груди развлекает её на берегу, в то время как Эвен наблюдает за ним из коттеджа. — Ты в порядке? — спрашивает Микаэль. — Ага. — Исак теперь увлекается девушками? — Исак может увлекаться, кем захочет. . Исак находит его позднее, когда Эвен сидит на камне у берега и слушает музыку. Исак насквозь промок, на нём плавки и чёрная футболка вместо привычных плотных гидрокостюмов. — Не плаваешь? — спрашивает он, когда Эвен вытаскивает один наушник. — Нет настроения. — Это из-за того, что я здесь? — серьёзно спрашивает Исак. — Нет. Это не из-за того, что ты здесь, — врёт Эвен. — Просто чувствую себя странно. — В смысле странно? — Не знаю. Просто без настроения. Солнце по-прежнему высоко, но они сидят под деревом, и ветер, треплющий волосы Эвена, кажется божественным. — Что ты слушаешь? — спрашивает Исак. — Да какой-то рэп. Не знаю. — У тебя что, нет специального плейлиста для такого настроения? — Исак поворачивается к нему и прижимает колени к груди. Вода с его волос капает на камень, и Эвен замечает, как лучи солнца причудливо преломляются на его коже, видит синий уродливый засос, который оставил на шее Исака с левой стороны и который тот не пытается скрыть, словно гордится им. — А у тебя есть? Эвен протягивает Исаку свой телефон, и тот быстро открывает плейлист, который называет «Лучший плейлист Spotify всех времён и народов». — Вот, — говорит он Эвену с улыбкой. Он выглядит здоровым, счастливым. Это заставляет Эвена улыбнуться в ответ. — Ну не знаю. Мне не нравится грохот и сердитые мужики, кричащие о своих чувствах, — смеётся Эвен, чувствуя, как негативные чувства понемногу оставляют его. — Металл — это не грохот. Как ты смеешь, — фыркает Исак. — К тому же это спокойный плейлист для таких, как ты. — Спокойный плейлист? — Да. Никаких криков. Просто хорошая психоделика и хард-рок импровизации. Начиная с Led Zeppelin и заканчивая Pink Floyd, Yes, Janis Joplin, Styx, Velvet Underground. Вот такая музыка. — Хм, ну не знаю, — кривится Эвен. — Просто послушай. Ладно? Ты всё равно не плаваешь. Так что можешь заняться самообразованием. Исак хватает второй наушник и нажимает на «Play», вода с его волос капает на футболку Эвена. — Ты остаёшься? — спрашивает Эвен, когда понимает, что Исак предлагает слушать музыку вместе. — Ты не против? — Я уверен, что тебя ждёт Сара. — Я уверен, что Сара может ещё немного подождать. . Сейчас играет: Led Zeppelin — Ramble On*

Осенняя луна освещает мой путь. Я ощущаю запах дождя, А с ним и боли, И они направляются ко мне.

. Led Zeppelin играет. Роберт Плант поёт. Солнце светит. Голова Эвена дёргается в такт музыке. Исак барабанит по бёдрам длинными пальцами и улыбается. — Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! — поёт Исак, и Эвен заливается смехом, не обращая внимания на смысл песни, где Роберт Плант ищет «королеву своих снов». — Разве это не великолепная песня? — Исак тоже смеётся, не прекращая барабанить по бедру. И Эвен не уверен, действительно ли она настолько великолепна, но кивает, улыбаясь и всем телом отзываясь на гитарное соло, стараясь успевать за ритмом, который задаёт Исак, качая головой. Эвен практически полностью промок из-за того, насколько Исак потерялся в удовольствии от музыки рядом с ним. — Ну что, ты закончил? Они смеются до тех пор, пока у них не начинают болеть бока, пока Эвен не забывает, почему вообще ощущал тяжесть в груди. Сейчас играет: Eric Burdon and The Animals — Ring of Fire**

Любовь обжигает И окружает огненным кольцом. Объятый безумным желанием, Я оказался в огненном кольце. Я оказался в обжигающем огненном кольце, И оно сжималось вокруг меня всё сильнее, А пламя поднималось всё выше. И оно обжигает, обжигает, обжигает, Это огненное кольцо.

. Исак кладёт голову на плечо Эвена, пока они слушают песню из далёких 60-х. И это удивляет Эвена. Близость, интимность, мокрые волосы Исака, щекочущие его шею, соприкосновение их бёдер, потому что Исак знает, что Эвен не против, что он совсем не против. Кто угодно может пройти мимо и увидеть их, любой из парней, любая из девушек. Но Исаку плевать. Эвен понимает, что сердце болезненно сжимается в груди в середине песни. Исак причиняет ему боль. — Тебе нравится эта песня? — шепчет Исак, в то время как мужской голос поёт: «Я объят огнём, детка. Я горю. Я горю». — Я не знал, что ты слушаешь такие песни, — пожимает плечами Эвен. — В смысле? Ты знаешь, что я слушаю рок. — Да. Но все эти песни о любви. Исак замирает на месте, но не убирает голову с плеча Эвена. Он делает глубокий вдох. — Они не о любви. Они о химических веществах. — Точно. Конечно, — Эвен закатывает глаза. — Какие химические вещества связаны с эмоциональной выдумкой под названием «любовь»? — Гормоны счастья, — отвечает Исак, словно не услышал сарказма в его вопросе. — Серотонин, окситоцин, допамин. Отличные вещества. — И у тебя есть особый плейлист для этих прекрасных химических веществ, да? — Это хорошая музыка. Отстань, — Исак, смеясь, слегка прижимается к нему. — Почему ты просто не назовёшь это любовью? — Любви не существует. Это концепция, придуманная человеком… — Как время? — интересуется Эвен, вспоминая недавние заумные размышления Исака. — Для тебя существует хоть что-то настоящее? Исак не отвечает. Тон Эвена кажется немного резким. Ему больно. Он ничего не может с этим сделать. Эрик Бёрдон продолжает петь об огненном кольце, и Эвен не верит, что Исак дал ему послушать эту песню случайно, но что ж, пусть будет так. — Каков твой самый главный секрет, сжигающий тебя изнутри, Эвен? — спрашивает его Исак. Ты причиняешь мне боль. — Мне не нравится, что я больше не исключение. Дыхание Исака у его плеча обжигает кожу. Сегодня тёплый день. Слишком тёплый для начала мая. Небо голубое. А рядом с ним мокрый и тёплый Исак. Эвен больше не знает, чего от него ждать. Поэтому он практически не реагирует, когда Исак хватает его за руку и тянет к краю футболки на животе. Эвен начинает паниковать, когда их сплетённые руки оказываются на колене Исака. О чём он просит? Чтобы Эвен ему подрочил? Исак прижимает ладонь Эвена к своему животу под футболкой, и паника исчезает, уступая место зачарованности. Эвен не был готов к ощущению кожи под своей рукой. Эвен не был готов. — Ис… Исак тянет его руку вверх по животу, по мокрой коже, по-прежнему прижимаясь щекой к плечу Эвена. Он тянет Эвена за руку до тех пор, пока его ладонь не оказывается прижатой к груди Исака. — Оно здесь, — шепчет он, накрывая руку Эвена на своём сердце своей. — Оно? — шепчет Эвен в ответ. — Моё огненное кольцо. Это ожог? То, что Исак не позволяет ему увидеть, но теперь разрешает трогать. — Я никогда не касался тебя здесь раньше, — говорит Эвен, осторожно гладя кожу большим пальцем. — Никто не касался. Ты по-прежнему исключение. Понимаешь? Исак всегда находит способ дать ему что-то, что делает его счастливым, но к этому всегда примешиваются грусть и окончательность. Исак иногда относится к нему, как к ребёнку, как к щенку. Эвен хочет игрушку. Исак бросает ему кость. Они сидят рядом, и Исак практически всем весом опирается на Эвена, в то время как Эвен гладит его грудь под футболкой. Ему удивительно, что кожа там совершенно гладкая. Если это ожог, то он не мог быть слишком сильным. — Каков твой самый главный секрет, сжигающий тебя изнутри? — спрашивает его Эвен, потому что одежда Исака начинает подсыхать, и Эвен знает, что Исак уйдёт в тот момент, когда решит, что обжигает его. — Я не могу дать тебе то, что, по твоему мнению, тебе от меня нужно. . Сара находит их до того, как Эвен успевает спросить, что Исак имеет в виду. Что, по-твоему, мне от тебя нужно? Почему ты так сказал? О чём ты говоришь?! Но это неважно. Потому что Исак снова развлекает Сару, и она кокетливо хлопает ресницами. И Эвен даже не догадывался, что Исак такой мастер флирта. Да и откуда он мог знать? Исак проводит большую часть времени, отгородившись от людей. Неужели он и об этом вычитал в книгах? — Ты можешь к нему прикасаться, только когда он мокрый, — объясняет Мутта этой Саре, и он совершенно серьёзен. — Как и он к ней, — говорит её подруга. И они все разражаются смехом, включая Исака. Адам чуть не давится слюной, так сильно он хохочет. А Исак даже не обижается на шутку. Он подыгрывает им, шутя в ответ. И теперь Адам реально плачет от смеха. Все смеются, в то время как Эвену хочется содрать с себя кожу. Он наблюдает за ними издалека. Какая-то первобытная тревога грызёт его изнутри. Мой. Он хочет, чтобы все знали, что Исак позволяет ему делать с ним, когда они наедине. Он хочет, чтобы Сара и её подруги знали, каким потерянным от удовольствия делают Исака правильные прикосновения Эвена, каким покорным и нежным становится для него Исак, когда хочет этого. Эвен хочет, чтобы они знали, что Исак позволяет прикасаться к себе в таких местах, о которых другие даже не подумали бы. Эвен хочет, и хочет, и хочет. Но это несправедливо. Он возвращается в коттедж и курит, пока туда же не заходит Элиас. — Ты в порядке? — Да, а что? — Эвен приподнимает бровь. — Ты какой-то задумчивый. — Просто нет настроения. — Это из-за Исака? — Причём тут он? — Между вами что-то есть? Эвен встревоженно вскидывает голову. Он наконец смотрит на Элиаса, по-настоящему рассматривает его. Это может быть его шансом. Он мог бы признаться, что ему нравятся и парни тоже. — Нет. С чего ты взял? — Не знаю, — пожимает плечами Элиас. — Просто ты иногда так на него смотришь. Не знаю. — Между нами ничего нет, — отмахивается Эвен. — Ну просто вы как бы целовались в ванной. Точно. Значит у Элиаса по-прежнему остались подозрения. Он до конца не поверил смехотворным отмазкам Исака. У Эвена нет сил играть в эти игры с другом. — Просто один бро помог другому. . Дело не в чувствах. Ну или по крайней мере не в романтических чувствах. Эвен слушает Led Zeppelin в гостиной, лениво выдыхая клубы дыма, кружащиеся над ним. Он послушал уже два альбома. Он понимает, почему Исаку так нравится их музыка. Вероятно. Или, возможно, он просто наслаждается тем, что нравится Исаку, чтобы чувствовать себя ближе к нему. Кто знает. Он совершает ужасную ошибку, выйдя из коттеджа в неподходящее время, чтобы полюбоваться закатом. Парни скандируют что-то в воде, а потом он видит, как Исак целует ту девушку. Он видит это издали, так что, может, это и не поцелуй. Возможно, они просто соприкоснулись лицами или что-то в этом роде. Кто знает. Эвен старается не отводить взгляд, пытается всмотреться, делая очередную затяжку и концентрируясь на стонах Роберта Планта в ушах. Он хочет привыкнуть к этому виду, принять это за норму — Исака, целующегося с девушкой, Исака, целующегося с кем-то другим. Эвен пытается принять это, переварить это. Чтобы, если это случится снова, не расстраиваться и не реагировать странно на виду у всех. Всё нормально. Эвен смотрит на них до тех пор, пока Сара не обвивает руками шею Исака, пока не раздаются крики, и свист, и аплодисменты. «Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ. Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ. Я НЕ ГОМОСЕКСУАЛ». Полагаю, всё, блядь, сработало, да? Эвена тошнит. Он уходит из коттеджа, чтобы прогуляться. . Эвен по-прежнему слушает Led Zeppelin по дороге обратно. Теперь он уже знает наизусть слова «Ramble On». Он даже играл на воображаемой гитаре, возвращаясь в коттедж. Исак прав. Каким-то образом этим песням удалось исправить его настроение. Он видит Исака и Мутту, играющих в воде, которая уже, наверное, стала холодной. Эвен задумывается, почему они до сих пор там, пока не замечает, что они играют во что-то, напоминающее водное поло. Исак, вероятно, счастлив как никогда, прикасаясь к другим людям в воде. А Мутте, наверное, при виде такого энтузиазма неловко сказать ему, что пора возвращаться на берег. По крайней мере девушек больше нет. Хоть что-то. Эвен заходит в гостиную рядом с задним двором и усаживается на раскладной диван, не вынимая наушников, в которых гремит музыка. Он не замечает, как в комнату заходит совершенно мокрый Исак, оставляя за собой лужи, пока тот не оказывается совсем рядом. Эвен понимает, что больше не злится на него. — Ты всё забрызгал, — жалуется Эвен. — Я уберу, — пожимает плечами Исак, хватая полотенце с одного из стульев, чтобы по крайней мере вытереть волосы. — Что ты слушаешь? — Твой плейлист. И мы оба знаем, что ты не уберёшь. — Ты меня не знаешь, — Исак легко хлопает его полотенцем. Нависает над ним. — О, да что ты? — Эвен вскидывает брови. — Ты не знаешь нового меня. — А, то есть ты поцеловал одну девушку и стал совершенно другим, — фыркает Эвен, закатывая глаза. — Кто бы сомневался. — И от этого ему немного больно, но плевать. — Ты видел, — говорит Исак, словно только что это понял, словно Эвен не должен был стать этому свидетелем. — Видел. И как? Понравилось? Удовлетворил все свои фантазии? Нашёл королеву своих снов? — Ты сейчас цитируешь «Ramble On». — Видимо, да. — Так. Послушай вот эту, — говорит Исак, хватая телефон Эвена. — Ты весь мокрый! — жалуется Эвен, так как не уверен, что его телефон водонепроницаемый. — Ты теперь всё время будешь говорить очевидные вещи или всё же послушаешь грёбаную песню? На этот раз Исак оставляет ему оба наушника. Он придвигает стул, садясь напротив Эвена, и, не отводя от него глаз, нажимает на воспроизведение. Сейчас играет: Led Zeppelin — Thank You*** Инструментальная партия в начале приятная, нежная, мягкая. Эвен отстукивает ногой ритм, пока не замечает, что Исак что-то говорит ему. — Я тебя не слышу, — Эвен пытается перекричать музыку в ушах, заставляя Исака рассмеяться.

Если солнце отказалось бы светить, Я бы всё равно любил тебя. Если бы горы обрушились в море, Ты и Я всё равно остались бы.

Эвен слушает, стараясь не придавать значения словам, потому что «все песни о химических веществах», а Исак смотрит на него, и его глаза светятся нежностью. Он улыбается. Он выглядит счастливым. Эвен смотрит на название песни. «Thank you». Спасибо. Исак благодарит его. За что? Что сбежал, дав ему возможность провести день, целуясь с идеальной девушкой по имени Сара? Или он просто делится с Эвеном песней, которую любит? Эвен не знает. Он закрывает глаза и концентрируется на песне, качая головой в такт. Это не имеет значения. Всё, что нужно знать Эвену, — Исак выглядит счастливым. Он выздоравливает. Он чаще улыбается и становится более активным. И если Эвену немного больно из-за этого — оттого, что он теряет его, проигрывает его девушке, хотя позволил себе эгоистично надеяться, что Исаку не нужна «королева», а нужен король или принц, то это ничего. Потому что Исак счастлив. Даже если Эвену немного больно, потому что Исак никогда не был в такой эйфории и не светился от счастья и свободы после поцелуев с ним, то это ничего. Он наконец получил то, чего хотел. Всё нормально. С Эвеном всё будет хорошо. Между ними и не было ничего. Они ведь лишь «партнёры по науке». К тому же они по-прежнему друзья. Это кое-что да значит. Эвен уже влюблялся в друга раньше, но у них всё наладилось с Микаэлем. К тому же Эвен не «влюблялся» в Исака. Всё это какое-то глупое недоразумение. С Эвеном всё будет хорошо. Всё нормально.

Если бы горы обрушились в море, Ты и Я всё равно остались бы.

Руки Исака ложатся Эвену на лицо. Они мокрые и холодные, но Эвену кажется, что в них скрыта магия. Каждый раз, когда Исак прикасается к нему по собственной инициативе, кажется Эвену волшебством. И это немного странно, что он может слышать только музыку, что он видит улыбку Исака и его нежный взгляд, чувствует его пальцы на своей коже, но не слышит ничего из этого. Это так странно, что Эвен даже не пытается спросить, почему Исак вообще к нему прикасается. Исак наклоняется и целует его мягко и нежно, в то время как Роберт Плант поёт: «И вот сегодня мой мир улыбается». Исак целует его, положив руки на лицо, осторожно лаская щёки большими пальцами. И Эвен теряет дар речи и замирает на месте. Он не двигается. Он может лишь ответить на поцелуй с такой же нежностью и энтузиазмом. Эвен позволяет себе принять этот поцелуй Исака, Исака-тайны, Исака-загадки. А потом внезапно он больше не может терпеть существующее между ними расстояние. Он пытается придвинуться, пытается схватить его, притянуть к себе, может быть, усадить к себе на колени. Просто быть ближе. Ему необходимо почувствовать Исака рядом. Но Исак скользит рукой к его груди и легко отталкивает. Он смеётся. А в мозгу Эвена происходит что-то похожее на короткое замыкание. — Ты не можешь ко мне прикасаться. Возможно, я уже высох. Эвен хочет кричать, что он может прикасаться к нему независимо от этого. Хочет рассказать ему о той ночи, когда обнимал его во сне, и как не может перестать об этом думать. — Я… Что… Что это было? — спрашивает Эвен, задыхаясь. — Сравнение и контраст, — улыбается Исак. Сравнение и контраст? С девушкой? — И? Что ты думаешь? Исак снова улыбается, накрывает лицо Эвена ладонями во второй раз и целует его, раскрыв губы, мокро и дерзко. Он лижет верхнюю губу Эвена, реально проводит по ней языком туда-сюда, как котёнок, заставляя стонать ему в рот. Эвен не может себя контролировать. Он хочет раствориться в нём. — Я дам тебе знать, когда закончу эксперимент, — выдыхает Исак, отстраняясь. — Как насчёт первичных наблюдений? Перспектив развития? — Думаю, что вижу перспективы развития, да, — улыбается Исак. . Эвен смотрит, как он уходит, одержимо облизывает губы, стараясь почувствовать его вкус, его запах, хоть что-то. Он. Он. Он. Мозг Эвена наводнён образами Исака, того Исака, что только что уходил от него, пятясь назад, по-прежнему улыбаясь, улыбаясь как чёртово солнце. И у Эвена болит грудь. Так сильно. И из ниоткуда приходит озарение. Бесспорное, неопровержимое. Эвен никогда не чувствовал ничего подобного раньше. Мой самый главный секрет, сжигающий изнутри? Я «серотонин, окситоцин и допамин» в тебя. Эвен невероятно влюблён в него.